Крик Фрэнсис

Крик родился в 1916 году, физик, степень бакалавра (во многих странах Запада это первое ученое звание; в средневековых университетах оно присваивалось студентам по завершении ими первого этапа образования, сейчас - после четырехлетней учебы в вузе) Крик получил еще в 1937 году. Во время войны работал в Морском министерстве Великобритании, создавал радарные системы - средства защиты от немецких мин. С 1947 года начал работать в Кембридже, интересовался строением биологических полимеров (к ним относятся многие белки и другие важные молекулы живого). Были тогда люди, которые сомневались в том, что научная удача еще улыбнется Крику. Известный физик Фримен Дайсон, к примеру, говорил, что ему жаль способного ученого, который упустил время, занимаясь военной наукой. А разница между военной наукой, добавлял Дайсон, и наукой вообще такая же, как между военной музыкой и музыкой, и что вряд ли выйдет что-либо путное из нового увлечения Крика биологией.

В "Двойной спирали" Уотсон утверждает, что-де бросить физику и заняться биологией Крика побудила книга Эрвина Шрёдингера "Что такое жизнь? Физический аспект живой клетки". Особенно та ее часть, где шрёдингер излагал свои соображения о генах. "В то время (в 1951 году. -Ю.Ч.) Крику было уже тридцать пять лет, - пишет Уотсон, -и тем не менее он был почти совершенно безызвестен. Хотя некоторые из его ближайших коллег понимали силу его быстро схватывающего и проницательного ума и часто обращались к нему за советом, его недооценивали и большинство считало, что он слишком говорлив..." Обладая несомненным талантом юмориста, Уотсон дает Крику такие характеристики: "Я никогда не видел, чтобы Фрэнсис Крик держался скромно. Может быть, где-нибудь такое с ним и бывает. Но мне при этом быть не приходилось. И дело вовсе не в его нынешней славе..."

"Он говорил громче всех и быстрее всех, а уж когда он смеялся, то место его пребывания было известно всему Кавендишу..."

"Хотя обыкновенно он был вежлив и считался с коллегами, которые никак не могут понять подлинного смысла своих собственных последних экспериментов, но все же он никогда не скрывал от них этого факта. Почти тут же он предлагал множество новых опытов, которые подтвердили бы его интерпретацию. Более того, он никогда не мог удержаться, чтобы впоследствии не сообщить каждому встречному и поперечному, насколько далеко вперед могли бы продвинуть науку его мудрые идеи. В результате, все испытывали перед Криком тайный, но несомненный страх, особенно те, кому только еще предстояло утвердить свою репутацию. Быстрота, с которой он схватывал открытые ими факты и пытался внести в них ясность, часто заставляла сжиматься сердца его приятелей, опасавшихся, что вот-вот он добьется успеха и раскроет перед всем миром скудоумие своих коллег..."