Студопедия.Орг Главная | Случайная страница | Контакты | Мы поможем в написании вашей работы!  
 

Глава восемнадцатая. Мози уплывает, уходит на глубину, Лиза ее теряет



Лиза

Мози уплывает, уходит на глубину, Лиза ее теряет.

Лиза толкает ходунки вперед и с безрассудным упорством двигается за ними. Скорее, нужно спасти Мози! У двери в ванную Лиза останавливается в полном недоумении. Откуда на стенах зеленый кафель? Где стикеры с танцующим медведем – символом «Грейтфул дэд»?[24]Они же на зеркале были! Где белый, отстающий от пола линолеум? Где старая ванна на фигурных ножках? Лиза уже не в Монтгомери, а Мози нужно спасать по‑другому. Очень, очень нужно.

Мольба о спасении и в напряженном голосе Мози, и в понурых плечах. Если это видит Лиза, ползущая по коридору практически на одной ноге, то почему Босс не замечает? Где черный ангел, который встряхнул бы Боссовы глаза, как игральные кости, и швырнул бы к Мози? Боссу нужно предзнаменование – так же, как прежде Лизе.

Лиза заталкивает ходунки в ванную, но здоровая нога опускается на серый ковер местной библиотеки. Лиза подтягивает инсультную ногу, которая уже не мертвая конечность. Стоит шагнуть в прошлое – и эта нога становится сильнее, по крайней мере, живее.

Лиза больше года живет в Монтгомери у Джа‑нелль. Тусить они начали сразу после того, как высохло их белье. Лиза очнулась в доме Джанелль и решила у нее остаться. Джанелль нравится, что Лиза ухаживает за ребенком, а еще больше, что Лиза всегда знает, где раздобыть дурь. Они вместе живут в убитом бунгало полумертвой матери Джа‑нелль. Вообще‑то мама Джанелль умерла, Лиза ее даже не видела, но это не мешает Джанелль получать мамину пенсию. Под задней частью дома старое школьное бомбоубежище, с пятидесятых годов сохранилось. Там как‑бы‑бойфренд Джанелль готовит мет, если удается достать нужные лекарства. Поэтому Лиза и пришла в библиотеку – встретиться с прыщавым парнем из аптечного киоска.

Парень опаздывает. По‑правде говоря, он слишком прыщавый, чтобы опаздывать, только, чего греха таить, и Лиза уже не та, что раньше. Она такая тощая, что на тазовую кость впору ставить солонку. Улыбается она теперь одними губами, чтобы зубы не показывать. Но зато она в завязе. В очередной раз. Только какого хрена завязывать, если прыщавый парень снова заставляет ждать?

У Лизы жуткая трясучка, а от сухого отрывистого кашля она не может избавиться даже в такой день, как сегодня, когда запила перкоцет половиной бутылочки робитуссина. Судя по виду, книжные полки и стулья сделаны из комков серого обойного клея. Сам воздух напоминает тепловатую грязь. Лизина проблема не мет, а то, что жизнь – полное дерьмо. Она и завязала лишь потому, что Джанелль уже несколько дней кайфует от мета так, что забывает искупать Джейн Грейс. Забывает покормить. Забывает, какой, блин, вообще день и час.

У прыщавого наверняка что‑то есть, например делаудид. Лиза машинально щелкает пальцами. Она завязала больше недели назад, после того как, переночевав у одного парня в трейлере, вернулась домой и услышала плач Джейн Грейс. Малышка лежала в изгаженном подгузнике, который не меняли пару дней. Лиза до такого не доводит. То есть обычно не доводит.

У прыщавого наверняка что‑то есть, например мет, с которого она слезла, потому что Джанелль жутко кайфует, а разве можно бросить Джейн Грейс? А если записку себе написать? Тогда она точно не забудет. Да, нужна именно записка.

«Дорогая Лиза! Купи фрукты и памперсы, будь дома к шести и не отсасывай у прыщавого в книгохранилище, сколько упаковок просроченного судафеда он бы тебе ни принес».

Лиза садится за компьютер и проверяет электронную почту. Адрес у нее тот же, flirtybits@ hotmail.com. Она завела его, еще когда пользовалась домашним компьютером Мелиссы. В ту пору почтовая служба «Хотмейл» только‑только появилась, и подруги считали себя единственными живыми девчонками в Сети. Лиза не садилась за комп целых два года, но вполне можно вспомнить, что и как. Она логинится и ждет, пока медленный библиотечный комп загружает содержимое папки «входящие». Послания себе можно писать каждый день. И больше не забывать.

Когда открывается папка, там уже ждет письмо, оправленное более трех месяцев назад.

«Хочу тебя увидеть. Приеду, куда скажешь».

Подписи нет, но Лиза и так знает, кто такая [email protected]. Точнее, кем должна быть. Она чувствует много чего сразу, все перепутанное, но громче прочего – нечто очень похожее на «да!».

На стоянку сворачивает «хонда» прыщавого, и Лиза быстро набирает: «Монтгомери, Алабама. Пятница, 16.00. Пончиковая „Криспи Крим“ на углу Алабастер и Пайн» – и, пока не передумала, кликает «отправить».

К пятнице Лиза не передумывает. Она по‑прежнему в жестком завязе, разве что викодин и ксанакс проскакивают. В «Криспи Крим» она приходит заранее и садится у стойки лицом к большой витрине. За ней по ленте движется целая армия пончиков, и автомат покрывает их глазурью. Лиза наливает в кофе сливки. Рыхлая белая масса сюрреалистическими облачками оседает на темной маслянистой жидкости. «Кофейный Дали», как говорила когда‑то Мелисса.

А вот и Мелисса, словно имя свое услышала, садится на табурет рядом с Лизой. На ней льняные брюки с иголочки и белая рубашка. Безупречна. Макияжа капельку, волосы длинные, прямые, будто отутюженные. На губах улыбка, в глазах искренняя радость и удивление. Удивлена Мелисса не тем, что видит Лизу, а тем, какую Лизу видит. Лиза вдруг чувствует свой затхлый, неприятный запах, а вот от Мелиссы пахнет деревьями после дождя и лимоном. Лиза растягивает губы в улыбке.

– Мы рады тебя видеть, – говорит Мелисса.

«Мы» подсказывает Лизе, что парень с квадратной челюстью – Мелиссин спутник. Он на пару лет старше, широкоплечий и белокурый. Наверное, это и есть Макбоб из адреса Мелиссиной электронки. Хренов Капитан Америка[25]. Макбоб садится на табурет рядом с Мелиссой и тоже улыбается. Зубы у него белоснежные.

– Это Лиза? – спрашивает он. Ясно, по Мелиссиным рассказам этот красавец представлял себе другую девушку.

Лиза неподвижно смотрит на Кофейного Дали, а Мелисса трещит без умолку. Она… Боже праведный, она извиняется, иначе к чему этот добрый, участливый голос? Она рассказывает Лизе о себе, о том, что случилось после страшного дня на пляже. Из больницы Мелисса поехала прямо домой. Натиск копов сдерживал семейный адвокат. Целую ночь Мелисса мерила шагами свою комнату. Хотелось кожу с себя содрать или расколотить голову о стенку – что угодно, только бы отключить мысли. На рассвете она уехала – скинула старую жизнь, как пару тесных туфель.

Так же как Лиза, Мелисса сбежала, только сбежала первой, – об этом она и говорила, причем, как всегда, без обиняков.

– Наркотики – это путь к самоуничтожению, – вещает Мелисса и касается плеча бывшей подруги с таким приторно‑раздутым участием, что Лиза хочет зубами впиться в нежную холеную руку.

Хренов Капитан Америка перевернул Мелиссину жизнь. Помог вылечиться. Помог изменить имя и начать с чистого листа.

– Я хочу восстановить справедливость, – стрекочет Мелисса. – Мой психотерапевт считает, что главную роль в вашем романе играл мой отец, а не ты и уж точно не я. Тебя было проще винить…

Заумные слова звучат скороговоркой – нездоровая атмосфера, искупление, реабилитационный процесс… Однако смысл Лизе ясен: Мелисса отделалась легким испугом. Она убила ту малышку – так же, как Лиза, пожалуй, даже больше, чем Лиза, но сейчас кристально чиста и прощена. Она заканчивает реабилитацию, она обновленный, поздоровевший клон прежней Мелиссы. Длинные белокурые волосы, на пальце скромное колечко с бриллиантиком…

– Лиза, позволь нам тебе помочь, – начинает Капитан Америка. – В центре, где лечилась Мелисса…

Лиза снова улыбается, губы сомкнуты, глаза мертвы. Встает. Пора уходить. Мелисса хватает ее за руку. Лиза бы отмахнулась, но Мелисса вкладывает ей в ладонь деньги. Мятые купюры и пропитанная жалостью улыбка – не что иное, как способ сказать: «Я выиграла». «Я выиграла» – лейтмотив избитых фраз о реабилитации и снисходительного сочувствия.

Самое страшное в том, что Мелисса права. Она выиграла. Лизины пальцы судорожно сжимают купюры. Хочется швырнуть их Мелиссе в лицо, а потом смачно плюнуть, но Лизе слишком нужны эти деньги, слишком нужно то, что можно на них купить.

Она бросается вон из пончиковой и слышит за спиной Мелиссин голос: «Наша дверь всегда открыта. Мой е‑мейл ты знаешь!»

Лиза не оглядывается. Мелиссу Ричардсон она с тех пор не видела.

Лиза спешит к Реджу. У Реджа всегда есть дурь. Через полчаса Мелисса отступает на двадцать второй план. Она – умница‑красавица Лиза, она уверена в себе. Она в спальне Реджа. Она на нем. Она ярко, ослепительно, безоблачно счастлива.

Лиза счастлива, пока счастье не кончается. Пока не кончаются силы Реджа и деньги. Она дремлет, но кровать Реджа похожа на холодную овсянку. Холодная овсянка засасывает. Мелисса выиграла, а ей, Лизе, нужно добраться до бухты Мобил, войти в воду и шагать, шагать вперед, пока над головой не сомкнутся прохладные голубые волны. Тогда Мелисса поймет, что виновата, что снова отдала живого человека на растерзание гребаного океана. Мысль кажется вполне дельной, пока Лиза не вспоминает Джейн Грейс. Лиза почти никогда ее не забывает, но это уже третий раз. Или четвертый. Четыре раза – это совсем неплохо. Она лишь в четвертый раз забыла о ребенке.

Лиза уже на улице. Наступила ночь, а какой завтра день, Лиза не знает. Она бежит домой, бежит что есть мочи, только дорога кажется липкой и вязкой. Дорога желает, чтобы Лиза упала и увязла в гудроне.

Лиза не сдается. Джанелль – та еще мать. Она забывала Джейн Грейс тысячу раз, а Лиза только трижды. Нет, четырежды. Разве Джанелль ухаживает за малышкой, обнимает ее, моет, готовит сандвичи с джемом? Нет, Лиза! Лиза помнит колыбельные, которые когда‑то слышала от Босса. Лиза любит Джейн Грейс с тех пор, как увидела ее в прачечной и, вместо того чтобы украсть, стала частью ее жизни. Лизе не нравятся те редкие дни, когда Джанелль вспоминает о ребенке и пытается наверстать упущенное. Но сегодня она отчаянно надеется, что Джанелль дома. Она убеждает себя, что Джанелль готовит макароны с сыром и по миллиону раз ставит затертые кассеты с мультиками «Дора‑следопыт», чтобы Джейн Грейс ей не докучала.

Во всех окнах горит свет, а Джанелль куда‑то слиняла. Лиза несется из одной пустой комнаты в другую – вот гостиная, вот кухонька, вот комната Джанелль, вот ее комната, вот кладовка, где спит Джейн Грейс. По ночам малышка выбирается из постельки, мимо маминой комнаты крадется к Лизе и утром просыпается рядом с ней. Она зовет Лизу, когда разобьет коленку или увидит плохой сон. Но сегодня Лиза о ней забыла, и во всех комнатах пусто.

Напоследок Лиза проверяет ванную и замирает. В ванне до краев воды, в воде – Джейн Грейс. На поверхности воды колышутся резиновый утенок и три черные какашки. Ванна у Джанелль старомодная, на фигурных ножках, через высокие скользкие бортики малышке не перелезть. Ноги и руки Джейн Грейс бледные и неподвижные, глаза закрыты, кожа вокруг глазниц словно надулась. Концы тонких волос всплыли. Половина лица девочки под водой. Нижняя половина под водой, рот под водой. Джейн Грейс не шевелится.

Лизу накрывает страшный мрак, на миг кажется, что сейчас разорвется ее собственное сердце. Тут она замечает на воде слабую рябь. Курносый носишко Джейн Грейс по‑прежнему над водой, эта рябь от ее дыхания.

Лиза бросается к ванне и хватает с пола грязное полотенце. Наклонившись за ним, она вспоминает желтое одеяльце и малышку, которая перестала дышать среди ночи. Лиза тысячу раз целовала ее маленькое личико, обдувала своим дыханием, двумя пальцами нажимала на хрупкую грудь, но ни дочкины легкие, ни сердце работать не заставила. В конце концов она потуже запеленала малышку и закопала в землю. С тех пор руки опустели и сама она опустела и почернела. Но сейчас руки заняты – она вытаскивает Джейн Грейс из воды и укутывает в полотенце. Замерзшая малышка стонет и ворочается в ее объятиях.

– Детям здесь не место, – говорит Лиза.

Джейн Грейс что‑то лепечет и утыкается опухшим от слез личиком Лизе в грудь. Девочка пахнет мочой, кожа холодная, сморщенная, но она дышит и хватается за Лизины грязные патлы. Потом открывает глаза, вдыхает несвежий Лизин запах и улыбается.

Лиза полюбила эту девочку еще в прачечной, когда едва ее не украла. Но сейчас их спасет не любовь.

Натягивая девочке носки, Лиза думает не о любви, а о Мелиссе. Она вспоминает Богатую библейскую школу, где было всего две пары розовых ножниц, и каждый день они доставались им с Мелиссой. Она вспоминает, как Клэр Ричардсон втыкала библейские фигурки в войлочное поле и бойким голосом рассказывала жуткие истории.

– Я назову тебя Мози, – говорит Лиза сонной девочке, – потому что вытащила тебя из воды. Одну тебя вытащила. Мози в честь Моисея. – Она втискивает руки девочки в кофту, из которой та давно выросла. Она вспоминает плюшевую утку, вспоминает, как они с Мелиссой позволили океану забрать одну девочку, а Бог забрал другую. Эту девочку заберет она. – Я назову тебя Ивой, потому что ива – дерево особенное.

– Я Джейн Грейс! – пищит малышка.

– Да, да, – кивает Лиза. – Для меня ты Мози Ива, а для всех еще и Джейн Грейс. Сейчас мне пора. Хочешь уйти вместе с Лизой?

Мози Ива Джейн Грейс сжимается в комочек. Ее руки и ноги так плотно обвивают Лизу, что этот удушающий захват нельзя не считать ответом.

Когда Лиза сажает Джейн Грейс в старый слинг и идет с ней к шоссе, ею движет не только любовь. Одной любви недостаточно, и этот чертов год – лучшее тому подтверждение. Сегодня любви помогает Лизино прошлое. Сегодня прошлое толкает ее вперед, словно прижатый к спине пистолет. Она – Лиза Слоукэм, дочь Босса, она лучше умрет и сгорит в аду, чем позволит Мелиссе Ричардсон выиграть.

Лиза смотрит на пустую ванну в доме Босса. Сегодня ей не сделать то, что не сделала Мелисса. Малышки, которую нужно вытащить из воды, уже нет. Мози выросла, и спасти ее куда труднее. Мози уходит на глубину, и как остановить ее, Лиза не знает.

Сперва Лиза поворачивает ходунки, потом здоровую ногу, потом инсультную. Снова поворачивает ходунки, но ванная слишком узкая. Ножка ходунков сильно толкает мусорный контейнер. Он падает, мусор рассыпается по полу.

Последним вываливается тест. Его засунули на самое дно, под комки туалетной бумаги, мятые разовые стаканчики и обрывки зубной нити. Тест падает лицом вверх.

Две розовые полоски. Лизе отлично известно, что это значит.

Лизин рот открывается, и на свободу вылетает долгое гневное «О». Оно становится все выше и громче, пока не превращается в неумолчный вопль. Поздно, слишком поздно. Она видела, как Мози уходит на глубину, но сделать ничего не смогла, а Босс вообще не видела. Сейчас уже поздно. Слишком поздно. Лиза голосит и голосит. На вопль прибегают Босс и Мози, испуганно замирают у двери и видят тест.

– Господи! – причитает Мози. – Я ведь даже… Они все под половицей!

Босс бросается к Лизе, неловко прижимается к ходункам, чтобы покрепче обнять и успокоить.

– Это не Мози! Мози не беременна. Это я. Это я. Это я.

Лиза осекается. Она смотрит через плечо Босса на Мози. На потрясенное лицо девочки, взгляд которой мечется от Босса к тесту, туда и обратно.

Две полоски.

– Это хорошо, лучше не бывает, – радостно лепечет Босс.

Мози уплывает, уплывает прочь от Лизиного страха и неожиданного счастья Босса. Вот она поворачивает, потом еще раз, потом еще. Потом скрывается из виду.





Дата публикования: 2014-11-29; Прочитано: 242 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!



studopedia.org - Студопедия.Орг - 2014-2024 год. Студопедия не является автором материалов, которые размещены. Но предоставляет возможность бесплатного использования (0.01 с)...