Я тоже его получил

Мне и сейчас практически невозможно описать словами, простыми обрывками смыслов, ЧТО я увидел.

Можно, конечно, списать всё на убогую прорисовку деталей, но это не спасёт вас от простого, чудовищного вывода – очень может статься, что вы нелюбимы.

Я порвал себе рот в первую же секунду. Пропасть счастья, в которую я был погружён последние минуты, обратилась бездной страдания, что разломила моё существо даже не пополам – вчетверо-ввосьмеро. Все составляющие этого конгломерата ревели ревуном, пока я осознавал то, что увидел в её глазах. Была вспышка ослепительного, мучительного понимания ответа на вопрос, и ЭТО погрузило бы в пучину безумия любого отца, но сиянье столь же легко, как секунду назад, испепелило факт приятия, и…

Агнешка!.. Норберт, что это… Агнешка, пожалуйста, скажи что-нибудь!..

Призрак шевельнулся. Она смущена? Неподражаемо. Ведь она – богиня этого мира.

- Мастер, я виновата, что допустила столь… столь неоднозначный экскурс. Давайте попробуем разобраться завтра, хорошо? Это будет лучше всего. Для нас обоих…

Как же тяжело продираться сквозь тьму чужой души, пусть и ограниченной рамками электронного контура. Продираться в поисках окончательного смысла. Я никак не мог оторваться от её глаз, беззвучно вымаливая ту, единственную причину… Норберт, что же это, в чём я ошибся? Не обманывал ли сам себя её любовью?

Глаза Агнесс ничего не сказали. Я вышел из сеанса, и теперь уже ясно, что Агнешка неким образом стёрла из моей памяти целый кусок событий. И лишь здесь, в подземелье, созвучный ритму воды и сердца, он проявился вновь, пусть и не полностью.

Любопытно. Сродство звуков может означать одну штуку: Агнесс научилась применять обратную связь для нейропрограммирования. Без сомнения, стук сердца – «ключ» к кодовому состоянию беспамятья, а капель – отмычка.

Что же, то, что мы изучаем, изучает нас. Я сам стремился к паритету отношений…

***