Первая дошедшая до нас грамота относится к

1264 году. Н. И. Костомаров предполагал, что до сере­дины XIII века, когда усилились притязания ростово-суздальских князей на самовластие в Новгороде, че было надобности оформлять ряды с князьями докумен­тами: в разгар феодальных усобиц проще было прог­нать неугодного князя и позвать более уступчивого¹. Но грамота 1264 года, по-видимому, записала устоявшиеся обычаи: трудно предположить, чтобы формулы этой грамоты, неизменно повторяющиеся и в более поздних, были выработаны при ее составлении, тем более что некоторые из них встречаются в летописи, хронологиче­ски предшествующей грамотам².

Грамоты составлены по одной 'схеме и в одних выра-

¹ См.: Костомаров Н. И. Севернорусские народоправства... Т. 1.

С. 144.

² В 1219 году новгородцы заявляют князю на вече: «Ты к нам крест целовал без вины мужа не лишити» (НПЛ. С. 260). В 1225 году князь Михаил, уходя в Чернигов, договорился с новгородцами: «Вы ко мне гость пускайте, а яко земля моя, якоже земля ваша, а ваша земля якоже земля моя» (НПЛ. С. 268). В 1229 году новго­родцы ставили условия князю Ярославу: «Пойди к нам, забожничье отложи, а судии ти по волости не слати и на всей воле нашей и на всех грамотах Ярославлих ты наш князь или того не хочешь, ты собе, а мы собе» (НПЛ. С. 273).

______ 22R._________________

жениях с частыми ссылками на старинный обычай («так пошло», «так не пошло») и на грамоты Ярослава в подтверждение прав вольного города. Исследователи единодушно связывали упоминание о грамотах Яросла-вовых с именем Ярослава Мудрого. Л. В. Черепнин предположил, что имеется в виду не Ярослав Мудрый, а правнук Мономаха Ярослав Владимирович (годы кня­жения в Новгороде 1182—1199). Грамоты же Ярослава Мудрого, яо Черепнину — Русская Правда, носили ха­рактер судебного устава¹.

Советские исследователи считают, что грамоты об отношениях с князьями 60-х годов XIII века в действи­тельности не были первыми. Л. В. Черепнин относит складывание формуляра грамот к рубежу XII—XIII вг-ков. В. Л. Янин полагает, что новгородцы заключали ряды с князьями еще в 1117 и даже в 1088 году². Неко­торые грамоты дошли до нас в двух вариантах — нов­городском и княжеском. По замечанию Черепнина, это были политические программы, с которыми князь и Новгород приступали к переговорам. Варианты обнару­живают существенные и тенденциозные расхождения. Признаком утверждения грамот обеими сторонами слу­жило наличие княжеских и новгородских печатей³.

Новгородско-княжеские договоры заключались бес­срочно и расторгались волеизъявлением одной из сто­рон. Князь покидал Новгород, будучи недоволен огра­ничениями своей власти, или когда усобицы призывали его в другие земли. Поводами для разрыва соглашения со стороны новгородцев служили плохое несение воен­ной службы, неспособность к управлению (в 1264 году прогнали князя «зане князь их еще мал бяше»), во вре­мена господства Золотой Орды — невыдача ярлыка на великое княжение, а чаще всего — нарушение договор­ных условий, определявших правовое положение князя. Эти условия призваны были строжайше ограничить деятельность князя, поставить ее под контроль боярско-купеческих учреждений и не дать князю пустить корни в Новгородской земле в экономическом и политическом отношениях.