Ч А С Т Ь 12 4 страница

Керенский давно собирался выехать в Ставку — надеялся договориться с Корниловым и другими генералами теперь уже против Ленина, чтобы те направили с фронта армии в столицу на помощь правительству. После визита союзных послов Керенский наконец-то выехал в Ставку.

Ответ был незамедлительным — Бунд организовал трёхдневную всероссийскую забастовку железнодорожников. Этим дав понять, что войска с фронта до столицы не доедут. Одновременно это была и репетиция-тренировка — если в самом деле будет принято решение послать войска.

«Центральный Комитет РСДРП (б) призвал рабочих и крестьян «окружить железнодорожников атмосферой полного сочувствия», оградить их от травли контрреволюционеров», — отмечает Ненароков.

Совместные «учения» бундовцев и ленинцев прошли очень успешно, стало ясно, что Временному правительству подмога не придет, — провал 4 июля не повториться. Теперь можно было начинать…

Ленин 29 сентября: «Ибо пропускать такой момент и ждать съезда Советов есть идиотизм или полная измена… Ждать съезда Советов есть идиотизм, ибо съезд ничего не даст, ничего не может дать!»,

«Если нельзя власть взять без восстания, надо идти на восстание тотчас».

Менее сообразительные и менее наглые настаивали на съезде — чтобы представители разных организаций обсудили этот вопрос и приняли согласованное решение. Но Ленин помнил подобный неприятный для него июньский опыт и не хотел опять рисковать с съездом, а хотел принять это решение в узком кругу. Причём в своей спешке Ленин был прав — он чувствовал и понимал, что это единственный исторический шанс, другого такого не будет и его нельзя упускать.

Интересно оправдывает жажду власти Ленина советская идеология — Ненароков:

«Именно большевики должны взять власть, ибо только они имеют чёткий и ясный план вывода страны из затяжного кризиса: установление правильной и справедливой системы использования рабочей силы в производстве и распределении продуктов, устранение всякой лишней траты сил и ресурсов». — Без улыбки это трудно читать.

Ненароков прекрасно знал, что Ленин через семь лет умер — и так и не смог вывести страну из кризиса, и через семь лет после его смерти — его последователи также не смогли этого сделать.

Ленин целесообразность захвата власти доказывал своим соратникам ещё целый месяц до конца октября, хотя фактически мог это успешно осуществить в конце сентября.

Воспользовавшись заминкой врагов, Временное правительство предприняло некоторые защитные меры: попыталось безуспешно найти самого Ленина и ввело в столицу казачьи полки.

Но история с отрядами Корнилова Керенского ничему не научила. Против казаков Ленин применил своё излюбленное оружие — замутнение мозгов. — «Большевики провели огромную работу среди казаков… Представители казачьих полков были приглашены на совещание представителей полковых комитетов гарнизона в Смольном.

Выступая на этом совещании, казаки заявили, что они не пойдут против рабочих и солдат. Так была сорвана ещё одна провокация Временного правительства», — отметил Ненароков.

Казаки в столице подчинялись атаману Дутову А.И., который возглавлял Всероссийский союз казачьих войск и который так и не разобрался в политических масках и нависшей над Россией угрозе.

«Отмена демонстрации казаков есть гигантская победа. Ура! Наступать изо всех сил и мы победим вполне в несколько дней!» — орал радостно Ленин.

Храбрые и искусные войны эти казаки, к тому же очень трудолюбивые и порядочные люди, но то что они — глупые, тёмные и необразованные — они поняли только тогда, когда через два года посланные Лениным красные армии во главе с фашистом Яковом Свердловым вошли в их мирные станицы и устроили Холокост — уничтожили миллионы казаков.

Тогда казаки, вероятно, вспомнили судьбоносный для них момент в 1917 году, и поняли, что надо было думать не над вопросом — идти или не идти против рабочих и солдат, а — идти или не идти против Ленина и ему подобных заговорщиков.

Итак, с казаками, с защитой правительства всё было решено, но начало восстания всё откладывалось.

У рабочих и солдат уже никаких сомнений не было — они были зомбированы Лениным надёжно. Но вот у его «интеллигентов» были сомнения в насильственном, не легитимном захвате власти. Во-первых, они помнили, что с начала года в обществе обсуждалась идея народного вече — Учредительного собрания, которое и должно было решить судьбу и устройство России, — а это неприятно давило на совесть.

А что касается страха, то, во-вторых, — они ещё хорошо помнили о 600 народных еврейских погромах в революцию 1905 года.

«А когда дошло уже до решающего восстания большевиков, то на гарнизонном совещании, собранном ЦИКом 19 октября, «один из представителей 176-го пехотного полка, еврей», предупреждал: «Там, внизу (на улице), кричат, что во всём повинны евреи» (газета «Речь» от 20 октября 1917 г.)», — отмечал Солженицын.

Это совещание проходило в связи с съездом солдатских депутатов, о котором А. Розенберг писал:

«…в октябре 1917 года съезд солдатских депутатов обратился ко всем армиям с призывом бросить оружие и перестать подчиняться приказам правительства. История этого съезда весьма показательна.

На нём предполагалось обсуждение социальных и политических вопросов, но большинство его делегатов временно отказались обсуждать политические вопросы из-за напряжённой обстановки на фронте. Это отнюдь не смутило рьяных большевиков: они собрали своих представителей, и еврей Абрахам (Крыленко), никем не уполномоченный, занял председательское место и стал объявлять декреты от имени всей русской армии, от имени всего русского народа. Попытка Керенского пресечь эту неслыханную наглость позорно провалилась».

«Яснее ясного, что теперь, уже поистине, промедление в восстании смерти подобно… Нельзя ждать!! Можно потерять всё!!.. «— орал на своих боящихся, копошащихся и ещё в чём-то сомневающихся соратников 24 октября Ленин. Глядя на широкомасштабную пропагандистскую компанию Ленина бывший юрист и пока ещё глава правительства Керенский 24 октября так комментировал ситуацию:

«Таким образом в столице в настоящее время существует состояние, которое на языке судейской власти и закона именуется состоянием восстания. В действительности это есть попытка поднять чернь против существующего порядка и сорвать Учредительное собрание и раскрыть фронт перед сплочёнными полками железного кулака Вильгельма!»

И Керенский решил принять меры «по уничтожению восстания в самом зародыше», — «Мы ждали прибытия с фронта воинских частей. Я вызвал их загодя, утром 25 октября они должны были быть в Петрограде. Однако вместо войск поступили телеграммы и телефонограммы о блокаде и саботаже на железных дорогах». Это Бунд Цедербаума (Мартова) делал своё отрепетированное дело.

Кроме указанных были и другие факторы, во-первых, целый участок ж/ д дороги перед Петроградом Керенский сам разобрал ещё раньше, боясь Корнилова. А, во-вторых, — из-за истории с Корниловым большинство генералов презирали Керенского, не признавали его Главнокомандующим и саботировали.

И всё это вместе обернулось окончательной трагедией для России.

Вызов Керенским войск — подтолкнул к началу восстания красных захватчиков. Утром 24 октября Ленин через газету «Рабочий путь» открыто объявил о начале восстания по захвату власти.

В этот же день в 13 часов Керенский в Мариинском дворце высокопарно говорил — «Временное правительство и я предпочитаем быть убитыми и уничтожены, но жизнь. Честь и независимость государства мы не предадим!»

В это время красные отряды уже направлялись на захват Главного телеграфа и других объектов.

Зимний дворец защищал женский добровольческий батальон… и юнкера. Не было никаких героических и красочных штурмов дворцов, как это вдолбил в головы советский, большевистский кинематограф.

Большевик Гиммер (под маской Н. Суханов) в своих мемуарах «Записки о революции» признавался, вернее — просто писал как было: «Группки юнкеров не могли и не думали сопротивляться… военные операции были похожи на смены караулов… Город был совершенно спокоен».

Смена власти не совсем напоминала смену караула, ибо всё было намного веселее — покуражились над юнцами-юнкерами, затем дружно и весело изнасиловали женский батальон.

Чем ещё «героическим» могли похвастаться в этот период ленинцы? «В первую же неделю после Октябрьского переворота был убит первый известный на сегодня священномученик новой эпохи — протоирей Иоанн Кочуров» — напомнил им М. Назаров.

К середине 25 октября был захвачен Мариинский дворец, а вечером этого дня и Зимний.

Захватом столицы у красных руководил еврей из Полтавской губернии Григорий Чудновский (не путать с другим «революционером» Чудновским — Соломоном Лазаревичем) под общим руководством Бронштейна (Троцкий).

«По рассказу Гендельмана в ЦИКе в ночь на 25 октября: когда он днём выступал в Петропавловской крепости, пытаясь отвратить гарнизон от восстания, ему кричали: «а, Гендельман — значит жид и правый («Известия» от 26 октября 1917 г.)», — отмечает Солженицын.

В ночь на 26 октября Керенский уже был вынужден удирать из столицы.

«Петербургский гарнизон деморализованный праздностью и деньгами, получаемыми из неизвестного источника (в городе говорили, что от немцев, ибо еврей Фюрстенберг — Ганецкий, судя по всему, переводит большие суммы из Стокгольма для местного солдатского Совета), и хорошо вооружённый, сверг последнее русское правительство…» — писал в 1919 г. в своей книге Альфред Розенберг.

«Временное правительство дало себя переловить как перепелов и было отведено в Петропавловскую крепость. Как и в предыдущее восстание в июле, военный министр Керенский случайно не оказался налицо и поэтому избежал участи своих коллег!» — вспоминает княгиня Л. Л. Васильчикова.

А ведь у Корнилова получилось бы ещё быстрее и легче…

В Москве ленинцы захватывали власть под руководством Усиевича (того…), Шлихтера, Пятницкого (он же — Ташис Осип Аронович (1882–1939 г.)) Губельмана, В. Юдовского, Я Гамарника, Л. Кагановича, А. Розенгольца и др. В Москве процесс захвата власти ленинцами длился с 25 октября по 2 ноября. Решающим моментом в захвате власти в Москве — было посланный Лениным из Петрограда в подмогу 5-тысячный корпус красных бойцов.

(Губельман Миней Израилевич — он же под русской маской Ярославский Емельян Михайлович стал в 1917 г. первым военным комиссаром Кремля, а в последующие годы был «видным советским деятелем» — страстным борцом за уничтожение православия).

Дальше действия Ленина были логичны именно по технологии марксизма —

«К этому времени (27 октября) большевики захватили в России мощную Царскосельскую радиостанцию. Они немедленно начали вести пропагандистскую кампанию по деморализации русских войск…», — фиксировал Керенский. Эта работа по искривлению разума имела большой успех. В армии солдаты выходили из подчинения, убивали офицеров, создавали солдатские Советы и Комитеты.

Керенский в это время с небольшим отрядом находился в Гатчине размышляя — уже удирать в Англию или ещё попробовать побороться…

«27 октября на Балтийском вокзале, когда Гоц во главе делегации хотел уехать в Гатчину к Керенскому, — матросы едва не убили его и ругались, что «советы попали в руки жидов» («Дело народа» от 29 октября 1917 г.)», — отмечает неоднозначность настроений народа Солженицын.

Все-таки очередной раз стоит удивиться и отдать должное — ложь обладает огромной силой.

«…Ложь в политике… есть функция классового строения общества. Ложь угнетателей есть система отуманивания масс для поддержания своего господства» — объяснял Бронштейн (Троцкий) секреты успеха.

«Сила во лжи. Ложью можно преодолеть ход времени, доказав, что прошлое было не таким, каким оно воспринималось и каким оно сохранилось в памяти. Ложью легко превратить свободную волю в несвободную. Подчинённую иллюзиям. Ложь ломает пространство, создавая облики (или призраки) далёких вблизи, а близких отдаляя от общения.

Ложь делает бывшее небывшим, небывшее облекает в призрачное бытие на пагубу всем живым существам», — писал знаменитый исследователь истории Л. Н. Гумилёв.

Вторым фактором успеха Ленина вместе с ложью была — активность действий, даже — наглый натиск.

«И все-таки я полагаю, что натиск лучше, чем осторожность, ибо фортуна — женщина, и кто хочет с ней поладить, должен колотить её и пинать, — таким она поддаётся скорее…» — учил в ещё в XVI веке Николо Макиавелли (1469–1527 гг.). Генерал Корнилов этой истины не знал…

Всё, в России установилась диктатура Ленина, его подельников и его помощников. Ленин с четвёртой попытки захватил власть в государстве и теперь должен что-то делать — или разрушать или строить или и то и другое одновременно. Наступает новый период в истории России. Красные флаги иешиботников заполыхали над Россией.

«Таким путём большевики пришли к власти, и теперь никакая сила не сдерживала евреев. Они скинули свои маски и установили чисто еврейское «русское» правительство. — писал А. Розенберг в 1919 г. — Ленин единственный нееврей среди народных комиссаров (Розенберг не знал, что Ленин еврей по материнской линии). Он как говорят, русская витрина для еврейского дела…

Кто же другие? Приведём их имена, чтобы никто больше не мог отрицать того, что установлено еврейское правление. Комиссар по военным и иностранным делам — уже упоминавшийся Бронштейн (Троцкий) вдохновитель красного террора; комиссар по культуре — Луначарский; комиссар образования — Коллонтай; комиссар по торговле — Бронский; комиссар юстиции — Штейберг; глава ЧЕКА — Моисей Урицкий. В его следственной тюрьме по известному адресу Гороховая, 2 без суда убиты тысячи невинных. Абрахам (Крыленко) — о нём говорилось выше — стал главнокомандующий всех армий. После того, как обнаружилось его участие в весьма скандальной истории, он был заменён евреем Посерном…(и т. д.)».

Далее нас логично интересует не столько ситуация на фронтах, сколько — как удалось Ленину удержать власть; на каких принципах основывается план Ленина по строительству совершенно нового в истории человечества общества и государства. И проследим, наблюдая за событиями, — как этот план ему удалось осуществить и с помощью каких сил и средств.