Глава 6. После двух часов пребывания в колледже, Страйду захотелось курить

После двух часов пребывания в колледже, Страйду захотелось курить. Эта привычка влетала ему в круглую сумму. Обычно он покупал утром пачку сигарет, выкуривал две штуки, злился на себя и выбрасывал пачку, а к вечеру брал новую.

Колледж считался территорией, свободной от табака. Он двинулся через холл к выходу, зажатому между шкафчиками с пожарными кранами и ведущему на задний двор. Миновав несколько дверей, Страйд очутился на улице и зашагал через дорогу к пустому футбольному полю. За стоянкой для преподавательских машин он повернул влево и пошел вдоль одиноко стоявшего здания с табличкой «Технический центр».

На углу Страйд остановился, взглянул на поле. Кучки сидящих на нем чаек смотрелись нелепо. Он достал из кармана сигареты и зажигалку, постучал по донышку пачки, выбил сигарету и вставил ее в рот. Щелкнул зажигалкой, прикрыв пламя ладонью и, прикурив, сделал длинную затяжку. Дым, заполняя его легкие, как старый добрый друг, успокаивал. Напряжение понемногу спадало. А затем его пробил кашель, долгий, хриплый.

– Это дело вас угробит, – услышал он рядом молодой голос.

Страйд смутился, как школьник, пойманный с сигаретой за учебным корпусом. Повернувшись, он увидел красивую блондинку. Она стояла на металлических ступеньках лестницы, ведущей к запасному выходу в технический центр. В руке у блондинки тоже была сигарета. Страйд улыбнулся, признавая в ней коллегу по несчастью.

– По крайней мере умрем мы счастливые, – промолвил он и приблизился к лестнице.

– Я часто думала – что лучше, курить или стать алкоголиком?

– А оба занятия не пробовали?

– Не получилось. Я склонна отдавать предпочтение чему‑то одному.

На вид блондинке было лет тридцать. Одета броско, в ярко‑красную, из тонкой шерсти, кофточку с наглухо, до шеи, застегнутой молнией и новенькие черные слаксы. Она напоминала вышедшего в отставку тамаду – подтянутая, спортивная, с короткими светлыми волосами. Бледно‑голубые глаза, задиристый взгляд, вздернутый нос и щеки, покрасневшие на морозном воздухе. Страйду она показалась знакомой.

– По‑моему, я вас где‑то видел, – сказал он.

– Совершенно верно. Мы встречались в прошлом году, – произнесла она. – Меня зовут Андреа Янзик. Я преподаю в колледже. Керри Макграт была моей ученицей. Мы с вами беседовали по поводу ее исчезновения.

– А Рейчел тоже училась у вас?

Андреа покачала головой.

– Она занималась не химией, а, по‑моему, биологией, если не ошибаюсь. По крайней мере Пегги, преподавательница биологии, что‑то говорила о ней сегодня утром. Рейчел я только видела и не знаю, какой она была.

Страйд порылся в кармане, нашел врученный ему секретарем список преподавателей и студентов, учившихся в одной группе с Рейчел.

– А разве год назад она у вас не занималась?

– Вы, наверное, имеете в виду Робина Янзика. Он преподает, точнее, преподавал, английский язык. Только вы опоздали, он уехал отсюда со своей новой женой в Сан‑Франциско.

– Ваш муж?

– Был когда‑то им.

– Простите. Не знаю, сильно ли вас утешит, если я скажу, что все мужики – сволочи?

Андреа рассмеялась:

– Нет, не сильно. Вы не сообщили мне ничего нового.

Улыбка у нее была циничной, как у отражения в зеркале. Страйд почувствовал, что она сделала то же, что и он, – выстроила вокруг себя мысленную стену. Об этом свидетельствовало ее лицо. Внимательно вглядевшись в него, он увидел морщинки и потухший взгляд, густой слой косметики – тщетная попытка придать свежесть коже. Как и он, она очень тяжело переживала потерю.

– Вот поэтому вы и начали курить? – предположил Страйд.

– Это так заметно? – удивилась она.

– Я сам прошел через то же самое. Год назад. Снова начал курить.

– А я как раз намеревалась бросить, – сказала Андреа. – Не получилось.

– Ваш муж разговаривал с Рейчел?

– Нет. На лекциях по английскому языку бывает очень много студентов.

– Кто знает ее лучше остальных? Кто‑нибудь из преподавателей или студентов.

– Вам имеет смысл обратиться к Нэнси Карвер. Она подрабатывает у нас консультантом. Ей наверняка есть что рассказать.

– Например?

– Точно не знаю. Но сегодня утром она сообщила в кафетерии, что полиция Рейчел не отыщет.

– Она не объяснила почему?

Андреа молча покачала головой.

– Она консультировала Рейчел? – продолжил Страйд.

– Неизвестно. – Андреа пожала плечами. – Нэнси бывает у нас редко. Она преподает в университете и по своей инициативе занимается с проблемной молодежью. В основном с девушками.

– Кабинет у нее здесь есть?

– Я бы назвала его каморкой. Поднимитесь на второй этаж, там найдете. Только сразу хочу вас предупредить – у вас есть одна вещь, которую Нэнси очень не любит.

– Какая?! – воскликнул Страйд. – Пистолет?

– Нет, пенис.

Страйд рассмеялся, Андреа захихикала, а вскоре они оба оглушительно хохотали. Они смотрели друг на друга, радуясь шуткам, чувствуя легкое взаимное притяжение. Страйду казалось странным, что он вообще смеется, он уже и не помнил, когда такое с ним случалось в последний раз, а тем более в обществе женщины. Сейчас он отдыхал, ощущал себя необыкновенно легко, встретив человека, способного относиться ко всему с юмором.

– Теперь вы знаете, что вас ожидает, – заключила Андреа.

– Спасибо, мисс Янзик, вы мне очень помогли.

– Можете называть меня Андреа. Или полицейским нельзя обращаться к посторонним по именам?

– Можно. А меня зовут Джонатан, – представился он.

– По‑моему, Джон вам подходит больше.

– Называйте меня Джоном, если хотите.

Страйд медлил, сам не зная почему. Потом вдруг сообразил, что ему хочется сказать Андреа что‑нибудь еще, пригласить на обед, выяснить, какие цветы ей нравятся, мягким движением руки поправить прядь ее светлых волос, упавшую на лоб. Это желание неожиданно оглушило его, ведь за прошедший год с ним не случалось ничего подобного. Он словно заснул и спал так долго, что не помнил, как выглядит жизнь и нужно ли вообще жить.

– С вами все в порядке? – Андреа наклонилась к нему. Она выглядела встревоженной. Страйд разглядел ее лицо и понял, что оно ему нравится.

– Спасибо, я в норме, – пробормотал он.

Он отошел от ступенек. Момент истины начал уходить в прошлое. Но он не исчез, он остался в нем.

Кабинет Нэнси Карвер Страйд обнаружил в таком крошечном закутке, что его и заметить‑то было трудно. Остановившись, он оглядел узенькую дверь, выкрашенную в тон стенам, прочитал на висевшей на гвозде покосившейся деревянной бирке «Нэнси Карвер». Фотографии и брошюры, висевшие по всей двери, способны были вогнать в истерику самого толерантного преподавателя.

Здесь имелись журнальные статьи об опасностях, которые несет ненависть к гомосексуализму, аккуратно вырезанные из газет графики, ясно показывающие потребность человечества в порнографии, материалы с ежегодных конференций Американского лесбийского университета для женщин, где главным докладчиком была Нэнси. Еще более оживляли содержание цветные фотографии молодых женщин и девушек в спортивных костюмах, с лыжами и скейтбордами в руках. На одном из снимков Страйд узнал Блэк‑Хиллз и канадские водопады. Старше всех на снимках выглядела женщина лет сорока, с короткими волосами, невысокая, крепкая, хорошо сложенная, в зеленом шерстяном свитере и вытертых синих джинсах. Глаза женщины закрывали большие затемненные очки в массивной черной оправе.

Страйд опять просмотрел фотографии, пытаясь обнаружить на какой‑либо из них Рейчел или Керри, но, к своему огорчению, не нашел.

Он уже поднял руку, чтобы постучать в дверь, как вдруг услышал в кабинете легкий шум. Страйд передумал стучать и решил сначала проверить, закрыта она или нет. Он взялся за ручку, опустил ее и легонько толкнул дверь. Она сразу открылась, отошла в сторону, но не полностью – уперлась в близко стоящую диагональную стену. Промежуток между стеной и распахнутой дверью составлял чуть более полуметра, и протиснуться в кабинет можно было с большим трудом.

В глаза Страйду бросилась происходящая в полупустом кабинете сцена. В выцветшем донельзя когда‑то синем большом кресле, непонятно как уместившемся здесь, закрыв глаза, сидела молодая светловолосая девушка с почти детским припухлым лицом. За креслом стояла Нэнси Карвер, в тех же очках, в каких Страйд видел ее на фотографии. Ее руки мягко и плавно скользили по щекам и подбородку девушки. Стук двери о стену заставил ее вздрогнуть. Она отдернула руки так быстро, словно обожгла их.

Девушка в кресле словно не замечала Страйда. Изогнувшись, она повернула голову и посмотрела на Нэнси. Едва сдерживая ярость, та крикнула Страйду:

– Какого черта вы врываетесь ко мне в кабинет? Что вы о себе возомнили?

Страйд натянул на лицо самую обворожительную и любезную улыбку, на которую только был способен.

– Прошу извинить меня, – заворковал он. – Мне нужно поговорить с вами. Совсем упустил из виду, что, кроме вас, в кабинете может находиться кто‑либо еще.

Девушка повернулась, оперлась о правый подлокотник кресла, поднялась. Опустив голову, чтобы не встречаться взглядом со Страйдом, она пролепетала:

– Ну, я пошла на лекцию. Спасибо, Нэнси.

– Не за что, Сара, – отозвалась та приторным тоном. – Приходи в четверг.

Сара подхватила со стола стопку книг, прижала ее к груди и, неуклюже протискиваясь между Страйдом и стеной, вышла в коридор.

Страйд прикрыл за ней дверь. Карвер продолжала неподвижно стоять за креслом и изучать Страйда. За увеличительными стеклами очков ее глаза казались больше и злее. Роста она была невысокого, но с отлично развитой мускулатурой.

– Так что вам нужно? – спросила Нэнси Карвер.

– Меня зовут Джонатан Страйд, – начал он, но она оборвала его нетерпеливым взмахом руки.

– Да знаю я, кто вы такой! Во‑первых, вы из полиции, расследуете дело об исчезновении Рейчел, а во‑вторых, вы отнимаете у меня время. – Она подошла к столу и опустилась на стул. – Скажите мне что‑нибудь, чего бы я не знала.

Страйд оглядел крошечный кабинет: обычный офисный стол с пластиковой крышкой на алюминиевых ножках, заваленный пухлыми томами с твердыми обложками с таинственными названиями, имеющими отношение к психологии, и прозрачными папками, набитыми бумагами. Папки облеплены крупными желтыми стикерами, исписанными убористым почерком. Другой мебели, кроме стула, на котором сидела Нэнси, стола и кресла, в кабинете не было. На стене висела большая доска с расписанием, тоже, как и дверь, увешанная вырезками из газет и журналов.

Страйд удобно расположился в кресле и вытащил из левого кармана куртки блокнот. Поглядел в него, беспокойно поцокал языком и, вздохнув, перевернул несколько исписанных корявым почерком страниц. Затем полез во внутренний карман куртки и, достав оттуда авторучку, поерзал в кресле, поудобнее устраиваясь в нем. Откинув голову на спинку кресла, он посмотрел на Нэнси и улыбнулся. Та сидела безмолвно и безмятежно, выжидающе глядя на него.

– Мой напарник утверждает, будто мне следует подлечиться, – мягко промолвил Страйд. – Интересно, вы делаете массаж лица всем или выборочно?

– Сара – не пациент, – ответила Нэнси. Ни один мускул на ее лице не дрогнул.

– Серьезно? – простодушно воскликнул Страйд. – А я‑то думал, вы мануальный терапевт. Значит, ошибался.

– Послушайте, детектив. Я кандидат медицинских наук и доктор психологии. Профессор, преподаю в университете штата Миннесота. Но здесь для студенток я просто старший товарищ. Друг, если хотите. И нет ничего странного в том, что они называют меня просто Нэнси.

– Прекрасно, – кивнул Страйд. – А что я тут видел? Ночной девичник? Сара покемарить к вам приходила?

– Нет. Хотя вас это и не касается, но я, так и быть, скажу. У Сары проблемы со сном, и я показывала ей методику быстрого засыпания.

– Как же я сразу не заметил. Вот и мой напарник мне говорит, что я должен немного поправить здоровье. Расслабление – это замечательно.

– Детектив, а ваш напарник не говорил вам, что нужно сразу переходить к делу? Ваша игра слишком явна и скучна. Она начинает мне надоедать. Давайте задавайте свои вопросы и выметайтесь отсюда. Мне работать надо. – Впервые за это время на лице Нэнси мелькнула улыбка.

Страйд улыбнулся в ответ:

– Какая игра?

– Кто кого перехитрит. Но только имейте в виду – это моя специальность, я ей деньги зарабатываю. Давайте начистоту, детектив. Кроме того, что вы провели кое‑какие свои расспросы и сделали полицейские выводы, вы еще и оценили меня как женщину. Вы считаете, что я некрасива и потому с моим уходом из гетеросексуального сообщества оно не много потеряло. Однако вы также обратили внимание, что у меня спортивная фигура, я неплохо сложена, и, доведись вам проявить свою кобелиную натуру и затащить меня в свою постель, потрахаться со мной можно очень даже неслабо. Такого рода рассуждения навели вас на фантазии о том, что я занимаюсь любовью с женщинами, включая и девушек из колледжа. Теперь вы надеетесь подавить меня своими догадками, обезоружить подозрительностью и в результате выведать какие‑нибудь мрачные секреты.

– Бесподобно! – восхищенно воскликнул Страйд. – А теперь быстрее скажите, кто выиграет Национальный кубок по баскетболу, и пошли делать ставки.

Карвер усмехнулась:

– Права я или нет?

– Ну раз уж вы сами об этом заговорили, то и ответьте тогда – вы занимаетесь любовью с девушками из колледжа?

– Детектив, я не занимаюсь любовью с несовершеннолетними, – произнесла Карвер, чеканя каждое слово.

– Очень хороший ответ. И хотя я спрашивал вовсе не о возрасте, все равно вы сказали замечательно. На двери вашего кабинета висит много фотографий. Похоже, вы часто выезжаете на природу?

– Мы называем это обучающим феминистским отдыхом.

– А несовершеннолетние с вами тоже отдыхают?

– Конечно. С разрешения родителей.

– Позвольте поинтересоваться, Рейчел выезжала с вами куда‑нибудь?

– Нет, – отрезала Карвер.

– А Керри Макграт?

– Я никогда не видела Керри. Уж не намекаете ли вы, что я имею какое‑то отношение к ее исчезновению?

– Нет, – покачал головой Страйд. – Я просто ищу зацепки.

– И решили прицепиться к активистке из лесбийского движения. Так?

– Удивительно, как вы быстро читаете мои мысли. Вы консультировали кого‑нибудь из них?

– Я здесь не консультирую, детектив.

– Простите, тогда я не понимаю, что вы тут делаете. Если вы сами утверждаете, что вы не мануальный терапевт, не массажист и не консультант, то что вас тут удерживает?

– Я наставник. Просто друг. Формально я здесь не являюсь специалистом.

– Весьма странно, не правда ли? При всех своих психологических регалиях и книжках с окончанием «логия», со своим профессорским званием в университете Миннесоты вы, оказывается, просто тратите тут свое время.

– Не совсем так. И ничего странного в моем появлении нет. Оставаться здесь – мой долг.

– Каким же образом?

Карвер положила руки на стол, придвинулась к Страйду и, вперив в него взгляд своих огромных немигающих глаз, с вызовом произнесла:

– Тот факт, что вам так и не удалось найти Керри Макграт, очень негативно отразился на сознании и поведении девушек. Он травмировал их психику. Это вы виноваты в том, что я здесь нахожусь.

Страйд заморгал.

– Неужели?

– После исчезновения Керри в августе прошлого года среди студенток колледжа началась паника. Многие перестали посещать лекции, а тех, кто посещал, охватил страх. Одни вдруг начинали беспричинно плакать, другие проявляли склонность к саморазрушению. И тогда я выразила готовность поработать здесь, но не как специалист, а скорее наставник, которому девушки могли бы излить душу, рассказать о том, что их беспокоит. Ситуация была настолько тревожной, что совет колледжа не стал морочить себе голову моими политическими и иными убеждениями. Меня встретили с распростертыми объятиями. А потом я почувствовала, что мне нравится здесь, приятно общаться со студентками. И когда я предложила свои услуги в качестве внештатного сотрудника, руководство колледжа согласилось. Теперь я бываю тут дважды в неделю. Да, иногда я беру некоторых студенток с собой, на отдых. Так что запомните – в колледже я не врач, хотя мой профессиональный опыт, несомненно, помогает мне. Но в большинстве случаев я просто беседую со студентками. Им нужен человек, женщина, кому они могли бы открыться.

– А с Рейчел вам не доводилось вот так по‑дружески беседовать?

Страйд внимательно разглядывал ее лицо, ожидая увидеть какую‑нибудь реакцию, но взгляд Нэнси оставался неподвижным. Она не старалась что‑либо скрыть, а спокойно продолжала пронизывать его своими глазищами.

– Я знала ее.

– Насколько близко?

– Ни насколько. Она всего лишь несколько раз заходила ко мне. И на отдых с нами не ездила.

– И о чем вы с ней беседовали?

Карвер опустила голову, выдержала небольшую паузу, затем снова посмотрела в лицо Страйду и наконец произнесла:

– А вот этого я не могу вам сказать.

– Почему? – раздраженно бросил Страйд. – Вы только что очень горячо убеждали меня в том, что работаете здесь не как специалист. Следовательно, никакой тайны в ваших беседах со студентками не должно быть. По крайней мере для полицейского. Или я не прав?

– Тайна это или нет, зависит от того, как сама Рейчел воспринимает наши отношения и кем она меня видит. Но дело даже не в этом. Кое‑что она говорила мне на условиях полной конфиденциальности, и это должно остаться между нами. Я обещала ей никому не рассказывать, детектив, и сдержу слово. Не имею права рисковать доверием студенток. Что они обо мне подумают, если я стану нарушать свои обещания?

– Все правильно, но ситуация сейчас иная. Девушка исчезла. Если вам известно что‑нибудь, что поможет разыскать ее, то вы обязаны сообщить мне это ради самой Рейчел.

Карвер покачала головой:

– Вы говорите неправду, детектив.

– Доктор Карвер, Рейчел может грозить серьезная опасность.

– Я не знаю ничего, что помогло бы вам или ей, поверьте.

– У вас есть причины полагать, что дела Керри и Рейчел связаны между собой?

– У меня нет оснований утверждать подобное.

– Но вы заявляли, что полиция не найдет Рейчел.

– Я не уверена, что они захотят, чтобы их нашли.

Глаза Страйда сузились. Он рывком поднялся с кресла, ухватился за край стола и, нагнувшись, навис над Нэнси. Он хотел, чтобы она ощущала каждый миллиметр его присутствия.

– Доктор Карвер, я официально предупреждаю вас: если вы обладаете некоей информацией, нужной для следствия, немедленно говорите. Иначе я буду вынужден выписать ордер на ваш арест.

Карвер не дрогнула. Она все так же равнодушно смотрела в его глаза.

– Выписывайте. Хотела бы я знать, как у вас это получится. Арестовать меня лишь за то, что я поделилась своим мнением, вы не можете. Заставить меня утверждать то, что я не знаю, – тоже. Я могу повторить то, что уже говорила вам: мне неизвестно, где находится Рейчел и что с ней случилось. И у меня нет никаких дополнительных сведений, которые помогли бы вам найти ее.

– Но вы верите в то, что она жива, – сказал Страйд. – Вы считаете, она ушла из дома по своей воле.

– Считаю? Хорошо, я вам скажу свое мнение. Через полгода Рейчел Диз стукнет восемнадцать лет, она станет совершеннолетней, и тогда, даже если вы ее и отыщете, не заставите вернуться домой.

– Хотелось бы надеяться, что вы не укрываете ее. Если есть причины, которые заставили Рейчел убежать из дома, я должен знать о них, – мрачно произнес Страйд и добавил мягче: – Я встречался с ее матерью и выяснил, какие битвы разворачивались между ней и Рейчел. Но сейчас дело в ином. Рейчел одна и может попасть в серьезную неприятность. Вам рассказать, чем заканчивают большинство несовершеннолетних, бежавших из дома? Они становятся попрошайками, алкоголиками, наркоманами, проститутками. Вы этого для Рейчел хотите?

В какой‑то момент Страйду показалось, что Нэнси Карвер поддается. Он заметил, как дрогнули ее брови. Но она быстро справилась с собой, подняла голову. Лицо опять напоминало непроницаемую маску с черными пустыми глазами.

– Прошу прощения, детектив, – промолвила Нэнси ледяным тоном, – но я ничем не могу быть вам полезной. А утром я всего лишь поделилась с сотрудниками колледжа своим мнением.

– Каким же?

Нэнси пожала плечами:

– Вы его уже слышали. Могу повторить: вам ее никогда не найти.