Своеобразие стиля Чехова ( на примере 3-4 произведений)

«Короткая проза» Чехова … Что стоит за столь привычным обозначением? И до Чехова в русской литературе были такие мастера короткой прозы, как Пушкин и Тургенев. Однако они слыли мастерами беллетристического сюжета, Чехова же современники упрекали в том, что в его рассказах вообще «ничего не происходит». Роль сюжета у Чехова, действительно, резко ослаблена. Чехов краток по-особому, по-новому. Краткость слога — неизменное общее требование писателя. Еще в самом начале своего творческого пути в перечне литературных советов краткости он отдает первое место: «Главное: 1) чем короче, тем лучше…» Этому требованию Чехов будет верен и спустя годы: «Чем теснее, чем компактнее, тем выразительнее и ярче… Частностями… надо жертвовать ради целого». Интересно, что писатель не пытался дать развернутое теоретическое обоснование этому требованию, но интуитивно был убежден в его действенности: «В маленьких рассказах лучше недосказать, чем пересказать, потому что… потому что… не знаю почему…»

Удивительной краткости Чехов достигал, во-первых, за счет обрисовки образа, характера несколькими штрихами. Более того, даже пейзаж он создавал двумя-тремя штрихами. Так, в одном из ранних рассказов — «Волк» — ночной пейзаж рисуется Чеховым тремя предложениями: «На плотине, залитой лунным светом, не было ни кусочка тени; на середине ее блестело горлышко от разбитой бутылки. Два колеса мельницы, наполовину спрятавшись в тени широкой ивы, глядели сердито, уныло...Но вдруг Нилову показалось, что там, на том берегу, повыше кустов ивняка, что-то похожее на тень покатилось черным шаром». Все необычно в этом пейзаже: выбор художественных деталей, их «взаимодействие», дающее в результате исключительно поэтическую и одновременно реальную, легко представляемую картину ночи. Такая манера изображения штрихами, пятнами, рассчитанная на «домысливание» зрителя, была в то время широко распространена в живописи и. графике, но для искусства слова она была дерзко новаторской. Не случайно многие современники Чехова были озадачены подобным интересом писателя к отдельным штрихам и усматривали в его манере излишнее внимание к «мелочам жизни».

Истоки знаменитой чеховской литературной детали следует искать в его начальном периоде творчества, когда будущий великий писатель-новатор начал собственную деятельность в качестве, «Антоши Чехонте» с кратких пересказов (иронических, а иногда и прямо пародийных) литературной манеры различных авторов. Сжатая стилизация надолго Стала излюбленным приемом Чехова. Так, в рассказе «Который из трех?» автор иронизирует над долгими пейзажными зарисовками, внезапно заменяя начатое медлительное описание на беглый пересказ: «Описал бы и тихий шепот деревьев и песни соловья, и чуть слышный плеск фонтанчика…» Читателю становится очевидна ассоциативная связь этого пересказа с поэтическим стилем Фета. «Шепот», «песни соловья», «плеск фонтанчика» соотносится с начальными строками известного фетовского стихотворения, построенного на штрихах-деталях и эллипсисах. Тем самым Чехов иронизирует над длиннотами прозаиков, предлагая уже открытую русской лирикой альтернативу — пейзаж ассоциативный, лаконичный, компактный, предельно сконцентрированный, как в фетовской поэзии.

Вопрос, чем отличается «короткая проза» Пушкина, Тургенева или Бунина от «короткой прозы» Чехова, достигавшего небывалой смысловой концентрации в пределах небольшого по объему произведения, очень сложен. Долгое время характерной чертой чеховской прозы считалась ее бытовая сторона, сама проблема — типа рассказов. Однако «серебряный» век подошел вплотную к разгадке самой яркой особенности стиля Чехова. Блок, любуясь в Италии культовой живописью, записал в своем дневнике: «Среди итальянских галерей и музеев вспоминается Чехов… тоже предвестие великого искусства». Данная параллель, безусловно, озадачивала многих: сравниваются литература и живопись, сопоставляются разные культурные эпохи. А главное, сопоставима пи литургическая проблематика итальянской живописи и проблематика «короткой прозы» Чехова? Блок одним из первых в русской литературе усмотрел в творчестве Чехова помимо мастерства бытописания нечто иное, более существенное. А именно — высочайшее мастерство писателя передавать духовное, внутреннее во всей его сложности и противоречивости предельно кратко и ярко. Именно поэтому к вершинам чеховского творчества в равной мере относятся и социально-бытовые рассказы «Человек в футляре», «Ионыч», «Палата № 6», и «литургические» произведения -«Черный монах», «Архиерей», «Святая ночь». Удивительно гармоничный синтез живописной образности с глубоким внутренним содержанием при необыкновенной сжатости формы и составляет суть авторской манеры Чехова.

Л.Н. Толстого потрясала оригинальность чеховского обращения со словами: «Новые, совершенно новые для всего мира формы писания». Краткость, компактность, недосказанность, по Чехову, синонимы уплотненности, сжатости, насыщенности, предельной смысловой нагруженное™ повествования. Чеховские призывы к «краткости» в равной степени относились и к внешней, и к содержательной сторонам литературного творчества: в малом сказать многое. Лишь редкие таланты награждались таким удивительным даром.