Глава 122. Йахья

... мы не делали ему раньше одноименного.

– Ага, писать, оказывается, тоже умеешь. Тоже мне, человек Ренессанса, на все руки мастер, блин... Это не автобиография, надеюсь?

Веня улыбается и хмурится одновременно. Про себя отмечаю, что неплохо бы и мне научиться такую морду лица изображать. Пригодится.

– Какая же автобиография? – удивляюсь, надо сказать, вполне искренне. – Это биография моего покойного тёзки. Я что, похож на мизантропа?

– Не похож ты ни на мизантропа, ни на синантропа, ни даже на питекантропа. Вообще на «антропа» не похож... Так что, хочешь сказать, все выдумка?

– Конечно. Основанная, между прочим, на результатах нашего совместного, не сказал бы, что тяжкого, труда.

– Труд трудом, а список несбывшихся желаний чей? Не твой, часом?

– Ну уж нет. Баккарди с колой я пил, и не раз. Ничего особенного, просто название красивое... За границей так и вовсе вырос. В военном городке, правда, в польском захолустье, но это уже частности. Заграница, она и есть заграница, галочку в анкете можно ставить. Самолётами Аэрофлота пару раз летал в детстве, с родителями. Даже на сцене выступал: мне в девятом классе одна девочка нравилась, она в театральную студию ходила. Пришлось и мне записаться. Меня с руками оторвали, даже без прослушивания: у них мальчиков не хватало. В таких местах мальчиков всегда почему‑то не хватает...

– Ага. Небоскрёб, кокаин, устрицы, мулатка?

– Чего не было, того не было, – смеюсь. – Но трёхсотлетний юбилей я твёрдо намерен отпраздновать.

– С тебя станется...

Позже, когда приходит время прощаться, ибо бар закрывается, а нам обоим завтра предстоит пробудиться к активной жизни задолго до рассвета, Веня задумчиво говорит:

– В принципе, если у тебя появится желание еще больше отличаться от своего тёзки, с вождением автомобиля я могу помочь. С мулаткой, пожалуй, тоже. Насчет кокаина не обещаю, но постараюсь разузнать.

– Спасибо, – отвечаю растерянно. – Дело хорошее.

А по дороге домой гадаю: это у него оборот речи такой: «еще больше отличаться от своего тёзки», или этот хитрец о чём‑то догадывается? Впрочем, пусть себе. А я посмотрю, какая идиотская будет рожа у моего персонального исследователя, когда он попытается высказать свои догадки вслух. Тайны, вроде моих, – они ведь только потому и тайны, что формулировке не поддаются. Так что никаких проблем.