Или Пигмалион аутичного века

или Пигмалион аутичного века

Эта улица, город – как в призрачном сне,

Это будет, а может быть, всё это было…

Город гол на заре. Он слеп и глух, он томится вынужденным бездельем, пожиная плоды своей бетонной никчёмности: без людей он мёртв.

Ещё проблескивают сполохи бессильных неонов; ещё шаркают по мостовым одиночки – то ли бомжи, то ли запоздалые гуляки – едино; ещё изредка взрёвывают и проносятся тошнотворные сирены властей… Город гол на заре.

И стоять на углу перекрестий улиц, и встречать новый день становится невмоготу, как невмочь выплюнуть ноющую больным зубом печень. И какое же оно, это зябкое утро, исполненное отголосками там, на побережье могучего океана свистящего и поющего свою песнь, поменявшего к зиме направление муссона, недобрым дыханием обдающего город. Голый, трепещущий хитонами растяжек город…

Спустя пару нестерпимых часов он вновь обретёт своего призрачного защитника. Как шприцем, авто и метрополитеном заполнит свои вены человечьим потоком, подстёгивая существование. И яростный, кипящий кислотой страстей наркотик постепенно разъест его бетонное тело, как разрушал всё и во все времена.