Мировыми войнами

Марсель Мосс (1872—1950)— ученик Дюркгейма, преемник и руководитель его Школы; разработал и реализовал целостный социологический подход к про­блемам антропологии. Морис Хальбвакс (1877—1945)— виднейший предста­витель школы Дюркгейма, проводил эмпирические исследования современного буржуазного общества. Селестен Бугле (1870—1940), Жорж Дави, Александр Море, Франсуа Симиан — активные деятели Школы.

¹ Этот "его демарш сравним с демаршем Конта" в "Системе позитивной полити­ки" последнего, отметил Р. Арон [1, с. 344].

Учебный курс

Проблемы консолидации французского общества, потрясен­ного войной, оставались для социологии центральными в период между Первой и Второй мировыми войнами. Насущными они были для школы Дюркгейма и как научно-исследовательские, и как жизненные для нее самой: многие ее сторонники погибли на вой­не, в том числе сын Дюркгейма, а после кончины учителя (1917) стали ослабевать связи между его последователями, оживились на­падки противников. Тем не менее происходила определенная ин-ституционализация дюркгеймовской школы в 1920-е гг. Эмпири­ческие исследования оживились в начале 1920-х гг., а к 1930-м гг. произошло их затухание. Был возобновлен, затем прекращен вы­пуск журнала L'Annee sociologique.

Преемником Дюркгейма по руководству школой стал его уче­ник Марсель Мосс. Он был главным редактором основного журна­ла школы L'Annee sociologique, издателем посмертных сочинений Дюркгейма. Мосс продолжил и развил то направление исследова­ний, которому его учитель посвятил последнюю книгу: нравы дописьменных народов, образующие фундамент общества, совме­стной жизни людей. Мосса особенно интересовали обычаи, кото­рые обеспечили переход архаических обществ (кланов, племен) от вражды и войн к дружбе и общим праздникам. Эта проблема находится в центре его работы "Очерк о даре. Форма и основание обмена в архаических обществах" (1925).

Названную работу Мосс рассматривал не только как резуль­тат, но и как модель будущих исследований. Ее методологический смысл он видел в особом эвристическом принципе изучения объек­тов, который он характеризует как общесоциологический принцип (мы бы сказали, социетальный). "Все изученные нами факты яв­ляются, если позволено так выразиться, тотальными или общими социальными фактами... Все эти явления суть одновременно явле­ния юридические, экономические, религиозные и даже эстети­ческие, морфологические и т.д." [8, с. 217]. Это целостности, це­лые социальные системы. Рассматривая их, мы постигаем больше, чем идеи или правила, — мы познаем людей, группы и их пове­дение. Мы воспринимаем людские множества и те движущие силы и чувства, которые возникают в их среде. И вообще, надо действо­вать как историки: наблюдать то, что дано. А дано конкретное целое. Поэтому "после того, как социологи по необходимости слишком много разделяли и абстрагировали, им надо постараться вновь воссоздать целое" [Там же, с. 219].

3. Школа социологизма и соединение теории с эмпирическими исследованиями

Пример целостного подхода Мосс демонстрирует, описывая дар как форму и основание обмена в архаических обществах. В духе Дюркгеима, предмет исследования определяется весьма четко: во многих цивилизациях обмены и договоры осуществляются в форме подарков, теоретически добровольных, а в действительности же обязательно вручаемых и возмещаемых. Это повсеместно распрост­раненный и целостный, интегрированный предмет. Он изучен ме­тодом точного сравнения: в строго определенных ареалах и т.д.

В итоге автор обнаружил следующее. "Общества прогрессирова­ли в той мере, в какой сами они, их подгруппы и их индивиды могли стабильно давать, получать и, наконец, возмещать" [Там же, с. 221]. Чтобы торговать, потребовалось научиться отводить в сторо­ну копья. Постепенно люди научились защищать свои интересы, не прибегая к оружию. "Это предстоит сделать завтра в нашем так на­зываемом цивилизованном обществе" [Там же, с. 221—222].

К сожалению, люди 20—30-х гг. XX в. не сумели это сделать и всего через два десятилетия пришли к еще более истребительной Второй мировой войне. Сформулированная Моссом задача вновь обострилась на рубеже XX—XXI вв. Еще более актуальной стано­вится ныне проблема разработки и применения целостного, со-циетального подхода к объектам, поиска и исследования таких объектов, которые наблюдаются в разных, в том числе конфлик­тующих обществах и цивилизациях, в то же время имеют обще­ственно-интегрированный характер.

Другим выдающимся учеником Дюркгеима, который внес значительный вклад в развитие эмпирической социологии между войнами, был Морис Хальбвакс. Профессор университетов Страс­бурга, Сорбонны, Колледж де Франс; участник Сопротивления, он погиб в Бухенвальде (март 1945 г.).

Эмпирические исследования ученый начал еще перед Первой мировой войной. Его докторская диссертация была во Франции первой, основанной на прямом наблюдении современных фак­тов, — можно сказать, работой по прикладной социологии. И в Целом для работ Хальбвакса характерно использование количе­ственных данных, соблюдение требований достоверности и пол­ноты. Это прослеживается уже в первой его крупной работе "Ра­бочий класс и уровни жизни" (1913), которую он впоследствии, проведя повторное исследование, дополнил и переработал, вы­пустив в 1933 г. под заглавием "Эволюция потребностей трудя-

Учебный курс

щихся классов" [19]. Количественные методы он применял и при изучении социальных проблем народонаселения.

Хальбваксу была свойственна также глубокая социально-фи­лософская рефлексия, воспринятая еще от общения с Бергсоном и проявлявшаяся в интересе к качественному анализу. Показатель­на его подытоживающая монография "Социальная морфология" (1938): первая ее часть посвящена социальной морфологии в ши­роком смысле (религиозная, политическая и экономическая мор­фология), а вторая часть — морфологии в точном смысле, исполь­зуемом в науке о населении [20].

Таким образом, позиция Хальбвакса флуктуировала между двумя методологическими полюсами: преимущественно натура­листическим и релятивистским пониманием социального. Эта флуктуация прослеживается при сопоставлении ранних и более поздних его работ, опубликованных на русском языке в сборнике под названием "Социальные классы и морфология" [13].

Даже этот небольшой сборник демонстрирует весьма широкий круг исследовательских интересов Хальбвакса: классы, потребнос­ти и стили жизни; коллективная психология; социальная морфо­логия; теория и методы социологии, включая статистические. По­мимо того, в поле его внимания постоянно находились проблемы экономики, демографии, социальной истории, истории идей.

Многие факты и мысли, содержащиеся в его работах, сохра­няют актуальность и в наши дни, а некоторые из них заслуживают нового осмысления. В том числе по проблемам классовой структу­ры, в особенности по проблеме среднего класса.

Характерно название одной из первых работ Хальбвакса по этой тематике: "Замечания к социологической постановке про­блемы классов" (1905). Автор начал с критической оценки одно­сторонних подходов к проблеме в работах немецких экономистов: К. Бюхера, В. Зомбарта, Г. Шмоллера. Далее он позитивно исполь­зовал данные пионерного эмпирического исследования лондонс­кого рабочего класса, проведенного Чарльзом Бутом¹, а также дан­ные, содержащиеся в работе Т.Веблена "Теория праздного клас­са". Суть собственной позиции Хальбвакса состоит в утверждении социологического подхода к пониманию класса как многомерной, "конкретной и живой", реальной социальной группы.

¹ Характеристика этого исследования дана в разд. II учебного курса.

3. Школа социологизма и соединение теории с эмпирическими исследованиями

В качестве исходного и главного отмечается тот факт, что класс как социальная группа с определенной интенсивностью представ­лен в общественном сознании. Признаками класса, содержащи­мися в коллективном представлении, служат: профессиональная организация данной группы; размер зарплаты тех, кто относится к низшим группам (наемных рабочих), и величина расходов тех, кто относится к средним и высшим группам; профессиональные и иные способности, стиль жизни ("манера жить"), самочувствие людей, принадлежащих каждой группе. Такое представление есть объективный социальный факт.

Интенсивность этого факта означает сознание степени при­нуждения, исходящего от класса по отношению к его членам: на­сколько велика его устойчивость, "чтобы чаще всего удерживать индивида в том классе, в котором он родился, чтобы вживить в него привычки и способ видения его класса" [Там же, с. 45]. Она включает два аспекта: первый — сила ощущения различий между своим и другими классами; второй — степень ясности своей при­надлежности к определенному классу. Интенсивность второго ас­пекта значительно повышается благодаря формированию его соб­ственной организации (например, профессиональной). "Но в тех случаях, когда классы не имеют организации, а расхождение меж­ду ними значительно, принуждение исходит не от данной груп­пы, а от соседних: высшей или низшей" [Там же, с. 46].

После Первой мировой войны в статье "Материя и общество" (1920) Хальбвакс развил понимание рабочего класса как такой социальной группы, которая отчуждена от остального общества стеной своего материального труда. К тому же каждый рабочий изолирован от своих товарищей, поскольку он целиком погру­жен в обработку материальных предметов, особенно в условиях тейлоровской системы организации труда. Труд рабочего остается индивидуальным, в нем нет "ни одной грани, которая отразила бы социальную деятельность, то есть ту, в которой общество уз­нает себя" [Там же, с. 88]. Иными словами, проблема консолида­ции общества стала еще острее.

Одной из последних работ Хальбвакса по этой проблеме стала статья "Характеристики средних классов", появившаяся накануне Второй мировой войны (1939). На первый взгляд, он ставит фор­мальный вопрос: сколько классов должно быть в обществе для его нормального функционирования? И сразу дает ответ, противо-

Учебный курс

положный марксизму: "во все времена, при всех состояниях ци­вилизации существовали не только высший и низший классы, но также один или несколько промежуточных" [Там же, с. 90].

Как же определить этот промежуточный или средний класс (или классы)? Хальбвакс приводит определение, принадлежащее его покойному другу, социологу Франсуа Симиану: это люди, имею­щие средние доходы и занимающие промежуточное положение между высшим классом и рабочими и служащими. Это верное, но описательное определение, включающее разнородную массу лю­дей, лишенную общего сознания. Сюда входят ремесленники, сред­ние и мелкие комерсанты, средние и низшие категории служащих и чиновников. Хальбвакс ссылается на данные эмпирических ис­следований среднего класса, проведенных немецкими социолога­ми в начале 1930-х гг.¹

В действительности, как показывает Хальбвакс, их объединяет характер способов труда и его предмета. "Их деятельность — преж­де всего техническая, предполагающая практическое знание неко­торого числа правил, точное, верное их исполнение, но не более того" [Там же, с. 99]. Под техникой понимается ряд предписаний и правил, технических операций, единообразно применяемых ко всем случаям взаимоотношений с теми, кто к ним обращается. Соответственно их клиенты — индивиды и группы — предстают как совокупности идентичных единиц, с которыми можно обра­щаться как с материальными вещами.

Иными словами, между инертной материей и людьми как лич­ностями существует промежуточная область деятельности, в кото­рой люди, а еще более группы, предстают отчасти в материальной форме. Работающие в этой области, естественно, занимают про­межуточное положение между классами буржуазии и рабочих. Он и образуют средний класс. В одних отношениях он близок к бур­жуазии, в других — к рабочим. Двойственны и его функции. Он замечательно адаптируется к изменениям и выживает в условиях кризисов. Но он не обладает инициативной ролью в эволюции. Это не доминирующий, а доминируемый класс.

Отсюда читатель статьи Хальбвакса сам мог сделать вывод, что и со средним классом трудно связывать какие-либо надежды на консолидацию общества.

¹ Одно из таких исследований представлено в разд. III учебного курса.

3. Школа социологизма и соединение теории с эмпирическими исследованиями

Таков реализм социологического подхода к проблеме консо­лидации французского общества между мировыми войнами.

В числе других деятелей школы Дюркгейма, использовавших подходы и методы эмпирической социологии, были Жорж Дави и Александр Море, опубликовавшие в 1923 г. книгу "От кланов к империям: социальное устройство у первобытных народов и на Древнем Востоке" [16]. Селестен Бугле в 1922 г. издал свои "Соци­ологические лекции об эволюции ценностей" [14]. Проводились эмпирические исследования в смежных с социологией областях. Так, автором ряда образцовых эмпирических исследований соци­ально-экономических проблем был Франсуа Симиан [21].

Добавим, что после смерти Дюркгейма активизировались его противники, прежде всего приверженцы Ле Пле. Среди оппози­ционеров были П. Бюро [15], М. Декан [17].

Постоянными оппонентами социологизма были основатели и продолжатели социально-психологической традиции эмпиричес­ких исследований. Объектами их наблюдений служили массовые движения и действия. Они использовали преимущественно не­формализованные непосредственные наблюдения. Но при этом для них оказалась трудной проблема обоснованных обобщений. У ис­следователей возникла склонность объяснять факты массового поведения биологическими инстинктами.

Одним из основателей социальной психологии стал Гюстав Лебон (1841 — 1931). Объектами его исследований были: Француз­ская революция, социалистическое движение, организация обра­зования, колониальная политика и др. Он пытался обосновать фундаментальную роль эмоций в общественной жизни, в проти­вовес рациональности как менее значимой. Доказывал решающую роль механизмов повторения и заражения, биологических инстин­ктов в массовом распространении идей. Изучал свойства толпы, предложил типологию толп.

Другим ведущим представителем эмпирической традиции во французской социальной психологии был Габриель Тард (1843— 1904). Он предложил ряд эмпирических индикаторов и квалифи­цированных показателей массового поведения, позволяющих ве­рифицировать теоретические обобщения.

Теории социального взаимодействия и культурной диффузии Тарда оказали определенное влияние на Чикагскую социологичес­кую школу, а также на развитие субъективной социологии в России.

Учебный курс

Литература

1. Арон Р. Эмиль Дюркгейм // Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М., 1993.

2. Гофман А.Б. Становление французской социологической школы: Э. Дюрк­гейм // История теоретической социологии / Отв. ред. Ю.Н. Давыдов. Т. 4. М., 1997. Разд. III. Гл. 1. '

3. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Правила социологическо­го метода: Пер. с фр. М., 1991.

4. Дюркгейм Э. Самоубийство. Социологический этюд / Пер. с фр. М.: Мысль, 1994.

5. Ковалева М.С. Эмпирические социальные исследования во Франции // История буржуазной социологии XIX — начала XX века. / Отв. ред. И.С. Кон. М., 1979.

6. Култыгин В.П. Институционализация социологической науки Дюркгеймом и его школой // Култыгин В.П. Классическая социология. М., 2000. Разд. 1.

7. Лебон Г. Психология народов и масс: Пер. с фр. СПб., 1896.

8. Мосс М. Общества. Обмен. Личность: Пер. с фр. М., 1996.

9. Сорокин П. Система социологии. Т. 1. М., 1993.

10. Тард Г. Законы подражания: Пер. с фр. СПб., 1892.

11. Тард Г. Общественное мнение и толпа: Пер. с фр. СПб., 1902.

12. Тард Г. Сравнительная преступность: Пер. с фр. М., 1907.

13. Хальбвакс М. Социальные классы и морфология / Пер. с фр. А.Т. Бибкова, НА. Шматко. М.: Алетейя, 2000.

14. Bougie С. Lecons de sociologie sur Г evolution des valeurs. Paris, 1922 (Русск. пер.: Бугле С. Социальная наука. Пг., б.г.

15. Bureou P. La Science de moers: Introduction a la methode sociologique. Paris, 1923.

16. Davy G., Moure A. De clans aux ampires: l'organisation sociale chez les primitifs et dans l'Orient ancien. Paris, 1923.

17. Decan M. La Sociologie experimentale. Paris, 1934.

18. Duvignaud J. La sociologie en France. PENLEVE, 1988.

19. Halbwachs M. L'Evolution des besoins dans les classes ouvrieres. Paris, 1933.

20. Halbwachs M. Morphologie sociale. Paris, 1938.

21. Simiand F. Le Salaire: L'Evolution sociale et la monnaie. Paris, 1932.