ВВЕДЕНИЕ 25 страница

и запретил несовместимые с нею «насилия и угрозы».

Якобинцы воспринимали революцию и основание республики как полный разрыв с прошлым, начало новой эры человечест­ва. Они стремились перестроить в респуб-ликанско-демократическом духе быт, нра­вы, культуру. В октябре 1793 г. Конвент ввел новое летосчисление и республикан­ский календарь (действовал до 1806 г.). Новая эра — с 1-го года республики

вали явлениям природы: брюмер — месяц' туманов, термидор — месяц жары и т. д. Новый календарь должен был способство­вать светскому и республиканскому воспи­танию граждан. Переименовывались так­же населенные пункты (свыше 3 тыс.), улицы, площади, новорожденные наделя­лись именами, взывавшими к античной рес­публиканской традиции и революционным ценностям: на свет появились многочис­ленные юные Аспазии и Периклы, Гракхи, Санкюлоты, Мараты и Маратины. Как символ равенства было введено обращение на «ты».

Большое социальное значение якобин­цы придавали народному образованию. Декретом 19 декабря 1793 г. (был пере­смотрен в 1795 г.) во Франции впервые вводилось всеобщее бесплатное начальное образование, которое должно было сме­нить старую школу, бывшую в руках упраз­дненных революцией религиозных конгре­гации. Конвент создал (в 1794/95 г.) ряд важных учреждений высшего образования и культуры, среди них Политехническую школу, Консерваторию искусства и реме­сел, музыкальную консерваторию, музей в Лувре, Национальную библиотеку, Наци­ональный архив.

В искусстве Французской революции преобладали революционный классицизм, обращение к теме гражданской добродете­ли и революционного долга. Большой попу­лярностью пользовались картины Луи Да­вида (среди них «Смерть Марата»), поэти­ческие творения М. Ж. Шенье (его «Песнь выступления» стала как бы «второй Мар­сельезой» революции). Развивалось и ов­ладевало сознанием и руссоистское на­правление сентиментализма, культ приро­ды и чувствительности. В истинном рево­люционере, считал Сен-Жюст, должны совмещаться спартанская доблесть и чув­ствительность добродетели. Античные мо­тивы переплетались с символами природы в оформлении массовых празднеств, кото­рыми ярко отмечены годы Французской революции.

Организация обороны, перелом на фронтах. Организуя оборону республики, якобинская диктатура смогла, добиться громадного ваАря-ження "всех сил нации.

■ Франции: была впервые создана массовая национальная армия, организованная на основе буржуазно-демократических при­нципов. Большой положительный эффект дало проведение в жизнь закона о массо­вом наборе, вводившего не известный фео­дальной Европе принцип всеобщей воин­ской о/мзащо£тиЛПрофессионально под-ШЮЬденцые полки старой армии были слиты в единые воинские части с баталь­онами волонтеров и новобранцами. Это со­единение обеспечило организационное единство армии и подняло ее дух. В ко­мандный состав влилось множество спо­собных и преданных революции людей из буржуазной среды и из простого народа. Из их числа выдвинулась блестящая плея­да высших командиров: генералы Гош — бывший солдат, Журдан — бывший мел­кий торговец, Марсо — бывший писец и другие. Видную роль в организации оборо­ны сыграл член Комитета общественного спасения, военный инженер Лазар Карно. Много внимания Конвент и его комиссары уделяли политическому воспитанию армии и укреплению дисциплины. Из Парижа в армии направлялись революционные газе­ты, BjroM числе эберовский «Отец Дюшен».

^Громадные усилия были сделаны по мобилизации материальных ресурсов для обороны страны^ Создавались новые госу­дарственные'военные мануфактуры, интен­сивно использовались частные предприя­тия; годовое производство вооружения до­вели до 240 тыс. ружей и 7 тыс. орудий. Впервые на службу обороны были целеу­стремленно поставлены научные исследо­вания; для ее нужд работали лучшие уче­ные того времени — математик и инженер Г. Монж, химик К. Бертолле, механик Ж. Лагранж.

РЕВОЛЮЦИОННЫЕ ВОЙНЫ ФРАНЦИИ 1792—1794 ГОДОВ

К началу 1794 г. якобинская диктатура смогла сформировать и вдохновить на по­беду 14 армий; весною численность войск превысила один миллион — такой массо­вой национальной армии история еще не знала. Вместо характерной для войн XVII—XVIII вв. тактики ведения боя в рас­тянутых линейных боевых порядках фран-| цузская армия стала применять рассыпной стрелковый строй в сочетании с атакующей мощью густых войсковых колонн. Основ­ные силы, не растягиваясь по фронту, со­средоточивались в направлении главного удара. Войска отличала высокая подвиж­ность.

Осенью—зимой 1793 г. определился ре­шающий перелом на всех фронтах. Осво­бождение Марселя, Бордо, взятие 9 октяб­ря Лиона знаменовали конец федералист­ского мятежа. 19 декабря был взят Тулон, в октябре—декабре сломлены и окружены главные силы вандейцев. Крупные победы были одержаны над войсками коалиции. К началу 1794 г. территория Франции была очищена от неприятеля. Победоносной бы­ла и весенняя кампания 1794 г. 26 июня французская армия разгромила у Флерюса основные силы австрийцев и открыла путь в Бельгию. Интервенты спешно отступали.

Обострение борьбы внутри якобинского блока. Борьба с общими врагами, сплотив­шая вокруг якобинцев различные общес­твенные силы, близилась к завершению. В этих условиях обострились противоречия и борьба внутри самого якобинского блока.

Руководящее ядро правящей якобин­ской партии составляли робеспьеристы. Революционеры-демократы, люди ради­кального, мелкобуржуазного, по сути, ми­ровоззрения, они наиболее полно воплоща­ли в своей деятельности союз революцион­ной буржуазии с широкими массами народа. Робеспьеристы, поборники полити­ческого равенства, были враждебны также «всевластию богатства». Их идеалом была республика мелких и средних производите­лей, в которой поддерживаемая государст­вом строгая мораль умеряет «частный ин­терес» и предотвращает крайности имуще­ственного неравенства. Но робеспьеристам были враждебны требования радикального эгалитаризма. В условиях конца 1793— начала 1794 г. они считали необходимым сохранять «революционный порядок уп­равления» и террор до самой решительной победы республики над всеми ее врагами.

Осенью—зимой 1793 г. среди якобин­цев оформилось течение «снисходитель­ных», или умеренных. В их деятельности отразились стремления новой, поднявшей­ся во время революции буржуазии, кото­рая все более тяготилась режимом револю­ционной диктатуры. Лидером этого тече­ния стал Жорж Жак Дантон (1759—1794), его талантливым публицистом — Камиль Демулен. Один из виднейших монтаньяров, трибун первых лет революции, Дантон счи­тал естественным преумножение богатства и свободное пользование его благами; его состояние выросло за время революции в 10 раз. «Снисходительные» стремились к смягчению и скорейшей отмене режима революционной диктатуры. В своей газете «Старый кордельер» Демулен развернул кампанию против крайностей террора и за­кона о «подозрительных».

На противоположном социально-поли­тическом фланге выступали «крайние» ре­волюционеры — деятели парижских сек­ций, Коммуны, Клуба кордельеров. Руко­водители Коммуны Шометт, Эбер, некото­рые кордельеры были также членами Якобинского клуба, составляя его левое крыло. Выражая стремления массы сан­кюлотов, они резко выступали против «снисходительных», добивались строгого соблюдения законов о максимуме, даль­нейших уравнительных мер, прежде всего конфискации и раздела собственности вра­гов революции. Эбер, прославляя «святую гильотину», требовал усиления террора против крупных и мелких спекулянтов.

Желая ослабить влияние «крайних» и пойти навстречу народным низам, Конвент по докладу Сен-Жюста принял 8—13 ван­тоза (26 февраля — 3 марта) вантозские декреты о разделе между «неимущими пат­риотами» собственности «подозритель­ных», признанных врагами революции. Од­нако сопротивление буржуазии в органах власти в центре и на местах сорвало осу­ществление этих декретов.

«Снисходительные» и «крайние» рево­люционеры все более ожесточенно сталки­вались по главным вопросам политики. Они неизбежно вступали в конфликты и с робеспьеристами, которые возглавляли ре­волюционное правительство и долгое вре­мя маневрировали между «фракциями», стараясь сохранить единство в якобинском блоке. Борьба достигла критической точки весною 1794 г.

В начале марта в Клубе кордельеров Эбер и некоторые его сторонники призвали к восстанию и чистке Конвента от «новых бриссотинцев» (умеренных). Призыв не поддержали ни секции, ни Коммуна во гла­ве с Шометтом. Однако правительство при­ступило к репрессиям против ведущих ле­вых деятелей якобинского блока. Эбер и его ближайшие соратники (названные по­зднее эбертистами) предстали перед рево­люционным трибуналом и были в марте гильотинированы. Вскоре их судьбу разде­лил горячий защитник бедноты, прокурор Коммуны Шометт. Коммуна была подверг­нута чистке от приверженцев Шометта и Эбера. В начале апреля удар обрушился и на лидеров «снисходительных» — Данто­на, Демулена и нескольких их единомыш­ленников. Все они погибли на гильотине.

Кризис и падение якобинской диктату­ры. Избавившись от главных вождей оппо­зиционных группировок, якобинская власть не устранила, а, напротив, обостри­ла глубокие социальные противоречия, ко­торые вызвали к жизни сами «фракции» и их борьбу. В стране происходила пере­группировка общественных сил, якобин­ский блок распадался.

Робеспьеристы оставались верны свое­му социально-этическому идеалу демокра­тической республики, свободной от резких социальных контрастов и пороков стяжа­тельства. «Мы предлагаем вам счастье Афин и Спарты в их лучшие дни,— говорил Сен-Жюст —...счастье добродетели, дово­льства, среднего достатка...» На деле, до­вершив уничтожение феодальных отноше­ний и победив интервентов, якобинская диктатура расчистила путь для развития капитализма, для торжества буржуазного обогащения и буржуазного эгоизма.

Обогащаясь на скупке национальных имуществ, спекуляции, военных поставках, неудержимо росла новая буржуазия. Она жаждала полной свободы предпринима­тельства, ликвидации всех ограничений, навязанных давлением снизу и нуждами обороны. К этому склонялось также зажи­точное и среднее крестьянство, недоволь­ное максимумом и реквизициями.

В то же время якобинская диктатура утрачивала поддержку народных низов. Весной 1794 г. был ослаблен контроль над ценами; усилился нажим на рабочих, про­тив стачек применялся закон Ле Шапелье. Не сбылись надежды сельской бедноты на дробление крупных ферм и имений, на ис­полнение вантозских декретов.

Пагубными для связей якобинской власти с народными низами Парижа ока­зались казнь эбертистов, Шометта, после­дующие меры против народного движения: была распущена «революционная армия», арестованы по обвинению в «эбертизме» многие активисты секций (некоторые из них казнены), жестко лимитировалась дея­тельность секций. Закрылся Клуб кордель­еров. Разочарование, глухое недовольство, апатия проникали в среду санкюлотов.

Робеспьеристы видели, что позиции якобинской власти слабеют, но не могли выдвинуть программы, способной получить широкую общественную поддержку.

В мае—июне робеспьеристы попыта­лись объединить народ вокруг граждан­ской религии в духе Руссо. По настоянию Робеспьера Конвент установил «культ Вер­ховного существа», который включал почи­тание республиканских добродетелей, справедливости, равенства, свободы, люб­ви к отечеству. Новый культ был не нужен буржуазии, к нему остались равнодушны и народные массы.

Пытаясь укрепить свои позиции, ро­беспьеристы провели 10 июня закон об ужесточении террора. Это умножило число недовольных и ускорило формирование в Конвенте заговора для свержения Ро­беспьера и его сторонников. Решающую роль в нем играли представители новой буржуазии — Баррас, Тальен и другие обогатившиеся депутаты-дельцы. На их сторону переходила конвентская «равни­на». Противниками робеспьеристов стали многие монтаньяры, не разделявшие их социальных идей, к ним примкнули и неко­торые левые деятели, не довольные репрес­сиями против народного движения, обви­нявшие Робеспьера в стремлении к дикта­туре. Против него выступили ряд членов

Комитета общественного спасения и Ко­митета общественной безопасности. 27 июля (9 термидора) в накаленной ат­мосфере начавшегося заседания Конвента они прервали обструкцией взявшего слово Сен-Жюста и добились декрета о немед-/ ленном аресте Робеспьера, его брата Огюс-тена, Сен-Жюста и их сподвижников.

Коммуна призвала секции к восстанию. Освобожденные из тюрем Робеспьер и его соратники вечером были доставлены в ра­тушу. Отсутствие ясной программы дало о себе знать и в этот трагический час. Ро­беспьер медлил, не решался возглавить восстание. Сказалось и отчуждение от яко­бинской власти народных низов Пари­жа — из 48 секций лишь 16 направили к ратуше свои отряды Национальной гвар­дии. Не получая приказов, собравшиеся гвардейцы и канониры с орудиями (около Зтыс. человек) разошлись. Войска Конвен­та ворвались в ратушу. 10 термидора объявленные вне закона Робеспьер, Сен-Жюст и их соратники (всего 22 человека) были гильотинированы. 11 —12 термидора их судьбу разделили еще 83 человека, в большинстве члены Коммуны. Якобинская диктатура пала.

5. От термидора к брюмеру

Термидорианская реакция. Восстания в жерминале и прериале. С падением яко­бинской диктатуры оборвалась восходя­щая линия Французской революции, на­ступила ее нисходящая фаза. Термидор устранил от власти наиболее революцион­ные элементы буржуазии, выступавшие в союзе с народом, и открыл дорогу реакции, но не феодально-дворянской, а буржуаз­ной. «Вы должны, наконец, гарантировать собственность богатых людей...— заявил в Конвенте один из видных термидориан­цев.— В стране, управляемой собственни­ками, царит социальный порядок; страна, управляемая неимущими, находится в пер­вобытном состоянии». Крупная буржуазия хотела закрепить свое социальное и поли­тическое господство, ликвидировать вы­нужденные уступки народным низам, по­кончить с их влиянием на законодательст­во и управление. Демократические силы, еще не сломленные окончательно, оказыва­ли сопротивление, но были уже не в силах добиться успеха.

После 9 термидора в Конвенте и в пра­вительстве господствовали представители новой буржуазии (нувориши), термидори­анцы, объединившиеся с «болотом». Левые деятели, принявшие участие в свержении Робеспьера, были оттеснены, сосланы в Гвиану. Были возвращены в Конвент 73 де­путата-жирондиста. Термидорианский Конвент упразднил Коммуну Парижа, ре­волюционные комитеты в секциях и комму­нах. В ноябре 1794 г. был закрыт Якобин­ский клуб. Всюду преследовали якобинцев, активистов народного движения. В Пари­же бесчинствовали банды «золотой моло­дежи», на юге — в Лионе, Ниме, Марсе­ле — дело дошло до белого террора, сотни демократов были убиты.

Термидорианцы отменили якобинские меры государственного вмешательства в экономику, ликвидировали в декабре 1794 г. «максимум». Результатом явился огромный рост дороговизны, инфляции, срыв продовольственного снабжения. Вес­ной 1795 г. трудящиеся Парижа голодали. Изнурительная ночная очередь позволяла получить '/₄—'/₂ фунта хлеба. Бедствиям низов противостояла вызывающая рос­кошь нуворишей: они лихорадочно нажи­вались, жадно пользовались богатством, беззастенчиво его афишировали.

12 жерминаля (1 апреля 1795 г.) около 10 тыс. человек — трудовое население Па­рижа двинулось к зданию Конвента. Де­монстранты ворвались в зал заседаний, требуя немедленных мер против голода, введения конституции 1793 г., освобожде­ния арестованных патриотов. Безоружное и лишенное руководства, это народное вы­ступление было без труда подавлено. Более организованным было восстание, вспых­нувшее 1 прериаля (20 мая), в котором участвовали батальоны Национальной гвардии Сент-Антуанского предместья и демократических восточных кварталов Па­рижа. Они требовали хлеба и конституции 1793 г. Восставшие временно захватили здание Конвента. Оставшаяся в нем груп­па монтаньяров («вершина») попыталась возглавить движение. Восстание продол­жалось и 2 прериаля. Термидорианцы вве­ли в Париж войска, двинули Националь­ную гвардию буржуазных кварталов (все­го 20 тыс. человек). 36 человек были осуждены к смерти, среди них 6 депутатов

«вершины» — Гужон, Ромм и другие «по­следние монтаньяры», были разоружены парижские санкюлоты. По всей стране про­исходили массовые аресты. Народному движению, сыгравшему такую громадную роль в революции, был нанесен решитель­ный удар.

В то же время и после термидора доста­точно прочно удерживались такие корен­ные завоевания буржуазной революции, достигнутые во время ее восходящего раз­вития, как уничтожение сословного строя и сословных привилегий, введение граж­данского равенства, разрушение феодаль­ной земельной собственности, включая за­воеванную крестьянством отмену без выку­па феодальных повинностей, ликвидация остатков феодальной раздробленности и новое административное устройство. Были подавлены выступления роялистов. Рес­публиканские войска под командой генера­ла Гоша разгромили высаженный в июне 1795 г. английским флотом на мысе Кибе-рон (Бретань) десант эмигрантов. 748 эмигрантов, одетых в английские мун­диры, были расстреляны как изменники родины.12—13 вандемьера (4—5 октября) роялистский мятеж вспыхнул в Париже — около 20 тыс. человек выступили с оружием против Конвента. С помощью картечи гене­рал Бонапарт разогнал мятежников.

Пожиная плоды усилий якобинцев, Французская республика продолжала по­беждать войска коалиции. Война была перенесена на территорию противника. Положение Франции облегчали раздоры между Пруссией и Австрией в связи с третьим разделом Речи Посполитой (ян­варь 1795 г.). 5 апреля 1795 г. Пруссия подписала сепаратный Базельский мир с Францией, согласившись на присоеди­нение к ней немецких земель по левому берегу Рейна. В июле 1795 г. подписала мир с Францией Испания. В Голландии, занятой французскими войсками, была создана первая «дочерняя», т. е. зависи­мая от Франции, республика. В октябре 1795 г. к Франции вновь была присоеди­нена Бельгия.

.й"августе 1795 г. термидорианский Кон-венТ'нрияял новую конституцию Франции взамен якобинской, которая так и не была проведена в жизнь. Сохраняя республику, конституция III года вводила двухпалат­ный Законодательный корпус (Совет пяти­сот и Совет старейшин из 250 членов не моложе 40 лет), двухстепенные выборы, возрастной и имущественный цензы, осо­бенно высокий для выборщиков (их оказа­лось лишь 30 тыс.). Исполнительная власть вручалась избиравшейся Законода­тельным корпусом Директории из пяти чле­нов. Конституция подтверждала конфиска­цию эмигрантских владений, гарантирова­ла собственность покупателей националь­ных имуществ.

Режим Директориит—Движение «рав­ных». Гракх Бабёф. 25\ж*ябр~я 1795 г. Кон­вент разошелся, передав власть созданным согласно конституции III года учреждени­ям. Господство в стране сохраняла новая, «термидорианская» буржуазия. Бывшие члены термидорианского Конв"е"ТГга состав­ляли ²/₃ в Совете пятисот и Совете старей­шин. Они же входили в менявшиеся соста­вы Директории (главную роль в ней играл один из организаторов переворота 9 терми­дора, циник и стяжатель Баррас). При Директории особенно пышно расцвели фи­нансовые махинации богачей, спекуляция, скупка и перепродажа национальных иму­ществ. Источником громадного обогаще­ния для них стала финансовая реформа 1796—1797 гг.: отмена полностью обесце­нившихся ассигнатов и возврат к металли­ческому обращению. Резким контрастом «буржуазной оргии» было неслыханное об­нищание рабочих, ремесленников, бедно­ты, которые испытывали глубокое разоча­рование, в результатах буржуазной рево­люции.

(В этих условиях возникло движение, вошЪдшее в историю как «Заговор во имя равенства». Во главе его стоял издатель демократической газеты «Трибун народа» Гракх Бабё|$К(1760—1797). По профессии землемер и юрист, Бабёф еще до 1789 г., а затем во время революции проявлял го­рячее сочувствие к обездоленным, живой интерес к радикальным социальным идеям, в том числе коммунистическим. Его взгля­ды развивались, впитывая опыт революци­онной борьбы, особенно опыт успехов и не­удач якобинской диктатуры. К 1795 г. окон­чательно сформировался революционный коммунистический идеал Бабёфа, вокруг «народного трибуна» сплотилось ядро еди­номышленников («равных»).

Идеи утопического коммунизма выдви­гались и в предыдущие годы революции. В 1793 г. якобинец Буассель доказывал, что в результате «святого восстания» сан­кюлотов во Франции должна быть уничто­жена частная собственность и установлено подлинное равенство. Но только в выступ­лении «равных» коммунистические идеи стали знаменем организованного полити­ческого движения, поставившего целью ус­тановить революционным путем коммуни­стический строй.

^Будущий строй «совершенного равен­ства» Бабёф и его соратники — бабувисты (Сильвен Марешаль, Филиппо Буонаротти и др.) мыслили в виде «национальной об­щины», где нет частной собственности и все граждане обязаны заниматься общес­твенно полезным трудом. Продукты труда, сохраняющего индивидуальный характер, сдаются на общие склады и распределяют­ся на основе строжайшего равенства./Госу­дарство определяет в масштабё~страны не­обходимое количество каждого продукта, распределяет «рабочую силу по видам работ и профессиям^» переходный период к тако­му строго^-"должна быть установлена, по мысли бабувистов, революционная дикта­тура трудящихся.

В идеях «равных» нашло отражение начавшееся отпочкование пролетариата от общей массы плебейства (хотя сами они не могли еще увидеть в пролетариате особый общественный класс). Этот процесс совер­шался в условиях, когда капиталистиче­ское производство во Франции хотя и стоя­ло уже на пороге промышленной револю­ции, но еще не вступило в нее. Подобно Морелли, влияние которого они испытали, Бабёф и бабувисты представляли комму­нистический строй еще в виде аграрного и ремесленного общества, которое разви­вается на основе ручного труда и способно создать лишь одинаковый для всех «уме­ренный и скромный достаток». «Аскетиче­ски суровый, спартанский коммунизм...— отмечал Ф. Энгельс, имея в виду утопии XVI—XVIII вв., в том числе идеи Морелли, Мабли, Бабёфа,— был первой формой про­явления нового учения»^[6].

/Организация бабувистов была создана весной 1796 г. Во главе ее стояла Тайная директория общественного спасения, кото­рая готовила восстание: Бабувисты вели работу среди рабочих-и--бедноты Парижа, в воинских частях, создали специальный Военный комитет. Но в мае 1796 г. по доно­су предателя руководители движения были арестованы. Двое из них — Бабёф и Дар-те, приговоренные к смертной казни, были гильотинированы 27 мая 1797 г.

Движение Бабёфа — важная веха в ре­волюционной борьбе трудящихся в новое время. Бабувисты отчетливо осознавали ограниченность завоеваний Французской революции и выдвинули идею новой рево­люции, «более великой», которая приведет к социальному равенству. Они совершили первую попытку связать коммунистический идеал с практической революционной борь­бой народных масс.

Внешняя политика и войны Франции в 1796—1799 гг. ^(ервые годы режима Ди­ректории отмечены дальнейшими успехами Франции в войне с коалицией. Как и в 1792—1794 гг., это была война, которую вела рожденная революцией буржуазная республика против феодально-абсолютист­ских монархий Европы и против Англии. В землях, занятых французскими войска­ми, проводились антифеодальные преобра­зования. Однако после термидора харак­тер войн, которые вела Франция, претерпе­вал важные изменения. Для стоявшей у власти термидорианской' буржуазии на первый план выдвинулись цели захвата новых территорий, торгово-колониальное соперничество с Англией, прямое ограбле­ние завоеванных областей. Война,начатая как освободительная, превращалась в за­воевательную, а созданная революцией ар­мия — в орудие французской экспансии. ¹

Все эти черты ясно обнаружились в хо­де военной кампании 4796/97 г. Решающие действия развернулись на юге. В апреле 1796 г. французская армия во главе с 27-летним генералом Бонапартом перешла "Альпы и развернула стремительное наступ­ление в Италии. В этом походе впервые ярко проявился выдающийся военный та­лант Наполеона Бонапарта. Наголову раз­громив армию Пьемонта, французы 10 мая разбили австрийцев у Лоди и 15 мая всту­пили в Милан. После ряда новых побед над австрийскими силами (при Арколе в нояб­ре 1796 г., у Риволи в январе 1797 г.) фран­цузские войска, пройдя через владения Ве­неции, вторглись на территорию Австрии. Дорога на Вену была открыта.

17 октября 1797 г. недалеко от местечка Кампо-Формио Австрия подписала мирный договор с Францией, признав присоедине­ние к ней Бельгии и левого берега Рейна. Земли Венецианской республики подвер­глись разделу: Австрия получила Венецию, Истрию, Далмацию; Франция — Иониче­ские острова.

Итогом побед Франции явилось уста­новление ее господства в Италии. В стране были созданы вассальные «дочерние» рес­публики — Цизальпинская и Лигурийская в Ломбардии и Генуе; Римская, Партено-пеиская (в бывшем Неаполитанском коро­левстве). Французские генералы взыски­вали в Италии многомиллионные контри­буции (часть денег отсылалась правитель­ству Директории), вывозили во Францию (сокровища итальянских музеев. Занятая французскими войсками Швейцария пре­вратилась в вассальную Гельветическую республику; Женева, важный пункт тран­зитной торговли, была присоединена к Франции.

■ Кампоформийский мир с Австрией оз­начил, что окончательно распалась первая коалиция, созданная против Франции в 1792—1793 гг. Лишь Англия продолжала войну на море. Отвергнув план высадки на Британских островах, Директория органи­зовала военную экспедицию в Египет, при­надлежавший Османской империи. Целью ее были удар по Англии (Египет был важ­ным пунктом на путях в Индию), захват важной колонии в Леванте. В мае 1798 г. 38 тыс. солдат и офицеров во главе с генералом Бонапартом отплыли из Туло­на. Разбив египетскую кавалерию (мамлю­ков) в «битве у пирамид», Бонапарт подчи­нил большую часть Египта и двинул войска в Сирию. Однако сирийский поход закон­чился провалом: потеряв треть армии, французы отступили в Египет. Между тем эскадра английского адмирала Нельсона уничтожила французский флот на рейде Абукира. Армия Бонапарта оказалась от­резанной от Франции.

Французская экспансия в Европе и на Ближнем Востоке вызвала образование в

1798 г. новой коалиции против Франции. Вторая коалиция объединила Англию, Россию (впервые с начала революции рус­ская армия перешла к активным действи­ям против Франции), Австрию, Швецию, Турцию и неаполитанских Бурбонов.}Глав-ная борьба вновь развернулась в "Италии. гПод командой А. В. Суворова русские и австрийские войска разбили французов у реки Треббия и при Нови (июнь и август 4799 г.). Крушение французского господ­ства в Италии и падение «дочерних» рес­публик сопровождались разгулом австрий­ской и местной реакции и восстановлением феодально-абсолютистских режимов. Рус­ская эскадра адмирала Ф. Ф. Ушакова освободила от французов Ионические ос­трова. Французские армии терпели неуда­чи и на Рейне. Осенью 1799 г. после отзыва Павлом I русских войск военное положе­ние Франции улучшилось. Военные собы­тия 1799 г. оказали большое влияние на внутриполитическое положение Франции, резко осложнили положение режима Ди­ректории.

«Политика качелей». Переворот 18 брюмера. Четыре года режима Директо­рии были временем социально-экономиче­ской и политической неустойчивости. На фоне спекулятивного обогащения нувори­шей хозяйственное положение страны в це­лом было трудным. Промышленное произ­водство составляло около ²/з от уровня до 1789-F: Экспорт снизился наполовину. Эко­номика Франции переживала сложный процесс приспособления к новым условиям (в перспективе глубоко благоприятным для ее прогресса), созданным в ходе пре­образований, осуществлявшихся револю­цией. Война, английская блокада и упадок процветавшей до 1789 г. морской колони­альной торговли, острейший финансовый кризис осложняли этот процесс. Его очень затрудняла также хроническая политиче­ская нестабильность режима Директории.

Страх буржуазии перед народными ни­зами, стремление раз и навсегда покончить с их влиянием толкали Директорию впра­во. Но преследование властями демокра­тов — преданных республике якобинцев усиливало позиции роялистов, которые не прекращали происков против республики.

Так произошло в 1797 г., когда в обста­новке «социального страха» имущих после разгрома движения Бабёфа роялисты по­лучили в итоге выборов сильные позиции в Законодательном корпусе. Были отмене­ны законы против эмигрантов и неприсяг-нувшего духовенства, закрыты республи­канские клубы, преследовались на местах покупатели национальных имуществ; гото­вилось выступление против Директории. Активизация роялистов вызывала крен Директории влево. 18 фрюктидора V г. (4 сентября 1797 г.) она, опираясь на армию, совершила государственный пере­ворот, объявив о раскрытии «англоэмиг­рантского заговора». 177 депутатов-рояли­стов были лишены полномочий, вернувшие­ся эмигранты и неприсягнувшие священни­ки подверглись репрессиям. Но уже весной 1798 г. после успехов на новых выборах республиканцев-демократов Директория повернула вправо: под предлогом на этот раз «якобинского заговора» было аннули­ровано избрание 106 левых депутатов.

Эта «политика качелей» свидетельство­вала 0 шаткости режима Директории.,, По­степенно он утрачивал социальную опору в стране. Ему были враждебны плебейские массы, городская и сельская беднота. Но от него отворачивались и широкие слои буржуазии, поскольку он оказался неспо­собен обеспечить необходимую им соци­альную и политическую стабильность.