Роль учения о «филиокве» в процессе разделения церквей

В историческом плане разногласие Востока и Запада по пово­ду учения о «филиокве» имело длительное и сложное развитие, сыгравшее немаловажную, если не решающую, роль в процессе разделения Церквей и их дальнейших взаимоотношений.

Возникнув в V столетии, это учение далеко не сразу получило признание даже среди иерархов Западной Церкви. Решительно воспротивился влиянию добавления в Символ веры, например, папа Лев III (795-816), несмотря на настойчивое давление импе­ратора германцев Карла Великого. В доказательство своей лояль­ности папа повелел начертать на двух серебряных досках текст Символа веры без слов «и Сына» на греческом и латинском язы­ках и установить эти доски в соборе св. Петра в Риме, сопрово­див надписью: «Я, папа Лев, сделал это по любви к православ­ной вере и ради сохранения ее». Такова была тогда позиция Рим­ского епископа, еще не ставившего себя выше Вселенской Церкви.

Однако со второй половины IX столетия римские папы начи­нают однозначно поддерживать измененный Символ веры. Наря­ду с другими причинами, именно учением о «филиокве» был выз­ван раскол между Востоком и Западом при патриархе Констан­тинопольском Фотии. Для предотвращения его дальнейшего раз­вития в 879 г. в Константинополе состоялся так называемый Ве­ликий Свято-Софийский Собор, прямо осудивший внесение каких бы то ни было добавлений в Символ веры. Занимавший в то время папский престол Иоанн VIII выразил при этом согласие с патриархом Фотием. Римская Церковь некоторое время счита­лась с определением этого Собора. Но в начале XI в., когда Рим и папский престол оказались во власти германского императора, последний, движимый антивизантийскими настроениями, все же побудил папу Бенедикта VIII внести добавление в Символ веры (1014). Когда в 1054 г. состоялось формальное разделение За­падной и Восточной Церквей, легат папы Льва IX в Константинополе уже обвинял греков в том, что они будто бы устранили слова «и Сына» из текста Символа веры. Собор в Бари (1098) под председательством папы Урбана II также объявил отказ от «филиокве» ересью.

Окончательное учение о «филиокве» было сформулировано и догматизировано католиками в 1438 г. на печально известном Ферраро-Флорентийском Соборе, провозгласившем унию, то есть при­соединение Восточных Церквей к римскому католицизму на услови­ях последнего. Эту унию подписал, среди прочих, митрополит Исидор Киевский, который был изгнан затем из Москвы и закончил свою жизнь кардиналом Римско-католической Церкви.

В дальнейшем усилия сторонников унии были направлены на то, чтобы убедить православных, что древние святоотеческие формулировки выражают «филиокве», но только в других терми­нах. Таким образом, отрицание его после провозглашения догмата должно было расцениваться как ересь. Перед лицом таких попы­ток православные богословы неустанно утверждали, что в глазах всего Предания (вне августиновского и латинского наследия) Сын никоим образом не является причиной ипостасного бытия Святого Духа и что это различие касается самых основ веры. Именно это общее сознание Церкви выражало Окружное посла­ние восточных Патриархов (1848): «...Единая, Святая, Соборная и Апостольская Церковь... ныне вновь возвещает соборне, что сие нововводное мнение, будто Дух Святой исходит от Отца и Сына, есть сущая ересь и последователи Его, кто бы они ни были, еретики. Составляющиеся из них общества суть общества еретические и всякое духовно – богослужебное общение с ними православных чад Соборной Церкви — беззаконие».

Глубинная причина отрицания православными богословами «филиокве» состоит в том, что учение это частное, принадлежащее блаженному Августину и происшедшей от него традиции, чуждой общему учению отцов Древней Церкви, и никогда не было принято церковной полнотой. Оно никогда не входило в сокровище веры, передаваемое Церковью, критерий которого, согласно св. Викентию Леринскому, есть то, «чему верили всегда, повсюду и все».

Чтобы возвести частное учение Августина в догмат веры, потребовалось заменить этот общепризнанный критерий другой, уже явно неправославной экклезиологической доктриной, ставящей папу римского выше Вселенских Соборов, выше самой Вселенской Церкви.