Глава десятая. В комнате досуга Сухомлин и Трофимов играли в шашки

В комнате досуга Сухомлин и Трофимов играли в шашки.
— Пацаны, — окликнул вошедший Макаров, — а что, Синица еще не появлялся?
— Я не видел, — отозвался Трофимов, — а что?
— Блин, время уже, — обеспокоенно покачал головой Максим.
— Никуда он не денется, Макар, — успокоительно подмигнул Сухомлин, — придет.
— Трофим, ты витамины купил?
Трофимов со вздохом полез в карман и вынул какую-то баночку:
— Купил. Правда, точно таких же не было.
Максим пробежал глазами наклейку с надписью «Vitamins for pregnants» и снова покачал головой:
— Ты уверен, что это то, что надо?
— Сказали — для беременных, — пожал плечами Трофимов. — Самые лучшие. А таких, как у нас были, в аптеке вообще ни разу не видели.
— М-да... Ну, сам это Кантемирову и вручишь.
Прапорщик Кантемиров появился на пороге комнаты именно в этот момент, словно ждал под дверью своего выхода.
— Так, Макаров! — Суровое лицо прапорщика не предвещало ничего хорошего. — Из увольнения все вернулись?
— Никак нет, товарищ прапорщик, — не сразу отозвался Максим. — Синицын задерживается.
— Не задерживается, а опаздывает! — Кантемиров взглянул на часы. — Как появится — сразу ко мне.
— Есть, товарищ прапорщик.
Кантемиров уже повернулся к двери, когда его робко окликнул Трофимов.
— Что?
— Тут вам... генерал Матвеев... витамины просил передать.
— Какие еще витамины?!
— Для Марианны Владимировны.
Кантемиров недоверчиво взял баночку и задумчиво уставился на надпись «Vitamins for pregnants».
— Там написано «Витамины для беременных», — на всякий случай уточнил Трофимов.
— Сам знаю!.. Хм... Еще бы по почте прислал.
— Просто он зашел вчера, а вы в медпункте были, — объяснил Макаров.
— Почему сразу не отдали?
— Я же говорю: вы в медпункте были, — терпеливо повторил Максим, — а мы...
— Так, отставить! — перебил Кантемиров. — Синицына караульте, умники!

Взвод был выстроен в расположении. Хмурый Василюк прохаживался перед строем.
— Ну что, дорогие мои... Это уже ЧП. Увольнение закончилось два часа назад. Кто-нибудь знает, где он может быть?
— Товарищ майор, он вроде в деревню какую-то собирался, — подал голос Перепечко.
— В какую еще деревню?
— Я не помню названия. Калин... Кали... — наморщил лоб Степа.
— Калининград, что ли?.. Отставить смешки! — повысил голос майор. — Не вижу причин для веселья!
— В Калиновку он собирался, товарищ майор, — проговорил Макаров.
— В Калиновку? — удивился Василюк. — А что он там забыл?
— У него там деда недавно похоронили... Он хотел на могилу съездить.
— Что, один?
— Не знаю, товарищ майор. Вроде про родителей разговора не было.
— Ясно, — хмуро кивнул Василюк. — Значит, так... Стоим здесь, никто никуда не расходится.

В канцелярии Кантемиров, сверяясь с какой-то тетрадкой, набирал телефонный номер.
— Ты куда звонишь? — спросил вошедший Василюк.
— Родителям, куда.
— Подожди.
Рука майора легла на рычаг. Кантемиров удивленно пожал плечами:
— Что значит «подожди»?.. Третий час пошел. Где его носит?
— Суворовцы говорят, он в Калиновку собирался.
— В Калиновку? В деревню, что ли?
— Ну да.
— Зачем? Это ж километров тридцать от города, не меньше.
— Говорят, к деду на могилу.
— Так тем более родителям надо звонить. — Прапорщик снова взял трубку.
— Да подожди ты с родителями, — поморщился майор. — Хочешь, чтобы через час здесь на КПП мать с инфарктом стояла?
— А ты что предлагаешь? — в запале отозвался Кантемиров. — Сидеть и ждать, пока у нас инфаркт случится?
— Я предлагаю подумать, — негромко проговорил Василюк.
— Да сколько можно?.. Я уже два часа тут сижу и думаю... Скоро башка задымится.
Кантемиров встал, нервно зашагал по комнате.
— Слушай, Палыч, — внезапно осенило его, — а ты сегодня на машине?
— На машине, а что?
— Так поехали в Калиновку эту... Синицына искать.
— И где ты там его искать собираешься? — хмыкнул майор. — Темень кругом.
— А у тебя что, фары не работают?
— Адамыч... — махнул рукой майор.
— Что «Адамыч»?.. Делать надо что-то, понимаешь? Не сидеть и версии строить, а делать... Может, у него там автобус по дороге сломался... Может, еще что... Давай-давай, поехали.

Дежурный на КПП отдал честь офицеру и прапорщику, те козырнули в ответ.
Василюк на ходу забренчал ключами от машины.
— Только у меня там бензина — кот наплакал...
— Не волнуйся, деньги есть. — Кантемиров хлопнул себя по карману. — Если надо, по дороге заправимся.
Внезапно Василюк приостановился, пристально глядя в сторону.
— Погоди, Адамыч... Кажись, отбой воздушной тревоги.
— Что такое?
— Да вот он... — Майор ткнул пальцем в еле бредущего по улице Синицына.
Его шинель была перепачкана снегом и грязью, да и лицо выглядело не лучше.
— Явился-таки, — процедил себе под нос Кантемиров. — Красавец...
— Так, говоришь, на кладбище ездил? — переспросил полковник Ноздрев, глядя на перепачканного до ушей Синицына.
— Так точно, товарищ полковник, — устало произнес Илья. — К дедушке на могилу.
— И не стыдно тебе, Синицын, такими вещами прикрываться? — покачал головой Ноздрев.
— Товарищ полковник, я не вру.
— Не врешь?.. — Ноздрев потыкал пальцем в телефонный аппарат. — Последний автобус из Калиновки пришел четыре часа назад! Без опозданий.
— Товарищ полковник... Я ж говорю, я в Калиновку не попал...
— Не-ет, Синицын, ты попал, — перебил Ноздрев. — Конкретно попал!.. Ты у нас на каком курсе?
— Второй, товарищ полковник, — подал голос Василюк, молча стоявший рядом с Ноздревым.
— А врешь, как на первом! — кинул Ноздрев Синицыну.
— Я правду говорю, — хмуро проговорил Илья.
— Правду? А правда вот где написана! — Ноздрев придвинул к Синицыну какой-то листок. — Читай!
— Товарищ полковник, а что там? — спросил Василюк.
— Веселые новости... Из милиции прислали. Сегодня на Пушкина, возле женского общежития, была драка, есть пострадавшие... И там видели людей в суворовской форме... — Полковник зашагал по кабинету. — Я сначала подумал — наговаривают... А теперь у меня нет оснований этому не верить!
— Товарищ полковник, но... — попробовал возразить Василюк.
— Что «но», товарищ майор? — загремел Ноздрев, тыча пальцем в Синицына. — Ты на него посмотри! Вот откуда он такой, а?!
— Товарищ полковник, — безнадежным тоном произнес Илья, — я же говорю: таксисту плохо стало... Я его тащил...
— Да? А с пожара ты, случайно, никого не тащил?
— Никак нет, — упавшим голосом отозвался Илья.
— Ну, слава богу, хоть на пожар тебя не занесло... — Ноздрев взглянул на часы. — Так, ладно... Василюк!
— Я, — отозвался майор.
— Привести в порядок этого субчика — и спать. Разбираться будем завтра.
— Есть!

После отбоя Трофимов пихнул Синицына локтем и прошипел еле слышно:
— Слышь, Синица, так а где ты был? Из Калиновки автобус накрылся или как?
— Я в Калиновку не попал, — так же чуть слышно отозвался Илья.
— Так ты чего... на «тусу» какую зарулил или что? — подмигнул в темноте Трофимов.
— Или что, — вздохнул Илья в ответ. — Спи, Трофим.
И он натянул одеяло на нос.

Третий взвод был выстроен в казарме. Перед строем стояли Синицын и Василюк. Полковник Ноздрев, тяжело печатая шаг, прохаживался перед замершими кадетами.
— Ну что, Синицын? У тебя есть последняя возможность перед всем взводом, перед офицером-воспитателем сказать правду.
— Товарищ полковник, я вчера все сказал, — негромко произнес Илья. — Почему вы мне не верите?
— Да я бы рад поверить, сынок, — усмехнулся Ноздрев, — да только не получается. Вот сейчас съездим и убедимся...
— Куда съездим, товарищ полковник? — встрял Василюк.
— В милицию. Там свидетели сидят, которые драку видели... И суворовцев там видели! — с нажимом произнес Ноздрев, обращаясь к строю.
Перепечко испуганно покосился по сторонам, но промолчал.
— Товарищ полковник, я так и не понял, — слегка пожал плечами майор, — там суворовцев просто видели или они, так сказать, активно участвовали?
— Судя по вчерашнему внешнему виду твоего архаровца... — усмехнулся Ноздрев. — В общем, не дай бог, Синицын, чтобы тебя опознали!
На пороге казармы появился дежурный офицер:
— Товарищ полковник, разрешите обратиться? Там на КПП какая-то женщина пришла.
— Слушай, подполковник, — поморщился Ноздрев, — разберись сам с этой женщиной! Не видишь, мне некогда! Синицын, за мной.
— Товарищ полковник, там срочно, — настаивал дежурный.
— Ну что там «срочно»?..
Дежурный подошел вплотную к Ноздреву и негромко проговорил:
— Она говорит, что какой-то наш суворовец ее мужа от смерти спас... В общем, я ничего не понимаю.
Ноздрев медленно перевел взгляд на понуро стоявшего Синицына.

Ноздрев и жена таксиста — скромно одетая женщина средних лет — сидели в комнате для посетителей.
— У него уже давно это было — прихватит и отпустит, — плачущим тоном рассказывала жена. — Он мне даже «скорую» никогда не разрешал вызывать... А тут такое!
— Ну да, — неловко прокряхтел Ноздрев. — А сейчас ваш муж как себя чувствует?
— Спасибо, уже лучше... Правда, он еще в больнице. Но врачи сказали, что жить будет... Ему курить нельзя, понимаете?
— Понимаю.
— Если бы не ваш мальчик... он бы там и остался, — всхлипнула жена.
— Если бы не наш мальчик, он бы туда и не поехал, — задумчиво произнес Ноздрев.
— Ну, вы же понимаете.
— Да понимаю, понимаю... Это я так.
Женщина открыла сумочку, достала три смятые сторублевки.
— Товарищ полковник... Вот. Передайте вашему суворовцу.
— Что это? — не понял Ноздрев.
— Деньги.
Полковник изменился в лице:
— Уберите немедленно.
— Вы не поняли. Это он за проезд заплатил... они же не доехали.
Подумав, Ноздрев взял купюры.
— Хорошо, передам. Вы меня извините, Людмила...
— Сергеевна, — подсказала женщина.
— Людмила Сергеевна, у меня дела. А супруг пусть поправляется.
Ноздрев поднялся, зашагал к выходу.
— Извините, — окликнула его жена таксиста, — а как его хоть зовут, парня этого?
— Илья, — отозвался Ноздрев. — Илья Синицын.

— Товарищ генерал, разрешите?.. — Кантемиров, аккуратно постучав в дверь, застыл на пороге.
Вместо ответа Матвеев махнул рукой: проходи, мол. И тут же произнес в телефонную трубку:
— Скажите ему, пусть не волнуется, тем более что ему и нельзя сейчас волноваться... Конечно, поощрим... Не останется... Обещаю вам... И вам всего хорошего.
Начальник училища положил трубку и кивнул Кантемирову:
— Из шестой больницы все названивают, требуют Синицына поощрить.
— Да-а... — протянул прапорщик. — А парень-то действительно молодцом оказался.
— Что есть, то есть... А ты по какому вопросу?
— Так, а... — помялся Кантемиров. — Вызывали же.
— А, да, — вспомнил Матвеев. — Ты витамины мои получил?
— Так точно, получил. Большое спасибо, товарищ генерал... Марианна уже пьет. Довольна очень... Просила передать спасибо... Она, честно говоря...
— Как — Марианна?! — опешил генерал. — Ты что, с ума сошел или это шутка такая?
— Не понял, товарищ генерал, — растерянно отозвался прапорщик.
— Это ж собачьи...
— Что — собачьи?!
— Витамины собачьи! С чего ты взял, что они для беременных?!
— Так там же написано! — захлопал глазами Кантемиров. — Или это для беременных собак имелось в виду?!
Матвеев прикрыл глаза рукой:
— Что там написано? Где?
— Ну, на самой банке...
— А ты что у нас — по-арабски читать умеешь? — вздохнул генерал.
— Зачем по-арабски?.. Там по-английски... Мне суворовцы...
Кантемиров неожиданно сорвался с места и, на бегу бросив «Извините», выскочил в коридор.

В медпункте Марианна заполняла у стола какую-то карточку. Запыхавшийся Кантемиров ворвался в комнату и уставился на жену.
— Вань, что случилось? — подняла брови Марианна.
— Где витамины? — рявкнул прапорщик.
— Какие витамины?
— Которые я тебе вчера принес!
— Вот... — Марианна достала баночку из ящика стола. — А что?
— Ты их еще не принимала?.. — Кантемиров бросился изучать этикетку.
— Ну, выпила одну... Утром. Вань, ты можешь объяснить, что случилось?
Вместо ответа Кантемиров швырнул баночку в мусорное ведро. Марианна глядела на него с возрастающим изумлением.
— Вань, ты с ума сошел! Что ты делаешь?
— Маш, это для собак витамины, — тяжело дыша, проговорил прапорщик.
— Для каких собак?
— Это чтобы шерсть не лезла...
— Вань, ты чего? — улыбнулась Марианна. — Очень хорошие витамины. Это я тебе как врач говорю... Ты можешь мне объяснить, что случилось?!

— Взвод, равняйсь! — скомандовал Василюк. — Смирно!
— Отставить, — кивнул полковник Ноздрев, — вольно.
— Вольно!..
— Суворовец Синицын!
— Я, — отозвался Илья с места.
— Выйти из строя!
— Есть!
Илья четко выполнил поворот на месте и застыл лицом к своим товарищам. Ноздрев кашлянул:
— Внимание, третий взвод! Позвольте мне от лица начальника училища, от врачей шестой клинической больницы... да и от всех таксистов тоже... объявить суворовцу Синицыну благодарность с занесением в личное дело. Хотя, я думаю, одной благодарностью мы не ограничимся.
Кадеты смотрели на Синицына с любопытством, словно впервые видели. Лицо Ильи было спокойным.
— Илья совершил не просто мужской поступок, — продолжил полковник. — Он совершил подвиг. Да, подвиг, и не надо бояться этого слова... Не растерялся, не запаниковал, а спасчеловека.
Первым начал аплодировать Василюк, кадеты дружно подхватили. Ноздрев крепко стиснул руку Синицыну:
— Спасибо тебе, сынок... И... прости меня за недоверие.
Илья смущенно улыбнулся. Ноздрев протянул ему три смятые сторублевки.
— Вот, возьми.
— Что это?
— Твои деньги за проезд. Ты же на могилу деда так и не попал?

На заснеженном деревенском кладбище сгорбился над могилой Илья. Ноздрев, дымя сигаретой, взглянул на него издали, перевел взгляд на стремительно несущиеся по синему небу облака. День выдался солнечный, и покрытые снегом поля под Калиновкой были удивительно красивыми...
— Ну что, Илья, все нормально? — спросил Ноздрев, когда озябший Илья сел в машину и, стуча зубами, начал дышать на окоченевшие руки.
— Так точно. Спасибо, товарищ полковник.
— «Так точно», — проворчал Ноздрев, включая зажигание. — Это в училище я «товарищ полковник». А здесь можно Александр Михалыч. — Полковник кашлянул в кулак.
— Спасибо, Александр Михалыч... — Илья покосился на крупные руки офицера, лежащие на руле.
— Чего смотришь? — засмеялся полковник. — Не боись, у меня сердце как мотор работает.
Илья грустно улыбнулся. Машина медленно двинулась по заснеженному проселку, приседая на ухабах.

— Давайте-давайте! Активнее! — покрикивал прапорщик Кантемиров на долбящих ломами лед на плацу суворовцев. — Что, витаминов не хватает?!
— Блин, Трофим, — буркнул под нос Сухомлин, ожесточенно орудуя ломом. — Все из-за тебя.
— А я че, виноват? — пропыхтел Трофимов. — Хоть бы собаку на этой банке нарисовали...
К работавшему чуть в стороне Макарову подошел Соболев.
— Максим, поговорить не желаешь?
— Ты же, я так понял, со мной не разговариваешь, — сквозь зубы, не оборачиваясь, отозвался Макаров.
— Я по поводу Риты, — после паузы продолжил Кирилл.
— Новая тема, — хмыкнул Максим, долбя лед.
— Макс, я серьезно хочу поговорить, — упрямо повторил Соболев.
Макаров перевел дыхание, поднял голову:
— Ну?..
— Макар, ты же ее совсем не знаешь, — серьезно произнес Кирилл. — Она если себе что-нибудь втемяшит — все! Сдохнет, но своего добьется.
— Уважаю таких, — кивнул Максим. — Только зачем ты мне все это рассказываешь?
Кирилл помолчал минутку.
— Макар, ты меня извини, я тогда был неправ... Я же вижу, это ОНА на тебя запала... Ты не мог бы мне помочь?
— В чем? — сделав паузу, спросил Максим.
— Макс, — волнуясь, проговорил Кирилл, — ты... ты не давай ей влюбиться в себя. Понимаешь, если Ритка втюрится — это все! Ее тогда танком не остановишь. Она же тебе по фигу, я вижу. А мне — нет. Ну, поможешь?
Вместо ответа Максим молча подхватил лом и начал снова долбить лед.
— Боюсь, у меня не получится, — негромко проговорил он после паузы.
— Почему?
— Потому что она мне тоже не по фигу, — ответил Максим, пристально глядя Кириллу в глаза.