Основные условия и предпосылки эффективной МЭИ в условиях глобализации мировой экономики

В основе МЭИ лежит сложный комплекс причин, связанных с изменениями в развитии производительных сил и сдвигами на мировой экономической арене. Главной из них является проблема рынка, на которую оказывает воздействие расширение и углубление МРТ, научно-технический прогресс. Эволюция МРТ на основе достижений НТП неизбежно приводит к развитию производительных сил, обуславливающему рост объемов производства в национальных экономиках, и обостряет противоречия между возможностями производства и узостью внутренних рынков, отгороженных друг от друга государственными границами, таможенными и другими барьерами. Государства всегда стремились расширять рамки своих внутренних рынков, как за счет развития внешней торговли, так и за счет захвата территории других стран, создания империй. Однако каждый последующий этап развития цивилизаций приводил не только к постепенному сближению науки и накоплению структурных сдвигов в национальных и мировой экономиках, но и возрождал главное противоречие – между емкостью внутреннего рынка и возможностями производства на качественно новом уровне. Это требовало поиска новых подходов к их разрешению. На определенном этапе эволюции человечество нашло такой метод – интеграцию государств.

Н.А. Черкасов выделяет следующие этапы МЭИ[6]:

первоначальное экономическое объединение народов и государств через внешнюю торговлю;

создание и распад колониальных империй, представляющих собой экономические интеграционные системы;

экономическое объединение (собственно интеграция), когда суверенные государства создают общие рынки и межгосударственные организации, а корпорации, фирмы, предприятия вступают в устойчивое производственное взаимодействие на основе международной внутриотраслевой специализации и кооперации;

экономическое слияние (заключительная фаза МЭИ), когда государственные границы становятся ненужными, а управление ведется надгосударственными органами.

Уже на 1-ом этапе (до середины ХIX в.) имело место не только межотраслевое разделение труда между странами, но и элементы внутриотраслевого МРТ. На 2-ом этапе (2-я половина ХIX в. - до 60-х гг. ХХ в.) возникают международные монополии и ТНК, как разновидности частичной интеграции и слияний на уровне межфирменных отношений. На 3-ем (современном) этапе появляются различные формы международных хозяйственных комплексов: 3СТ, ТС, экономические и валютные союзы и соответствующие им надгосударственные структуры как предвестники международных экономических слияний, в т. ч. на основе формирования международной собственности. По мнению Черкасова Н.А., временные границы данного интеграционного цикла определяются 60-ми годами ХХ века и первым десятилетием ХХI века, т.е. составляют 50 лет[7]. Таким образом, интеграция есть продукт рыночной экономики и имманентно ей присуща. Например, интеграция на уровне отдельных фирм возможна только при наличии мировых рынков тех или иных товаров (услуг); для межгосударственной региональной интеграции необходима высокая степень интернационализации производства и обмена, позволяющая формировать общие рынки в рамках мирового хозяйства. [8]

Узость внутренних рынков не только для государств, но даже для крупнейших компаний развитых стран затрудняет использование достижений НТП, проведение ими необходимых научных исследований и обуславливает их технологическую отсталость, а значит, снижает их конкурентоспособность на основных мировых рынках (особенно на рынках высокотехнологических товаров и услуг) и предопределяет относительную экономическую отсталость страны в целом. Это, в свою очередь, не может не иметь и имеет отрицательные последствия как во внутреннем положении в стране, так и в ее отношениях на мировой арене. Так было в 50-е гг. ХХ века в странах Западной Европы, ослабленных II мировой войной, со сложной внутриполитической ситуацией (рост безработицы, инфляция, активизация левых сил и т.д.). Они вынужденно занимали все более подчиненное положение в НАТО, где доминирующие позиции все активнее захватывали США. Это подтолкнуло шесть европейских государств начать интегрирование. Таким образом, при безусловном приоритете экономических факторов на практике часто весомыми условиями объединения выступают политические мотивы, реализуемые правительствами государств (возможность увеличить политическое, военное и т.д. влияние через усиление экономической зависимости государства). Более того на современном этапе цивилизации значимость названных причин усиливается, поскольку позволяет странам за счет интеграции защищаться от последствий глобализации мировой экономики. Интернационализация с ее либерализацией движения товаров и факторов производства прежде всего расширяет рынок, увеличивает его емкость, а, значит, стимулирует экономическую активность в стране, вызывает к жизни разнообразные формы международного экономического сотрудничества и, в конечном счете, стимулирует экономический рост, а значит и решение многих социальных и политических проблем. Этим во многом можно объяснить нарастание активности процесса интеграции практически во всех регионах мира. Он завершается в Западной Европе, расширяется и приобретает новое качество в Северной и Южной Америке, Африке, Азиатско-Тихоокеанском регионе, на территории Евразии (почти вся бывшая территория СССР, а ныне СНГ). Это позволяет согласиться с авторами, утверждающими, что в настоящее время мировая экономика находится в фазе большого интеграционного цикла развития, вызванного усилением интернационализации, и придающая ей новое качество. Как отмечается Р.И. Хасбулатовым, на современном этапе в рамках регионального комплекса интернационализируются практически все фазы воспроизводства, а главное, интернационализируется его центральное звено – производство. В этом коренное отличие интеграционной интернационализации от его доинтеграционных форм.[9] Именно поэтому с некоторыми оговорками можно согласиться с утверждением Шишкова Ю.Н., что интеграция – это наивысшая на сегодня ступень интернационализации, когда экономическая взаимозависимость двух и более стран переходит в сращивание национальных рынков товаров, услуг, капиталов, рабочей силы и формирование целостного полигосударственного социально-экономического организма с единой валютно-финансовой системой, единой, в основном, правовой системой и теснейшей координацией внутренней и внешнеэкономической политики государств-членов[10]. Оговорка состоит в том, что данное определение ориентировано на заключительный этап современного процесса интеграции в Западной Европе. Признаки, приведенные в нем, не могут быть отнесены к более простым формам интеграции. (ЗСТ, ТС и даже к экономическому союзу). А вот утверждение, что «… интеграция есть интернационализация вглубь, а глобализация – это интернационализация вширь»[11], на наш взгляд, бесспорно.

Потребность в экономической интеграции, которую испытывает в настоящее время большинство государств мира, не всегда реализуется в создании региональных интеграционных группировок. Чтобы она реализовалась необходимо наличие определенных предпосылок. Большинство авторов сходится в том, что подлинная региональная интеграция наиболее возможна и эффективна между странами, относительно развитыми экономически и технически. Также интеграционные группировки имеют перспективы успешной конкуренции на мировом рынке прежде всего готовой высокотехнологичной продукции. Это соответственно позволяет им быстрее и полнее получить и использовать все экономические и политические преимущества от объединения. Именно поэтому они наиболее устойчивы и имеют перспективы развития от простейших форм к сложным. Страны экономически менее развитые даже объединившись не могут составить более развитым станам достойной конкуренции, а потому их группировки распадаются (об этом свидетельствует интеграционный опыт 60-х годов ХХ столетия в Латинской Америке, Азии и Африке).

В связи с этим большое значение имеет фаза экономического развития стран на момент принятия решения об объединении. Так, Щербанин Ю.А. обращает внимание на то, что в кризисные периоды страны гораздо реже интегрируются, т. к. их внимание концентрируется на выживании, на решении внутренних проблем. Если такое решение все же принимается, то интеграция происходит крайне тяжело. Более того, даже в условиях уже состоявшегося объединения возможны дезинтеграция и центробежные тенденции, о чем свидетельствует опыт ЕЭС 70-х годов ХХ в.

МЭИ предполагает известную территориальную близость стран-участниц, что предопределяет возможность более тесных хозяйственных, транспортных связей, снижая транспортные и других коммуникационные затраты. Кроме того, территориальная близость формирует сходство потребностей и вкусов населения соседних государств, а это в свою очередь облегчает создание каналов распределения. И, наконец, соседние страны могут иметь общую историю и опыт отношений (правда, не всегда позитивный), схожие режимы управления, близость интересов в краткосрочной или отдаленной перспективе.

Однако это необходимое, но не достаточное условие. Надо, чтобы страны имели рыночную экономику, которая действительно создает прочные хозяйственные связи, основанные на экономическом интересе. Отсутствие рынка (в полном смысле слова) неизбежно ведет к распаду интеграции (например, СЭВ).

Для эффективной международной интеграции весьма важны также экономическая, структурная, технологическая близость объединяющихся стран. Это отмечают практически все ученые и специалисты, занимающиеся проблемами МЭИ. Вместе с тем на современном этапе интеграции в этот процесс (во всяком случае, в Европе) вовлекаются страны с переходным типом экономики (бывшие социалистические страны), которые стремятся войти в уже сложившееся интеграционное объединение развитых капиталистических стран. Это привносит в процесс интеграции значительные трудности (например, необходимость более или менее длительного подготовительного, а затем адаптационного периода для претендентов на вступление в ЕС), с одной стороны, и особенности, с другой стороны. Одна из этих особенностей заключается в том, что в процессе интеграции проявляются элементы конвергенции (в чистом виде это проявилось в объединении ФРГ и ГДР).

Процесс объединения идет более успешно, если вначале образуется интеграционное ядро (центр) из одного-двух государств, которое способно притягивать и сплачивать другие государства, доказывая, что, объединившись, они смогут занять в мировой экономике более весомое положение и быстрее решить внутренние экономические, политические и социальные проблемы, а также создать предпосылки для устойчивого длительного экономического роста с минимизацией возможного негативного внешнего воздействия (со стороны финансовых, сырьевых и др. факторов), «закрываясь силой и мощью экономической интеграционной группировки».[12] Международная экономическая интеграция невозможна, если отсутствует политическая воля руководителей государств. Надо, чтобы у них была готовность к объединению, к необходимости отдать часть своих властных полномочий, делегировать их межнациональным интеграционным органами и институтам. Таким образом, процесс интеграции при всей его объективности является осознанным, направляемым сначала национальным государством, а затем и межгосударственными органами. Именно они являются главным звеном в механизме интеграции, вырабатывая, согласовывая и обеспечивая достижение намеченных приоритетов. Они намечают новые цели и создают новые стимулы для развития интеграции. Только при выполнении данного условия постепенно устраняются региональные перегородки на пути взаимодействия национальных экономик, создаются равноценные условия для деятельности на их территории иностранных хозяйствующих субъектов, т.е. обеспечивается подлинная региональная интеграция.

В условиях глобализации мировой экономики классическая концепция отношений между государствами обогащается элементами комплексных отношений, в которых участвуют не только официальные организации, но и население. Эти отношения ранее получали информационную поддержку по государственным каналам, а теперь начинают приобретать непосредственный и трансграничный характер. В результате происходит интенсификация региональных процессов. В их основе лежат средства связи и транспорта, внешняя торговля, плотная сеть международных и региональных организаций, ТНК, профессиональные и научные организации. Этот процесс усиливается вследствие все большей информатизации населения в повседневной жизни, что создает плотные горизонтальные связи. Под влиянием всей совокупности названных и неназванных факторов каждая страна вынуждена включаться в жизнь все большего числа регионов на основе солидарности по принципу взаимозависимости (в соответствии с концепцией Э. Дюркгейма). Такая зависимость неизбежно вызывает склонность к созданию и расширению региональных экономических пространств за пределами территорий действия национальных экономик, способствуя активизации интеграционных процессов. Таким образом возникает своего рода эффект мультипликации в рамках региональных систем сотрудничества и интеграции. При соблюдении этих основных условий региональная интеграция приобретает необратимый характер и позволяет достичь тех целей, ради которых она создавалась.

Основные теоретические концепции и школы международной экономической интеграции (МЭИ)

В толковании главных категорий, характеризующих интеграционный процесс, традиционно существуют разные подходы. Это проистекает из сложности, неоднозначности самого предмета изучения и усугубляется идеологическими причинами, а также конкретными задачами, которые ставит перед собой исследователь.

Многообразие взглядов и трактовок интеграционного процесса, интеграции в целом и отдельных его категорий, элементов, взаимосвязей в специальной литературе объединяют в ряд направлений (школ): рыночная, рыночно-интеграционная, структурная, дирижистская, функциональная и др. В основном они представляют собой осмысление и систематизацию конкретных путей и форм развития интеграционных образований, как правило на примере практики европейской интеграции, а также методы согласования различных областей хозяйственной, социальной и внешней политики, механизмы взаимодействия стран и субъектов хозяйствования и разногласия между ними.

Исследуется также практика создания и деятельность СЭВ. Однако в основном эта региональная группировка рассматривается в качестве примера негативного подхода к созданию региональной интеграционной группировки, главное оправдание которой состоит в том, что она распалась.

Наиболее ранней школой теории интеграции является рыночная школа. Представители этой школы одними из первых попытались дать теоретическое объяснение региональной интеграции.

Исходным пунктом данной школы является известный постулат экономического либерализма о том, что рынок — лучший регулятор экономики, который не могут заменить никакие «искусственные» механизмы регулирования со стороны государства. Более того, по мнению наиболее ортодоксальных либералов, государственное вмешательство в экономическую жизнь способно вызвать одни лишь нарушения ее нормального функционирования.

Французский экономист Жак Роэфф заявлял, что «источник всех гнусностей капиталистического режима — это государственное вмешательство».[13]

Чуть позже швейцарский экономист Вильгельм Репке заявил: «Ясно одно: чрезмерное вмешательство правительства, отклоняя рыночную экономику с пути, предписанного механизмом конкуренции и цен, официальное установление цен и ограничение важнейших экономических свобод должно вести к ошибкам, не достаточно оптимальным действиям и всякого рода диспропорциям. Поначалу все это преодолевается еще сравнительно легко, но по мере углубления государственного вмешательства — завершается общим хаосом».[14]

Представление о дезорганизующей роли государственного регулирования переносится либералами и на внешнеэкономическую сферу. Они глубоко убеждены, что расстройство международной торговли в период между войнами явилось прямым следствием недальновидной экономической политики правительств основных капиталистических стран; что все беды мировой валютной системы оказались результатом неразумного отказа в 1922 г. от золотого стандарта и перехода к золотодевизной системе и т.п.

Еще в 1934 г. шведский экономист Г. Кассель высказал убеждение, что все существующие в капиталистическом мире проблемы порождены политикой протекционизма.[15] Основным фактором, способствовавшим появлению этих зон, он считал нарушение равновесия в сфере денежного обращения, в результате которого не могли полностью проявиться «естественные» процессы восстановления экономического равновесия.

Для представителей крайней ветви экономического либерализма главным смыслом региональной интеграции является создание такого довольно обширного хозяйственного пространства, где были бы восстановлены права всемогущего рыночного механизма, стихийные силы которого регулировали экономическую жизнь внутри стран и между ними на протяжении веков. При этом считается, что стихийные силы рынка способны быть саморегулирующимися и функционировать независимо или почти независимо от экономической политики и институционально-правовых факторов.

Для представителей рыночной школы идеал интеграции — это полная свобода конкуренции, свобода действия рыночных сил. «Две различные экономические единицы могут быть признаны наиболее интегрированными, - писал в 1953 г. французский социолог Р. Арон, - если сделка между индивидами, каждый из которых находится в пределах одной из этих единиц, наиболее точно приближается к сделке между двумя индивидами в рамках одной и той же единицы. Или, в более широком плане, «если движение товаров, капиталов и людей между определенным числом экономических единиц может осуществляться столь же свободно, как и внутри каждой из них, то эти различные единицы объединены».[16] Полная интеграция, согласно данной точки зрения, означает полное сходство условий движения капиталов и лиц, а, следовательно, и условий заключения предпринимательских сделок в интегрированном пространстве с соответствующими условиями в рамках национального хозяйства.

Очень близки к данной позиции и взгляды В. Репке, который понимает под интеграцией «такое положение вещей, когда между различными национальными хозяйствами возможны столь же свободные и выгодные торговые отношения, как и те, какие существуют внутри национального хозяйства». Это возможно, по его мнению, лишь при такой «тесной общности (национальных) рынков и цен, которая превращает данную экономическую зону в единое целое».[17]

Далее В. Репке утверждает, что интеграция нуждается в большей свободе конкуренции, чем та, которая существует внутри отдельных стран. По его убеждению «национальный дирижизм», т.е. вмешательство государства в экономические процессы в национальных рамках, как раз и является причиной международной дезинтеграции.

Сходную позицию занимает немецкий экономист А. Предоль: «Интеграция означает создание обширного хозяйственного пространства, свободного от пересекающих его государственных границ». По его мнению интеграция — это «объединение нескольких государственных пространств в единую хозяйственную область с отношениями подобными тем, что имеются на внутреннем рынке».[18]

Таким образом, полная интеграция, по мнению представителей данной школы, это единое рыночное пространство в масштабах нескольких стран, где обеспечена полная свобода рыночных сил и конкуренции. Достижение такого идеала возможно путем отмены значительного вмешательства государства в экономическую жизнь и предоставления рыночному механизму возможности решать все возникающие проблемы. А критерием итегрированности можно считать степень свободы действия стихийных рыночных сил и ограниченного воздействия государственных органов. В современных условиях позиция представителей рыночной школы представляется абсурдной. Это доказывается тем, что процесс интеграции является управляемым. И управляется он не столько стихийными рыночными регуляторами, сколько национальными правительствами объединяющихся государств и межгосударственными институтами региональных экономических группировок.

Несоответствие реальной практике идеям рыночной школы интеграции вызвали справедливую критику со стороны более трезво оценивающих этот феномен представителей неолиберализма. Их учения сформировали рыночно-институциональную, или неолиберальную, политику. Например, французский экономист Ж. Вайлер[19] считает, что было бы большой ошибкой верить в то, что решение создать региональный союз могло бы восстановить условия экономического либерализма, одним ударом покончив со всеми проявлениями дирижистской политики.

Отдавая дань рыночному механизму региональной интеграции, эти экономисты отмечают и важную роль координации экономической политики государств. Значительная часть теоретиков, стоящих на позициях экономического неолиберализма, стремится в своих моделях интеграции найти компромисс между рыночным и регулирующим ее механизмами. Так, по мнению американского экономиста Б. Балаши, любые попытки интеграции неизбежно потребуют согласования различных сфер хозяйственной политики заинтересованных стран, ибо стремление избежать отрицательных результатов хозяйственной деятельности, поддержание экономического равновесия требуют вмешательства государства в действия рыночного механизма.

Эту позицию разделяют и другие экономисты, например, французский экономист М. Бийе подчеркивал, что «интегрированная (Западная) Европа — это не просто организм, который по крайней мере должен контролироваться».[20] Западногерманский исследователь Г. Кремер, в свою очередь считает, что экономическая интеграция предполагает вмешательство государства не только в период его создания, но и после этого. Он пишет о постоянной поддержке состояния интегрированности. Кроме того, Г. Кремер дает более четкое определение полной интеграции (экономической): «Высшая стадия..... в области международной экономической интеграции была бы достигнута тогда, когда со стороны национальных властей не существовало бы ни малейших различий в подходе на почве государственной принадлежности и когда при принятии решений в области экономической политики любые интересы имели бы приоритет перед национальными интересами».[21]

В общем, сторонниками данной школы интеграция рассматривается как воплощение определенного единства экономических и политико-правовых элементов. Этот комплексный и исторический подход представляет собой, несомненно, позитивный вклад в теорию интеграции. Рыночно-институциональная школа впервые ввела двоякий взгляд на региональную интеграцию, рассматривая ее, с одной стороны, как процесс, а с другой — как определенное состояние экономики и хозяйственной политики.

«Мы предлагаем определять экономическую интеграцию как процесс и как состояние дел, - писал американский экономист Б. Балаша.- Рассматриваемая как процесс, она включает меры, призванные устранить дискриминацию между хозяйственными единицами, относящимися к различным государствам; рассматриваемая как состояние дел, она может быть представлена как отсутствие различных форм дискриминации между национальными хозяйствами».[22]

Подобный идеал региональной интеграции ярко обрисовал еще в 1960 г. французский теоретик М. Алле. В своей книге «Единая Европа. Путь к процветанию» он писал, что интеграция в конечном итоге создает такой единый рынок, внутри которого не существует никаких преград для циркуляции товара, капитала и людей, нет ни таможенных пошлин, ни количественных ограничений; рынок, внутри которого трудящиеся могут найти работу в соответствии со своими склонностями.[23] Что же касается методов осуществления интеграции, то данная школа в этом аспекте очень близка к рыночной школе. Но, в отличие от последней, она признает, что интеграция современных хозяйств не может быть достигнута лишь рыночными методами. Сторонники этой концепции соглашаются с необходимостью все более тесной координации некоторых областей хозяйственной политики государства, без которой невозможно обеспечить свободу передвижения в интегрируемом регионе товаров, капиталов, услуг и рабочей силы. По их мнению, государства должны быть как бы опекунами предпринимательской (рыночной) интеграции.

Б. Балаша усматривает начало интеграции в акциях правительств. Эти акции, по его мнению, развиваются от простейших к более сложным формам. Он различает пять таких форм: зону свободной торговли, таможенный союз, общий рынок, экономический союз и полную экономическую интеграцию.

Другой представитель данной школы Кремер считает, что нельзя сводить этот процесс к одним лишь политико-правовым мероприятиям государств-членов интеграционного образования. Все формы интеграции он подразделяет на две группы: институциональные и неинституциональные. Институциональная интеграция – это интеграция посредством создания совместных органов; все остальные - как с участием самих государств, так и без их участия, относятся к неинституциональной интеграции.

При рассмотрении ступеней и форм региональной интеграции представителей рыночно-институциональной школы обнаруживается, что на всех стадиях интеграции главным считается устранение всех форм дискриминации в международном движении факторов производства (таможенные тарифы и количественные ограничения, валютная, фискальная и другие направления внутри– и внешнеэкономической политики государств). Поэтому они признают неизбежность политической интеграции.

Идеи неолиберализма в интеграционных процессах разделяет М. Портер. В своей книге «Международная конкуренция. Конкурентные преимущества стран»[24] он утверждает, что региональная экономическая интеграция позволяет повысить конкурентоспособность отдельных стран и всей группировки за счет образования отраслевых кластеров. По его мнению, национальные правительства играют важную роль в формировании и укреплении таких отраслевых кластеров.

Блоки часто появляются и начинают расти естественным образом (например, концентрация машиностроительных фирм вокруг Модены в Италии). Однако как только кластер (блок) начинает образовываться, правительство на всех уровнях может сыграть свою роль в его укреплении (инвестиции в специализированные факторы (НИОКР)). В Германии, например, местные власти активно вовлекаются в оказание поддержки учебным заведениям и другим проектам, связанным с концентрацией местных фирм. Региональная интеграция создает преимущества для ее участников тем, что они получают возможность расширять и совершенствовать уже существующие кластеры, поскольку за счет расширения рыночного пространства появляется возможность параллельного развития покупателей, поставщиков и родственных отраслей, способствующих появлению новых конкурентных преимуществ. Интеграционная политика исходит из существования взаимосвязи между отраслями государств-членов РЭИ при создании конкурентного преимущества, действующего за ее пределами. При этом появляется возможность выравнивания уровней экономического развития отдельных стран в тех или иных отраслях (разноскоростное развитие). Региональная политика при создании кластеров может побудить национальные правительства к размещению (развитию) тех или иных отраслей в странах, где их раньше не было.

Наращивание отраслевых кластеров в рамках РЭИ повышает эффективность ее региональной политики[25], поскольку позволяет выделять узловые элементы, составляющие основу могущества отрасли, и наращивает их с целью поощрять формирование географически сконцентрированных кластеров. Одна отрасль создает спрос или выступает поставщиком изделий повышенной сложности и услуг производственного назначения для других. Объединенные фирмы получают большую возможность осуществлять глобальный подход к выработке и проведению своей стратегии.

Уже в середине 60-х годов ряд французских, английских и итальянских экономистов более глубоко взглянули на такое явление как региональная интеграция и предложили иную концепцию интеграции - структурную.

Представителей данной школы отличает критическое отношение к двум предыдущим теориям и стремление вскрыть структурную сторону интеграционного процесса. Последнее обстоятельство и дало название данному направлению экономической мысли.

Г. Мюрдаль, А. Нарбаль, П. Стритен, Ф. Перру и другие экономисты обратили внимание на то, что свобода передвижения товаров и «факторов производства» ведет к неравномерности экономического развития отдельных районов внутри интегрируемого пространства, а, следовательно, является причиной социального неравенства регионов.

Они считали, что интеграция должна улучшать общество, обеспечивая социальное равенство, равномерное развитие стран и районов и т.п. Ведь слаборазвитые районы являются основными очагами безработицы, аграрного перенаселения, острых социальных конфликтов. Чтобы избежать этого, необходимо вмешательство государства, т. к. свободный рынок в этом помочь не может. Дело гораздо сложнее. По мнению французского экономиста А. Нарбаль, «современная интеграция - это интеграция национальных хозяйств, а не интеграция рынков, которая представляет собой лишь псевдоинтеграцию».[26] В своих работах «Солидарная Европа» (1964) и «Территориальная интеграция» (1965) он развивает мысль о том, что при «подлинной» интеграции развитие одной страны должно приносить пользу другим странам-участницам на основе принципа солидарности. Такое возможно лишь в условиях экономического союза, когда происходит взаимопроникновение национальных хозяйств, сопряженное с неизбежными изменениями их структуры. Это предполагает систематическую координацию экономической политики стран-участниц.

По поводу средств достижения интеграции представители данной школы (в частности, американец Ч. Киндлебергер, англичанин П. Майлз) считали, что интеграции нельзя достичь только путем отмены таможенных границ или создания таможенных союзов, необходимо выравнивать цены на «факторы производства».

Немного другим путем пришел к структурной интеграции известный французский экономист Ф. Перру, выдвинувший еще в 1947 г. специфическую концепцию «полюсов роста» и «полюсов развития». Эта теория утверждает, что в экономике есть активные отрасли и экономические единицы (предприятия, фирмы), стимулирующие развитие других отраслей (единиц), и есть пассивные отрасли и хозяйственные единицы, не оказывающие такого влияния на окружающую хозяйственную среду. Активными характеризуются новейшие отрасли, связанные с энергетикой, новейшими материалами и веществами, а также черная металлургия, металлообработка, машиностроение, электротехническая, автомобильная промышленность, которые становятся инициаторами экономического роста. Надо заметить, что все эти отрасли высоко монополизированы. К пассивным относятся традиционные отрасли: текстильная, кожевенная, добывающая промышленность, сельское и лесное хозяйство.

Инициаторами роста становятся монополистические образования, а именно транснациональные корпорации. Еще в 1958 г. Перру отмечал, что западноевропейскую интеграцию делают монополистические объединения, действующие прежде всего в финансово-банковской сфере и в решающих отраслях промышленности, и потому назвал ЕС «продуктом монополистического капитализма».[27] Являясь индукторами роста, монополии обрастают окружением, в результате образуется полюс развития. Но «полюса развития» не изолированные острова в океане пассивного окружения. Они оказывают определенное взаимное притяжение друг на друга и постепенно устанавливают взаимные экономические связи, что ведет к возникновению целых зон развития. Но Перру делает оговорку, чтобы не путать зоны развития с зонами интеграции. Он подчеркивает, что если каждый полюс интеграции есть одновременно и полюс развития, то не каждый полюс развития может выступать полюсом интеграции. Прежде всего он должен охватить не одну страну, а хотя бы две. И процесс этот гораздо глубже и сложнее, чем формирование полюса развития. Перру прямо заявляет, что «интеграция осуществляется посредством рынка, посредством инвестиций, посредством институтов».

В итоге представители структурного направления рассматривают интеграцию как глубокий процесс структурных преобразований в экономике интегрирующихся стран, благодаря которым должно возникнуть максимально сбалансированное в территориальном, экономическом и социальном смысле хозяйство. Интеграционное пространство должно состоять не из суммы интегрирующихся хозяйств, а представлять собой качественно новый хозяйственный механизм взаимодействия регионов. По поводу критерия интеграции у представителей данной школы нет четкого мнения, но ясно одно - они дали новое представление о самой региональной интеграции, как о процессе структурных изменений в производстве, в иерархии предприятий, в размещении ресурсов и «факторов производства». Данное направление обратило внимание на внутреннюю противоречивость механизма интеграции, на неравномерность экономического развития различных частей интегрирующегося пространства и связанную с этим социально-конфликтную ситуацию. Из всех способов достижения интеграции выбирается комплексное использование всех рычагов: рыночных, монополистических и институциональных; но большее внимание уделено роли монополий (ТНК) в формировании интеграционного комплекса.

Неокейнсианское направление экономической мысли в области региональной интеграции получило название «дирижизм». Как и у представителей предыдущей школы, здесь также критикуется чисто рыночный механизм интеграции, которая определяется как формирование некой оптимальной международной экономической структуры. Но эта тема рассматривается немного иначе - делается упор не на частный монополистический бизнес, а на институционально-политический механизм, как движущую силы интеграции.

Данная школа исходит их того, что экономика в условиях усложнившейся институциональной среды нуждается в постоянном регулирующем воздействии государства. Наиболее видные ее представители (Р. Купер, Д. Пиндер, Р. Бар и др.) представляют международные экономические отношения не просто складывающимися между субъектами предпринимательства по поводу движения через границы товаров, факторов производства и финансовых ресурсов. Для них эти отношения являются взаимодействием национальных экономических политик, столкновением и согласованием различных экономических целей, преследуемых национальными властями. Поэтому целью интеграции является нахождение оптимального сочетания национальных программ экономической политики и выгод, которое дает объединение.

Так, Купер считает, что интеграция обладает двумя взаимосвязанными сторонами: экономические цели, понимаемыми как и у структуристов, и политическими методы, необходимыми для достижения этих целей. Следовательно, интеграция определяется двояко. Он относит ее либо к «правовым и институциональным отношениям внутри региона, в котором имеют место экономические трансакции”, либо к «рыночным отношениям между товарами и факторами внутри этого региона.³⁰ Купер подчеркивает первостепенную важность первого аспекта, и в этом главное отличие дирижизма от ранее рассмотренных концепций.

Сторонники данной школы сводят весь процесс интеграции в сущности к согласованию тех или иных областей экономической и социальной политики между правительствами участвующих стран. Их больше интересует не экономика, а национальная и наднациональная политика ведения хозяйства, а субъектами интеграции они считают сами государства. Поэтому, исходя из постулатов этой школы, трудно определить, как выглядит конечная региональная интеграция, согласующая экономические интересы всех ее участников.

Функционализм – школа, исходным тезисом которой является утверждение, что развитие современной промышленности, системы коммуникаций, повышение благосостояния населения создают ряд экономических, экологических и социальных потребностей как регионального, так и всемирного масштаба, которые неизбежно навязывают человечеству международное сотрудничество при посредничестве функциональных (специализированных) международных организаций.

Основоположником функционализма является английский социолог Д. Митрани, который опирался на методологические идеи П. Райнша, немецкого политолога, и английского социолога Вульфа.³¹

Функционалисты на раннем этапе развития этой теории полностью отрицали полезность международных политических органов. Они считали, что технический прогресс представляет лучшую сторону человеческой деятельности - рационализм, гибкость, творческое начало, тогда как политическая структура общества представляет худшую ее сторону - консерватизм. Между техническим прогрессом и политической структурой существует постоянное напряжение.

Постепенно система вненациональных функциональных органов, возникающих в силу объективной необходимости, берет на себя организационно- управленческие функции, которые ранее осуществлялись национальными государствами. Этот процесс исторически неизбежен и не зависит от политических факторов. Функционалисты негативно относятся как к федеративному, так и к конфедеративному политическому устройству, считая наиболее прогрессивным интеграцию не географическую, а по функциональному признаку. Главным субъектом и управляющим элементом такой интеграции должно стать транснациональное предприятие.

В итоге конечная интеграция, по мнению функционалистов, выражается в следующем: 1) беспрепятственный экономический, политический, социальный и демографический обмен между странами; 2) увеличение децентрализации внешней политики и обороны, которые остаются в целом в руках национальных государств; 3) между национальными органами власти и наднациональными организациями существует консенсус; 4) высокая интенсивность и многообразие взаимодействий между гражданами, ячейками частного бизнеса, общественными и политическими организациями в масштабах всего интегрирующегося региона; 5) развитие гетерогенной сети многочисленных перекрещивающихся типов взаимодействий, рассредоточенных в рамках региональной структуры.³² Все вышеперечисленное должно образовать мировое сообщество, т.е. регионализм органично вписывается в глобализм.

Американские политологи Э. Ханс, Ф. Шмиттер, Л. Линдберг, Д. Най и др. в конце 50-х - начале 60-х годов усовершенствовали данную теорию взаимодействия экономических (функциональных) и политических факторов интеграции. Их заслуга в том, что они попытались применить системный подход и рассматривать интеграцию как совокупность переменных, тесно связанных друг с другом, а французские политики Ж. Моне и Шуман реализовали позиции функционалистов на практике при создании ЕОУС.

«Метод функционализма, в том виде, в каком он использовался Ж. Моне на этапе становления европейских сообществ, предусматривал работу по секторам в целях постоянного перехода в условиях взаимодействия, выхода на более высокий уровень и вовлечение в этот процесс одного сектора за другим, к этапу создания глобального, т.е. политического общества»³³ (очевидно, речь идет о возможной полной интеграции).

Метод Моне прекрасно вписался в динамичную концепцию интеграции по теории функционализма с включенным в нее понятием «нарастающего эффекта», разработанного Э. Б. Хансом. Это понятие фактически являет собой идею взаимодействия и перехода на другой уровень: интеграция, начатая в каком-либо одном секторе, обуславливает необходимость интеграции в соседних секторах и создает коммулятивный эффект. Этот процесс охватывает один сектор за другим и в то же время вызывает обратные действия, которые в свою очередь вызывает новые действия. Такая динамика развития позволяет эффективно реагировать на реальные нужды. И хотя эта идея еще не воплотилась окончательно, она самым решительным образом способствовала, а затем стимулировала активизацию европейской интеграции. Одно из ее преимуществ в том, что она доказывает важное значение для процесса интеграции не только институтов, но и различных субъектов деятельности предприятий и групп предприятий.³⁴

Функционалисты в своих концепциях предлагают критерии интегрированности. При этом отдельно рассматриваются переменные, существовавшие до образования интеграционного союза наций (его предпосылки), переменные во время переговоров об учреждении союза и переменные, существующие после его образования. При таком подходе критерием интегрированности является степень трансформации национальных систем принятия политических и экономических решений в наднациональную систему принятия коллективных политических и экономических решений.

Большой заслугой позднего функционализма является не только признание одинаковой важности и экономических и политических факторов, но и то, что они подошли к интеграции как «к внутренне противоречивому процессу», который представляет собой сложную цепь вытекающих друг из друга конфликтов и компромиссов. Главная их заслуга – это попытка анализа интеграции как динамического, комплексного и многогранного явления.