Разве Мартин Лютер и братья Уэсли не использовали современную музыку в своей церкви?

Это еще один распространенный довод в пользу при­сутствия современной христианской музыки в церкви. Когда-то имевшие место события сегодня стали легендой, которую новаторы воспринимают так, как будто по своей достоверности она равна Священному Писанию. Этот ар­гумент звучит примерно так: «Осуждая рок-музыку, вы лицемерите, так как церковь всегда принимала современную музыку». Из собственного опыта я знаю, что девя­носто девять процентов новаторов не занимались иссле­дованием церковной истории для того, чтобы убедиться, что это действительно так; они слепо приняли на веру то, что им сказали их руководители.

Активно пропагандировала этот аргумент христианская музыкальная группа «Глэд». На концертах ее участники показывали небольшую музыкальную сатирическую пье­су. основная мысль которой заключалась в том, что если бы Чарльз Уэсли жил в наше время, то он, без сомнения, свои гимны писал бы на современную музыку. Группа «Глэд» даже сняла эту постановку на видео и использо­вала эту запись, чтобы убедить подростков и взрослых, не желающих принимать нововведения в музыкальном слу­жении, что современную христианскую музыку в церкви играть можно. Это только один из примеров того, как этот довод пропагандируется среди приверженцев современной христианской музыки.

Пришло, наконец, время опровергнуть эту ложь. Как только мы начнем исследовать церковную историю, то сразу же убедимся, что использование современной музыки в церкви во все времена было скорее редким исключением, чем правилом. Мы увидим, что новаторы превратно ис­толковывают действия Лютера и братьев Уэсли в погоне за доказательствами истинности своей позиции.

Новаторы говорят, что Мартин Лютер и Чарльз Уэсли положили несколько текстов своих песен на популярные в то время народные мелодии, включая те, которые распе­вали в пивных барах. Это, с их точки зрения, означает, что и сегодня церкви нужно проявлять открытость и толеран­тность по отношению к любой современной музыке. Если Лютер и Уэсли без зазрения совести поступали так, то и мы сегодня можем следовать их примеру. Но давайте по­смотрим, что пишет Макуджина о Лютере в своем исто­рическом исследовании.

Лютер написал стихи для церковного пения на ме­лодию только одной светской песни под названием «Я пришел из чужой страны». Его песня называлась «С высоты небес я к Тебе пришел». Ее стали петь в 1535 году. Однако через четыре года Лютер сам написал другую мелодию под эти слова. До самой его смерти эта песня больше не исполнялась на светский мотив.

Лютер изменил мелодию этой песни, поскольку священ­ный текст мог быть запятнан ассоциациями с миром, не приличными для поклонения Богу.¹

А миф об Уэсли Макуджина развенчивает так:

Пример братьев Уэсли скорее подрывает позицию приверженцев современной христианской музыки, неже­ли поддерживает ее. Джон (брат Чарльза, подбиравший гимны своего брата для исполнения в церкви), который сыграл немаловажную роль в ошеломляющем успехе уэслианской гимнологической революции, был совершен­но не похож на современных музыкальных философов, утверждающих, что музыка — вне морали. Как утвер­ждает Дарси, «очевидно, Уэсли очень критично подхо­дил к выбору мелодий для поклонения. Он никогда, хотя сегодня принято считать наоборот, не позволил бы, чтобы в его церкви звучала мелодия из близлежаще­го бара».

51 хочу закончить свои рассуждения предостереже­нием Дарси. с которым я полностью согласен: «Ни одно разумное истолкование исторических фактов не дает ос­нования использовать, оправдываясь примером Джона Уэсли, первую попавшуюся под руку мелодию, которая поразила воображение современных руководителей по­клонения».²

Новаторы также утверждают, что и Лютер, и Уэсли в свое время много копий поломали в борьбе с теми, кто противился звучанию простонародной (то есть популярной и общеизвестной) музыки на богослужении. Их музыка оскорбляла слух некоторых прихожан. Музыкальная груп­па «Глэд» в своей постановке высмеивает этих «замшелых святых». Они хотят внушить своим зрителям, что Лютер и Уэсли старались привлечь в церковь новых людей, а эти фарисействующие пытались помешать им.

Погодите! Позволяет ли вам Писание намеренно оскор­блять святых своей музыкой, даже если вы такие великие мужи Божьи, как Лютер и Уэсли? Изменить свое поведе­ние должен оскорбивший, а не оскорбленный. Лютер ис­правил свою ошибку, переложив слова песни со светской мелодии на свой мотив. Но новаторы настроены совер­шенно иначе: согрешил тот, кто чувствует себя обижен­ным, а не я! Какая бесчувственность! Христиане не име­ют права оскорблять друг друга. Пока мы не согласимся с тем, что мы должны изменить свое оскорбительное по­ведение, мы вообще не имеем права рассуждать о том. дей­ствительно ли у оскорбленного человека были основания чувствовать себя оскорбленным.

Если вы приверженец современной музыки, я знаю, что вы ответите мне: «А если меня оскорбляет традиционная музыка? Что, традиционалисты от этого перестанут ис­пользовать ее в церкви?» В этом случае вы должны объяс­нить, почему вас оскорбляет традиционная музыка. До сего дня я слышал всего две причины: это скучная му­зыка и это неподходящая музыка. Но скажите откровенно, принял ли бы ваши доводы апостол Павел, который при­зывал «не подавать брату случая к преткновению или со­блазну»? Я лично так не думаю. Однако с противополож­ной стороны звучат совершенно обоснованные претензии: чувственный ритм, вызывающий ассоциации с мирским образом жизни. — причина церковных расколов.

Когда традиционалист начинает подвергать сомнению ценность современной музыки, новатор обычно занима­ет оборонительную позицию и заявляет в ответ, что «мы не должны судить друг друга», когда речь идет о музы­ке. Но в то же время этот новатор судит, на самом ли деле у его брата были основания оскорбиться! Хуже того, он заявляет, что все несогласные поступают как фарисеи, и оправдывает свои оскорбительные музыкальные при­страстия тем, что действия Иисуса тоже оскорбляли фа­рисеев.

Это уж слишком! За кого мы себя принимаем? За Иисуса? Почему сатане удалось с такой легкостью заста­вить нас воспринимать своих братьев-христиан (которые до нашего появления жили жизнью, полной благодати) как фарисеев только потому, что они не соглашаются с нами по поводу музыки? Наши братья во Христе не фарисеи и называть их так — значит наносить им глубокое оскор­бление.

Другой новатор может спросить, почему же музыка, которая была так оскорбительна в былое время, без вся­кого возражения принимается сегодня? Как песни из пивных прошлого столетия стали приемлемыми для нас, так и рок-музыка станет приемлемой с годами. Но пере­станет ли она в будущем ассоциироваться со злом? Даже если так, перестанет ли она пробуждать в нас физиоло­гическую чувственность? Я не думаю, что кто-то сможет предсказать, когда это случится и случится ли вообще. Помните, к чему мы пришли в девятой главе, где подни­мался вопрос о том, может ли музыка быть нравственно нейтральной? Музыку нужно оценивать в соответствии с тем, какие ассоциации она вызывает на сегодняшний день. Мелодии Уэсли и Лютера, которые неоднозначно воспри­нимались в их время, теперь воспринимаются совершен­но иначе. С другой стороны, современные популярные пес­ни вызывают противоречивую реакцию, и поэтому в цер­кви их петь не следует.

Начитанный новатор может напомнить вам. что когда орган впервые появился в церкви, его считали дьявольс­ким инструментом. Многие христиане возражали против его использования на богослужении. Новаторы сравнивают их с сегодняшними традиционалистами. Но не будьте ско­рыми на суд! Этот довод не имеет силы, поскольку мы не можем судить христиан далекого прошлого, потому что мы живем в культуре, где орган — вполне приемлемый инст­румент для использования в церкви. Возражения христи­ан прошлого давно канули в лету.

Новатор может использовать пример с органом, чтобы оправдать присутствие на богослужении таких современ­ных музыкальных инструментов, как электрогитара и ба­рабаны. Вы когда-нибудь слышали этот довод? Этот довод заключается в том, что если к органу со временем при­выкли, привыкнут и к барабанам. Но и у этого аргумента есть слабое место: новатор не хочет ждать 100 лет, пока утихнут все споры — он хочет свое MTV уже сейчас! На самом деле он хочет, чтобы барабаны в церкви приняли се­годня. Я надеюсь, вы видите всю несостоятельность это­го довода самонадеянных людей.

Но разве нет таких церквей, где запрещено использо­вание органа и всех других музыкальных инструментов? Да, такие церкви есть. Если я когда-нибудь окажусь в такой церкви, я проявлю уважение к их обычаям, поступая по принципу восьмой главы Первого послания к корин­фянам. Я не буду взирать на эту церковь свысока, не буду распускать сплетни о ней, не буду пробовать изменить что-то.

Больше всего меня волнует, как та или иная церковь относится к Слову Божьему. Если библейское учение ис­кажается при попытке оправдать церковную политику в отношении музыки, я приложу все свои усилия, чтобы с любовью, а не с осуждением открыть членам этой церкви глаза, я не буду молчать.