Россия. Москва. 10 марта, четверг. В этот день президент решил пригласить к себе Мумбайса

В этот день президент решил пригласить к себе Мумбайса. Все знали, что выразителем интересов крупных олигархов и праволиберальной партии является именно Мумбайс, который удивительно сочетал в себе определенную оппозиционность, верность старому режиму и служение новой власти в роли руководителя энергетического комплекса всей страны. Ему удавалось быть единым во всех трех лицах, что достаточно проблематично для любого другого человека.

Возведенный в абсолют цинизм и блестящий ум, невероятные способности талантливого менеджера и приватизация, проведенная в начале девяностых, удачная предвыборная кампания предыдущего президента и провалы правых партий на выборах — все это связывалось с его именем. Именем человека, служащего государству и власти, которой во многом оппонировала его собственная партия.

Они были знакомы давно. Очень давно. Мумбайс работал заместителем Кобчака и переехал в Москву, когда будущий президент только начинал работу в мэрии Санкт-Петербурга. По существу, Мумбайс был длительное время руководителем «питерской группы», как называли выходцев из северной столицы. И когда бывший помощник мэра Санкт-Петербурга остался без работы, именно Мумбайс благодаря своим связям устроил безработного чиновника в аппарат управляющего делами президента, откуда началось восхождение нового политика. Но когда решался вопрос о назначении будущего президента руководителем правительства и фактическим преемником предыдущего главы государства, Мумбайс выступил категорически против. Он не видел в исполнительном помощнике мэра Санкт-Петербурга лидера, равного предыдущему президенту.

С тех пор поменялось понятие «питерской команды». Если раньше это были либеральные экономисты и правые политики, то им на смену пришли прибывающие из северной столицы силовики и государственные служащие — центристы и даже левоцентристы по своим политическим убеждениям. По существу, во властных структурах оказались две «питерские группы», одну из которых возглавлял сам глава государства, а другую — уже малочисленную и разрозненную — Мумбайс.

Сначала президент хотел пригласить на встречу с Мумбайсом и заместителя руководителя своей администрации Суровцева, но затем передумал. Суровцев был не менее талантливым организатором и умелым стратегом. Но он работал под руководством главы государства и считался одним из его самых доверенных помощников. Встреча Мумбайса и Суровцева в кабинете президента фактически делала их противоборствующими сторонами при главе государства. Президенту хотелось избежать такой двусмысленной ситуации.

С самого начала он твердо понял, что только жесткая вертикаль власти может спасти страну. Поэтому пытался выстроить новые отношения внутри властных структур, постепенно избавляясь от прежних кадров. На смену всех, кто остался от старой команды, ушло несколько лет терпения и выдержки. Ему отчасти повезло. Одиннадцатого сентября две тысячи первого года была совершена чудовищная атака на самую сильную страну в мире. В Нью-Йорке были разрушены две башни Торгового центра, нападению подвергся Вашингтон. По существу, это стало объявлением новой мировой войны. Американцы ответили атакой в Афганистане и в Ираке. Цены на нефть взлетели до немыслимых пределов, колебания мировых валют вызвали панику на биржах, начались проблемы с бюджетом в США, экономическая стагнация в Европе и одновременный рост российской экономики.

Мумбайс вошел в кабинет, и они с президентом пожали друг другу руки. На этот раз журналистов не пригласили. Это была закрытая встреча, о которой не сообщают в печати и которую не комментируют. Президент точно представлял, о чем они будут говорить. Похоже, и Мумбайс тоже сознавал истинную причину его срочного вызова. Но для начала оба собеседника помолчали несколько секунд, словно пытаясь определить настроение друг друга.

– Вы знаете, зачем я вас пригласил? — наконец спросил президент.

– Примерно догадываюсь, — ответил Мумбайс. — Ходят разные слухи…

– Не нужно верить слухам, — посоветовал президент, — хотя иногда слухи превращаются в факты.

– Да, — согласился Мумбайс, — и это достаточно неприятные факты.

– Судя по сведениям ФСБ, которые мы получили, группа олигархов готовит смену власти в нашей стране, — прямо сообщил президент. — Более того, они пошли на подготовку террористического акта, наняли для этого специалистов из бывшей ГДР и нашли для подготовки такого акта огромные деньги. — Он не гневался, не нервничал, всего лишь спокойно излагал факты.

Однако Мумбайс понимал, что при этом должен чувствовать президент, и помрачнел. Это было самое худшее из того, что он ожидал услышать.

– Возможно, среди заказчиков есть и иностранные граждане, — осторожно предположил он.

– Да. Но это не оправдывает остальных…

– Известны конкретные имена?

– А вы считаете, что должны быть конкретные имена? Мы ведь точно знаем, кто именно может финансировать подобные авантюры. И вы тоже знаете этих людей. В сообщении ФСБ указывается лишь на возможные последствия такого их решения, в том числе и правовые. Если будет доказано, что подготовку террористического акта финансировали наши олигархи, я полагаю, это скажется и на наших отношениях с ними. И на ваших тоже. — В глазах президента промелькнуло раздражение.

Мумбайс слишком давно знал этого человека, чтобы не понять его слов.

– Да, — согласился он, — безусловно. Нельзя нарушать стабильность, достигнутую таким трудом. И любая антигосударственная акция должна быть осуждена. Независимо ни от каких мотивов, которыми они руководствуются. Любая террористическая акция — это вызов обществу и государству.

Президент хотел услышать именно эти слова. Он помолчал, должно быть, обдумывая, затем согласно кивнул.

Когда через полчаса Мумбайс возвращался домой, он был в ярости. Несколько зарвавшихся миллиардеров решили подставить всех остальных — надумали сместить главу государства, прибегнув к его физическому устранению. Мумбайс, как разумный человек, понимал всю опасность такого шага, за которым мог последовать неминуемый распад государства.

Он всегда не доверял авантюристам, сделавшим себе состояние в середине девяностых. На самом деле среди тех, кто стал миллионерами и миллиардерами в начале и середине девяностых годов, были разные люди. С одной стороны, это бывшие чиновники, которые вошли в первое правительство и сумели сделать свои баснословные состояния на развале огромной страны. Вместе с тем они пытались как-то противостоять разрушительным тенденциям, выправить ситуацию. Среди них были в основном молодые экономисты, в одночасье ставшие российскими министрами. Готовые тогда, казалось, переделать весь мир, они довольно быстро осознали, что это не так просто, и потому элементарно воспользовались обстоятельствами, сумев переписать на себя огромное имущество распадавшейся страны.

Вторую группу составили производственники, также закрепившие за собой часть государственного имущества во время всеобщего беспредела: бывшие руководители нефтяной, газовой, лесной, сталелитейной, атомной, автомобильной промышленности. Их отличал профессионализм и хорошее знание своего дела. И наконец, третья группа олигархов сложилась из молодых и не очень молодых людей, как правило, бывших младших научных сотрудников, а по совместительству — фарцовщиков, работников различных кооперативов. Их общей характерной чертой был беспредельный цинизм и неразборчивость в средствах. Именно из этой группы вышли самые богатые и самые беспринципные олигархи. В то же время именно среди них оказались самые предприимчивые, самые умные, самые толковые и самые талантливые люди. Но они же стали и самыми опасными для власти. Баснословно разбогатев, эти личности искренне поверили в свою избранность, презирая народ, среди которого жили. Их семьи давно переселились в другие, более спокойные и обеспеченные страны, большая часть их денег была помещена в оффшоры и в зарубежную недвижимость. Они также презирали чиновников, депутатов, губернаторов, мэров, сенаторов, считая, что всех их можно купить и перекупить. В обстановке всеобщего развала по-своему они были правы. Но когда в стране начала выстраиваться жесткая вертикаль власти, быстро выяснилось, что эта система противоречит интересам «вольницы баронов». Тогда между властью и ними началось противостояние.

Мумбайс прекрасно знал отношение к нему некоторых олигархов, которые считали его позицию двуличной и слишком близкой к власти. Но при всех своих недостатках он хотел остаться в истории реформатором, а не грабителем, выдающимся организатором, а не патроном новых плутократов. Именно поэтому, вернувшись к себе на работу, Мумбайс приказал своей пресс-службе подготовить специальное сообщение для прессы, в котором фактически выразил полную поддержку экономическому курсу власти. Каждый из тех, кому было адресовано это сообщение, должен был понять, на чьей стороне будет Мумбайс в начавшейся схватке. Одни сочли его поступок верным, другие — безнравственным, кто-то — циничным, иные — прагматичным. Но нашлись и такие, кто посчитал это предательством по отношению к их интересам. Но последние менее всего интересовали самого Мумбайса.