Тема 1 Наближені обчислення 7 страница

‘That suits me (это подходит мне),’ cried the starling (прокричал скворец), and off it flew (и прочь он улетел); and very comfortable nests have starlings (и у скворцов очень удобные гнезда).

So it went on (так что это продолжилось: «пошло дальше»), every bird taking away some knowledge (каждая птица брала какое-либо знание) of how to build nests (о том, как строить гнезда), but none of them waiting to the end (но ни одна из них не ждала до конца). Meanwhile Madge Magpie (тем временем Мэдж-Сорока) went on working and working (продолжала работать и работать) without looking up (не взглядывая наверх = не поднимая глаз) till the only bird that remained was the turtle-dove (пока единственная птица, которая осталась, не была горлица), and that hadn’t paid any attention all along (и эта не обращала внимания с самого начала: «на протяжении /всей работы/»), but only kept on saying its silly cry (но только продолжала произносить свой глупый крик): ‘Take two (возьми два), Taffy (Тэффи), take two-o-o-o (возьми два-а-а-а).’

At last the magpie heard this (наконец сорока услышала это) just as she was putting a twig across (как раз когда она клала прутик поперек). So she said (так что сказала): ‘One’s enough (одного достаточно).’

But the turtle-dove kept on saying (но горлица продолжала говорить): ‘Take two, Taffy, take two-o-o-o (возьми два)’.

Then the magpie got angry (тогда сорока рассердилась) and said (и сказала): ‘One’s enough (одного достаточно), I tell you (я говорю тебе).’

Still the turtle dove cried (однако горлица кричала): ‘Take two, Taffy, take two-o-o-o (возьми два).’

At last (наконец), and at last (и наконец), the magpie looked up (сорока посмотрела вверх) and saw nobody near her (и не увидела никого близ себя) but the silly turtle-dove (кроме глупой горлицы), and then she got rarely angry (а затем она стала исключительно сердитой = рассердилась) and flew away (и улетела прочь) and refused to tell the birds how to build nests again (и отказывалась снова рассказывать птицам, как строить гнезда). And that is why different birds build their nests differently (и вот почему разные птицы строят свои гнезда по-разному).

suit [sju:t], turtle-dove [`tə:tl dAv], refuse [rı`fju:z]

‘That suits me,’ cried the starling, and off it flew; and very comfortable nests have starlings.

So it went on, every bird taking away some knowledge of how to build nests, but none of them waiting to the end. Meanwhile Madge Magpie went on working and working without looking up till the only bird that remained was the turtle-dove, and that hadn’t paid any attention all along, but only kept on saying its silly cry: ‘Take two, Taffy, take two-o-o-o.’

At last the magpie heard this just as she was putting a twig across. So she said: ‘One’s enough.’

But the turtle-dove kept on saying: ‘Take two, Taffy, take two-o-o-o.’

Then the magpie got angry and said: ‘One’s enough, I tell you.’

Still the turtle dove cried: ‘Take two, Taffy, take two-o-o-o.’

At last, and at last, the magpie looked up and saw nobody near her but the silly turtle-dove, and then she got rarely angry and flew away and refused to tell the birds how to build nests again. And that is why different birds build their nests differently.

Kate Crackernuts (Кейт-Колющая орехи)

ONCE upon a time there was a king and a queen (давным-давно жили-были король и королева), as in many lands have been (как это было во многих землях). The king had a daughter, Anne (у короля была одна дочь, Анна), and the queen had one named Kate (а у королевы была дочь по имени Кейт), but Anne was far bonnier than the queen’s daughter (но Анна была гораздо: «далеко» красивее, чем дочь королевы), though they loved one another (хотя они любили одна другую = друг друга) like real sisters (как настоящие сестры). The queen was jealous (королева завидовала: «была ревнива») of the king’s daughter being bonnier than her own (тому, что дочь короля была красивее, чем ее собственная), and cast about to spoil her beauty (и искала средства испортить ее красоту; to cast about — обдумывать; искать, разыскивать, изыскивать /средства и т. п./). So she took counsel of the hen-wife (так что она приняла: «взяла» совет птичницы; hen — курица), who told her to send the lassie to her (которая сказала ей послать девушку к ней) next morning (следующим утром) fasting (не евшей: «постящейся»).

So next morning early (так что следующим утром рано), the queen said to Anne (королева сказала Анне), ‘Go, my dear (сходи, моя дорогая), to the hen-wife in the glen (к птичнице в долину), and ask her for some eggs (и попроси ее о нескольких яйцах).’

So Anne set out (так что Анна отправилась в путь), but as she passed through the kitchen (но когда она проходила через кухню) she saw a crust (она увидела кусок хлеба), and she took and munched it (и она взяла и жевала его) as she went along (пока она шла вперед).

When she came to the hen-wife’s (когда она пришла к птичнице) she asked for eggs (она попросила о яйцах), as she had been told to do (как ей было сказано); the hen-wife said to her (птичница сказала к ней), ‘Lift the lid off that pot there and see (подними крышку с того горшка и посмотри).’ The lassie did so (девушка сделала так), but nothing happened (но ничего не произошло). ‘Go home to your minnie (иди домой к своей матушке) and tell her to keep her larder door better locked (и скажи ей держать дверь ее кладовой получше запертой),’ said the hen-wife (сказала птичница). So she went home to the queen (так что она пошла домой к королеве) and told her what the hen-wife had said (и рассказала ей, что сказала птичница). The queen knew from this (королева узнала из этого) that the lassie had had something to eat (что девушка получила что-то поесть), so watched the next morning (поэтому смотрела следующим утром) and sent her away fasting (и отослала ее прочь голодной); but the princess saw some countryfolk picking peas by the roadside (но принцесса увидела каких-то деревенских людей, срывающих горох у обочины), and being very kind she spoke to them (и, будучи очень любезной, она заговорила с ними) and took a handful of the peas (и взяла пригоршню горошин), which she ate by the way (которую съела по пути).

beauty [`bju:tı], countryfolk [`kAntrıfəuk], roadside [`rəudsaıd]

ONCE upon a time there was a king and a queen, as in many lands have been. The king had a daughter, Anne, and the queen had one named Kate, but Anne was far bonnier than the queen’s daughter, though they loved one another like real sisters. The queen was jealous of the king’s daughter being bonnier than her own, and cast about to spoil her beauty. So she took counsel of the hen-wife, who told her to send the lassie to her next morning fasting.

So next morning early, the queen said to Anne, ‘Go, my dear, to the hen-wife in the glen, and ask her for some eggs.’

So Anne set out, but as she passed through the kitchen she saw a crust, and she took and munched it as she went along.

When she came to the hen-wife’s she asked for eggs, as she had been told to do; the hen-wife said to her, ‘Lift the lid off that pot there and see.’ The lassie did so, but nothing happened. ‘Go home to your minnie and tell her to keep her larder door better locked,’ said the hen-wife. So she went home to the queen and told her what the hen-wife had said. The queen knew from this that the lassie had had something to eat, so watched the next morning and sent her away fasting; but the princess saw some countryfolk picking peas by the roadside, and being very kind she spoke to them and took a handful of the peas, which she ate by the way.

When she came to the hen-wife’s (когда она пришла к птичнице), the hen-wife said (птичница сказала), ‘Lift the lid off the pot and you’ll see (подними крышку с горшка и ты увидишь).’ So Anne lifted the lid (так что Анна подняла крышку), but nothing happened (но ничего не случилось). Then the hen-wife was rare angry (тогда птичница стала исключительно сердитой = очень рассердилась) and said to Anne (и сказала к Анне), ‘Tell your minnie the pot won’t boil (скажи своей мамочке, что горшок не закипит) if the fire’s away (если огонь далеко).’ So Anne went home and told the queen (так что Анна пошла домой и сказала королеве).

The third day (на третий день) the queen goes along with the girl (королева идет вместе с девушкой) herself to the hen-wife (сама к птичнице). Now, this time (ну, на этот раз), when Anne lifted the lid off the pot (когда Анна подняла крышку с горшка), off falls her own pretty head (прочь падает = отваливается ее собственная красивая головка), and on jumps a sheep’s head (и на /нее/ прыгает овечья голова).

So the queen was now satisfied (так что королева была теперь удовлетворена), and went back home (и вернулась домой).

Her own daughter, Kate, however (ее собственная дочь, Кейт, однако), took a fine linen cloth (взяла тонкую льняную ткань) and wrapped it round her sister’s head (и завернула ее вокруг головы своей сестры) and took her by the hand (и взяла ее за руку) and they both went out to seek their fortune (и они обе пошли наружу = бродить по миру, чтобы искать их удачу). They went on, and they went on, and they went on (они шли дальше), till they came to a castle (пока они (не) пришли к замку). Kate knocked at the door (Кейт постучала в дверь) and asked for a night’s lodging (и попросила о ночлеге: «жилье» на одну ночь) for herself and a sick sister (для себя и больной сестры). They went in (они вошли внутрь) and found it was a king’s castle (и обнаружили, что это был замок короля), who had two sons (у которого было два сына), and one of them (и один из них) was sickening away to death (был смертельно болен: «болел прочь к смерти») and no one could find out (и никто не мог выяснить) what ailed him (что мучило его). And the curious thing was (а любопытная вещь была) that whoever watched him at night (что кто бы ни смотрел за ним ночью) was never seen any more (того больше никогда не видели). So the king had offered a peck of silver (так что король предложил пек серебра; peck — мера сыпучих тел = 1/4 бушеля или 9,08 л) to anyone who would stop up with him (любому, который бы остался дежурить: «бодрствовать» с ним). Now Katie was a very brave girl (ну, Кейти была очень храбрая девушка), so she offered to sit up with him (так что она предложила посидеть с ним).

Till midnight all went well (до полуночи все шло хорошо). As twelve o’clock rang (когда прозвонило двенадцать часов), however (однако), the sick prince rose (больной принц встал), dressed himself (оделся), and slipped downstairs (и скользнул вниз по лестнице). Kate followed (Кейт последовала), but he didn’t seem to notice her (но он, казалось, не замечает ее: «не казался замечать ее»). The prince went to the stable (принц пошел на конюшню), saddled his horse (оседлал свою лошадь), called his hound (позвал свою собаку), jumped into the saddle (прыгнул в седло), and Kate leaped lightly up behind him (и Кейт прыгнула проворно вверх за ним). Away rode the prince and Kate (прочь поскакали принц и Кейт) through the greenwood (через зеленый лес), Kate, as they passed, plucking nuts from the trees (Кейт, когда они проходили мимо, срывала орехи с деревьев) and filling her apron with them (и наполняла ими свой передник). They rode on and on (они скакали все дальше и дальше) till they came to a green hill (пока не добрались до зеленого холма). The prince here drew bridle and spoke (принц здесь потянул уздечку и проговорил), ‘Open, open, green hill (откройся, откройся, зеленый холм), and let the young prince in (и впусти молодого принца внутрь) with his horse and his hound (с его лошадью и его собакой)’, and Kate added (а Кейт добавила), ‘and his lady behind him (и его дамой за ним)’.

satisfy [`sætısfaı], linen [`lınən], whoever [hu`evə]

When she came to the hen-wife’s, the hen-wife said, ‘Lift the lid off the pot and you’ll see.’ So Anne lifted the lid, but nothing happened. Then the hen-wife was rare angry and said to Anne, ‘Tell your minnie the pot won’t boil if the fire’s away.’ So Anne went home and told the queen.

The third day the queen goes along with the girl herself to the hen-wife. Now, this time, when Anne lifted the lid off the pot, off falls her own pretty head, and on jumps a sheep’s head.

So the queen was now satisfied, and went back home.

Her own daughter, Kate, however, took a fine linen cloth and wrapped it round her sister’s head and took her by the hand and they both went out to seek their fortune. They went on, and they went on, and they went on, till they came to a castle. Kate knocked at the door and asked for a night’s lodging for herself and a sick sister. They went in and found it was a king’s castle, who had two sons, and one of them was sickening away to death and no one could find out what ailed him. And the curious thing was that whoever watched him at night was never seen any more. So the king had offered a peck of silver to anyone who would stop up with him. Now Katie was a very brave girl, so she offered to sit up with him.

Till midnight all went well. As twelve o’clock rang, however, the sick prince rose, dressed himself, and slipped downstairs. Kate followed, but he didn’t seem to notice her. The prince went to the stable, saddled his horse, called his hound, jumped into the saddle, and Kate leaped lightly up behind him. Away rode the prince and Kate through the greenwood, Kate, as they passed, plucking nuts from the trees and filling her apron with them. They rode on and on till they came to a green hill. The prince here drew bridle and spoke, ‘Open, open, green hill, and let the young prince in with his horse and his hound’, and Kate added, ‘and his lady behind him’.

Immediately the green hill opened (немедленно зеленый холм открылся) and they passed in (и они прошли внутрь). The prince entered a magnificent hall (принц вошел в величественный зал), brightly lighted up (ярко освещенный), and many beautiful fairies (и много прекрасных фей) surrounded the prince and led him off to the dance (окружили принца и увели его прочь к танцу). Meanwhile (тем временем), Kate, without being noticed (Кейт, не будучи замеченной: «без того, чтобы быть замеченной»), hid herself behind the door (спряталась за дверью). There she saw the prince dancing, and dancing, and dancing (там она увидела принца, танцующего, и танцующего, и танцующего), till he could dance no longer (пока он не мог танцевать больше) and fell upon a couch (и упал на ложе). Then the fairies would fan him (тогда феи обвевали его веером) till he could rise again (пока он не смог встать снова) and go on dancing (и продолжить танцевать; to go on — продолжать: «идти дальше»).

At last the cock crew (наконец, прокричал петух), and the prince made all haste (и принц очень поспешил: «совершил всю спешку») to get on horseback (чтобы забраться на лошадь); Kate jumped up behind (Кейт запрыгнула сзади) and home they rode (и домой они поскакали). When the morning sun rose (когда утреннее солнце встало), they came in (они вошли внутрь) and found Kate sitting down by the fire (и нашли Кейт сидящей внизу у огня) and cracking her nuts (и колющей свои орехи). Kate said the prince had a good night (Кейт сказала, что у принца была хорошая ночь); but she would not sit up another night (но она не станет сидеть с ним еще одну ночь) unless she was to get a peck of gold (если только она не получит пек золота). The second night passed as the first had done (вторая ночь прошла так же, как первая). The prince got up at midnight (принц поднялся в полночь) and rode away to the green hill (и ускакал прочь к зеленому холму) and the fairy ball (и к балу фей = на бал фей), and Kate went with him (а Кейт отправилась с ним), gathering nuts as they rode through the forest (собирая орехи, пока они скакали через лес). This time she did not watch the prince (на этот раз она не смотрела на принца), for she knew he would dance, and dance, and dance (потому что она знала, что он будет танцевать, и танцевать, и танцевать). But she saw a fairy baby (но она увидела фею-дитя = волшебное дитя) playing with a wand (играющее с палочкой), and overheard one of the fairies say (и подслушала, как одна из фей сказала): ‘Three strokes of that wand would make Kate’s sister (три удара этой палочки сделали бы сестру Кейт) as bonnie as ever she was (такой хорошенькой, как всегда она была = какой она когда-либо была).’ So Kate rolled nuts to the fairy baby (так что Кейт покатила орехи к фее-детке), and rolled nuts till the baby toddled after the nuts (и катила орехи, пока ребенок не поковылял вслед за орехами) and let fall the wand (и уронил палочку), and Kate took it up (и Кейт подобрала ее) and put it in her apron (и положила ее в свой передник). And at cockcrow (а при крике петуха) they rode home as before (они поскакали домой, как прежде), and the moment Kate got home (и в тот момент, когда Кейт добралась домой) to her room she rushed (она бросилась к своей комнате) and touched Anne three times with the wand (и тронула Анну три раза этой палочкой), and the nasty sheep’s head fell off (и противная овечья голова отвалилась) and she was her own pretty self again (и она была самой собой прелестной снова = и она стала такой же прелестной, как была раньше). The third night Kate consented to watch (на третью ночь Кейт согласилась наблюдать /за больным/), only if she should marry the sick prince (только если она выйдет замуж за больного принца). All went on (все прошло; to go on — происходить) as on the first two nights (как в первые две ночи). This time the fairy baby was playing with a birdie (на этот раз фея-детка играла с птичкой); Kate heard one of the fairies say (Кейт услышала, как одна из фей сказала): ‘Three bites of that birdie (три куска этой птички; to bite — кусать; bite — укус; кусок) would make the sick prince as well (сделали бы больного принца таким здоровым) as ever he was (как всегда он был).’ Kate rolled all the nuts she had (Кейт подкатила все орехи, которые у нее были) to the fairy baby (к фее-детке) till the birdie was dropped (пока птичка не была уронена), and Kate put it in her apron (и Кейт положила ее в свой передник).

immediately [ı`mi:dıətlı], magnificent [məg`nıfısənt], consent [kən`sent]

Immediately the green hill opened and they passed in. The prince entered a magnificent hall, brightly lighted up, and many beautiful fairies surrounded the prince and led him off to the dance. Meanwhile, Kate, without being noticed, hid herself behind the door. There she saw the prince dancing, and dancing, and dancing, till he could dance no longer and fell upon a couch. Then the fairies would fan him till he could rise again and go on dancing.

At last the cock crew, and the prince made all haste to get on horseback; Kate jumped up behind and home they rode. When the morning sun rose, they came in and found Kate sitting down by the fire and cracking her nuts. Kate said the prince had a good night; but she would not sit up another night unless she was to get a peck of gold. The second night passed as the first had done. The prince got up at midnight and rode away to the green hill and the fairy ball, and Kate went with him, gathering nuts as they rode through the forest. This time she did not watch the prince, for she knew he would dance, and dance, and dance. But she saw a fairy baby playing with a wand, and overheard one of the fairies say: ‘Three strokes of that wand would make Kate’s sister as bonnie as ever she was.’ So Kate rolled nuts to the fairy baby, and rolled nuts till the baby toddled after the nuts and let fall the wand, and Kate took it up and put it in her apron. And at cockcrow they rode home as before, and the moment Kate got home to her room she rushed and touched Anne three times with the wand, and the nasty sheep’s head fell off and she was her own pretty self again. The third night Kate consented to watch, only if she should marry the sick prince. All went on as on the first two nights. This time the fairy baby was playing with a birdie; Kate heard one of the fairies say: ‘Three bites of that birdie would make the sick prince as well as ever he was.’ Kate rolled all the nuts she had to the fairy baby till the birdie was dropped, and Kate put it in her apron.

At cockcrow (при петушином крике) they set off again (они направились прочь снова), but instead of cracking her nuts (но вместо того, чтобы колоть свои орехи) as she used to do (как она раньше делала), this time Kate plucked the feathers off and cooked the birdie (на этот раз Кейт ощипала перья и приготовила птичку). Soon there arose a very savoury smell (скоро там поднялся очень аппетитный запах). ‘Oh (о)!’ said the sick prince (сказал больной принц), ‘I wish I had a bite of that birdie (я хотел бы получить кусок этой птички),’ so Kate gave him a bite of the birdie (так что Кейт дала ему кусок птички), and he rose up on his elbow (и он приподнялся на своем локте). By and by he cried out again (немедленно он воскликнул снова): ‘Oh, if I had another bite of that birdie (о, если бы я получил еще один кусок этой птички)!’ so Kate gave him another bite (так что Кейт дала ему еще один кусок), and he sat up on his bed (и он сел в своей кровати). Then he said again (тогда он сказал снова): ‘Oh! if I had but a third bite of that birdie (о, если бы я получил третий кусок этой птички)!’ So Kate gave him a third bite (так что Кейт дала ему третий кусок), and he rose hale and strong (и он поднялся здоровый и сильный), dressed himself (оделся), and sat down by the fire (и сел у огня), and when the folk came in next morning (и когда люди пришли на следующее утро) they found Kate and the young prince (они нашли Кейт и молодого принца) cracking nuts together (колющими орехи вместе). Meanwhile his brother had seen Anne (тем временем его брат увидел Анну) and had fallen in love with her (и влюбился в нее), as everybody did who saw her sweet pretty face (как все делали = как это происходило со всеми, кто видел ее милое хорошенькое лицо). So the sick son married the well sister (так что больной сын женился на здоровой сестре), and the well son married the sick sister (а здоровый сын женился на больной сестре), and they all lived happy and died happy (и они все жили счастливо и умерли счастливо), and never drank out of a dry cappy (и никогда не пили из сухой шапочки).

savoury [`seıvərı], folk [fəuk], Anne [æn]

At cockcrow they set off again, but instead of cracking her nuts as she used to do, this time Kate plucked the feathers off and cooked the birdie. Soon there arose a very savoury smell. ‘Oh!’ said the sick prince, ‘I wish I had a bite of that birdie,’ so Kate gave him a bite of the birdie, and he rose up on his elbow. By and by he cried out again: ‘Oh, if I had another bite of that birdie!’ so Kate gave him another bite, and he sat up on his bed. Then he said again: ‘Oh! if I had but a third bite of that birdie!’ So Kate gave him a third bite, and he rose hale and strong, dressed himself, and sat down by the fire, and when the folk came in next morning they found Kate and the young prince cracking nuts together. Meanwhile his brother had seen Anne and had fallen in love with her, as everybody did who saw her sweet pretty face. So the sick son married the well sister, and the well son married the sick sister, and they all lived happy and died happy, and never drank out of a dry cappy.

The Cauld Lad of Hilton (Холодный парень из Хилтона; cauld = cold /шотл. диалект/)

AT Hilton Hall (в Хилтон-холле), long years ago (долгие годы назад), there lived a Brownie (там жил Брауни) that was the contrariest Brownie (который был своевольнейшим Брауни) you ever knew (которого вы когда-либо знали). At night (ночью), after the servants had gone to bed (после того как слуги легли спать: «пошли в кровать»), it would turn everything topsyturvy (он переворачивал все вверх ногами), put sugar in the salt cellars (клал сахар в соляные хранилища; cellar — подвал; погреб), pepper into the beer (перец в пиво), and was up to all kinds of pranks (и был способен на любые виды шалостей). It would throw the chairs down (он кидал стулья вниз), put tables on their backs (ставил столы на их спинки = вверх ногами), rake out fires (выгребал наружу огни), and do as much mischief as could be (и делал так много проказ, как могло быть = как только возможно). But sometimes it would be in a good temper (но иногда он был в хорошем настроении), and then (и тогда)! — ‘What’s a Brownie (что такое Брауни)?’ you say (вы говорите). Oh, it’s a kind of a sort of Bogle (о, это что-то вроде домового), but it isn’t so cruel as a Redcap (но он не такой жестокий, как Красный колпачок)! What (что)! you don’t know what’s a Bogle or a Redcap (вы не знаете, что такое Домовой или Красный колпачок)! Ah, me (ах, Боже: «ах, мне»)! what’s the world a-coming to (к чему катится мир)? Of course, a Brownie is a funny little thing (конечно же, Брауни — это забавное маленькое существо), half man, half goblin (наполовину человек, наполовину гоблин/домовой), with pointed ears (с заостренными ушами) and hairy hide (и волосатой кожей). When you bury a treasure (когда вы закапываете сокровище), you scatter over it blood drops (вы разбрызгиваете над ним кровавые капли) of a newly slain kid or lamb (свежеубитого козленка или ягненка), or, better still (или, лучше еще), bury the animal with the treasure (хороните животное с сокровищем), and a Brownie will watch it for you (а Брауни присмотрит за ним для вас), and frighten everybody else away (и отпугнет всех других прочь).

Where was I (о чем это я: «где был я»)? Well (ну), as I was a-saying (как я говорил), the Brownie at Hilton Hall would play at mischief (Брауни в Хилтон-холле играл шутки: «играл проказы»), but if the servants laid out for it a bowl of cream (но если слуги выставляли для него миску сливок), or a knuckle cake spread with honey (или мясной пирог, намазанный медом), it would clear away things for them (он вычищал вещи для них), and make everything tidy in the kitchen (и делал все опрятным на кухне). One night (в одну ночь), however (однако), when the servants had stopped up late (когда слуги задержались = не ложились спать поздно), they heard a noise in the kitchen (они услышали шум в кухне), and, peeping in (и, заглянув внутрь), saw the Brownie swinging to and fro (увидели Брауни, качающегося туда-сюда) on the chain (на цепи), and saying (и говорящего):

‘Woe’s me! woe’s me (горе мне, горе мне)!
The acorn’s not yet (желудь еще не)
Fallen from the tree (упал с дерева),
That’s to grow the wood (это чтобы вырастить лес),
That’s to make the cradle (это чтобы сделать колыбель)
That's to rock the bairn (это чтобы покачать ребенка),
That’s to grow to the man (это чтобы вырасти до мужчины = стать взрослым),
That’s to lay me (это чтобы уложить меня).
Woe’s me! Woe’s me (горе мне)!’

So they took pity on the poor Brownie (так что они пожалели бедного Брауни), and asked the nearest hen-wife (и спросили ближайшую птичницу) what they should do to send it away (что они должны делать, чтобы отослать его прочь). ‘That’s easy enough (это довольно легко),’ said the hen-wife (сказала птичница), and told them (и сказала им) that a Brownie that’s paid for its service (что Брауни, которому платят за его службу), in aught that’s not perishable (чем-либо не легко портящимся; to perish — гибнуть; портиться /о продуктах/), goes away at once (уходит прочь сразу). So they made a cloak of Lincoln green (так что они сделали плащ ярко-зеленого цвета), with a hood to it (с капюшоном к нему), and put it by the hearth (и положили его у очага) and watched (и смотрели/следили). They saw the Brownie come up (они увидели, как Брауни подходит), and seeing the hood and cloak, put them on and frisk about (и, увидев капюшон и плащ, надевает их и скачет вокруг; to frisk — скакать, прыгать), dancing on one leg and saying (танцуя на одной ноге и говоря):

‘I’ve taken your cloak, I’ve taken your hood (я взял ваш плащ, я взял ваш капюшон);
The Cauld Lad of Hilton will do no more good (Холодный парень из Хилтона не сделает больше добра = ничего хорошего).’

And with that it vanished (и с этим он исчез), and was never seen or heard of (и его никогда не видели, и о нем никогда не слышали) afterwards (впоследствии).

contrary [`kontrərı], knuckle [nAkl], cradle [kreıdl]

AT Hilton Hall, long years ago, there lived a Brownie that was the contrariest Brownie you ever knew. At night, after the servants had gone to bed, it would turn everything topsy-turvy, put sugar in the salt cellars, pepper into the beer, and was up to all kinds of pranks. It would throw the chairs down, put tables on their backs, rake out fires, and do as much mischief as could be. But sometimes it would be in a good temper, and then! — ‘What’s a Brownie?’ you say. Oh, it’s a kind of a sort of Bogle, but it isn’t so cruel as a Redcap! What! you don’t know what’s a Bogle or a Redcap! Ah, me! what’s the world a-coming to? Of course, a Brownie is a funny little thing, half man, half goblin, with pointed ears and hairy hide. When you bury a treasure, you scatter over it blood drops of a newly slain kid or lamb, or, better still, bury the animal with the treasure, and a Brownie will watch it for you, and frighten everybody else away.