Он посмотрел на меня с удивлением, ничего не отвечая. В конце концов ему захотелось меня утешить

– Приди сегодня вечером в храм, дитя мое, и я совершу для тебя специальную ведическую церемонию.

Не этого неясного ответа ждала я и продолжила путь к

Гхату

. Утреннее солнце сверкало в воде. Я очистилась в Ганге как бы для святого посвящения. И когда я в мокрой одежде вышла на берег, передо мной при полном дневном свете материализовалась фигура моего гуру!

– Дорогое дитя,– промолвил он голосом, полным любви и сострадания,– я – гуру, посланный сюда Богом, чтобы удовлетворить твою неотложную просьбу. Господь был глубоко тронут самой ее необычностью! С сегодняшнего дня ты будешь жить за счет астрального света, и атомы твоего тела будут поглощать энергию из потока Беспредельности!"

Гири Бала погрузилась в безмолвие. Я взял у мистера Райта карандаш и записную книжку и сделал несколько записей по-английски, чтобы он знал, о чем наш разговор.

Но вот святая еле слышным голосом возобновила свое повествование:

"

Гхат

Был заброшен, тем не менее, гуру окружил нас аурой ограждающего света, чтобы никто из случайных посетителей не обеспокоил нас впоследствии. Он посвятил меня в технику

Крия

, которая освобождает тело от необходимости питаться грубой пищей смертных. Эта техника включает в себя особую

Мантру

[

] и дыхательное упражнение, более трудное, чем те, которые доступны выполнению среднего человека. Вот и все. Не нужны ни лекарства, ни магические обряды – ничего, кроме

Крия

".

Подобно американскому газетному репортеру – все они, сами того не ведая, научили меня своим приемам,– я засыпал Гири Балу вопросами о многих предметах, которые как я и полагал, будут интересны для всего мира. Понемногу она сообщила мне следующее:

«У меня никогда не было детей; много лет назад я овдовела. Сплю я очень мало, ибо для меня сон и бодрствование – одно и то же. Днем я занимаюсь своими домашними делами, а медитирую ночью. Я почти не ощущаю сезонных перемен погоды. Я никогда не болела и не чувствовала себя нездоровой; только при случайных повреждениях бывает слабая боль. У меня нет телесных выделений. Я могу управлять работой сердца и дыханием. В видениях я часто общаюсь с моим гуру и другими великими душами».

– Мать,– задал я вопрос,– а почему вы не учите других людей способу жить без пищи?

Но мои честолюбивые замыслы о помощи миллионам голодающим во всем мире сразу же рассеялись:

– Нет,– покачала она головой,– гуру строго запретил раскрывать эту тайну. Он не желает вмешиваться в драму Божественного Творения. Крестьяне не поблагодарили бы меня, если бы я научила людей жить без пищи! Сочные плоды лежали бы бесполезно на земле. Получается так, что несчастья, голод и болезни являются бичами нашей кармы, которые в конце концов побуждают нас искать подлинный смысл жизни.

– Мать,– спросил я тогда медленно,– а для чего же в таком случае вы были избраны, как человек, живущий без пищи?

– Чтобы показать, что человек – это дух,– и лицо ее засверкало мудростью.– Показать, что благодаря духовному продвижению человек постепенно сможет жить не пищей, а вечным Светом[

].

Святая погрузилась в состояние глубокой медитации. Ее взор обратился внутрь, нежная глубина глаз потеряла всякое выражение. Она испустила особый вздох, являющийся прелюдией к экстатическому пребыванию в бездыханном трансе. На некоторое время она унеслась в тот мир, где нет никаких вопросов, в небеса внутренней радости.

Мы сидели, опутанные тьмой тропической ночи. Небольшая керосиновая лампа бодро мигала над головами. Многие односельчане Гири Балы молча сидели на корточках в тени. Стремительные светлячки и масляные светильники в далеких хижинах оплетали блестящий, феерический узор на темном бархате ночного воздуха. Наступил горький момент расставания; нам предстояло долгое и утомительное обратное путешествие.

– Гири Бала,– обратился я к святой, когда она открыла глаза,– пожалуйста, подарите мне на память полоску от одного из ваших

Сари

.