Глава 15. Джарис Хан по‑королевски наградил солдат, решивших покинуть его дворец

Джарис Хан по‑королевски наградил солдат, решивших покинуть его дворец. Кентрил поражался богатствам, которыми правитель осыпал его людей, — он не поскупился на золотые монеты, сверкающие бриллианты, алые рубины и многое‑многое другое. Бойцам давали ровно столько, сколько те могли унести, — это единственное, что ограничивало получение сокровищ, ведь лорд Хан не мог предоставить солдатам лошадей или каких‑то других вьючных животных. Однако это совершенно не беспокоило Джодаса и прочих; они сочли щедрость царственного хозяина более чем достаточной.

— Приходите к нам снова, когда Урех опять станет одним из самых могущественных королевств мира, и я дам вам ещё больше, — пообещал лорд Хан. — Вы всегда будете желанными гостями города!

Монарх организовал солдатам прощальную церемонию в том самом зале, в котором он столько просидел, будучи пленником кресла. Придворные, облачённые в торжественные одежды, окружили Кентрила и остальных, восторженно хлопая бойцов по спинам и плечам, пока их хозяин произносил речь. Кентрил видел многих представителей знати уже во второй, а то и в третий раз, но не мог припомнить ни одного имени. Кроме Этанны и её отца, все во дворце казались совершенно одинаковыми, а голоса сливались в единое эхо великого властителя Хана. Это не слишком удивляло капитана, ибо могущественные правители часто оказываются в обществе подобных безликих царедворцев.

Кентрил распрощался с солдатами сразу по окончании церемонии. Он напомнил шестерым уходящим об опасностях, таящихся в джунглях, и о том, что необходимо держаться подальше от глубоководных рек.

— После Кураста идти станет легче. Только старайтесь никому не показывать, что несёте с собой.

— Мы будем осторожны, капитан, — жизнерадостно проревел Орлиф.

Горст хлопнул каждого товарища по спине, отчего большинство пошатнулись, и, как заботливый родитель, велел им помнить всё, чему учил их капитан.

По сигналу Элборда все шестеро отсалютовали командиру и отправились в путь. Кентрил и Горст проводили отряд до ворот дворца, снова пожелав каждому удачи. Хотя расставание с солдатами всегда было для Дюмона тяжёлым испытанием, сейчас, наблюдая за тем, как покидают Урех выжившие, ему с трудом удалось сдержать слёзы. То, что многие из его Подчинённых никогда не вернутся домой, уже достаточно плохо, но тёмная тень, накрывшая своим плотным плащом королевство, рождала в нём ощущение, что шестеро бойцов выступили в свой последний путь. Его люди и сопровождающие их стражники несли факелы, без которых никто бы не разглядел крутые ступени спуска. И хотя Кентрил знал, что вне покрова тени Нимир солнце встало всего час назад, он не мог отделаться от мыслей о полуночных хищниках и вражеских воинах, скрывающихся во мраке. Понимая, что эти мерзости и опасности существуют лишь у него в воображении, капитан всё же едва сдерживался, чтобы не присоединиться к уходящим.

— Думаешь, с ними всё будет в порядке? — неожиданно заговорил Горст.

— А почему ты спрашиваешь? Великан пожал плечами:

— Не знаю. Мне всегда как‑то не по себе, когда другие уходят.

Хмыкнув и отогнав мрачные мысли, Кентрил ответил:

— Они вместе, они вооружены и знают, куда идти. Нам же с тобой случалось пробираться по горам северного Энстейга с одним мечом на двоих. — Он взглянул на факелы, единственный ещё видимый признак удаляющейся группы, спускающейся в город. — Все у них получится.

Когда факелы уже нельзя стало отличить от других огней, освещающих Урех, друзья направились обратно во дворец. Лорд Хан говорил, что собирается обсудить с Квов Цзином дальнейшую судьбу Уреха. Маг должен сделать так, чтобы королевство навсегда осталось в реальном мире— Однако куда больше Кентрила интересовало то, что в замке его ждёт Этанна. Её губы, её глаза, её руки влекли ещё сильнее, чем прежде. Уход подчинённых означал конец жизни его как наёмника и начало чего‑то совсем другого, интересного, нового. Если бы не беспокойство из‑за Грегуса Маци, Кентрил счёл бы себя сейчас самым счастливым из всех живущих на свете. Вспомнив о некроманте, он спросил Горста:

— Ты не видел в последнее время Зэйла?

— С тех пор, как мы пытались выяснить что‑то о Бреке и других, — нет.

Когда капитан спросил Джариса Хана, что произошло с комнатами пропавшей троицы, престарелый монарх выказал полное замешательство и пообещал сам разобраться со своими слугами. Он казался таким искренним, что Кентрил не мог не поверить ему. Кентрилу захотелось вдруг отыскать Зэйла и сказать ему; что лорд Хан не имеет никакого отношения к исчезновению вещей наёмников. К сожалению, некроманта нигде не было.

— Поищи его, ладно? И передай, что я хочу увидеть его как можно скорее.

Горст помедлил — редкий случай для гиганта.

— Думаешь, он пошёл по пути Брека?

Как раз это не приходило Кентрилу в голову.

— Проверь его комнату. Посмотри, на месте ли одежда. У последователя Рашмы мало личных вещей, но наверняка он что‑то да оставил в покоях. Если выяснится, что в его комнате тоже хоть шаром покати, тут же беги ко мне.

— Хорошо, Кентрил.

Теперь замешкался капитан Дюмон, разглядывая мигающие фонари и факелы тёмного Уреха. Сейчас Элборд и солдаты уже на пути к внешним воротам города.Через час, ну самое большее — через два Джодас, Орлиф и остальные четверо поприветствуют солнечный свет.

— Кентрил?

— Да? Извини, Горст. Просто задумался.

— О чём?

Закалённый ветеран‑наёмник грустно улыбнулся своему помощнику:

— О том, не раскаиваюсь ли я, что не ушёл вместе с ними.

Собравшаяся толпа радостно выкрикивала приветствия и махала вслед шагающим по городу наёмникам. Похоже, что все граждане королевства вышли на улицы проводить товарищей Элборда. Никогда за всю свою карьеру он ещё не встречал подобного признания. Капитан с первых дней предупреждал, что жизнь наёмника не сахар — она обычно груба, её недооценивают, но эти минуты стоили всего прошлого пренебрежения.

— Уверен, что не хочешь отправиться с нами, Элби? — окликнул юношу Джодас. — Добрая пара рук никогда не лишняя!

— Спасибо, я задержусь здесь.

Элборд не слишком жалел о своём решении, хотя ему очень хотелось увидеть родных. Но лучше вернуться к ним, скажем, через год и показать, чего он добился в качестве помощника капитана Дюмона. Лорд Хан уже даровал Кентрилу титул дворянина, назначил его командующим вооружёнными силами священного королевства^ да и предстоящая женитьба Кентрила на дочери монарха (что, по мнению Элборда, было величайшей наградой) — дело решённое.

— Что ж, может, мы ещё навестим тебя, — рассмеялся другой наёмник, встряхнув зазвеневший тяжёлый мешок. — В конце концов, золотишко‑то не вечно!

Остальные захохотали вместе с ним. Все они несли доказательства королевской щедрости. Каждый мог спокойно прожить остаток своей жизни в достатке и ещё много оставить после себя. Конечно, наёмники люди азартные, но Элборд сомневался, что даже самому большому транжире удастся растратить все.

— Эти шуты, вообще, знают дорогу к собственным городским воротам? ~— буркнул Орлиф, говоря о шести вооружённых охранниках, сопровождавших их до границ города. Угрюмые и безмолвные, они маршировали чётко и слаженно — такой гармонии строгий капитан Дюмон не мог добиться от своих людей даже после суровых тренировок. — Мы топаем уже целую вечность, а светлее все не становится!

— Если эти тяжёлые мешки мешают тебе шагать, — пошутил Элборд, — я буду счастлив присмотреть за ними до вашего возвращения из Западных Пределов!

И снова все засмеялись. А у Элборда засосало под ложечкой. Он будет скучать по товарищам, но, оставшись с капитаном, он получит куда больше возможностей.

— Вот они, наконец‑то! — воскликнул кто‑то ‑из солдат. — Ещё час, парни, и мы улыбнёмся солнцу! Разве не здорово?

На взгляд Элборда, ворота были великоваты. Когда отряд впервые пришёл сюда исследовать руины, железные створки были заперты, словно все ещё пытались скрыть секреты Уреха. Но тогда они выглядели ржавыми останками, сейчас же, обновлённые, впечатляли куда сильнее. Как минимум двенадцати футов, в высоту, необычайно толстые, они могли бы остановить армию, пытающуюся прорваться внутрь. Как и на дворцовых дверях, крылатые архангелы с пылающими мечами украшали створки, и, как и там, эти фигуры были жестоко обезображены какой‑то свирепой силой. Элборд мимоходом задумался, кто и как нанёс барельефам все эти страшные повреждения. Может, кто‑то из приверженцев безнравственного Грегуса Маци о котором молодой наёмник был наслышан, попытался уничтожить символы Небесной Силы?

Почётный караул остановился у ворот, отдавая честь уходящим солдатам. Их застывшие, лишённые всякого выражения лица едва не заставили Элборда потянуться к мечу, но он тут же осознал, как глупо выглядел бы такой поступок.

А потом над толпой повисла странная тишина — тишина, лишь подчеркнувшая далёкие звуки непрекращающегося празднества, звуки, не стихающие с той самой секунды, как капитан Дюмон водрузил магический драгоценный камень на вершине пика.

Джодаса и других солдат эта сцена ничуть не смутила. Они взирали на Элборда с нетерпением.

— Время прощаться, Элби. Нам пора.

И наёмники заторопились, наспех обменявшись рукопожатиями и хлопками по спине. Элборд изо всех сил старался сдержать неподобающие воину слезы, но обнаружил. что Джодас и Орлиф явно испытывают сейчас те же самые чувства и опечалены не меньше его.

— Лучше тебе уйти до того, как мы выйдем за ворота, — предложил Джодас, когда сопровождающие принялись открывать створки. — Ну, ты же понимаешь, удача и всё такое прочее…

В среде наёмников жило множество суеверий — например, бойцы из Западных Пределов придерживались мнения, что если ты своими глазами не видел, как выходят за ворота твои товарищи, то это добрый знак, увеличивающий вероятность того, что вы свидитесь снова. А проследишь за ними — и вы, возможно, никогда уже не встретитесь, а кто‑то из вас, быть может, даже погибнет. Жизнь наёмника слишком рискованна, вот и приходится верить в приметы. В сущности, именно поэтому их капитан и его помощник остались во дворце.

Помахав в, последний раз шестерым товарищам, Элборд зашагал прочь. Все ещё не уверенный, что справится со своими эмоциями, он не оглядывался, подозревая, что. и товарищи тоже. Праздничный шум начал действовать ему на нервы, поскольку причин веселиться у него сейчас не было. Даже мысль о собственном будущем в Урехе в данный момент не ободряла юношу.

Всё громче и громче становился гул толпы, вот он уже несётся и из‑за спины, с той стороны, где он оставил своих товарищей. Элборд ускорил шаг, как только он вернётся во дворец, нервы наверняка успокоятся и он перестанет жалеть, что не ушёл с Джодасом.

Но тут голос, едва различимый из‑за сиплых радостных воплей, привлёк его внимание. Элборд остановился и прислушался. Голос очень походил на голос Орлифа — и выкрикнул он его имя!

Элборд сделал шаг в сторону дворца Джариса Хана, но внезапно навалившаяся на него неуверенность заставила молодого человека снова замереть. Какой вред будет от того, если он вернётся и проверит? Если он действительно слышал Орлифа, значит, ребятам что‑то от него надо. А если он ошибся, то, пожалуй, не накличет неприятностей, опасностей или несчастья, поскольку к этому времени все шестеро наверняка уже исчезли за воротами.

Он повернул назад. Через пару минут будет ясно, звали его друзья или нет.

Пронзительные крики подвыпивших горожан едва не оглушали, вгрызаясь в уши. Неужели эти люди никогда не отдыхают? Им что, нечего делать, кроме как • веселиться? Конечно, повод у них есть, но даже наёмники иногда предпочитают мир и тишину. Чем скорее Элборд вернётся во дворец, тем лучше. Там он хотя бы спасётся от этого безумия беззаботности, распространившегося среди населения…

Короткий вскрик, совсем не похожий на все прочие, прорезал воздух.

Выхватив меч, молодой боец бегом бросился к воротам. Возможно, он и не прав, но себе юноша мог бы поклясться, что кричал Джодас. Элборд обогнул последний угол…

И застыл на месте, оцепенев перед страшным зрелищем.

Толпа жутких, шаркающих трупов — пустых оболочек тел, если быть точным, — сгрудилась подобно стае голодных свирепых рыб, которых он как‑то видел в реке в джунглях. Облачённые в грязные лохмотья, они, как обезумевшие, дрались друг с другом из‑за какой‑то добычи. Провалы ртов, круглые, полные острых зубов, беспрестанно открывались и закрывались. В стороне несколько мертвецов уже насыщались. Их иссохшие руки, руки скелетов, терзали крючковатыми пальцами какой‑то окровавленный кусок мяса.

А в гуще все нарастающей массы обтянутых кожей скелетов бился, прорываясь на свободу, человек.

Орлиф со страшно располосованным лицом, с руками, залитыми его собственной кровью, размахивал мечом, пытаясь выбраться из толпы. С того места, на котором стоял потрясённый Элборд, он разглядел, что одна рука наёмника почти полностью оторвана или даже откушена.

Орлиф заметил его, и умоляющий взгляд солдата ужаснул Элборда куда больше, чем представшая перед глазами картина.

Потом голодная толпа демонов дружно устремилась в центр. Орлиф издал ещё один безнадёжный крик — и утонул в бурлящем море трупов.

— Нет! — Вопль сорвался с губ Элборда прежде, чем он успел осознать случившееся.

Пустые глазницы дружно повернулись к окаменевшему солдату. Призрачные фигуры потянулись к нему.

Ощущение реальности происходящего, наконец, вернулось. Элборд развернулся и побежал со всех ног во дворец.

А на улицах продолжали витать несмолкающие музыка, смех и радостные возгласы. Элборд на бегу оглядывался по сторонам, но гуляк не видел — словно сам город издавал эти звуки.

Внезапно из переулка кто‑то выскочил и набросился на него. Элборд отпрыгнул в сторону, полоснув на ходу мечом. Лезвие отсекло одну из кистей монстра, страшная когтистая рука покатилась по земле. Однако демон, ничуть не озабоченный потерей конечности, последовал за наёмником.

Дворец. Если удастся добраться до дворца, Элборд будет в безопасности — он почему‑то был в этом убеждён. Капитан Дюмон там, он‑то знает, что делать.

Он бежал, а город вокруг менялся, с каждой секундой всё больше и больше походя на своих мёртвых, извращённых, смертельно опасных обитателей. Здания рушились прямо на глазах, что‑то похожее на густую кровь медленно сочилось с крыш, покрывая потрескавшиеся стены и опалённую землю. Небо приобрело болезненный, буровато‑алый цвет, а запах гниения и горелой плоти неумолимо преследовал молодого бойца.

Но дворец Джариса Хана, маячивший вдалеке, выглядел по‑прежнему величественно. Элборд сосредоточился на этом единственном островке здравомыслия в спятившем мире. Каждый шаг приближал его к спасению.

Но внезапно он понял, что попал в ловушку. Орда иссохших голодных трупов медленно и неотвратимо надвигалась на него, заполонив улицу, которая вела к беломраморным ступеням. Зубы в страшных ртах щёлкали в предвкушении новой трапезы. Дикая вонь, исходящая от демонов, переворачивала желудок, и солдат едва сдерживался, чтобы не упасть.

Элборд бросил взгляд налево — боковая улица оказалась пуста. Не задумываясь, он помчался по ней, надеясь, Что и этот путь приведёт его к дворцовой лестнице.

Что‑то, вынырнув из тени, схватило его за руку. Элборд оказался лицом к лицу с одним из мертвецов, нелепой пародией на женщину. На высохшем скелете болтались обрывки когда‑то весьма соблазнительного открытого золотистого платья. Жидкие пряди волос обрамляли чудовищную личину мумии, рот оскалился в улыбке.

— Идём, храбрый солдатик, — проскрипел голос, доносящийся словно из могилы. — Идём, поиграй с Нефрита.

— Изыди, дьявольское отродье!

Дико рванувшись, Элборд ударил демона, но неудачно. Он снова замахнулся, целясь в руку, но, припомнив, что потеря руки не остановила другую тварь, развернул меч, рубанув по шее упыря.

Клинок впился в высохшую кость, разрезав её, словно тонкий пергамент.

Голова демона упала и покатилась по земле. Она повращалась немного и остановилась, повернувшись бездушным лицом к человеку.

— Нефрити жаждет твоего поцелуя, — усмехнулась голова. — Иди, поцелуй Нефрити, — открывался и закрывался рот.

А тело продолжало сражаться. Элборд наконец ухитрился освободиться и пронзил туловище насквозь. Оно начало заваливаться, и наёмник помчался дальше.

Боковая улица вывела его на главный проспект. К счастью, на нём никого не было. Элборд остановился, чтобы перевести дыхание и решить, куда направиться теперь. Дворец на холме манил его. Если удастся обмануть толпу мертвецов, всё будет хорошо.

Перед мысленным взором юноши предстал Орлиф, и это видение подтолкнуло солдата вперёд — юный ^ наёмник, пошатываясь, побежал к холму. Теперь он знал, что случилось с тремя исчезнувшими товарищами. Наверняка это работа колдуна, о котором упоминал их хозяин, этого злого, жестокого Грегуса Маци. Правитель Уреха утверждал, что уничтожил негодяя, но Элборд видел достаточно чародеев, чтобы знать, какие отличные иллюзии они способны создавать. Несомненно, Маци перехитрил своего бывшего господина, заставив поверить в свою смерть, и теперь жаждал мщения.

Надо предупредить капитана Дюмона и остальных.

Смех и музыка продолжали давить на психику. Они стали совершенно безумны, словно торжества проходили в сумасшедшем доме. Элборду хотелось заткнуть уши, но он боялся задержаться даже на долю секунды. Звуки разрывали саму душу, наполняя её таким же ужасом, какой рождала в нём орда демонов за спиной.

Когда показалось подножие холма, юноша побежал ещё быстрее. Ещё чуть‑чуть…

Внезапно его сапог за что‑то зацепился.

Элборд споткнулся и упал головой вперёд. Сильный удар о мостовую послал волны острой боли по всему телу. На несколько секунд наёмник провалился в беспамятство.

Страшным усилием воли вернувшись в реальность, Элборд первым делом увидел свой меч, отлетевший на несколько футов. Он потянулся к нему, потом с трудом поднялся.

И только теперь почувствовал, что он не один.

Они приближались со всех сторон, по всем улицам, появлялись из разрушенных зданий и узких проулков. Они двигались как один жуткий организм, с единой, омерзительной целью. Шаркая, они брели к нему, ближе, ближе…

Элборд резко развернулся, но обнаружил, что все пути к отступлению забиты жадными зубастыми трупами. Он тоскливо взглянул на ступени, на дворец, по‑яимая, что, несмотря на их близость, у него нет шансов преодолеть последние несколько ярдов.

Неожиданно в его голове зазвучал голос капитана Дюмона. Когда возможно, дерись с врагом. Лучше сражаться и погибнуть, быстро, чем ждать неизбежного. Капитан Дюмон учил его этому. А ещё командир отряда учил Элборда тому, что наёмника смерть подстерегает на каждом шагу, но настигает только раз.

Сжав покрепче меч и подняв оружие высоко над головой, Элборд взревел и рванулся вперёд.

Он врезался в ряды чудовищ, клинок рассекал сухую плоть, ломал хрупкие кости. Во все стороны летели скрюченные конечности, изуродованные тела падали под ноги своих собратьев. Белоснежный дворец продолжал манить его, подстёгивая, подбодряя, заставляя действовать.

Они вцепились в его свободную руку, затем в ноги. Искажённые лица заполнили все пространство перед глазами. Жёсткие пальцы выкрутили из руки меч. И всё же Элборд переставил одну ногу, потом вторую…

Но его повалили, насев со всех сторон, жуткие лица усмехались, отвратительные зубы жадно щёлкали.

Элборд закричал.

В просторной, безмолвной библиотеке Квов Цзин сосредоточенно изучал книги, собранные за многие века его предшественниками. Когда он наслаждался наградой, полученной от Джариса Хана, его профессия нравилась престарелому Вижири ещё больше.

И всё же он никак не мог сосредоточиться на фолиантах, и все из‑за этих дураков‑наёмников. Капитан Дюмон и этот великан. Горст, посеяли в его душе маленькое, но раздражающее зерно сомнений. Цзин не любил сомнения; лорд Хан предоставил в его распоряжение целую библиотеку и сделал его верховным колдуном самого знаменитого королевства. С такой силой и властью Вижири станет известен как самый великий чародей своего рода!

— Чёрт тебя побери, Дюмон! — пробормотал Цзин, переворачивая страницу. — Будь ты проклят за то, что не оставил в покое…

— Что‑нибудь не так, магистр Цзин?

Колдун подпрыгнул от неожиданности, но пришелец оказался не кем иным, как самим Джарисом Ханом, который по‑отечески возвышался над крохой‑магом.

— Ничего, всё в порядке, милорд. Хан блаженно улыбнулся;

— Рад слышать это. Ты столько сделал для королевства — и для меня лично, — что я был бы несказанно огорчён, узнав что ты не счастлив.

Поднявшись, Квов Цзин исподтишка окинул взглядом их доброго хозяина. Как мог он прислушаться к бесплодным подозрениям наёмника? Человек перед ним во всём соответствовал легендам, которые чародей изучал десятки лет. Наверняка он, Цзин, способен разобраться в ситуации получше какого‑то влюблённого по уши низкородного мужлана вроде Кентрила Дюмона!

— Я очень доволен твоей щедрой наградой, милорд, и знаю, что живу для того, чтобы служить тебе везде, где только могут потребоваться услуги колдуна.

— Я весьма благодарен тебе за это, Вижири. Кстати, именно потому‑то я и пришёл.

И без того узкие глаза Цзина прищурились, превратившись почти в невидимые щёлочки.

— Милорд нуждается в моей помощи?

— Да. Магистр Цзин, честно говоря, без тебя я не смогу спасти Урех.

Это заявление произвело на лысого коротышку неизгладимое впечатление. Без тебя я не смогу спасти Урех. Морщинистые щёчки Квов Цзина залил румянец гордости. Наконец‑то нашёлся правитель, оценивший его способности! Все слова капитана наёмников мгновенно вылетели у него из головы.

— Я всецело в твоём распоряжении, лорд Хан…

Монарх по‑товарищески опустил руку на плечо колдуна:

— Тогда, если ты на время оторвёшься от этих книг, я покажу тебе кое‑что.

Заинтригованный Цзин кивнул:

— Ну конечно.

Джарис Хан повёл его прочь от библиотеки. Пока они шли, монарх рассказывал историю своего королевства, объясняя Вижири, как тот или иной его предок постепенно подводил город к высшей славе. Понимая, что добрый хозяин просто развлекает его разговорами, Квов Цзин слушал его" вполуха, невольно замечая, как застыли по стойке «смирно» безупречные стражи, как благоговеют перед правителем слуги, когда лорд Хан просто кивает им головой. Власть этого высокого по— | жилого человека была абсолютной, и всё же его народ а любил и почитал его. Перед этим все страхи Кентрила Дюмона обращались в ничто.

Цзин быстро сообразил, что его ведут в ту часть дворца, в которой он ещё никогда не был. Джарис Хан открыл скромную дверь, которую чародей раньше не замечал. Узкая лесенка тянулась вниз, дальше проход был тускло освещён каким‑то невидимым источником. Цзин и его новый хозяин спускались всё глубже и глубже, в подземелье дворца. Вижири ожидал, что в этом священном дворце есть что‑то подобное, и всё же был ошеломлён тем, как далеко, вернее, низко они оказались.

Никаких свечей, никаких факелов, ни одной масляной лампы не видел он, и всё же мутный загадочный свет ограждал их от полной тьмы. Любопытно, однако, что промозглое, какое‑то зловещее окружение совершенно не тревожило Цзина, а лишь усиливало возбуждение. Наверняка лорд Хан ведёт его к месту огромной важности.

А потом он почувствовал игру сил, сил грубых, хаотических. И ещё до того, как они достигли толстой железной двери, Цзин уже знал, что его ждёт.

Свирепая голова горгульи держала в загнутом клюве массивное кольцо, служащее дверной ручкой. Квов Цзин восхитился мастерством создателя этой головы — она выглядела совсем живой, и колдун почти ожидал, что горгулья вот‑вот клюнет потянувшегося к кольцу монарха в мантии.

— Тезарка, ‑ прошептал Хан, прикоснувшись к ручке.

Еле слышно заскрипев, дверь медленно открылась, впуская в святая святых чародея.

— Мои личные покои — место Силы.

Огромная шестиугольная комната казалась бесконечной; Скромный кабинет Вижири во много раз уступал этому залу. Вдоль стен громоздились ряды полок с порошками, травами, различными редкостями, на трёх широченных деревянных столах лежали открытые книги тайных знаний. Кувшины с содержимым, определить которое затруднялся даже многоопытный Цзин,.располагались на других столах справа от него. Пол, стены и потолок покоев были испещрены защитными рунами, оберегающими от возможных последствий неправильно произнесённых заклинаний. А в центре потолка светился большой кристалл, источник Силы, пропитавшей все вокруг, которую и ощутил Цзин.

Но сильнее всего привлекала внимание каменная платформа, стоящая посреди комнаты.

Она громоздилась на высоком постаменте, усеянном, замысловатыми рунами, многие из которых Цзин не распознал. Да и саму платформу покрывали письмена и вдобавок к ним символ солнца.

Не раздумывая, старик шагнул к платформе, чтобы исследовать её. Когда его костлявые пальчики пробежали по верхнему краю плиты, он ощутил заключённые в ней силы, которые призывались когда‑то в прошлом и ожидали, что их извлекут из камня снова.

— Платформа очень древняя, — заметил он наконец.

— Вырублена ещё до того, как идея святого Уреха зародилась в сознании моих предков. Воздвигнув та раньше, чем основалось любое из Восточных, а тем| более Западных Королевств. Создана предшественниками последователей Рашмы, предтечами моего народа, так же как и твоего достойного братства Вижири, добрый Цзин. Иногда я спрашиваю себя, были ли те, кто выдолбил это святилище, людьми, или, быть может, самими слугами Небес, посланными подготовить нам путь.

— Сколько энергии.

Да, такой Силой не владел никто из рода Квов Цзина, даже в те века, когда маги заключали тёмные соглашения. подчиняя себе демонов.

— Здесь мы с тобой, мой добрый друг, снимем последнее проклятие Грегуса Маци. Здесь я планировал полностью возродить Урех для мира смертных.

Цзин сразу поверил, что такое возможно. Подобными первичными силами сложно манипулировать, но если лорду Хану это удастся, то всё, что видел колдун прежде, покажется грубой топорной работой новичков‑магов. Это место — место истинного мастерства…

— Я не мог ничего сделать, — объяснил хозяин, — совсем ничего, пока был в ловушке. И всё же я размышлял и прикидывал, что произойдёт, если кто‑то умелый сможет освободить меня. Из‑за предательства Грегуса Маци я потерял всех чародеев, кроме моей дорогой Этанны. — Выражение его лица изменилось. — Но, конечно, как она ни талантлива, она не чета тебе, магистр Цзин.

Колдун с готовностью кивнул. Этанна действительно была весьма искусна. И если бы она не втюрилась в Кентрила Дюмона, Цзин вполне мог бы в будущем предложить ей вступить с ним в брак. Но управление подобными силами требует огромной осторожности и большого опыта, которого у девушки как раз не было. По правде сказать, Цзин был уверен, что без него любая попытка лорда Хана освободиться закончилась бы неизбежным и жалким провалом.

— В этих покоях, — прошептал Джарис Хан, оказавшийся каким‑то образом за спиной низенького заклинателя, — мы объединим мастерство, которым владеем. В мире не останется ничего такого, чего бы мы не смогли достичь, друг мой. Мы не только возвысим Урех над всеми иными великими королевствами. Нам откроются тайны мира. И не только этого мира, если мы захотим рискнуть и изменить судьбу.

Квов Цзин уже видел всё это — и славу, и силу. Руки его гладили руны, впитывая энергию при каждом прикосновении. Старик представлял, как играет ими, как командует, как обладает…

А потом он заметил необычный рисунок в самом центре платформы, странный, отчего‑то тревожащий душу знак, похожий на пятно, которое кому‑то не удалось стереть.

— Что это? — спросил он.

Джарис Хан едва взглянул на отметину.

— Кровь, конечно.