Глава 5. - У нас мало времени, мы должны приехать побыстрее, а потом можем там быть сколько угодно, - крикнул Себастьян

- У нас мало времени, мы должны приехать побыстрее, а потом можем там быть сколько угодно, - крикнул Себастьян, наливая в два стакана виски, который был им обнаружен в баре на кухне, - Ты слышишь?
- Да, я уже все.
Застегивая свободную белую рубашку, Броуди вошел в кухню. Себастьян задержал на нем взгляд, протянул ему стакан.
- Давай быстро.
- Ты выгуливаешь меня? – усмехнулся Броуди.
- Я туда иду вместе с тобой.
- В качестве кого?
- Мы еще мало знакомы, - сказал Себастьян, ставя пустой стакан на стол. – Ты прекрасно выглядишь.
- Я рад, что нравлюсь тебе, - в тон ему ответил Броуди и смел со стола бумажник, - Ну, что стоим?..

Они спустились на лифте в подземный гараж и Броуди уверенно направился к своей машине, но Себ остановил его.
- Я отвезу нас и привезу обратно, - сказал он и пошел к дальнему выезду. Броуди ждал, что где-нибудь по пути сейчас сработает сигнализация, но потом увидел черный лимузин, стоящий прямо около стены. Из кабины вышел водитель, открыл дверь Смайту и тот кивнул Броуди.
- Ты следил за мной.
- Конечно, - Смайт влез в салон вслед за ним, водитель занял свое место и машина тронулась. Очевидно, шофер знал свое дело, потому что Смайт не сказал ему ни слова.
Оказавшись в салоне наедине, они напряженно посмотрели друг на друга. Смайт потянул Броуди на сиденье и, откинув голову на подголовник, положил ему руку на колено. Броуди расслабился и, повернув голову в другую сторону, стал смотреть в окно. Себастьян улыбнулся и отвернулся в свою сторону. Они сидели рядом, рука одного спокойно лежала на колене другого, и каждый из них видел только свое.
Добираясь через скользкие дороги к цели, шофер лимузина успевал объехать выбоины на асфальте, полупьяного бездомного, качнувшегося прямо перед капотом, уступить дорогу полицейской машине и подумать о том, что это его первое Рождество, которое он встречает без матери. Она скончалась три месяца назад, успев надоесть этому миру в своем непотребном возрасте. Шофер сглотнул, вцепился в руль и посмотрел на панель, куда был встроен маленький экран, транслировавший все, что происходило в салоне. Это был приказ Смайта-старшего и обсуждению не подлежал. Шофер был уязвлен, посрамлен, но работу не бросил и не пожалел об этом. Он успел повидать многих, с кем сын Себастьян вытворял интересные вещи, когда он возил его по делам. И сейчас шофер украдкой взглянул на экран, ожидая увидеть очередную голую спину.
Он увидел двух сидящих на расстоянии друг от друга парней, которые сидели, отвернувшись друг от друга, и держались за руки.

Из-под шин хлюпнуло и лимузин остановился.
- Мы на месте, - Себастьян повернул голову к Броуди.
- Боже. Я почти уснул.
- Сейчас встряхнешься. Я обещаю.
- Может, предупредишь, как мне себя вести в незнакомом месте? – Броуди, выйдя из машины, огляделся. Они стояли перед темно-красной дверью без вывески.
- Да ничего особенного тебе знать не надо, - сказал Себастьян, сделав неуловимый жест рукой, и лимузин мягко тронулся с места, оставляя их одних.
Смайт достал мобильный телефон, набрал номер. Броуди наблюдал за ним. Очень скоро прозвучало:
- Я тут.
И сразу же приоткрылась темно-красная дверь.

Открыл им темнокожий молодой человек и, пропуская их внутрь, придержал дверь вытянутой рукой. Себастьян скинул ему на руки пальто.
- Раздеваться будешь? – спросил он у Броуди, поправляя галстук.
На Броуди были темно-серые джинсы, свободная белая рубашка и короткая черная кожаная куртка, которую он раскопал дома. Обычно он одевал ее прохладными осенними вечерами, но она неожиданно пришлась кстати зимой. Выглядел весь он, одетый таким образом, и с ног до головы ни разу не сонный, достаточно волнующе. Себастьян подошел к нему и коротко поцеловал, на секунду сжав его опущенную руку. Броуди слегка отступил от него.
- Да ладно тебе, - улыбнулся Смайт, - Не волнуйся. Я тебя не на детскую площадку привел.
- Ты меня пугаешь.
- И это заводит, правда?
Все это время парень, впустивший их, стоял рядом. Себастьян повернулся к нему.
- Как всегда? – негромко спросил парень.
- Как всегда. Спасибо, - ответил Себастьян.
Повернулся к Броуди, кивнул ему:
- Пошли.
Из освещенного небольшого фойе, куда они попали сначала, Смайт вывел его в темный широкий коридор, заканчивающийся закрытой дверью. Он открыл ее и вошел первым.
Это был довольно большой зал. Наверное, тут можно было бы поставить с десяток небольших столиков на четыре места, усадить клиентов и еще с лихвой осталось бы пространство для свободного передвижения официантов. Слева, прикрытое великолепной газовой тканью цвета шампанского, огромным черным провалом устроилось окно, упираясь наверху в потолок, а снизу в пол. Метрах в трех от окна стоял стол, накрытый на две персоны. В середине зала был маленький невысокий круглый подиум, освещенный единственным источником света в комнате, находящимся прямо над его центром. Все остальное ютилось в полумраке. Завершающей точкой в этом красивом месте была плавная, едва заметная музыка.
- Садись.
Броуди медленно подошел к столику, снял куртку и повесил ее на спинку стула. Засунув руки в карманы, он медленно подошел к окну.
Себастьян, задержавшись у двери, достал сигарету. Закурив, он пристально смотрел на парня, стоящего спиной к нему напротив окна. Какой-то невнятный уличный свет, напротив которого оказался Броуди, самым наглым образом сделал его рубашку прозрачной, и казалось, что он стоит в белой дымке. Себастьян видел то, что по законам физики должно было быть от него спрятано в одежде, но уличный свет законы эти сломал и Броуди был такой... открытый в таком виде, что Себастьян затянулся очень сильно. Слегка улыбнувшись, он сделал шаг к столику, потом еще один и скоро подошел к стулу.
Броуди оглянулся.
- Что тебе заказать? – спросил Себ, беря в руки меню, которое, как ему было отлично известно, имело силу только для него и для его гостя, и действовало только одну ночь.
- Тут тебя хорошо знают, - Броуди отошел от окна, опустился на стул, слегка съехал задницей вперед, уперся ногами в пол, запрокинул голову и стал рассматривать потолок. Себастьян усмехнулся:
- Да, я тут бываю иногда.
- Часто, видимо?
- Не очень. Но... нет, не очень часто. Слушай, так что тебе заказать?
- Я бы выпил вина.
- А креветки?
- Можно выпить и креветок.
- Может быть, что-то попроще? – Себастьян вовсю улыбался. – Если ты привык, то тебе тут подадут все, что захочешь. Гамбургер. Хот-дог. Или просто чашку чая. Или просто соль на тарелке. Все, что угодно.
- Замечательно, - сказал Броуди, - Но я не хочу есть. Вообще. Можно только вино.
- Хорошо. Только вино.
Он снова сделал звонок и появился недавний темнокожий молодой человек, который подошел к Себастьяну, кивнул и удалился.
- Тут необычно, - Броуди все еще оглядывал зал. – Тут можно замечательно поснимать что-нибудь.
- И не мечтай, - сказал Себастьян, - Не порть момент.
Снова появился парень, открывший им дверь, поставил на стол открытую бутылку розового вина и скрылся.
Себастьян протянул наполненный бокал Броуди. Тот сложил ладони кувшинкой и взял бокал над ножкой.
- Ненавижу тосты, - признался Себастьян.
- Я тоже, - рассмеялся Броуди, - Все такие уроды, когда их говорят.
- Блядь, ты помнишь, как они пытаются выдавить из себя что-то умное? – Смайт не выдержал и широко улыбнулся.
- Да это вообще... и все кругом делают вид, что это мило, классно и навсегда.
- Хотя все равно все сдохнут, - не выдержал Себ и Броуди захохотал, пытаясь удержать руку с бокалом в стороне. Получалось плохо, и он поставил его на стол.
- Ты урод, Смайт, я чуть не облил себя.
- Я бы долго смеялся.
- А ты-то что смешного в этом нашел?
- Это же смешно, когда люди что-то на себя выливают. Ты смотрел фильмы с Чарли Чаплином?
- Я актер, Себастьян. Я смотрел фильмы с Чарли Чаплином.
- И тебе не смешно?
- Смешно.
- У меня тост.
Себастьян прикусил нижнюю губу, чтобы не рассмеяться:
- За Чарли Чаплина.
- За розовое вино, - сказал с улыбкой Броуди.
- За тебя.
- За нас.
Они отпили по глотку.
- Ты обещал сказать мне что-то ужасно серьезное, - начал Броуди, - Давай. Ты обещал. Я не забыл.
Никто из них уже не улыбался.
- Помочь? Намекнуть? Или ты снова передумал?
- Нет, я помню.
- Я буду тебе признателен. Ты ж всю душу мне вынул.
- Знаю.
Смайт поднес бокал к губам.
- Что-то произошло в моей жизни, Броуди. После того, как ты остался у меня. Это же было у тебя в первый раз?
- Ты знаешь, Себ.
- Может быть, я стал немного иначе смотреть на себя из-за того, что был у кого-то первым?
Броуди внимательно посмотрел на него.
- Это довольно неожиданно. Я думал, что ты первый везде.
- Конечно, нет. Ты знаешь, откуда меня тут так хорошо знают?
- Мне интересно, - сказал Броуди, - Но это не мое дело.
- Однажды отец увидел, как я целую одного мальчика. Мне было лет десять тогда, мы жили за городом. Мальчик этот был моим ровесником, мы дружили с глубокого детства, и однажды у нас с ним получилось поцеловаться у нас в саду. Это было одуряющее чувство. Мы просто сходили с ума. Меня влекло к нему, но тогда я еще не понимал, что это такое. Меня пугало это, но желание было очень сильным. Мой друг понимал меня без слов и быстро раскрыл мне некоторые секреты, которые помогали мне скрашивать свое одиночество до того, как я уже взрослым стал встречаться с мужчинами.
Броуди не двигался и ничего не говорил.
- Отец увидел нас случайно. К тому времени мой друг успел обнять меня. Отец разбросал нас в разные стороны.
- Твою мать, Себастьян... – тихо сказал Броуди.
- Все нормально. Он был прав. Он отец. Но это очень интересная история, которая закончится сейчас. Купив квартиру тут, в Нью-Йорке, я много работал, много где бывал и однажды на церемонии вручения очередной финансовой награды увидел того мальчика, с которым у меня случился первый поцелуй.
- Да ну.
- Поверишь? Он меня узнал, - Себастьян сделал глоток вина.
- Да ладно, - Броуди насмешливо смотрел на него.
- Поверь, - Смайт поднял брови, подался вперед и, прижав руки к груди, широко улыбнулся, - Он узнал меня. Мы с ним узнали друг друга.
- Секс в туалете?
- Пошел ты. Он владелец того места, где мы сейчас сидим. И я тут навсегда самая важная персона.
Он посмотрел на Броуди, который нахмурил брови.
- Тот человек, которого я до сих пор люблю, носит имя Блейн Андерсон. Броуди, ты должен был слышать о нем от Рейчел.
- Может быть.
- Мы учились в одной школе. Он очень сильно поимел меня, сам того не зная. Я думаю, что это было очень сильное влияние. Именно тогда, в школе, я стал делать многие не очень хорошие вещи. Мне было проще мстить всем кругом за то, что мне плохо.
- О, ты просто залез ко мне в голову. Дай мне сигарету.
- Мы очень похожи с тобой, я признаю это. Когда он стал встречаться со своим другом, я понял, что уже никогда не буду прежним. Насколько мне известно, они живут вместе уже несколько лет. Я видел их, говорил с ними, и, став другим, спустя годы, я все равно видел в нем того, кто не захотел меня. Ни в каком виде. Наверное, я выжигал себя изнутри слишком прилежно, потому что на момент твоего внезапного визита ко мне я был готов пуститься во все тяжкие. Настолько тяжкие грехи, Броуди, что вряд ли выбрался бы.
Броуди молчал, придавленный полученной информацией. Он не мог ответить Смайту такой же историей, у него была более тихая и гетеросексуальная жизнь. Если чудовищная несправедливость настигла Себастьяна Смайта в раннем детском возрасте в образе его родного отца, то Броуди пошел вразнос гораздо позже, обалдевший от того количества людей, предметов и ситуаций, из которого было очень удобно отбирать только для себя все самое красивое. Переступив несколько раз через чувство вины, и придушив, как ему казалось, насовсем свои неуместные «это плохо» и «это нельзя», забыв попытки жить по библейским законам, наевшись несправедливых упреков от тех, кому он действительно хотел помочь и с кем хотел быть рядом, он решил просто быть. Так было проще. Так было больнее. Но боль входила в состав того зелья, которое он принял однажды. После этого он, оставаясь внешне привлекательным цветком для бабочек, стал покрываться изнутри страшной изодранной оболочкой, которая и не давала ему приставить дуло ко лбу, гася его любые новорожденные мысли на все самые светлые и чистые темы.
Они с Себастьяном были плодами собственного придуманного анреала, где существовали, пока не встретили друг друга.
Вот, блядь, это же с ума сойти можно от такого.

Себастьян поднялся со стула, прошел в центр зала, засунул руки в карманы и остановился.
Броуди затушил сигарету и снова наполнил бокалы.
Он посмотрел на Себастьяна и улыбнулся. Единственный источник света в помещении был прямо над ним и от этого его голову и плечи словно полили жидким золотом.
- Ты драгоценный, Смайт, - сказал Броуди, - Пробу покажешь?
Себастьян вынул руку из кармана и протянул ее, раскрыв ладонь.
- Подойди сюда.
- Зачем?
- Подойди, пожалуйста.
Броуди встал, осторожно взял два наполненных бокала, поддерживая их тонкие ножки между указательным и средним пальцами, и медленно подошел к Себастьяну.
- На, - и Смайт вынул бокал у него из пальцев.
- Мне это было надо. Спасибо.
Тихо выливалась, дыша над полом, музыка. Себ сделал шаг вперед и, притянув Броуди к себе, вложил свободную руку в задний карман его джинсов и, посмотрев на его вино, осторожно прижал его к себе.
Это было так неожиданно.
Броуди замер, думая, что, наверное, может все устроить удобно. Одна рука его была занята, и он держал ее, слегка отставив в сторону, но другая была свободна. Он взглянул на Смайта, лицо которого было спокойно и не допускало ни намека на усмешку.
- Тогда я сделаю так.
И Броуди вложил свою свободную руку в другой свой задний карман.
Смайт улыбнулся. Они стояли, облитые светом и музыкой, испачканные черт знает чем, названия чему Броуди придумать не мог, потому что невозможно было напялить слова на цветные круги, замелькавшие у него перед глазами.
Себ слегка развернул бедра, и Броуди пришлось прижаться к нему, чтобы повторить это вместе с ним. Двигаться надо было очень осторожно, потому что каждый держал в руках розовое вино, которое сделало в этот момент их жизнь по-хорошему невыносимой.

Себ взглянул вниз и, увидев, что просторная рубашка Броуди слегка задралась и показала ему знакомый живот, слегка сжал пальцы в его кармане.
Повторяя движения вместе со Смайтом, Броуди двигался в невесомом состоянии. Они танцевали, прижавшись друг к другу бедрами, и совсем не меняли скорости движений, так как сами они уже окончательно поймали друг у друга в глазах эту самую музыку, все еще обливавшую их с ног до головы. Смайт слегка развел пальцы в заднем кармане джинсов Броуди и услышал негромкий короткий выдох. Броуди опустил глаза вниз, отчаянно наблюдая, как тесно прижат он к Смайту там, где уже не было свободного места. Заметив его взгляд, Себастьян, не прекращая медленными движениями направлять Броуди, приоткрыл губы и взглядом попросил поцеловать его. Отведя руку с бокалом вина еще больше в сторону, Броуди прикоснулся к губам Смайта, стараясь не выбиться из пульса танца, который начинал перепутывать их мозги. Разорвав почти несостоявшийся поцелуй, Броуди не отодвинулся от Себастьяна и просто дышал ему в губы на расстоянии одного сантиметра. Как держался при этом сам Смайт, ему было неведомо, потому что его ладонь все еще лежала у него в заднем кармане и никакого действия от нее он не услышал.
Себастьян на секунду наклонился к Броуди и прижал свои губы к ямке над ключицами. Через мгновение он оторвался от него, распрямил спину и увидел, как часто и глубоко задышал Броуди.
- Попробуешь это сделать так?.. – тихо спросил Себ, не отрывая от него глаз.
- Боже мой... я даже не знал, что...
Он не мог поверить, что от музыки и танца, в неподвижном тесном контакте с другим человеком можно получить такие ощущения. Он не мог поверить, что его сделали так легко и незаметно для него самого. Мысль о том, что его используют, легла на его взгляд, обращенный на Себастьяна, темной шелковой лентой.
Но тело его думало по-другому, если, конечно, оно в таком состоянии еще что-нибудь могло. Не останавливаясь ни на минуту, не прикасаясь к нему больше, просто глядя ему в глаза, Себастьян медленно двигался с ним в замедленном действии.
Бокалы с вином в их слегка отведенных в стороны руках также исполняли свой искристый танец.
Броуди не мог сделать вообще ничего. Отдавшись темно-оранжевому закату, случившемуся у него в животе, он ловил все тепло, подступающее от собственных ног снизу вверх. Ощущения были такими сильными, что он уже прекрасно знал, что такого никогда не забудет. Смайт наблюдал за ним, уверенно держа его вконец расслабившееся тело всего лишь через задний карман его штанов. В один момент он поднес к своим губам вино и, не прекращая закручивать бедрами еле живого Броуди, отпил из бокала.
Этого было достаточно, чтобы Броуди чуть не потерял сознание. На мгновение Себ прижал его к себе чуть сильнее, чем привел в чувство.
- Эй... Справишься сам?
Броуди испуганно посмотрел на Смайта:
- Я не знаю...
- У тебя все отлично получается.
- Твою мать, Себ, не оставляй меня так.
- Я сказал, нет.
Отвернув голову в сторону, Броуди едва справлялся со своим дыханием, рубашка на животе слегка задралась от размеренных медленных движений еще выше и Смайт, опустив глаза, увидел вздрагивающий накачанный пресс.
- Ты не представляешь, на что я сейчас смотрю, - сказал Себастьян, и розовое вино дернулось в покачнувшемся бокале Броуди. Взглянув в насмешливые глаза Смайта, он оказался в тесной петле, которая вконец затянулась вокруг его живота. Он был пойман. Пытаясь ровно удержать бокал и не вынимая собственной руки из заднего кармана джинсов, он кончил так ослепляюще, что Себастьян еле удержал его в горизонтальном положении. Тело Броуди выгибало назад, и опоры для него там не было, и об этом надо было помнить, но он не мог. Прикусив губу и страшно мучаясь от того, что у удовольствия тоже есть свои границы, он старался делать это молча, у него не получалось и он тихо стонал, отворачивая голову в сторону. Свет в его закрытых глазах становился еще ярче при мысли о том, КАК ЭТО С НИМ СДЕЛАЛИ, и Броуди просто сходил с ума.
Себастьян не сводил с него глаз. Все это время он не переставал направлять движения Броуди, слепив их воедино со своими. И хотя на протяжении всего танца он просто смотрел, это была честная и очень трудная работа, которую он проделал, и итог ее оказался просто блестящим.
Когда Броуди сумел хоть как-то выровнять спину и восстановить в который раз за сегодняшний день свое измотанное дыхание, Себастьян осторожно, не освобождая своей руки, присел и поставил свой бокал на пол. Он был пуст и подтверждал своей внутренней обнаженностью всю красоту только что увиденного им. Не поднимаясь, Себ протянул пальцы к Броуди и наткнулся на теплое стекло другого бокала, тоже уже пустого. Приняв его из рук Броуди, он поставил его на пол рядом со своим и поднялся, встретив замученные глаза.
- Стоять можешь?
Броуди не ответил. Теперь свет, под которым они стояли, казался ему слишком ярким.
- А идти? – Себастьян откровенно издевался над ним и в конце концов получил довольно чувствительный пинок коленом под зад. – Потише, родной. Я могу отомстить очень изощренно.
- Ты просто издеваешься надо мной, Себ, - сказал Броуди, садясь за столик, ощущая огромную слабость, и с тоской глядя на бокалы, забытые ими на полу.
- Сиди, я принесу, - Себастьян легкой походкой направился в круг света, взял бокалы и принес их обратно. Держа их в руках, он посмотрел на Броуди:
- Они слишком много знают.
- Они слишком много видели.
- Как ты себя чувствуешь? – спросил Смайт, разливая вино.
- Я не знаю, что ты придумаешь еще, Себастьян, но мне кажется, что я становлюсь все сильнее и сильнее после каждой твоей попытки сделать из меня слабого человека. И потом... это все интереснее и интереснее.
- Да брось, - Смайт сел на стул и закурил, - Я просто не хотел сегодня быть один.
- А завтра захочешь?
- Может быть. Скорее всего, захочу.
- Тогда я должен сравняться с твоими желаниями? – Броуди встал, перегнулся через стол и утащил зажигалку, - Я должен теперь жить под тобой?
- Почему? Ты свободный человек, Броуди.
- Мне сегодня показалось, что ты против моей свободы.
- Мне тоже так постоянно кажется, когда я с тобой, - признался Себастьян и недовольно посмотрел на Броуди, - Но ведь надо быть готовым к клетке, верно?
- Сколько раз за сегодняшний день ты чувствовал себя в клетке, Себ?
Броуди с тревогой посмотрел на него.
- Я отвечу за тебя. Ни разу. Ни одного блядского раза. Ни одного. Я тот человек, с которым ты можешь целоваться, не боясь, что вас раскидают в разные стороны. Это же просто, Себастьян.
Он поднялся со стула, взял куртку и медленно пошел к выходу. Смайт не смотрел ему вслед, потому что взгляд его был заморожен словами Броуди.

Выйдя на улицу, он натянул куртку и посмотрел на черный лимузин, ожидавший, наверное, и его тоже. Подмигнув невидимому водителю, он пошел прочь. На это Рождество он получил отличный подарок – он смог ответить Себастьяну и не жалел об этом ни секунды.
Это очень хорошее Рождество.