Последняя битва 1 страница

МИХАИЛ АХМАНОВ

ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА

ПРОЛОГ

В северный лес и великие южные джунгли, в просторы

саванны и бесплодные плоскогорья запада пришла весна. Она не слишком

отличалась от зимы, ибо в году семь тысяч четыреста семьдесят девятом

от рождения Спасителя климат планеты сильно изменился; потепление,

наступившее в начале нового межледникового периода, вызвало бурную

вспышку жизни, какой Земля не знала с легендарных времен, с эпохи

Гондваны и Пасифиды. Льды а Арктике и Антарктике растаяли, океан

поглотил низменные континентальные берега, Тайг, дремучий хвойный

лес, шагнул на север, вытеснив тундру, тропические джунгли затопили

мир до уровня сороковой параллели, а на экваторе, в районах бывших

могучих рек Конго и Амазонки, протянулись бесплодные, сожженные

солнцем пустыни. Человек тоже внес свою лепту в эти метаморфозы;

после Смерти - атомного побоища, произошедшего пять тысячелетий

тому назад - развитие флоры и фауны под действием радиации породило

множество новых, чудовищных форм; мутировавшие деревья теперь

достигали сотен футов в высоту, гигантские животные, подобные

бронированным древним динозаврам, бродили среди лесов и степей,

жуткие монстры таились в руинах древних городов и в радиоактивных

пустынях, мерцавших по ночам зловещими голубоватыми огнями. Кроме

того, люди, изрядно уменьшившиеся в числе и растерявшие большую

часть технологических достижений, уже не являлись единственными

носителями разума; в результате мутаций возникли новые расы разумных

существ, иногда враждебные человеку, часто не дарившие его вниманием,

и в очень редких случаях готовые объединиться и сотрудничать с ним,

чтобы вместе противостоять Нечистому. Да, мир изменился! Однако, как

и в древние времена, он был разделен и расколот, и Добро по-прежнему

мерилось силой со Злом в кровопролитных беспощадных битвах.

Но что касается климата, он, безусловно, сделался мягче, и

в главных зонах обитания, в Евразии и на Североамериканском материке,

лето было долгим и жарким, а зима - почти бесснежной и, на первый

взгляд, не слишком отличавшейся от осени и весны. Тем не менее деревья

и травы, сохранившие память о четырех временах года, все еще покорно

внимали весеннему зову. В этот период соки в огромных соснах Тайга

струились быстрей, дубы, березы и клены красовались в свежем

лиственном уборе, бамбук выпускал молодые ростки, мох у подножий

пальм и хвойных деревьев вздымался пышной зеленой периной, а цветы

казались ярче и благоухали сильней.

В ту весну на болотах и полянах Тайга, и в южных лесах,

увитых лианами, большая часть цветов имела кровавый оттенок, алый

или багряный. Простые люди в Республике Метс и в Южных Королевствах,

фермеры, трапперы и рыболовы, при виде их творили крестное знамение,

говоря, что это злые цветы, возросшие на крови слуг Нечистого и их

пособников, мерзких лемутов. Священники, как в северных Аббатствах

Канды, так и в Д'Алви, Кэлине, Чизпеке и других приморских странах,

хранили молчание на сей счет. Да и что они могли сказать? Пути Господни

неисповедимы, и, быть может, Творец действительно слал знамение,

дабы напомнить Нечистому, что гнев Его колеблет горы, что мощь Его не

иссякла и выбор орудий Его воли не оскудеет никогда. Во всяком случае,

пер Иеро Дистин, священник, воин и принц Д'Алви, думал именно так.

Прошло полтора года с тех великих дней, когда при штурме

Нианы был разгромлен Желтый Круг союза Темных Мастеров, а затем,

в битве на озере Слез, флот, конница и стрелки метсов уничтожили

два северных Круга, Красный и Голубой, вместе с их вождями и ордами

лемутов, людей-крыс, Волосатых Ревунов, псов Скорби и прочей нечистью.

То были дни торжества для Иеро, ибо Республика, которой он служил

силой рук и разума, наконец сокрушила адептов Нечистого, поставив

точку в многолетнем споре: кто будет властвовать над континентом от

океана Лантика до западных гор и соленых вод. Он бился в том и в другом

сражении, он одержал победу и был награжден: Горм и двое старейшин

медвежьего племени принесли ему голову С'даны, вождя Голубых, его

смертельного врага.

Победа, почести и посрамление Нечистого... Чего еще желать

священнику и воину?

Но он был также принцем и супругом. Лучар, его темнокожая

принцесса, ждала в дремучих южных лесах, и ждал ее народ, изнемогавший

в междуусобной резне. Вести из Д'Алви, принесенные братом Альдо,

главой эливенеров, были тревожными, если не сказать больше: мятеж

герцога Амибала ширился, король Даниэл, отец Лучар, страдал от тяжкой

раны, а его полководца графа Гифтаха, вместе с остатками армии,

мятежники оттеснили в джунгли, отрезав от побережья и помощи верных

королю племен. Возможно, Гифтах смог бы справиться с Амибалом и его

советником жрецом Джозато, но их поддерживал Зеленый Круг - последний,

еще не разгромленный оплот Нечистого на юге. К тому же Эфраим, король

Чизпека, перешел с отборным воинством северную границу Д'Алви, действуя

по принципу: если соседи дерутся, самое время стащить с их стола пирог

и кувшин с вином. Зная, что Эфраим законченный мерзавец, Иеро полагал,

что пирогом и вином тот не ограничится; скорее, прихватит и стол со

скатертью.

Он собирался в Д'Алви с Клоцем, Гормом и тремя своими

верными иир'ова, но судьба в лице Куласа Демеро, генерала-аббата и

гонфалоньера Республики, распорядилась иначе: он отплыл из Намкуша в

Ниану на паровом дредноуте, в сопровождении флотилии парусных кораблей

с двумя легионами Стражей Границы. Зеленый Круг должен быть уничтожен,

а прах последних Темных Мастеров развеян по ветру! Так повелели Совет

Аббатств и отец Демеро, и воин-священник выполнил их приказ. Оставив

небольшой гарнизон в Ниане, он двинулся на восток, к побережью Лантика,

и первым ударом сбросил в соленые воды армию Эфраима. Это была славная

битва, на широком песчаном пляже, под неумолчный рокот волн! Тучи стрел

затмили солнце, расступились воды и дрогнула под копытами лорсов земля,

когда Иеро вел кавалерию в атаку; и там, где прошли его всадники, пески

из золотистых стали алыми.

Весть о том, что северный принц вернулся в Д'Алви, всколыхнула

всю страну; в лагерь его начали стекаться рыбаки побережья, быстроногие

му'аманы, сыны Давида и отряды верных королю нобилей. Через неделю он

подступил к столице с многотысячной армией, взял город и очистил его

от людей Амибала и их союзников. Затем началась долгая война в джунглях;

войско герцога, избегая решительного сражения, отступало на юго-запад,

теряя бойцов в непролазных чащах и безводных пустынях Смерти. Иеро шел

за врагом по пятам, повторяя путь, проделанный им полугодом раньше, во

время бегства от слуг Нечистого; тот путь, что привел его к Солайтеру.

И он знал, что ожидает Амибала в конце дороги.

После шести недель преследования поредевшая армия герцога

выбралась в южные степи, в благодатный край непуганных животных и

ручьев с чистой кристальной водой. Здесь были хищники и гигантские

травоядные звери, но Амибал их, похоже, не опасался - с его войском

шли колдуны Зеленого Круга, и все живое бежало перед ними. Выбрав

подходящее место среди холмов, герцог велел разбить лагерь и возвести

валы; его воины, люди и лемуты, отдыхали и отъедались, готовясь к

решительной битве с северянами. Их оставалось еще много, тысяч пять

или шесть бойцов, чье мужество подогревали телепатическим внушением

адепты Нечистого.

Но из саванны явились иир'ова, и вместо битвы произошла

резня. Степных охотников было всего три сотни, но Ветер Смерти летел

впереди них, внушая ужас и сея панику. Они нагрянули на спящий лагерь

в темноте, и воины Иеро, сидевшие у костров в двух милях от противника,

слышали не звон оружия, а жуткие вопли, стоны и предсмертный хрип. Это

продолжалось все ночь, а утром, когда наступила тишина, над лагерем в

холмах закружили грифы-трупоеды. Иеро не вмешивался в это побоище, и

ни один его солдат не обнажил в ту ночь оружие. Дети Ночного Ветра

мстили Темным Мастерам за свой позор, за годы пленения и мук - мстили

так, как мстит раса воинов: клыком и ножом. То было их право, и Иеро

полагал, что Господь простит им жестокость. Разве не сказано в Святой

Книге: поднявший меч от меча и погибнет?

В резне расстались с жизнью герцог Амибал, Джозато и

полтора десятка колдунов, вместе с вождем Зеленого Круга С'лорном.

Войско метсов повернуло назад, к побережью; шли не спеша, прорубая

в джунглях дорогу, строя из неохватных бревен форты, прочесывая лес,

отлавливая и уничтожая лемутов, шайки разбойников и жутких тварей,

бродивших по окраинам пустынь Смерти. Меж армией северян и Д'Алви

сновали гонцы, приносили добрые вести: король Даниэл оправился от

ран и энергично наводит в стране порядок; граф Гифтах занял столицу

Чизпека и королевским указом назначен в тех землях наместником;

подписан договор с Кандой, и в Южных Королевствах учреждено Аббатство

святого Бенедикта - дабы способствовать служению Господу и просвещению

всех сословий. Иеро, успокоившись, взял малый отряд всадников и

отправился вместе с Гормом за своей принцессой.

Он знал, где ее искать - к северу от нового тракта, в стране

лесных дриад прекрасной Вайлэ-ри. Там он и нашел Лучар, ставшую еще

прелестней и повзрослевшую, словно племя дриад вложило ей в сердце

силу и мудрость великого леса. Юность ее закончилась; вместо былой

девчонки Иеро увидел зрелую женщину, познавшую себя и понимающую,

чего она хочет. В сущности, немногого: быть с ним, дать жизнь его

детям и сделать так, чтобы страна ее процветала, забыв с войнах и

происках Нечистого.

На той поляне, где их когда-то усыпили зельем, подмешанным

в вино, они остались на несколько дней. Счастливые дни - а ночи были

еще счастливее! Но Вайлэ-ри не явилась Иеро, и ни Горм, ни он сам не

смогли нащупать ее ментальных излучений; лес молчал будто вымерший,

оберегая свои секреты.

Лучар тоже молчала. Ни в эти дни, ни позже Иеро не узнал,

как она прожила эти месяцы, о чем говорила с Вайлэ-ри и видела ли

ее дитя. И х дитя... Дар, который Лучар сделала когда-то лесной

королеве... Кто родился у нее, девочка или все-таки мальчик, как она

надеялась? Любопытство мучило священника, но эта тема была запретной,

и лишь по тому, что Лучар все чаще заговаривала о детях, он догадался,

что его семя не пропало втуне. Он попробовал расспросить трех воинов,

телохранителей Лучар, оберегавших ее в этом лесу, но знали они немногое

- лишь то, что принцесса временами исчезала, и что в эти ночи им

снились восхитительные сны, полные любовных утех с бледнокожими

прекрасными дриадами.

Спустя пару недель они вернулись в столицу Д'Алви, в объятия

короля Даниэла и свои дворцовые покои. Жизнь постепенно налаживалась;

северные воины отправились на родину, в Канду, а вместо них прибыл

аббат с десятком священников; братья-эливенеры бродили по лесам в

сопровождении иир'ова, разыскивали последние логовища слуг Нечистого;

ученые Аббатств трудились (пока - безрезультатно) над решетчатым

экраном и другими машинами колдунов, что были найдены в Ниане, Мануне

и прочих местах; мастер Гимп со своей командой бороздил морские просторы

на новом коробле; брат Альдо отправился вместе с Гормом к медвежьему

народу; его преподобие отец Демеро занимался сразу сотней дел: следил

за разработкой первых компьютеров, искал затаившихся в Канде бывших

шпионов Нечистого, прокладывал линию телеграфа между Саском и Монреем,

столицей Союза Атви, строил дороги и новые Аббатства на берегах

Внутреннего моря.

Но было что-то еще, какая-то тайная миссия, о чем Иеро

слышал от разведчиков, все чаще приходивших в Д'Алви; гонфалоньер

рассылал их целыми группами в Затерянные города, на юг, восток

и запад, уже не опасаясь слуг Нечистого. Эти люди что-то искали,

но цель экспедиций была неизвестна им самим, в чем Иеро убедился,

осторожно зондируя разумы разведчиков. Может быть, цель - старинные

компьютеры? Или иные чудеса былых времен, средства транспорта или

устройства связи? Легенды гласили, что в древности человек умел

передавать без всякой телепатии не только звуки, но целые движущиеся

картины, летевшие вокруг мира на десятки тысяч миль... Это расстояние

казалось Иеро огромным; даже он, лучший телепат Республики, не мог

послать связное слово дальше тридцати миль. Правда, приборы Темных

Мастеров, с которыми сейчас работали ученые в Саске, могли увеличить

эту дистанцию в десять раз.

Однако сигнал, пришедший к нему темной январской ночью,

был послан не из Саска, не отцом Демеро и даже не могучим разумом

Солайтера. Озеро Солайтера лежало на юге, Саск - на северо-западе,

тогда как сигнал пришел с востока - мгновенный слабый импульс,

кольнувший мозг Иеро отточенной иглой. Он тут же поставил защиту; это

было непроизвольныи инстинктивным действием, средством предохранить

свой разум от чужого вмешательства. Затем, осторожно двигаясь, чтобы

не разбудить Лучар, вылез из постели, зажег свечу и сел в плетеном

кресле у окна, посматривая то на звездное небо, то на свою принцессу,

прислушиваясь к ее тихому дыханию.

Лучар спала на спине. Кончался третий месяц с того дня, когда

они узнали, что в чреве ее зреет новая жизнь; живот был еще незаметен,

но все-таки она спала на спине, как предписали королевские медики. Кроме

того, она перестала есть острые блюда, почти не пила вина, а неделю

назад отказалась от верховых поездок на хоппере, сменив их неспешными

прогулками по дорожкам дворцового сада. Иеро обратил внимание, что

временами она замирает, кладет ладонь на живот и будто прислушивается,

склонив к плечу головку в кольцах темных кудрей; ходила она теперь

так, словно под сердцем ее покоилось сокровище их тонкого хрупкого

хрусталя. Эти перемены умиляли священника; и сам он временами, закрыв

глаза, чувствовал, как детские пальцы касаются щек и треплют его усы.

Однако он собирался поразмышлять о сигнале...

Слабый, очень слабый, пришедший с востока и будто бы сверху,

из астральный просторов, усыпанных яркими звездами... Впрочем, такое

предположение нелепо; кто мог говорить с ним со звездный небес, кроме

Великого Создателя? И если б такое случилось, - тут Иеро перекрестился,

- то мысль Творца была бы сильной и внятной, ибо Он не шепчет, а говорит

со своими слугами в полный голос. Конечно, в том случае, если желает им

что-то сказать... Сам Иеро не удостоился подобной чести, но пер Сагенай,

юный пророк и провидец Аббатств, утверждал, что именно так приходят

Откровения от Господа, и не было причин ему не верить.

Что же то был за сигнал? Явно не образы и не слова, а

лишь какое-то чувство, такое же смутное, как контуры здания или

фигуры, скрытые туманом. Да, чувство... Какое же? Что-то томительное,

неясное, будто он должен был сделать какое-то дело, да позабыл...

Странно! Сейчас его главное дело - хранить свою жену, а также покой

в королевстве. И с тем, и с другим он вполне справлялся без подсказок

- тем более, пришедших от неведомого существа.

Но это чувство, этот импульс что-то ему напоминали. Что-то

знакомое, уже случавшееся с ним однажды, и тоже, кажется, во время

сна...

Иеро нахмурился, глядя на свечу, но мысль-воспоминание была

неуловимой, как ароматный дым сгорающего воска. Так, с недовольно

сдвинутыми бровями, он и шагнул к постели, а потом заснул - в уютной

темноте опочивальни, рядом со своей принцессой.

Прошло полтора месяца, наполненных обычными трудами и

заботами, и за этот срок сигнал с небес трижды касался его разума.

С небес, бесспорно! В этом уже не было сомнений, как и в определении

эмоции, которую нес короткий, едва ощутимый ментальный импульс,

приходивший ночью. Его звали, звали за океан, на восток! В те края,

где за солеными водами Лантика лежали древние материки, Евразия

и Африка, Старый Свет, прародина его далеких предков - и тех, что

относились к белой расе, и тех, что пришли гораздо раньше на этот

континент и назывались теперь иннейцами... Его звали настойчиво и

упорно, хотя уже тысячи лет ни один корабль и ни один человек не

рисковал переплыть огромный океан Востока...

И еще одно стало ясно: этот ментальный импульс в самом деле

оказался знакомым и был похож на зов Солайтера, тот самый, которым

гигантский моллюск когда-то приманил Иеро к озеру среди пурпурных

холмов. В этом таилась опасность, и священник теперь отходил ко сну

в непроницаемом панцире ментального барьера.

Но над своими снами он был не властен, и все чаще являлись

ему в тревожном ночном забытьи два человека, два старца - аббат

Демеро с пронзительным взором темных глаз, и седобородый темнокожий

эливенер брат Альдо.

- Океан не безбрежен, - напоминал ему аббат. - За солеными

водами лежат другие континенты, мой мальчик, и ты об этом должен

знать, если припомнишь, чему тебя учили. Там, в Старом Свете, престол

наместника Божьего на Земле, там камни Израиля, которых касался стопой

Спаситель, и там...

-...источник силы темных колдунов! - нахмурившись, вторил

брат Альдо. - Это не древние легенды о Спасителе и его наместниках, а

истина, пер Иеро! Наше Братство имеет сведения... туманные, собранные

по крохам... информацию о том, что обитель Нечистого - в той, другой

половине мира. Там обитает Нечистый, нечто злобное, могущественное,

страшное, но реальное, клянусь жизнью и ее Творцом! Готов ли ты

отправиться за океан, чтобы померяться с ним силой? Ты, священник

и воин, равного которому нет среди нас?

Старцы произносили слова, которые слышал от них Иеро, отплывая

с легионами Стражей из Намкуша, торопясь на выручку своей принцессе.

И, спящий, он отвечал им точно так же, как в тот день:

- Я пойду туда, если отец Демеро разрешит. И если мне

удастся преодолеть океан.

Этот сон кончался всегда одинаково: старый аббат поднимал

нагрудный крест и говорил:

- Хорошо, мой мальчик, ты получишь разрешение! Сразить

Нечистого - великий подвиг, и я благословляю тебя во имя Господа

нашего и матери Церкви!

Сон, видимо, был вещим; едва наступила весна, как всадник

на истомленном лорсе привез послание от отца Демеро. Тот звал своего

бывшего ученика на север, но не в Саск и не вообще не в Республику,

а на остров Ньюфол, безлюдный, покрытый вековечным лесом, лежащий у

восточного побережья Союза Атви. Странное место для рандеву... Даже

во времена до Смерти, когда этот остров был населен и назывался

Ньюфаундлендом. И дело было странным; сущность его старый аббат не

сообщал, предупреждая лишь, что поезка может затянуться.

"Если так, - думал Иеро, седлая Клоца, - я не услышу первого

крика моего сына."

Эта мысль наполнила его печалью, но потом он подумал о сотнях

воинов, что пали в битвах на озере Слез и в Д'Алви, о тех, кто никогда

не увидит своих сыновей, о своем долге перед ними и о том, что его

судьба сложилась счастливей: он был жив, силен, любим, и мог, как

прежде, бороться с Нечистым. И потому, прощаясь с Лучар, он не выказал

печали; осторожно прижал к себе, расцеловал и шепнул ей в ухо, что в

день, когда их сын народится на свет Божий, он непременно будет с ней.

Затем поднялся в седло, выехал в сопровождении немногих спутников из

города и повернул на север, к Монрею, столице Атви, куда и прибыл

спустя неделю. Там его поджидал корабль, чтобы доставить на остров

Ньюфол, в бухту на северном побережье, носившую в давние времена имя

залива Нотр-Дам.

Кончался март семь тысяч четыреста семьдесят девятого года

от рождества Христова...

ГЛАВА 1. СНОВА В ПУТЬ

Дирижабль был огромен. Пожалуй, тут, на берегу, рядом с

хижинами временного поселка, где жили мастера и воины охраны, его не

с чем было сравнить - кроме, разумеется, титанических сосен, тянувших

к небу темно-зеленые вершины. Четыре таких гигантских дерева, росших

тесным неправильным квадратом, были очищены от ветвей и перевязаны

толстыми брусьями так, что получилась причальная мачта; там, на высоте,

над площадкой из плотно пригнанных досок, и покачивалось сейчас

серо-голубое чудо.

Иеро знал, что цвет дирижабля не случаен, а должен маскировать

оболочку с гондолой на фоне небес и океанских вод. Этот летательный

аппарат, принадлежавший когда-то воздушным силам США и найденный вместе

с запасами топлива и баллонами с легким негорючим газом на одной из

заброшенных баз, предназначался для войны, но не для битв, а для

каких-то других целей, неясных лучшим ученым Аббатств. Они говорили,

что он построен почти без металла, а значит, его не могли обнаружить

загадочные древние приборы, существовавшие до Смерти и называвшиеся

по-разному - станции наблюдения, локаторы, радары. Они говорили,

что дирижабль может скрыться за облаками, подняться на десятимильную

высоту или скользить над морем на высоте человеческого роста; что

он способен плыть в воздушных течениях не включая моторов, и что его

оболочка странным образом почти не отражает света. Еще они говорили,

что этот эфирный корабль надежен и прост в управлении, так как на нем

стоит компьютер, соединенный со зрительной трубой, и судно, видимо,

ориентируется по компасу и звездам; если задать маршрут, компьютер

сам выберет направление, отыщет воздушный поток, а в нужные моменты

включит и выключит двигатели. Словом, на этом корабле можно было

облететь весь мир, и Иеро не сомневался, что его предназначили для

шпионажа и тайной разведки. Может быть, для чего-то еще, но только

не для воздушных сражений - никакого оружия на борту не имелось.

Зато, кроме компьютера, были десятки непонятных приборов с круглыми

и квадратными экранами, шкалами, лампочками, кнопками и рычажками,

которые приводили капитана Гимпа в состояние полного изумления. Во

время тренировочных полетов что-то светилось и работало, а что-то -

нет, но специалисты-радиотехники из Саска и Монрея не демонтировали

ни единого устройства, хоть руки у них чесались как после пучка

крапивы. Однако никто не мог сказать, какой из этих приборов необходим

в полете, а без какого можно обойтись, и потому ученые не вскрыли ни

единого пульта и не коснулись ни одного проводка.

Вскинув голову и запустив пальцы в шерсть прижавшегося

к его коленям Горма, Иеро в десятый, должно быть, раз взирал на

это чудо. От медведя исходило ощущение тревоги и неуверенности, и

священник постарался передать ему то восхитительное чувство, которое

охватывало его в воздухе. Он летал уже четырежды, с Гимпом, братом

Альдо и парой техников-наставников, и самая долгая их экспедиция,

облет вокруг Ньюфола, заняла половину суток. Во время нее мастер

Гимп сам поднял и приземлил корабль и управлял им в воздухе; по его

утверждению, это было куда проще, чем идти против ветра на хлипком

паруснике, если только не пугаться чертовых мигающих огоньков и

колдовских стекляшек в пилотской кабине. Впрочем, там нашлось для

него кое-что знакомое, самый главный и привычный инструмент -

штурвал; и Гимп управлялся с ним с той же сноровкой, что на

"Красотке джунглей", новом своем корабле.

Сейчас достойный капитан сопел за спинами стоявших рядом

Иеро и его преподобия гонфалоньера, то почесывая мощную волосатую

грудь, то дергая свисавшую с затылка косичку, то озирая свою команду

придирчивым взором. Она была немногочисленной и состояла из двух

белокожих рыжеволосых парней с глазами, подобными голубоватому льду

северных озер. Эту парочку, Рагнара и Сигурда, Иеро помнил еще по

"Морской деве", ибо их внешность была непривычной как для метсов, так

и для жителей Южных Королевств; брат Альдо считал, что они пришли с

далекого севера, с огромного острова, который в эпоху до Смерти

назывался Гренландией. Впрочем, старый эливенер мог ошибаться.

Убедившись, что оба моряка в полном порядке, то есть

трезвы, как стеклышко, Гимп оглядел пассажиров - брата Альдо и

Горма - а затем пробормотал в затылок его преподобию:

- Чего я не понимаю, святой отец, так это имени нашей

лоханки. Вы говорили, что эти знаки у нее на брюхе читаются как

"вошинтан", а это, клянусь килем и клотиком, вовсе неподходящее

название для корабля! А ведь известно, как назовешь, то и получишь!

Что такое "вошинтан"? Да ничего! А вот "Небесный архангел" или хотя

бы "Плевок Господень" звучало б гораздо лучше.

- Не поминай Господа нашего всуе, сын мой! - аббат Демеро,

обернувшись к Гимпу, строго приподнял бровь. - Не в правилах Творца

плеваться, ибо гнев свой Он выражает иными, более грозными путями.

Что же до названия, то читается оно "Вашингтон" и означает имя древнего

мученика и святого. Он жил задолго до Смерти, но и тогда сражался с

Нечистым, а потому...

Брат Альдо вдруг хихикнул и дернул аббата за рукав.

- Прости, друг мой Кулас, но в архивах нашего Братства

несколько иные сведения. Этот Вашингтон - мятежник, поднявший бунт

против заморского властелина, что правил в древности Кандой и южными

землями на этом материке. Бунт увенчался успехом, и в честь Вашингтона

назвали город, который лежал к западу от Кэлина, в нынешней пустыне

Смерти. Впрочем, как утверждают древние хроники, он был человек

достойный, однако не мученик, а герой.

- А в наших архивах сказано, - произнес с упрямым видом отец

Демеро, - что Вашингтона канонизировали еще за столетие до Смерти.

Для Матери Церкви он - святой, и в том, что вы полетите на битву с

Нечистым на корабле, который носит его имя, я вижу промысел Творца.

- Хмыкнув, аббат повернулся к Иеро, вытянув руку к парившему над

причальной мачтой дирижаблю. - Подумай, мой мальчик, сколько чудесных

совпадений! В древности в южной империи, что звалась Соединенными

Штатами, построили этот воздушный корабль, дали ему имя святого и

спрятали в тайном месте, в Аллеганских горах, где наши разведчики и

нашли его после долгих поисков. Со спущенной оболочкой, но целым и

невредимым, с запасами горючего и газа, с подробными инструкциями,

как подготовить аппарат к полету и как им управлять! Разве это не

чудо? - Отец Демеро выдержал многозначительную паузу. - Нам оставалось

только наполнить оболочку и перебраться из горной пещеры сюда, подальше

от глаз людских и досужих сплетен... - Он наклонился к Иеро и тихо

добавил: - Напомню, сын мой, лишь пять человек в Совете знают об этом

корабле и вашей миссии, и, говоря откровенно, двое из них не уверены,

что полет в воздухе не равнозначен богохульству. Они настаивали на

постройке большого океанского судна, уверяя, что человек не должен

летать подобно Божьим ангелам... Но мне хотелось найти что-нибудь

понадежней и побыстрее.

"Так вот что искали разведчики!" - подумал Иеро и усмехнулся,

поглаживая мягкий загривок Горма.

- Слуги Нечистого летали, и я сам связался с колдуном,