Терминосистема юридической аргументации

Для каждой области знаний характерен конкретный терминологический аппарат, или терминосистема – организованная совокупность терминов, то есть слов и словосочетаний, являющихся точным обозначением определенных понятий. Терминосистема свойственна и для теории юридической аргументации. Чтобы определить, какими терминами характеризуется данная область знаний, следует, прежде всего, обратиться к анализу нормативных правовых и правоприменительных актов. Они – важнейший индикатор практической юридической деятельности.

В соответствии с частью 4 статьи 15 Конституции РФ[40] общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. В международных актах используется интересующая нас терминология.

Статут Международного Суда от 26 июня 1945 г.[41] гласит: «Суд распоряжается о направлении дела, определяет формы и сроки, в которые каждая сторона должна окончательно изложить свои доводы, и принимает все меры, относящиеся к собиранию доказательств…» (статья 48). Согласно части 1 статьи 53, «если одна из сторон не явится в Суд или не представит своих доводов, другая сторона может просить Суд о разрешении дела в свою пользу…».

В соответствии с пунктом 1 статьи 67 Римского статута Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г.[42] обвиняемый имеет право выдвигать аргументы в свою защиту… Подпункт «а» пункта 1 статьи 1 Протокола № 7 от 22 ноября 1984 г. к Конвенции о защите прав человека и основных свобод[43] гласит: «Иностранец, на законных основаниях проживающий на территории какого-либо государства, не может быть выслан из него иначе как во исполнение решения, принятого в соответствии с законом, и должен иметь возможность представить аргументы против своей высылки…»

Внутригосударственные нормативные правовые акты также содержат терминологию, имеющую отношение к юридической аргументации. Наиболее важны законодательные акты. Согласно статье 62 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации»[44] председательствующий в заседании предлагает сторонам дать пояснения по существу рассматриваемого вопроса и привести правовые аргументы в обоснование своей позиции. Аналогичная норма содержится в Законе города Москвы от 13 февраля 2002 г. № 10 «Об Уставном суде города Москвы»[45]. Хотелось бы подчеркнуть, что речь в статье 58 данного акта идет также о правовых аргументах.

В соответствии со статьей 9 Арбитражного процессуального кодекса РФ от 24 июля 2002 г.[46] «лица, участвующие в деле, вправе знать об аргументах друг друга до начала судебного разбирательства».

Широко используется термин «довод» в Уголовно-процессуальном кодексе РФ от 18 декабря 2001 г.[47]. Согласно статье 14 подозреваемый или обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения. По статье 363 УПК РФ апелляционные жалоба и представление должны содержать доводы лица, подавшего жалобу или представление, и доказательства, обосновывающие его требования. Грамматическое истолкование данной нормы позволяет сделать вывод о том, что понятия «довод» и «доказательство», используемые в контексте анализируемого предложения, не равнозначны.

В Гражданском процессуальном кодексе РФ от 14 ноября 2002 г.[48] также фиксируется данный термин. Статья 35 ГПК РФ гласит: «Лица, участвующие в деле, имеют право знакомиться с материалами дела, делать выписки из них, снимать копии, заявлять отводы, представлять доказательства и участвовать в их исследовании, задавать вопросы другим лицам, участвующим в деле, свидетелям, экспертам и специалистам; заявлять ходатайства, в том числе об истребовании доказательств; давать объяснения суду в устной и письменной форме; приводить свои доводы по всем возникающим в ходе судебного разбирательства вопросам, возражать относительно ходатайств и доводов других лиц, участвующих в деле…»

В Федеральном законе от 23 ноября 1995 г. № 174-ФЗ «Об экологической экспертизе»[49] (в редакции Федерального закона от 22 августа 2004 г. № 122-ФЗ) указано, что органы местного самоуправления городских округов и муниципальных районов имеют право направлять в письменной форме федеральным органам исполнительной власти в области экологической экспертизы аргументированные предложения по экологическим аспектам реализации намечаемой хозяйственной и иной деятельности (часть 2 статьи 9).

В подзаконных нормативных правовых актах также встречается интересующая нас терминология. В Положении о порядке рассмотрения вопросов гражданства Российской Федерации[50] применен термин «аргументированное мнение», в Приказе Министерства образования и науки РФ от 29 октября 2008 г. № 327 «Об утверждении Административного регламента исполнения Федеральной службой по интеллектуальной собственности, патентам и товарным знакам государственных функций по организации приема заявок на изобретение и их рассмотрения, экспертизы и выдачи в установленном порядке патентов Российской Федерации»[51] речь идет о необходимости приведения аргументов правового характера при направлении запроса с указанием обнаруженных недостатков.

Согласно пункту 1.5 Приказа Генеральной прокуратуры РФ от 27 ноября 2007 г. № 189 «Об организации прокурорского надзора за соблюдением конституционных прав граждан в уголовном судопроизводстве»[52] при рассмотрении в ходе досудебного производства в судебных заседаниях вопроса об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и о продлении срока содержания под стражей прокуроры должны принципиально отстаивать избранную точку зрения, приводя четкие и убедительные аргументы.

Среди правоприменительных актов наиболее часто термины «довод», «аргумент» встречаются в решениях судебных инстанций по конкретным делам. В Постановлении Европейского Суда по правам человека от 15 июля 2002 г. «Калашников против Российской Федерации»[53] в разделе 2 «Разумность срока содержания под стражей» имеется подраздел а) «Доводы сторон, представленные Суду».

Несомненный интерес в ракурсе нашего исследования имеет Постановление Пленума Верховного Суда РСФСР от 7 февраля 1967 г. № 35 (в редакции постановлений Пленума от 21 декабря 1993 г. № 11 и от 25 октября 1996 г. № 10). В нем указано: «Все еще встречаются факты вынесения судами недостаточно мотивированных приговоров, решений, определений и постановлений. Зачастую в них отсутствует обоснование квалификации преступления, не приводится юридическая аргументация принятого решения». Это один из немногих документов, в которых речь идет именно о юридической аргументации.

Конституционный Суд РФ в Определении от 25 января 2005 г. № 42-О[54] указал, что «положения статей 7, 123, 124, 125, 388 и 408 УПК Российской Федерации в их конституционно-правовом истолковании, вытекающем из настоящего Определения, не допускают отказ дознавателя, следователя, прокурора, а также суда при рассмотрении заявления, ходатайства или жалобы участника уголовного судопроизводства от исследования и оценки всех приводимых в них доводов, а также мотивировки своих решений путем указания на конкретные, достаточные с точки зрения принципа разумности, основания, по которым эти доводы отвергаются рассматривающим соответствующее обращение органом или должностным лицом».

Фраза «Конституционный Суд Российской Федерации… не дал юридической оценки дополнительным юридическим аргументам, выдвинутым представителями Государственной Думы» содержится в Особом мнении судьи Конституционного Суда РФ Н. Витрука к Постановлению Конституционного Суда РФ от 11 декабря 1998 г. № 28-П «По делу о толковании положений части 4 статьи 111 Конституции Российской Федерации»[55], а о «конституционно-правовой аргументации» сказано в Особом мнении судьи Конституционного Суда РФ Г. Гаджиева к Постановлению Конституционного Суда РФ от 27 февраля 2009 г. № 4-П «По делу о проверке конституционности ряда положений статей 37, 52, 135, 222, 284, 286 и 379.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и части четвертой статьи 28 Закона Российской Федерации «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» в связи с жалобами граждан Ю. К. Гудковой, П. В. Штукатурова и М. А. Яшиной»[56].

Проведенный выше анализ позволяет сделать следующие выводы:

1) термин «юридическая аргументация» достаточно давно вошел в юридический лексикон в России. Произошло это в 1967 г. на уровне требования к содержанию такого юридического документа, как решение суда, то есть в период, когда теория юридической аргументации только начинает разрабатываться за рубежом;

2) нормативные правовые и правоприменительные акты располагают терминологией, имеющей прямое отношение к сфере юридической аргументации. Чаще всего используются термины «довод», «аргумент», но происходит это в собственно юридическом контексте, а следовательно, можно вести речь о юридической аргументации;

3) термины «правовая аргументация», «правовой аргумент», «юридическая аргументация», «юридический аргумент» редко встречаются в нормативных правовых и правоприменительных актах и не имеют дефинитивного обеспечения.