Семь звезд с мантии Волшебника

луб волшебников располагался высоко в Туманных горах, на некотором отдалении от Непутевого леса. Дело в том, что волшебники не очень‑то любят разгуливать по лесам и продираться через бурелом. Они предпочитают фланировать по ровным ярко освещенным улицам, красоваться друг перед другом в дорогих мантиях, вести умные разговоры и при всем при этом желательно не вляпываться в болотную трясину. Но гораздо больше, чем фланировать в дорогих мантиях и вести умные разговоры, им нравится заседать в своем клубе. Поэтому большинство волшебников предпочитает селиться непосредственно в клубе.

Клуб этот был, как вы, наверное, уже успели догадаться, роскошным заведением. К нему вела подъездная дорожка, вымощенная желтыми и розовыми булыжниками причудливой формы. Вдоль нее били разноцветные фонтанчики. Стены клуба были украшены завитушками, фресками, магическими символами, горгульями и обильно политы золотой краской. Над самой высокой из башенок развевался волшебный флаг – несусветная мешанина из звезд, полумесяцев, молний и прочих закорючек.

– Так, значит, это и есть знаменитый Клуб волшебников, – пробормотала Пачкуля, обходя вокруг декоративного фонтанчика с цветными струйками. – Тоже мне, нашли чем гордиться. По мне, так скромная вонючая хибарка куда лучше будет. Все эти завитушки, арочки, звездочки, резные дверные молоточки, на мой взгляд, полная безвкусица.

– Ш‑ш‑ш, – прошептал ей Хьюго. – Нелься ли потише?

– А что за цвета?! Бе‑е‑е‑е, гадость! Аж в глазах зарябило! Все такое розовое, золотистое… И чем, интересно, не угодил им практичный черный цвет?

– Госпоша! Потише, умоляю! – простонал Хьюго. – А не то нас застукать!

– Вот привязался, зануда. Знала бы, что так будет, ни за что бы с собой не взяла. Куда, скажи на милость, подевался твой хваленый хомячий азарт? А жажда приключений? Совсем в размазню превратился из‑за этой уборки. Так, где мой маскировочный костюм?

Метла услужливо скакнула вперед и подала хозяйке перемотанный бечевкой газетный сверток.

– И фсе‑таки ты сумасшедшая, – насуплено пробурчал Хьюго. Он не любил, когда его называли размазней. – Если Чепухинда обо фсем уснафать, она фыкинуть тебя ис шабаша, и я потерять работа.

– Вполне возможно, – ответила Пачкуля. – Я и сама с радостью от тебя избавлюсь. И так помощи никакой. Верчусь, понимаешь ли, одна, как белка в колесе. Я из кожи вон вылезла, чтобы раздобыть все ингредиенты, и теперь, когда осталось заполучить каких‑то семь звезд, тебе меня не остановить. Если мой план сработает, мы сможем сварить эликсир уже этой ночью. Ну, как я выгляжу?

Хьюго окинул ее хмурым взглядом и замотал головой.

– Не пойдет, – заключил он.

– А я говорю, пойдет! – топнула ногой Пачкуля. – Посмотри как следует, я же само воплощение розовощекой пухлой прачки!

– Ничефо подобного, – упрямствовал Хьюго. – Прачки чистые. А ты грязнючая.

– Но на мне же чепчик и передник с оборками! – обиделась Пачкуля. Она вложила все свои познания в создание образа заправской прачки, даже позаботилась о том, чтобы из кармана передника торчали прищепки и кусок хозяйственного мыла (разумеется, краденого).

– Они тоше грязнючие, – не унимался Хьюго. – Не пойдет.

– А кто виноват! – рявкнула Пачкуля. – Если бы ты не выкинул мой плащ‑невидимку, нам бы не пришлось сейчас устраивать весь этот спектакль с переодеванием!

– Я ефо не фыкидыфать, – уперся Хьюго.

– Ага, как же! Скажи еще, что ты вообще его не видел!

– Конечно, не фидел! Как я мог ефо фидеть, если он нефидимый?

– Ладно, давай сюда корзинку для белья. Нет у меня больше времени с тобой препираться. Смотри и учись. Стойте с метлой здесь и будьте готовы смыться по первому сигналу.

Пачкуля сгребла в охапку основную составляющую своего бутафорского реквизита, а именно потрескавшуюся красную пластиковую корзинку для белья, найденную на помойке, и зашагала по золотисто‑розовой дорожке к главным дверям клуба.

– Да не туда! – зашипел ей вслед Хьюго. – К бокофым дферям! К бокофым! К слушебным!

Но было уже поздно. Пачкуля вовсю барабанила резным молоточком в парадную дверь. Вдобавок она еще что есть мочи дернула за веревку дверного колокольчика и как следует пнула дверь ботинком.

– Эй вы там, открывайте! – гаркнула она. – Да поживее!

– Она фсе погубит, – простонал Хьюго, обращаясь к метле. – Фсе погубит, я чуфстфофать. Слишком самоуференна. Нету сил смотреть.

Пачкуля все пританцовывала от нетерпения на пороге клуба и уже собиралась в очередной раз пнуть дверь ботинком, как вдруг одна из многочисленных звезд, украшавших дверь, подозрительно зашипела. Пачкуля отпрыгнула.

– Внимание, с вами говорит автоответчик, – раздался у Пачкули над ухом скрипучий голос. – Кто там? Чего надо? Отвечайте четко после звукового сигнала или убирайтесь восвояси.

Затем послышался жуткий треск, и наступила тишина.

– Я прачка, – крякнула Пачкуля прямо в звездочку. – Скромная, работящая прачка. Пришла забрать грязное белье.

Едва договорив, Пачкуля с ног до головы покрылась предательскими зелеными пятнами.

– Пароль! – прогремел голос.

– Сим‑сим, откройся, – не моргнув глазом, отчеканила ведьма. – И побыстрее, пожалуйста. А то мне некогда. Мне еще нужно успеть… э‑э‑э… все перегладить. Да‑да, именно, у меня скопилась куча неглаженого белья. Я же как‑никак прачка.

Наступила тишина, нарушаемая лишь треском примитивного переговорного устройства (волшебники – они по большей части творческие личности и с техникой, как правило, не в ладах). Затем двери медленно и скрипуче отворились, и Пачкуля нырнула в вестибюль.

Внутри все было отделано красным бархатом. Из динамиков доносилась тоскливая органная музыка. Со стен смотрели портреты глупого вида бородатых старцев. От пестрого ковра на полу рябило в глазах. За стойкой с надписью «АДМИНИСТРАТОР» сидела скучающая девица‑зомби с огромными серьгами и зелеными патлами, которая лениво жевала жвачку и листала журнал.

Пачкуля направилась прямиком к стойке и со всей силы хлопнула ладонью по дежурному звоночку.

– В чем дело? – спросила девица, не отрывая взгляда от журнала, раскрытого на статье, озаглавленной «Скотт Мертвецки: миф или реальность?»

– Где тут у вас гардероб, дорогуша? – спросила Пачкуля.

Зомби нехотя оторвалась от статьи и мрачно уставилась на Пачкулю. Ведьма в ответ улыбнулась добродушной улыбкой от уха до уха, как, по ее мнению, и должны были улыбаться все прачки.

– Так кто вы, говорите, такая? – изрекла наконец девица. На груди у нее висел бейджик, утверждавший, что ее зовут Брендой и что она всегда к вашим услугам.

– Я скромная работящая прачка. Миссис Лоханка. Из новой прачечной по соседству, – отчеканила Пачкуля.

– Меня не предупреждали, – выдавила Бренда, задумчиво вытягивая жвачку пальцами в длинную серую соплю и запихивая ее обратно в рот.

– Как, разве вам не сказали о новых порядках? – воскликнула Пачкуля. – О том, что каждую среду я буду забирать в стирку грязные мантии? Ну раз так, то вы меня, верно, не ждали?

– Не‑а, – сказала Бренда, выдувая из жвачки пузырь. – А чегой‑то вы вся в зеленых пятнах?

– Кто? Я? Неужели? Это, наверное, аллергия. У меня аллергия на пестрые ковры. Меня одним таким ковром еще в детстве напугали, и вот, пожалуйста, с тех пор аллергия. Послушайте, дорогуша, мне, честно говоря, некогда. Где, вы говорите, у вас тут гардероб? Там? Прямо по коридору?

– Одну минутку, пжаста, я только…

– Не волнуйтесь, дорогуша, я сама разберусь.

С этими словами Пачкуля уверенным шагом направилась прямо по коридору, так и не дав Бренде разобраться, что к чему.

Гостиная клуба была забита до отказа. По большей части волшебники молча сидели в глубоких креслах, нетерпеливо посматривали на часы, терли носы, разгадывали кроссворды, просматривали старые выпуски «Мира волшебников» или попросту почесывали бороды, ожидая, когда наконец подадут обед.

Без колпаков и звездных мантий волшебники вовсе даже не выглядели волшебниками, а походили на обычных лысых стариков в поношенных свитерах. Меж кресел по залу сновал дворецкий и раздавал всем присутствующим стаканчики с зеленоватой дымящейся жидкостью.

Рональд, по обыкновению, стоял у окна и делал вид, что нисколечко не расстроен тем, что ему не хватило кресла. И даже крючка в гардеробе. Он был новичком в клубе, а потому старожилы предпочитали его не замечать. Рональд отметил, что был единственным, кому дворецкий не предложил стаканчик с зеленой жидкостью.

– Что, разве Бренда так и не заказала для тебя кресло? – ухмыльнулся из глубин мягкого диванчика востроносый волшебник по имени Фрэнк Ясновидец. Он в соответствии со своим прозвищем специализировался на предсказании будущего.

– Вообще‑то, я люблю постоять, – ответил Рональд.

– Так и знал, что ты именно это и ответишь, – торжествующе воскликнул Фрэнк, хлопая себя по коленкам. – Я так и знал, что он именно это и ответит, – повторил он, обращаясь ко всем присутствующим. Несколько волшебников оторвались от своих газет и уставились на Рональда, как если бы видели его впервые.

– Да ты весь пунцовый, дружище. Что, запарился? Почему бы тебе не снять мантию? – продолжал Фрэнк, хитро подмигивая товарищам. – У нас здесь все запросто, без церемоний, так что снимай, не стесняйся.

– У меня пока нет крючка, – сухо ответил Рональд.

– Знаю‑знаю, – злорадно отозвался Фрэнк. – И могу со всей уверенностью предсказать, что он появится у тебя еще очень не скоро, – добавил он. – Кстати, малыш Рональд, как прошло собеседование во дворце? Ты нанимался туда, верно?

– В общем‑то… да… я…

– Не говори, не говори мне, я сам! Ты получил работу! Я так и знал! Гадал вчера на кофейной гуще. И старина Фундюк желает, чтобы ты прищучил разбушевавшихся ведьм, верно?

– Ну, в общем‑то…

– Знаю‑знаю, так оно и есть, можешь не говорить. Но вот только, дружище, далеко ты замахнулся, как я погляжу. Не по зубам тебе такая задачка.

– Однако же…

– Да, юноша, да. Увы, но это так. Тягаться с ведьмами дохлый номер. Предвижу, что сядешь ты с ними в большую галошу!

– Но Король Фундюк уверен, что…

– Король, король… Да мало ли, в чем уверен король!

– Послушайте, я…

– Не спорь со мной, дружище, это бесполезно. Я обладаю даром предвидения. Я могу предсказывать грядущие события. Как, например, то, что сию минуту зазвонит гонг к обеду.

Спорить с ним и впрямь было бесполезно, и Рональд предпочел отвернуться в сторону. При этом краем глаза он уловил в глубине коридора смутное движение – по всей видимости, кто‑то из слуг спешил к наружным дверям с кучей нестираного барахла, наваленного в красную пластиковую корзинку. Одновременно с этим до него откуда‑то донесся неприятный, но до боли знакомый душок. Он все силился припомнить, где мог чуять его раньше, но так и не смог.

А тем временем прозвучал гонг к обеду. По гостиной прокатился всеобщий вздох облегчения. Волшебники оживились, хрустя костями, повскакивали со своих насиженных мест и ринулись к дверям столовой, норовя опередить друг дружку и занять первые места в очереди.

Однако же путь к вожделенным накрытым столам им неожиданно преградила запыхавшаяся Бренда.

– Садитесь обратно, – велела она. – Это был не обеденный гонг. Обед еще не готов. Это был сигнал тревоги. Нас только что ограбили, понятно? Стащили все мантии из гардеробной. Но я тут ни при чем. Она заявила, что она новая прачка. Откуда мне было знать?

Волшебники вмиг переполошились. Они никак не ожидали услышать столь ужасные новости. Мало того что у них украли мантии, так и обед был еще не готов!

Тут уж Рональд не смог удержаться. Гордо вскинув голову, он повернулся к Фрэнку Ясновидцу.

– Жаль, что вы не смогли это предвидеть, – ехидно заметил он.

На этот раз Рональд с полным правом мог позволить себе высокомерный тон. Ведь он был единственным из всех волшебников, кто в тот день не сдал в гардероб свою мантию!