Исторический материализм

При формировании исторического материализма основной вопрос звучал так: «что первично, что есть причина внутреннего самодвижения общества – общественное сознание или общественное бытие?»

Общественное бытие первично, и основа его – производство. С развитием производства, экономического базиса, наступают изменения и в общественной надстройке, в отношениях и сознании людей.

Попытки теоретиков, основанные на противоположном решении (сознание первично), с треском провалились. К таким попыткам относятся общины социалистов-утопистов, идеи большинства направлений анархистов, «просветительство» КОБ. Их объединяет надежда «просветить» сразу всех, убедить в определенных идеалах нравственности и целесообразности некоторой общественной модели. Марксистско-ленинское учение и сама история показали, что такой путь – тупиковый. Вовлеченные в буржуазные общественные отношения люди никогда не будут зачитываться тоннами утопической литературы или, услыхав нравоучительные проповеди превращаться в «святых».

Как каждый исторический этап с характерными для него производительными силами порождает соответствующие производственные отношения и определяет общественное сознание, пронаблюдаем на трех примерах:

А. Средневековая Европа

От рабовладения частные собственники отказались. При возросших масштабах производства содержание необходимого числа рабов и надзирателей стало не выгодным. Достаточно закрепленным за частными владениями крестьянам давать землю, орудия труда, потребляя большую часть произведенного, и оставляя им часть продукта, достаточную для выживания.

За пользование средствами производства крепостной крестьянин отдает большую часть урожая, сам прозябая в нищете. Он отличается от раба в основном тем, что хозяин не имеет права его убить. Но крестьяне сами просятся под покровительство феодала, не будучи способными самостоятельно вести хозяйство, защищаться от врагов, а также за неимением собственных качественных земель. Они замкнуты в границах поместий и разрознены.

Продукты труда потребляются в основном локально, самими трудящимися и местными феодалами. Излишки произведенного продукта феодал обменивает посредством торговцев на предметы роскоши. Масштабы и эффективность производства ничтожны, свободные плодородные земли быстро заканчиваются, поэтому сами феодалы постоянно на грани вооруженного конфликта.

Когда становится вовсе невмоготу, возможны крестьянские бунты, быстро подавляемые сильной и многочисленной королевской армией (питающейся и вооружаемой за счет тех же крестьян). Король – верховный феодал на обширных территориях. Даже если бы восставшие одержали победу в силовом противостоянии, все вернулось бы на круги своя: при данном характере производства не существовало иных способов организации общества, кроме монархическо-феодального способа. В этом замкнутом круге нищие, неграмотные народные массы вынуждены втягиваться в религиозный фанатизм вместо организации сопротивления. Религия дает призрачное утешение, а ее структуры играют административную, научно-образовательную, консолидирующую роль. Засилью религии способствуют ее выгодность для феодалов – оправдание захвата чужих земель, угнетения бедняков, а также объяснение всего того, что еще не под силу материалистической науке.

Б. Развивающийся капитализм

На смену ручным аграрному и ремесленному производствам приходит крупное машинное производство. Нет нужды удерживать постоянных работников, они сами вынуждены искать, кому продать за деньги свою рабочую силу. Наемный трудящийся свободен в перемещении и выборе работы, но по-прежнему не имеет никаких средств производства. У него есть разнообразная личная собственность, однако он ее не использует как средства производства, поскольку не способен выдержать конкуренции на рынке, для большинства работ требуются многочисленные дорогие средства производства и большой коллектив. Единственный способ выжить – продавать свою рабочую силу буржую. Предприниматель выплачивает трудящемуся сумму, достаточную для поддержания его в относительно здоровом, работоспособном состоянии. В сотни и тысячи раз большую сумму заполучает сам наниматель.

Одни рабочие, замечая такую несправедливость, собираются для обсуждения, как ее преодолеть. Другие решаются заняться частным делом, но понимают, что мелкий бизнес приносит не больше, чем трудовая деятельность, а в крупный бизнес им никогда не пробиться. Такие предприниматели или кустарные производители близки к идее о присоединении к первой группе – для совместной борьбы с крупными капиталистами.

Наука теперь дала рациональное, подтверждаемое практикой объяснение всему тому, чем ранее заведовала религия. Новых трудящихся религиозными страшилками уже не запугать.

Продукты труда производятся в огромных количествах специально для продажи на внутреннем и международном рынках (изначально производятся как товары). Предприятия объединяют тысячи трудящихся, готовых к пониманию экономической ситуации и революционных идей. Часть интеллигенции, изучая все более разрушительные кризисы капитализма, приходит к познанию необходимости революционно-социалистического преобразования общества. Этой теорией вооружается пролетариат, и становится движущей силой социалистических революций.

В. Мы очутились в начале ХХI века, на дворе – перезревший глобальный капитализм.

Огромные технически совершенные производственные мощности объединены в транснациональные монополии. Многие граждане развитых государств-паразитов неплохо одеваются и едят вдоволь, некоторые из них живут в комфортных квартирах, наполненных всевозможной бытовой техникой и могут позволить себе приобрести в кредит автомобиль. Их первичные потребности и потребности в развлечениях удовлетворены, а преступность, экология, болезни, наркомания, разрушение семейных отношений и прочие «мелкие проблемы» их не тревожат (до того момента, пока не убьют их, а тогда уж поздно тревожиться). Трудящимся сытых стран Метрополии не приходит в голову что-то менять в обществе. Они называют это время «концом истории», «постмодерном», когда ничто новое принципиально не возможно, и остается наслаждаться только как можно более дикой эклектикой всего прошедшего.

В странах-донорах, производящих материальные блага для монополий, трудящиеся по нищете и социальной необеспеченности часто доведены до уровня средневековых крепостных. Им негде жить, не хватает нормальной пищи и одежды, им недоступны образование и медицинское обслуживание. Этих трудящихся изредка посещает мысль о протестах, независимости от мировой финансовой империи. Но эта мысль бесплодно исчезает, стоит лишь вспомнить о карательной машине мировых монополий (экономические блокады, форсированное моральное разложение, бомбардировки и оккупация).

Сознание трудящихся во всем мире опустошено сытым нигилизмом или заполнено фальшивыми учениями, изобретенными в буржуазных институтах для удержания в узде задумавшихся над общественными проблемами.

Апатию усиливает крах социалистических государств, так и не перешедших в бесклассовую общественную формацию, проигравших в борьбе интервентам или внутренней контрреволюции. Крушение вызвано отходом от коммунистических принципов на деле при сохранении пустых лозунгов. Это происходит, когда после резкого возрастания материального благополучия при строительстве социализма народные массы не втягиваются в теорию и практику коммунизма. Тогда трудящиеся быстро морально разлагаются, отстраняются от управления, мотивируя это ненадобностью по достижении неплохого уровня материальной обеспеченности. В общественном мнении появляется идея о коммунизме как конечной цели, когда не надо трудиться, при этом можно бесконечно потреблять «дармовые» продукты. Карьеристы пользуются нездоровым пониманием коммунизма, пробираются в политическую власть, но т.к. этого становится мало, то начинают стремиться к полному уничтожению социализма.