Глава 13. В конце концов Рома, вытирая пот со лба, сказал:

В конце концов Рома, вытирая пот со лба, сказал:

– На сегодня хватит.

– Вы уйдете, не найдя эфу? – испугалась я.

– Джейсон устал, придем потом.

– Но если ваша эфа укусит кого‑нибудь?

– Не, – засмеялся Рома, – она милая.

– Милая? – с некоторым сомнением повторила я.

– С замечательным характером, – закивал Роман. – Эфа просто побудет у вас. Эй, Джейс, не дрейфь, завтра ее найдешь.

Чудовище тихо гавкнуло.

– Ну, покедова, – помахал Рома рукой.

– Постойте! – воскликнула я. – А как эфу подманить можно?

– На еду, – спокойно ответил Роман, – она очень сливочки уважает. Жирные, из пакета. Когда завтра прийти можно?

– Прямо с утра, – дрожащим голосом предложила я, – пораньше. А еще лучше у нас ночевать остаться.

Рома засмеялся.

– За фигом?

– Боюсь до трясучки. Вы уверены, что эфа у нас?

– Куда ж ей деться? – флегматично пожал плечами Роман. – Не, утром никак не получится. Днем продолжим, лады?

Я кивнула, слова не шли из горла. Роман с Джейсоном исчезли за порогом. Ноги понесли меня к книжным шкафам. Где‑то тут должен стоять энциклопедический словарь. Сейчас открою на нужной странице и узнаю подробности про эфу.

Пальцы начали шуршать бумагой… Где тут статья про пресмыкающихся? Змеехвостки, змеешейки, змееяды… Вот, змеи! Глаза побежали по строчкам: «отряд пресмыкающихся… тело удлиненное, покрыто чешуей… около 3000 видов, 13 семей: удавы, ужи, морские, аспиды, гадюки, гремучие и др.».

Я шумно вздохнула: «и др.» – впечатляющее замечание. Что там дальше? «Распространены широко… Из них ядовиты, опасны для людей и домашних животных гадюки, щитомордники, эфы…» Я схватилась за сердце, потом попыталась успокоиться. Роман говорил о какой‑то желто‑красной эфе. Но она ЭФА! Может, змея не в нашей квартире? Хотя если неприятность вероятна, то она произойдет непременно. Это правило Лампы, и оно замечательно действует. Как же сейчас поступить?

Внезапно мне ужасно захотелось пить. Автоматически переставляя ноги, я добралась до кухни и увидела Кирюшу, маячившего около плиты.

– Привет, – весело сказал мальчик, – гляди, чего нашел!

Я потеряла на секунду дар речи: в правой руке Кирюша держал тонкую, очень длинную, черную веревку.

С воплем «Не трогай, она ядовитая!» я ринулась на Кирика, выдрала из его пальцев противно‑скользкое змеиное тело, потом живо открыла железную банку с чаем, бросила туда эфу, тщательно завернула крышку и испустила тяжелый вздох.

– Фу‑у‑у…

Кирюша попятился, а я заметалась по кухне, открывая шкафчики.

– Лампудель, – тихо спросил мальчик, – ты чего?

– Надо пакет найти, покрепче.

– Зачем?

– Банку в него поставлю и завяжу. А потом в зоопарк поеду.

– Когда?

– Сейчас.

Кирюша заморгал. Он явно был удивлен сверх меры, но меня колотило от страха, объяснять суть происходящего некогда. Эфу необходимо сдать в серпентарий, Роман не имеет права держать в квартире змею. Пусть сосед разозлится, но у нас дети, собаки! Куплю потом Джейсону любого приятеля на выбор: хомячка, крысу, лягушку, таракана, кота… Кого угодно, кроме змей!

– Слышь, Лампудель, – пропищал Кирюша, – вечер уже, поздно. Зоопарк не работает. И потом, зачем банка с чаем его сотрудникам?

– Там она!

– Кто? – широко распахнул глаза школьник.

– Она, – нервно повторила я, – подруга Джейсона.

– Конечно, конечно, – закивал Кирик и убежал.

Я, не теряя времени, запихнула банку в один пакет, завязала ручки. Повторила операцию, вытащила третий пластиковый мешок…

– Лампуша, – заворковал Сережка, бойким шагом входя на кухню, – как дела?

– Супер, – пробормотала я.

– Выглядишь усталой, – констатировал старший сын Кати. – Надо пойти прилечь.

Я схватила упакованную банку.

– Мне некогда!

– Давай поговорим…

– О чем?

– О твоем самочувствии, – широко заулыбался Сережа… – Кстати, вот замечательные таблетки. Из трав: валерьяна, пустырник, мята. Выпей.

– Спасибо, не нуждаюсь в лекарствах. Извини, тороплюсь.

– Куда?

– В зоопарк.

– Решила полюбоваться на милых обезьянок? – засюсюкал Сережка. – Лучше сделать это завтра. Сейчас мартышки мирно спят, и Лампуше тоже пора бай‑бай.

Я нервно оглянулась.

– Ладно, сейчас объясню. Только нашим ни гу‑гу, а то в доме кавардак начнется.

– Говори, родная, – с абсолютно несвойственной ему нежностью пропел Сережка, – внимателен, как никогда.

– В пакете банка, – начала я растолковывать ситуацию, – а в ней ОНА. Страшная, опасная! Кусанет, и привет.

– Ты уверена? – сдвинул брови Сережка.

– Абсолютно. Рома приводил Джейсона, тот дружит с ней, но ОНА убежала, через дырку проникла к нам.

– Откуда?

– Сверху.

– Ага, ясно. И дальше?

– Джейсон ее искал, но нашел только сумочку.

– Да ну? – ласково улыбаясь, задал очередной вопрос старший сын Катюши.

– Джейсон принял ее за приятельницу. Конечно, странно, что огромный черный Джейсон дружит с эфой, но всякое случается. В общем, схватил он Юляшкин ридикюль, тот ведь из змеиной кожи…

– Зачем негру сумка Юльки?

– Негру? В смысле африканцу? Не знаю. А что, Юлю ограбили? – испугалась я.

Сережка налил в кружку воды и протянул мне.

– На, выпей.

– Не хочу. Почему Юлька мне не рассказала про негра, который на нее напал?

– Это ты сообщила.

– Я?

– Кто говорил про Джейсона, черного, огромного? – напомнил Сергей.

– Он питбуль! Джейсон – пес!

– А за фигом ему Юлькина сумка?

Я обвалилась на табуретку. Хороший вопрос, но вот как на него ответить? Ладно, попытаюсь еще разок.

– Роман и Джейсон…

Сережка взял пакет с банкой и начал медленно разрезать пластик ножницами.

– Прекрати сейчас же! – занервничала я. – Там ужасная ОНА.

– Спокойно, – кивнул Сережка, – минуточку…

Он снял крышку и высыпал чайную заварку в раковину.

– Что ты делаешь? – завопила я. – Вон ОНА, длинная, черная!

Сережа преспокойно взял в руку змею.

– Эта?

– Да, да, да! – в состоянии, близком к истерике, залопотала я.

– Ё‑мое! – протянул Сережка. – Лампудель, выпей валерьянку. Это макаронина.

Я закрыла рот, потом тихонько осведомилась:

– В смысле… изделие из твердых сортов пшеницы?

– Может, из мягких, – задумчиво произнес Сережка, – но уж точно не змея.

Нервное хихиканье вырвалось из моего рта.

– Э, нет, не обманешь! Вермишель белая!

Сережка швырнул «веревку» в раковину, подошел к плите, поднял крышку стоявшей на ней сковородки и хмыкнул.

– Тут полно таких «змей». Юлька вчера купила макароны с добавлением сока свеклы, а сегодня их на ужин сварила. Выглядят жутко. Сейчас попробую. Фу, и на вкус гадко. Ну и дрянь, совершенно несъедобно. Хочешь пожевать?

– Спасибо, – отказалась я. – Значит, Кирик держал спагетти?

– Правильно, умница. Змея тебе приснилась.

– Но Роман сказал…

– Успокойся, тебе показалось.

– Джейсон…

– Кто?

– Питбуль, пес того…

– Кобель рассказал тебе про змею? – захихикал Сережка. – Про симпатичную такую змейку, с которой коротает вечера у телика? Лампудель, прими лекарство и иди спать.

– В доме опасно находиться! В квартире прячется эфа, она покусает всех! – взвыла я. – Взрослых, детей, собак!

– Думаю, Костиным змеища поперхнется, – окончательно развеселился Сережка.

– Ну, как макароны? – спросила, входя на кухню, Юля.

– Отвратные, – ответил муж. – Тебе удалось отнять у Джейсона сумку?

Юлечка, успевшая открыть сковородку, замерла с крышкой в руке.

– Ты о чем? – спросила она у своей второй половины.

– Лампа уверяет, что час тому назад сюда приходил питбуль, чтобы одолжить у тебя сумочку. Собрался, сердешный, на тусовку, а пудреницу положить некуда, – заявил Сережка, сохраняя на лице полнейшую серьезность.

Юля покрутила указательным пальцем у виска.

– Того, да? – сурово посмотрела она на мужа.

– Помнишь, как вы с Лизой мерили обновки? – вклинилась в их беседу я, опередив Сережку, решившего еще что‑то сказать.

– Ну, – кивнула Юля.

– А тут мы вошли.

– Кто?

– Я, Джейсон и Роман. Собака шмыгнула под кровать и вылезла с ридикюлем в зубах.

– Не было такого, – решительно ответила Юлечка и закричала: – Лизка!

– Чего? – всунулась в кухню девочка. – Вот народ, голову помыть не дадут.

– Когда мы вещи делили, в спальню мужик приходил? С псом? – спросила Юля.

– Совсем опсихела? Одни там были. Зачем нам в такой момент посторонние? – сморщилась Лизавета и скрылась за дверью.

– Лампудель, иди спать, – велел Сережка, – утро вечера мудренее.

– Они ничего не помнят, потому что потрошили пакеты. В доме опасно находиться! – с отчаянием воскликнула я. – Тут поселилась змея! Страшная! Ужасная!

Супруги переглянулись.

– А еще у нас появился питбуль, который любит дамские сумки, – скривилась Юлечка. – Правда, Лампа, иди в кровать, ты переутомилась.

– Выпей валерьянки, – упорно повторял Сережка.

Юля открыла ящик буфета.

– Лучше снотворное. Держи, Лампуша, запей молоком, хорошо подействует.

– Вы мне не верите!

– Конечно, нет, – вырвалось у Сережкиной жены, но она немедленно исправилась: – То есть нет, верим, да. Ой, ты всех запутала! Спокойной ночи.

Я побрела к двери. Надо что‑то предпринять, причем срочно.

– Эй, Лампецкий, – окликнул Сережка, – не видела, куда из гостиной диски со «Звездными войнами» подевались?

– Они у меня, смотрю на ночь.

– Понятненько, – хором ответили супруги и противно захихикали.

Обозлившись на глупую парочку, я заглянула в спальню к Лизе. Девочка сидела у компьютера.

– Надень резиновые сапоги, – приказала я, – и не выходи ночью в коридор.

– Угу.

– Слышишь?

– Угу.

– Лизавета!

– А? – оторвала глаза от монитора девочка. – Что? Где? Кто? А зачем сапоги?

– В доме змея.

– Прикольно, – совершенно не испугалась школьница. – Красивая?

– Заткни щель под дверью одеялом и ложись спать в сапогах! – велела я.

– Можно в ластах? – сделала скорбное лицо девочка. – Они больше по сезону, на улице жара.

Поняв, что Лиза, как и Сережка с Юлечкой, не воспринимает мои предостережения всерьез, я пошла к Кирюше и нашла его тоже у ноутбука. Выслушав мою «песню» про эфу, подросток вскочил и заорал:

– Иес, мой генерал! Дайте скафандр, проведу ночь в нем, с ружьем в руке.

– Дурак, – не выдержала я.

– Хорошее воспитание мешает адекватно ответить! – гаркнул Кирюша. – Разрешите, мэм, расстрелять гадину баллистическими ракетами?

– Вот укусит эфа до смерти, тогда не жалуйся, – пригрозила я.

– Ага, утонешь, домой не приходи, – заржал Кирюша. – Гениально, Лампудель, ты переплюнула Настьку Редькину. Игру «Ваша семья» знаешь?

– Нет, – поддержала я разговор.

– Ерунда, – начал просвещать меня Кирюшка, – в нее девчонки играют, которым стрелялки, бродилки‑квесты не нравятся. Там нужно строить дом, заводить семью, детей. Так вот, прихожу на день рождения к Ваське Редькину, посадили нас за стол, папа‑мама‑бабушка‑друзья и Настька, сестрица. Такой бубенчик, отличница, радость родителей, не то что Васька. Стали об игрушках говорить, Настюха и заявляет: «У меня в инете так круто, семья классная и бизнес…» Ну, я решил ей настроение подпортить. Уж больно она правильная да аккуратная. Послушал, послушал и добавил: «В этой игре многие берут детей на воспитание, получают от государства деньги на их содержание, потом запирают сироток в комнате, где те тихо от голода помирают, а субсидии не возвращают. Кое‑кто очень на пособиях поднялся, бизнес хороший завел».

– И что, это правда? – ужаснулась я.

– Ну игра же, – не понял моей реакции Кирюшка, – понарошку голодом морят. Я думал, Настька заревет, из‑за стола выскочит, а она спокойненько так отвечает: «Не, я своих с крыши сбрасываю, типа несчастный случай получился». Супер, да? Хорош бутончик! Ласковый такой!

– Суперее не бывает, – ответила я и пошла в квартиру к Вовке.

Костин долго не отпирал дверь, я уже решила, что его нет дома и собралась уходить, но тут створка распахнулась и на пороге возник зевающий майор.

– Что случилось плохого? – лениво поинтересовался он.

– Не ходи к нам.

– Почему?

– В доме змея. Огромная. Злая. Ядовитая. Эфа!

Костин с хрустом потянулся.

– Лампа! Ты являешься ко мне за полночь, вытаскиваешь из кровати и велишь не ходить из квартиры в квартиру. Но я и не собирался бродить по дому, мирно спал!

– Извини, просто хотела…

– Давай завтра поговорим, а?

– У тебя есть резиновые сапоги?

– Где‑то валялись.

– Завтракать приходи в них.

– В бахилах? До бедер?

– Главное, чтобы не с босыми ступнями. Насколько я в курсе, резину змея прокусить не способна.

Вовка снова зевнул и вдруг спросил:

– Удочки брать? Отлично придумано! Посидим на краю ванны, щук половим.

– Идиот! – рявкнула я.

– Сама‑то кто? – фыркнул Костин. – Разбудила посреди ночи и чушь понесла.

Потерпев полнейшее поражение и заработав репутацию психически нестабильной особы, свихнувшейся на почве просмотра «Звездных войн», я вернулась домой. Следовало хоть как‑то обезопасить квартиру. Поразмыслив над ситуацией, я налила в глиняную плошечку жирных сливок, растворила в них несколько таблеток снотворного и, искренне желая эфе обпиться, заснуть, упасть в миску и утонуть, пошла в свою спальню. Собаки мирно посапывали кто в кресле, кто на полу. Я сначала тщательно заперла дверь, затем подоткнула под нее плед, внимательно осмотрела помещение, перетрясла кровать и, перекрестившись, залезла под одеяло. Наверное, не сумею заснуть, буду вскакивать от малейшего шороха… Но неожиданно дрема схватила меня в цепкие объятия.