Глава 16. Вторая причина, по которой бегство из домика на болоте с винчестером за пазухой скорее всего закончилось бы для Штыря неудачей

Вторая причина, по которой бегство из домика на болоте с винчестером за пазухой скорее всего закончилось бы для Штыря неудачей, заключалась в том, что сталкер‑неофит почитай что ничего не знал о болоте, через которое ему предстояло пройти. Поначалу‑то Штыря очень даже вдохновило то, что трясины как таковой на Верхнем Болоте не было. При свете дня не составляло труда обходить бочаги стороной. Да и твари, бродившие по болоту в светлое время суток, не казались опасными. До тех пор, пока однажды Штырь не увидел нечто такое, после чего его мнение о мирном норове обитателей болот резко изменилось. Причем не в лучшую сторону.

В тот день – а был это четвертый день его пребывания в доме на болоте, – Штырь проснулся поздно. И почему‑то никто его не разбудил.

Обычно это делал Доктор, всегда встававший очень рано, даже если накануне допоздна засиживался в лабораторной комнате. Как сам он говорил, во сне ему в голову приходили самые разные идеи, от совершенно идиотических до гениальных. Но для того, чтобы понять, какая из них чего стоит, идеи следовало воспроизвести уже в режиме бодрствования и объективно оценить. Доктор любил делать это за завтраком, записывая отдельные, случайно приходящие на ум слова на листке бумаги, лежавшем справа от чашки с чаем. При этом вслух произносились целые предложения, а то и фразы, осмысленность которых должен был оценивать беспристрастный слушатель. Чаще всего эту роль приходилось исполнять Бенито. Но поскольку зомои не нуждался в ночном отдыхе, он, случалось, забредал в темноте так далеко от дома, что не успевал вернуться к пробуждению Доктора. И тому приходилось завтракать в одиночестве, произнося фразы, каждая из которых в потенциале могла оказаться гениальной, в пустоту. Когда же в доме появился Штырь, ситуация изменилась. Теперь, если Бенито не было дома. Доктор поднимал сталкера к раннему завтраку, и пока тот, сонный, вяло пережевывал вчерашний разогретый ужин, – как всегда, ирландское рагу, – излагал ему свою очередную теорию. Штырь даже начал склоняться к мнению, что вовсе не ассистент требовался Доктору, а постоянный слушатель.

Что, впрочем, нисколько не меняло планов Штыря.

Итак, проснувшись и не обнаружив при этом у изголовья постели по‑утреннему счастливо улыбающегося Доктора, Штырь сразу решил, что происходит что‑то неладное. Вопрос – что именно? Штырь приподнялся на локте, чтобы осмотреться. Свободную руку он при этом сунул за матрас – после того, как Доктор изъял у него автомат. Штырь держал там заряженный пистолет. В комнате никого не было. Даже навязчивого шоколадного изоморфа, который не мог проплыть мимо Штыря, не продемонстрировав своего презрения. Чаще всего это выражалось в метании кусков шоколадной слизи. А раза три‑четыре Морф даже пытался с разбега протаранить человека. По счастью. Штырь всякий раз успевал вовремя среагировать на недружелюбный выпад шоколадного шара. Если бы у него в руках была палка, он бы непременно огрел ею Морфа, хотя бы просто ради того, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Ну, а поскольку палки не было, оставалось только уворачиваться. После первой неудачной попытки Морф, как правило, новых не предпринимал. Должно быть, чувствовал, что оконфузился. Приняв форму раздавленного шоколадного торта, изоморф быстро‑быстро прятался куда‑нибудь под лавку.

Не обнаружив в комнате никого, ни единой шевелящейся твари, Штырь поднялся с постели и начал одеваться.

А надо сказать, в доме можно было встретить самых причудливых существ, часть из которых Доктор использовал в своих экспериментах, остальные же обживались сами, потому что их не только никто не выгонял, но, случалось, даже подкармливали. Встретить их можно было в самых неожиданных местах – от спальни до туалета. Поэтому каждый раз, ложась спать. Штырь плотно закрывал дверь в комнату. Он бы и на замок ее запер, да только не дал ему Доктор ключа. Но и это не помогало. Не далее как вчера Штырь, проснувшись, – разбудил его, кстати Доктор, – обнаружил, что вокруг его щиколотки обмоталось нечто похожее на старый, вылинявший мохеровый шарф, когда‑то имевший сине‑зеленую окраску. Штырь от изумления, а может быть, от испуга, дар речи потерял. А Доктор небрежно, не переставая рассказывать о том, что пришло ему в голову сегодня ночью, стянул «шарф» с его ноги, скрутил в трубочку и кинул в угол. Там «шарф» сам собой размотался и пополз куда‑то вверх по стене. При этом расцветка его изменилась, и «шарф» почти идеально слился с геометрическим рисунком обоев.

В ответ на вопрос Штыря, что это за тварь. Доктор только рукой махнул: да кто ее знает.

Одевшись, Штырь вышел в столовую.

Чайник, пустые чашки и пара грязных тарелок свидетельствовали о том, что Доктор уже позавтракал. По‑видимому, сегодня Бенито вернулся домой раньше обычного, и Доктор усадил его за стол слушать поток бессознательного полубреда, который он пытался перевести в общедоступную форму.

– Док! Никакого ответа.

Зайдя в предбанник. Штырь накинул пыльник, сунул в карман пистолет и вышел на улицу, по дороге припечатав подошвой растекшуюся грязной лужицей сколопендру.

Доктор н Бенито сидели на корточках метрах в десяти от дома Над плотным слоем растекающегося по болоту тумана виднелись только их головы.

– Эй, Док! – окликнул хозяина заинтригованный Штырь.

Доктор обернулся и резко махнул рукой: заткнись, мол! Туман вокруг него всколыхнулся и снова осел. Доктор сделал знак рукой – иди сюда, только тихо, осторожно.

Штырь спустился по лестнице и, осторожно ступая на носки, подошел к Доктору и зомби.

Доктор провел рукой сверху вниз: садись! Штырь присел на корточки, положил руки на колени.

– Что тут? – едва слышно прошептал он. Доктор поверил лея к Штырю и зашептал, едва не касаясь его уха губами:

– Бенито, когда возвращался, приметил в бочаге серебристые разводы, – Доктор осторожно помахал рукой, разгоняя туман.

– Видишь? Штырь увидел только поросший травой край заполненной водой ямы. По воде вроде как и правда плыли какие‑то разводы. Только серебристые или нет. Штырь рассмотреть не смог. – Видишь? – снова шепнул ему на ухо Доктор.

– Вижу, – кивнул Штырь. – И что?

– Путник вернулся, – произнес Доктор.

При этом голос его слегка завибрировал от напряжения, а может быть, и от благоговейного ужаса, что внушал ему этот самый путник.

– Что за путник? – спросил Штырь.

– Пу‑у‑утник, – протянул, глядя в туман, Бенито. И сделал странный жест руками – сначала широко развел их в стороны, а затем резко вытянул вперед, соединив кончики пальцев.

– Ага – глупо кивнул Штырь. – Я не любитель рыбалки.

– При чем тут рыбалка? – непонимающе посмотрел на него Доктор.

– Я думал, вы рыбу ловить собираетесь, – ответил Штырь.

– Рыбу, – криво усмехнулся Доктор. – Эта рыба сама кото хочешь поймает.

– Так это все же рыба?

– Ты видишь у нас удочки?

– Ну, может, вы ее динамитом глушить собрались, – быстро нашелся с ответом Штырь.

– Нет, не рыба, – покачал головой Бенито.

– Что же тогда?

– А черт ее знает, – пожал плечами Доктор.

– Что же мы здесь сидим?

– А что ты предлагаешь? – с интересом посмотрел на Штыря Доктор.

– Ничего, – растерялся тот. – Это вы меня сюда позвали…

– Верно, – кивнул Доктор.

В бочаге что‑то булькнуло, и на поверхность всплыл большой пузырь.

– Видал? – азартно схватил Штыря за локоть Доктор.

– Ага, – кивнул сталкер. – Пузырь.

– Близко где‑то ходит, – с досадой цокнул языком Бенито. И головой качнул: – Зар‑р‑раза…

– Слушайте, Док, что происходит? Кто такой этот ваш путник?..

– Ш‑ш‑ш, – Доктор приложил палец к губам. – Путник не любит шума.

– А что он вообще любит? – недовольно буркнул Штырь.

– Дурить любит, – ответил Бенито. И снова: – За‑р‑р‑раза…

– Я в дом пойду. – Штырь хотел было подняться на ноги, но Доктор поймал его за руку:

– Погоди Путник уже совсем близко.

– И что будет, когда он окажется здесь?

Доктор посмотрел на Штыря как на идиота.

– Лучше нам этого не знать. Что собой представляет путник, тебе никто не скажет. Он кочует от одного края болота к другому, отмечая своп путь серебристыми разводами в бочагах. Он почти никогда не появляется на поверхности. А там, где путник решит всплыть, начнется светопрествление.

– В каком смысле? – спросил Штырь.

– В самом прямом., – ответил Доктор. – Все летит в тартарары.

Штырь задумался. Как‑то с трудом представлял он себе светопреставление на болоте. Тем более что вокруг было так тихо…

Штырь прислушался – и в самом деле тихо. Ни единого звука. Как будто уши ватой забиты.

– И что вы собираетесь делать? – спросил шепотом Штырь.

– Если путник всплывет прямо под домом, то нам конец. – Голос у Доктора был не сказать чтобы грустный или испуганный, но озабоченный – Нужно увести его в сторону. Если он всплывет, например, в этом бочаге, то после надолго уйдет на дно.

– И как же вы собираетесь его выманить? – спросил Штырь.

– Очень просто.

Доктор взял лежавший на траве прутик и хлестнул им по воде. Раз, затем еще раз.

Штырь почувствовал, как почва у него под ногами заколебалась, будто кто‑то невообразимо огромный, заснувший и оказавшгшся во время сна засыпанным землей, проснулся и начал ворочаться. Колебания были едва заметными, но в них чувствовалась скрытая мощь, которая, вырвавшись наружу, была способна снести все на своем пути.

Вовсе не собиравшийся присутствовать при подобного рода демонстрации. Штырь вскочил на ноги.

– Сядь! – махнул на него рукой Доктор.

И в этот момент земля под ногами взбрыкнула, как норовистый конь. Штыря подкинуло в воздух п опрокинуло на спину. Сталкер приподнялся, опершись на локоть, и увидел, как из бочага, возле которого сидели Доктор с Бенито, взметнулись вверх столбы воды. Как будто глубинная бомба рванула. Округлые бережки вывернулись наружу, точно края пробоины, оставленной в железном листе бронебойным снарядом. А затем из ямы вынырнуло нечто, чему Штырь не мог даже определения подобрать. Оно было сине‑зеленое, склизкое, пупырчатое и абсолютно бесформенное. А еще огромное. Невообразимо огромное! Не укладывалось в голове, как такая громадина могла вынырнуть из бочага чуть более шести метров в диаметре. И с каждой секундой это нечто становилось все больше и больше, поднималось ввысь и расползалось в стороны.

Можно ли сказать, что ужас объял Штыря? Нет. Это был не ужас, а некое иное состояние, не имеющее названия, – точно так же, как и то, что его породило. Штырь вскочил на ноги. Из глотки его вырвался крик, разорвавший тишину, странную тишину, в которой разворачивалось все это страшное действо. Штырь кинулся бежать по ходящей ходуном под ногами земле, перепрыгивая через небольшие бочаги, огибая те, что побольше, продираясь сквозь цепляющиеся за штаны колючий кустарник, ребром ладони сламывая чахлые деревца. Прочь! Прочь оттуда, где рвалось на свободу то, чему не существовало названия!

Доктор и Бенито, сидевшие на краю бочажка, обернувшись, посмотрели вслед убегающему сталкеру.

– Ты не переборщил? – спросил у Доктора зомби.

– Да нет, все нормально, – махнул рукой тот. – Километр‑другой пробежит и придет в себя.

– Наверное, можно было попробовать сначала поговорить, – не очень уверенно заметил Бенито.

– Я уже попробовал, – Доктор наморщил нос. – Толку никакого. Парень слишком самоуверен. Настолько, что не видит даже явной опасности. Может быть, сегоднешний день его хоть чему‑то научит.

– Сомневаюсь, – покачал головой зомби.

– А о чем ты тогда с ним собирался говорить? – удивился Доктор.

– Это я тебе предлагал с ним поговорить. Ты человек, тебе лучше знать, как убедить другого. Меня‑то он вообще ни во что не ставит. Только делает вид, что ему рядом со мной находиться не противно. Ты замечал, он всегда отворачивается в сторону и нос морщит, когда я рядом с ним сажусь? А между прочим, от меня так потом не разит, как от него.

Последнее было сказано с особой обидой – Бенито гордился своей чистоплотностью. А вот одеваться по‑человечески, как и всякий зомби, не любил. Доктор даже предполагал, что намеренная небрежность в одежде, если не сказать более – стремление выглядеть оборванцем, была своеобразной неосознанной формой протеста со стороны зомби, желавшего подчеркнуть свою инакость, свое отличие от людей. Хотя получить подтверждение сей красивой гипотезе он так и не смог. Все зомби, включая Бенито, которых он пытался проинтервьюировать по теме, делали вид, что не понимают, о чем их спрашивают. Вот и делай, что хочешь.

Доктор решил не развивать начатую тему. Он поднял прутик, который все еще держал в руке, и дважды тихонько ударил им по стоячей воде в бочаге.

Не прошло и минуты, как на травку, что по бережку, выпрыгнуло маленькое существо. Ростом оно было в две ладони. Стоя на согнутых коленками назад задних лапках, передние лапки существо прижимало к груди. В сочетании с вытянутой мордочкой, большими грустными глазами и бледной, как у альбиноса, голой кожицей, все это создавало впечатление несчастного, забитого существа, бог знает как выживающего в этом страшном мире.

Бенито протянул указательный палец, явно намереваясь коснуться им странного существа. Альбинос плотнее прижал передние лапки к груди и злобно зашипел.

– Эй! Эй! – окликнул зомби Доктор. – Ты что, забыл, фикта трогать нельзя!

– Поэтому и хочется, – с обидой вздохнул Бенито, убирая руку.

– Ну‑ну, – насмешливо посмотрел на него Доктор. – Потрогай. Потом неделю кошмары даже днем мучить будут.

– Удивительно, – задумчиво посмотрел на фикта зомби. – Как такой кроха может внушать другому существу, которое гораздо крупнее и умнее его, кошмары, доводящие до безумия?

– Форма самозащиты, – ответил Доктор. – Сам по себе фикт совершенно беспомощен. Но напугать до полусмерти может любого. Весь фокус в том, что он не транслирует какие‑то конкретные образы в мозг потенциального агрессора, а, используя мощный пучок альфа‑волн, приводит в состояние возбуждения определенный участок головного мозга, который после этого сам выполняет всю необходимую работу. То есть существо, подвергшееся ментальной атаке фикта, по сути, само себя пугает.

Фикт подскочил поближе к Доктору и недовольно пискнул.

– Да‑да, – кивнул Доктор. – Я помню, о чем мы договаривались. Ты сегодня отлично поработал.

Он достал из кармана шоколадный батончик с начинкой из карамели с орехами и протянул его фнкту. Тот проворно выхватил лакомство из руки Доктора, зубами разодрал блестящую упаковку и тут же, присев на задние лапки, принялся грызть шоколад. При этом грустные глаза фикта то и дело блаженно закатывались.

– А что, если он сейчас нам в мозги свою альфа‑волну пошлет? – Бенито покосился на жадно жующего шоколад фикта.

– С чего бы вдруг? – удивился Доктор.

– Ну, мало ли… – Бенито сделал неопределенное движение кистью руки, которое, по замыслу, должно было выразить все его сомнения. – Фикт все‑таки тварь неразумная.

– Неразумная, говоришь? – Доктор вскинул брови. – Как же тогда я сумел с ним договориться?

Бенито снова посмотрел на безучастно жующего шоколад фикта и озадаченно поскреб ногтями в затылке.