Дурная одержимость

Королева встала с постели, впервые за долгое время чувствуя себя хорошо. К ней вернулись силы, подкрепленные уверенностью. Сон открыл ей глаза на собственные душевные метания и на тот факт, что она сбилась с правильного пути. Воспоминание о Белоснежке, какой она предстала перед ней во сне — больной, бледной, а затем мертвой, — не покидали ее мыслей. Но вместо того, чтобы растопить ее сердце и заставить Королеву броситься к дочери и крепко обнять ее от счастья, что та жива, увиденные образы лишь вызвали в ней торжество.

Разве могла эта девица — с потухшим взглядом черных глаз и лишенная сердца — соперничать в красоте с Королевой?

Откуда в ней взялась такая неуверенность? Право, все дело в болезни. Никак иначе. Впервые за многие дни Королева поднялась с кровати, распахнула шторы и увидела Белоснежку в ее лохмотьях, убирающую двор. Да, она была красива. Но не шла ни в какое сравнение с Королевой.

Королева позвала слуг, чтобы те подготовили ванну, и вскоре, посвежевшая, облачилась в свое лучшее платье. Убрав черные волосы под платок, она надела корону, застегнула свою любимую пурпурную, с красной подкладкой мантию и золотой брошью с рубином.

Осмотрев себя в волшебном зеркале, она улыбнулась. Без сомнений, она еще никогда не была столь прекрасна.

— Раб в зеркале волшебном, — начала она, — явись из тьмы глубин. Не заглушить зов ветром. Ответь мне в сей же миг!

За стеклом вспыхнуло пламя, а когда оно потухло, в зеркале появилось лицо.

— Что желаете знать, моя Королева?

— Зеркало волшебное, кто всех прекрасней в мире?

— Все в трепете от вашей красоты, Ваше Величество, но постойте! Что за чудесную деву я вижу! Даже лохмотья не могут скрыть ее грации — увы, но она прекраснее Вас, — сказал Раб.

— К несчастью для нее! — в ярости закричала Королева. — Кто она? Назови ее имя! — приказала она.

— У нее алые, как розы, губы, черные, как смоль, волосы, а кожа белее снега…

Королева едва не упала в обморок. Комната начала вращаться, а пол — уходить из-под ног. Она схватилась за брошь и в ужасе попятилась.

— Белоснежка!

Королева подбежала к окну. Белоснежка все еще подметала вокруг колодца, напевая легкий мотив и пританцовывая, и при виде этого в груди Королевы вспыхнула ненависть. Судя по всему, ничто не могло расстроить Белоснежку. Как она могла так скоро оправиться после смерти отца? Разве она забыла все то счастливое время, что они провели вместе? Как ей удалось найти в себе силы вновь улыбаться, смеяться и петь?

И любить?

Королева заметила подошедшего к Белоснежке юного Принца. Девушка отпрыгнула и убежала, явно страшась гнева Королевы, которая запретила ей общаться с этим юношей. Увиденное порадовало Королеву, но лишь ненадолго, вскоре Белоснежка вновь появилась на балконе под ее окном и запела в ответ на тошнотворную серенаду Принца. Эта девчонка не только превзошла Королеву красотой, она еще и нашла любовь. Посмела оскорбить не только Королеву, но и память своего отца!

Королева поспешно задернула шторы и, развернувшись, вздрогнула, обнаружив в комнате трех сестер.

— Вы! Как вы попали сюда?

— У нас свои пути, Ваше Величество… — сказала Люсинда.

— А у вас — свои, — закончила Руби.

— Что вам нужно? — резко спросила Королева.

— Вопрос в том… — начала Марта.

— Чего хочешь ты? — продолжила Люсинда.

— Думаю, мои дорогие, ответ вам уже известен, — сказала Королева.

Сестры заговорили, заканчивая друг за друга предложения.

— Все в твоих руках.

— Ответы, что ты ищешь, найдешь в книгах, которые мы оставили тебе давным-давно.

— В томах по черным искусствам, о ядах и зельях для изменения внешности. Если знаешь, что ищешь, то найдешь необходимое.

— В конце концов, ты потомок целого поколения ведьм. Магия заключена не только в книгах — она у тебя в крови.

— Как была в крови твоей матери.

— Это ложь! — вскричала Королева и со злостью метнула в сестер вазу.

— Вы только посмотрите… — сказала Люсинда.

— Какой у нас выработался характер, — закончила Марта.

— Он может оказаться весьма полезен в твоей нынешней ситуации, — добавила Люсинда.

— Есть простой способ остаться самой прекрасной в королевстве, — продолжила Руби.

— И о каком способе речь? — скептически приподняла бровь Королева.

— Убей девчонку, — в унисон ответили сестры и разразились своим противным хихиканьем.

— Убить Белоснежку? Вы с ума сошли! — воскликнула Королева. Хотя в глубине души она уже обдумывала эту идею.

Сестры продолжали мерзко ухмыляться.

— Сумасшествие существует лишь в головах, им страдающих, Королева.

— Иного пути нет. Она должна умереть от твоей руки или чьей-то еще. Разве ты не хочешь вновь оказаться в центре внимания своего отца? Не хочешь услышать, как Раб говорит тебе, что ты всех прекрасней в мире?

— Разумеется, но…

— Друг твоего дядюшки Маркуса, Охотник. Прикажи ему… — предложила Люсинда.

— Убить ее, — закончила Руби. — И тогда твой муж…

— Будет отомщен за то оскорбление, что его дочь нанесла его памяти, когда посмела стать счастливой, а ты вернешь принадлежащее тебе по праву…

— Вновь будешь самой прекрасной в королевстве.

— И самое главное, кровь Белоснежки будет не на твоих руках.

И сестры вновь захихикали.

Королева помотала головой. Могло показаться, что она возмущена предложением сестер, но на самом деле она изо всех сил подавляла в себе желание согласиться.

— Похоже, тебе не помешает… — начала Люсинда.

— Маленькая помощь, — закончила Руби.

Марта раскрыла свою сумку и вытащила на свет пустую чашку.

Люсинда сказала:

— Металл и руда, пусть не станет добра.

Она наклонилась и плюнула в чашку.

— Любовь и нежность, прочь летите, приказу моему внимите, — подхватила Руби и, перегнувшись через плечо Марты, тоже плюнула в чашку.

— Боль уйдет пусть в сей же миг, королева воцарит, — Марта поднесла чашку к морщинистым губам и тоже плюнула.

Затем каждая из сестер провела под чашкой рукой, а когда Королеве вновь стало видно ее содержимое, там оказалась исходящая паром жидкость.

— Выпей, — сказала Люсинда.

Королева сомневалась, но все же взяла чашку. Если это придаст ей сил, как можно было судить по наговору, она с радостью воспользуется такой возможностью.

Стоило жидкости пролиться ей в горло, и Королева ощутила небывалую ярость. Но то была направленная ярость, которая могла стать оружием. Она окончательно оказалась во власти той части своего сознания, с которой так долго и безуспешно боролась. Теперь ей это даже нравилось.

— Сестры… — зловеще произнесла Королева. — Оставьте меня. Сейчас же. Иначе я прикажу выпотрошить вас и развесить ваши внутренности на деревьях вокруг замка. А ваши останки послужат пищей зверям во рву.

Люсинда мрачно улыбнулась, и Руби с Мартой последовали ее примеру.

— Зови, если мы тебе понадобимся, дорогая, — сказала Люсинда, и троица исчезла столь же таинственным образом, как и появилась.