Глава 54. Вашингтон, округ Колумбия

Овальный кабинет

Белый дом

Вашингтон, округ Колумбия

18 сентября 1964 года, пятница

Президент Джонсон решил переговорить со своим старым другом Ричардом Расселом и попросил служащих коммутатора в Белом доме соединить его с домом в штате Джорджия, где сенатор проводил выходные ¹ . В тот же день, чуть ранее, состоялась последняя встреча членов комиссии Уоррена, и через пару часов после утверждения заключительного отчета Рассел – по его словам, совершенно обессиленный – уехал из Вашингтона.

Даже если Джонсон знал об этом совещании комиссии, то по сохранившейся записи телефонного разговора этого сказать нельзя. Похоже, в основном президент обращался к Расселу за советом как к председателю Комитета по делам вооруженных сил. Весь день Джонсон читал донесения о столкновении между двумя американскими эсминцами и четырьмя патрульными кораблями Северного Вьетнама в Южно‑Китайском море. Всего месяц назад, после стычки между американскими и северовьетнамскими боевыми кораблями в Тонкинском заливе, Джонсон отдал приказ нанести авиаудары по военно‑морским базам Северного Вьетнама и подтолкнул Конгресс США к принятию резолюции, получившей название «Тонкинской». Она давала Джонсону широкие полномочия для пресечения дальнейших нападений со стороны социалистического Северного Вьетнама, а в конечном итоге позволила начать первое масштабное развертывание американской военной группировки в Южном Вьетнаме.

К вечеру пятницы Джонсон, к своему огромному облегчению, узнал, что первоначальные донесения о масштабах стычки с северовьетнамскими судами сильно преувеличены. И все же, учитывая, что до президентских выборов оставалось шесть недель, а вьетнамский вопрос представлял собой потенциальную опасность в предвыборной кампании, Джонсон хотел обсудить ситуацию в Юго‑Восточной Азии – и ее политические перспективы – с Расселом, чья поддержка ему понадобится при любых действиях по эскалации конфликта во Вьетнаме.

Джонсон дозвонился до Рассела около 20.00.

– Вечно ты уезжаешь из города… – пожурил он в шутку сенатора. – Похоже, тут тебе не слишком нравится.

– А что, ты же уезжал, – ответил Рассел, намекая на недавнюю поездку Джонсона на Западное побережье. – Нет, просто чертова комиссия Уоррена меня доконала.

Он объяснил, что комиссия одобрила последнюю версию отчета только сегодня.

– И знаешь, что я сделал? Вышел, сел в самолет и улетел домой. Даже зубную щетку не захватил. У меня с собой практически ничего. Даже противогистаминные таблетки не взял от эмфиземы.

– К чему такая спешка? – спросил Джонсон.

– Ну, я просто вымотался, сражаясь за этот проклятый отчет.

– Стоило потратить еще час и заехать домой за вещами.

– Ну нет, – ответил Рассел. – Представь, они пытались доказать, что одна и та же пуля попала в Кеннеди и Коннелли… прошла насквозь через руку и кость, попала в ногу и так далее.

– А какая разница, какая пуля попала в Коннелли? – спросил Джонсон.

– В общем‑то особой разницы нет… Но им кажется… комиссия считает, что в Кеннеди и в Коннелли попала одна пуля. А я в это ну просто не верю!

– Я тоже, – ответил Джонсон, скорее из уважения к Расселу, потому что едва ли понимал все тонкости версии одной пули.

– И я не мог это подписать, – продолжал Рассел. – Я сказал, что губернатор Коннелли в своих показаниях утверждал прямо противоположное и мне это не по нутру. В итоге я заставил их признаться, что в комиссии были разногласия – часть из них тоже не верит в эту чушь.

Джонсон стал расспрашивать, что еще было в отчете.

– И что в итоге? О чем там говорится? Что это дело рук Освальда и он стрелял без повода?

– Ага, просто потому, что он всех ненавидел… нигде ему не нравилось, ни тут, ни в России, вот он и решил вписать свое имя в историю. Думаю, тебя отчет не огорчит. Он очень длинный, но…

– Единодушный? – уточнил Джонсон.

– Да, сэр.

– Хм.

– Я очень хотел дать свое особое мнение, но они ходили кругами и отговорили меня, оставив самую капельку.

Видимо, Рассел имел в виду, что Уоррен согласился переписать отчет так, чтобы оставить «капельку» сомнения и в версии одной пули, и относительно возможности заговора.

После этого собеседники перешли к событиям во Вьетнаме.

Последние дни перед публикацией отчета комиссии прошли как в угаре: оставшиеся штатные юристы и вызванные им в помощь сотрудники Верховного суда США проверяли и перепроверяли текст.

– В последние дни я работал как лошадь, – вспоминал Дэвид Слосон ² .

В юридической фирме в Денвере давно ждали его возвращения – его внимания требовало громкое дело, направленное против крупных монополий; партнеры его фирмы вначале рассчитывали, что Слосон вернется в середине весны, но теперь он пообещал, что 18 сентября, пятница, станет для него последним в этом офисе. Именно в этот день члены комиссии должны были одобрить отчет.

В пятницу под вечер Слосон почувствовал, что заболевает. «Я подумал: о боже, кажется, у меня грипп», – вспоминал Слосон. Но это был не грипп, а крайнее переутомление. «В пятницу после работы я завалился спать… и не вставал с постели до вечера воскресенья. Два дня ничего не ел, только спал». В воскресенье он решил, что достаточно окреп и сил на трехдневную поездку в Денвер хватит.

По словам Джона Макклоя, его немного раздражала спешка, в которой завершалось расследование ³ . Он считал, что комиссия сделала правильные выводы, но отчет можно было написать лучше и понятнее. «С выводами мы не спешили, – вспоминает он, – но стиль могли бы еще подправить… Ближе к концу у меня было такое чувство, что мы немного поторопились». Этим объяснялся ряд мелких ошибок в отчете: некоторое количество неверно соотнесенных с текстом примечаний и неправильно написанных имен, а также повторение одной и той же информации в разных главах, иногда буквальное.

Перед тем как закрыть офис, комиссия решила узнать, кто из штатных сотрудников работал больше других, а кто лентяйничал. Для этого сравнили количество выставленных для оплаты трудодней. Оказалось, меньше всех работал Фрэнк Адамс, подолгу отсутствовавший напарник Спектера, что никого не удивило: всего он провел на службе 16 дней и пять часов ⁴ . Коулмен оказался вторым: он работал в четыре раза больше Адамса – в общей сложности 64 дня. Из младших юристов самым трудолюбивым оказался Берт Гриффин – 225 дней, за ним шли Либлер и Слосон с 219 и 211 днями соответственно. Среди старших штатных юристов больше всего рабочих дней было на счету у Ли Рэнкина: 308 – а это означало, что с тех пор, как в декабре его зачислили в штат, он трудился ежедневно, и даже без выходных, причем рабочий день у него продолжался дольше обычного. Впрочем, почти никто из сотрудников комиссии в этом не сомневался.

В последние недели расследования три женщины, больше всего привлекавшие внимание комиссии – Жаклин Кеннеди, Марина Освальд и Маргерит Освальд, – дали о себе знать. Миссис Кеннеди передала через посредников просьбу: она хотела забрать окровавленную одежду покойного мужа. На последнем закрытом заседании члены комиссии дали свое согласие при условии, что она сохранит одежду для дальнейшего расследования и тем самым «поддержит работу, проделанную комиссией».

Позднее Уоррен сказал, что отказался отдавать одежду без таких условий ⁵ . «Милейшая миссис Кеннеди попросила у меня одежду президента, – процитировал его слова в своем дневнике Дрю Пирсон. – Я подозревал, что она хочет ее уничтожить, и отказал. Мы не должны участвовать в сокрытии или уничтожении каких‑либо улик». В итоге она так и не забрала одежду. «В конце концов мы отправили одежду, рентгеновские снимки и фотографии в Министерство юстиции с пометкой, что их не следует выставлять на всеобщее обозрение», – сказал Уоррен. Позднее одежду передали на бессрочное хранение в Национальный архив США.

Вдова и мать Освальда также не получили того, что хотели. До самого конца работы комиссии Марина Освальд просила вернуть ей все вещи мужа, в том числе винтовку Mannlicher‑Carcano и пистолет марки Smith &Wesson. Просьба об оружии была отклонена – в данном случае комиссии проще было принять решение, поскольку выяснилось, что вдова пыталась продать оружие коллекционерам.

Штатные юристы рассказывали, что письмо, пришедшее в середине августа от манхэттенского литературного агента Маргерит Освальд, их не удивило ⁶ . По словам агента, миссис Освальд утверждала, что комиссия не имеет права использовать ее показания или любые данные, которые она предоставила во время расследования – «фотографии, документы или любую другую ее собственность», – без ее разрешения. Комиссии следовало попросить ее об этом «в письменной форме, что до сих пор не было сделано», как утверждал агент. Для вящей убедительности агент направил копии письма в Белый дом, спикеру Палаты представителей и председателю Сената США – и разъяснил, что миссис Освальд намерена известить всех в федеральном правительстве о своих требованиях. Впрочем, это не помогло: комиссия игнорировала ее письмо и полностью опубликовала ее показания.

Как и ее невестка, миссис Освальд активно продавала сувениры, имеющие отношение к жизни сына ⁷ . Ранее в том же году она продала журналу Esquire 16 писем, которые сын прислал ей из России – по слухам, она получила за них 4 тысячи долларов. Письма были опубликованы вместе с фотографиями самой миссис Освальд, сделанными специально для журнала знаменитым фотографом Дианой Арбус. Чуть позже в тот же год миссис Освальд записала грампластинку, зачитав вслух выдержки из этих писем.

24 сентября, в четверг, председатель Верховного суда США Уоррен взял темно‑синюю коробку с копией заключительного отчета – десять сантиметров толщиной, 888 страниц, 296 тысяч слов – и вручил ее президенту Джонсону в кабинете Белого дома. При этом присутствовало множество репортеров и фотографов. «Довольно тяжелый», – заметил президент ⁸ . Это все, что репортеры сумели разобрать из его слов. Белый дом выпустил пресс‑релиз с письмом, которое в тот же день президент написал Уоррену: «Я знаю, что комиссией двигало стремление узнать и рассказать всю правду о том ужасном событии».

На церемонии кроме Уоррена присутствовали еще шесть членов комиссии. По согласованию с пресс‑службой Белого дома отчет комиссии решили не публиковать в тот же день. Джонсон собирался взять его с собой на ранчо в Джонсон‑Сити, штат Техас, и прочесть за выходные. В субботу копии отчета передадут в агентства новостей с предупреждением, что материалы можно будет публиковать не ранее 18.30 в воскресенье (по североамериканскому восточному времени). Три телекомпании анонсировали в тот вечер специальные выпуски, в которых в прямом эфире предполагалось озвучить выводы комиссии. CBS News собиралась сделать двухчасовой спецвыпуск, в котором будут интервью со свидетелями убийства президента Кеннеди или офицера полиции Типпита. «Мы остановились на 26 свидетелях. Все они ранее выступали перед комиссией и рассказали нам то же, что и комиссии», – предупреждал продюсер программы Лесли Миджли ⁹ . The New York Times пообещала в понедельник опубликовать весь отчет на своих страницах, а еще через два дня – выпустить его в виде книжки в мягкой обложке, подготовленной совместно с издательством Bantam Books по отпускной цене 2 доллара. Тем жителям Вашингтона, которые не могут так долго ждать, предлагалось приобрести официальный отчет в издании Управления правительственной печати, – книжка должна была поступить в продажу в понедельник утром в 8.30 (по цене 3 доллара 25 центов в твердом переплете и 2 доллара 50 центов в мягкой обложке). Комиссия объявила, что позднее в этом же году опубликует 26‑томное приложение, в котором будет множество данных расследования, в том числе показания очевидцев.

Шрифт заголовка, появившегося в понедельник на первой странице The New York Times, был лишь немного мельче того, что десять месяцев назад сообщил о смерти Кеннеди.

Заголовок гласил: