Православный свято-тихоновский богословский институт 7 страница

Как хорошо известно из курса Св. Писания у Оригена есть большие заслуги в деле изучения Св. Писания, собственно говоря, оно было главным предметом его богословских интересов. Оригена можно назвать первым богословом, который критически подошел к тексту Св. Писания; при рукописном существовании книг Св. Писания были неизбежны разночтения, надо было критически оценивать эти разночтения, надо было исправлять ошибки и следовать правильным чтениям. Особенно трудно было, естественно, с Ветхим Заветом, который представлял собой перевод с еврейского языка.

И вот Ориген создает колоссальный труд " Гекзаплы " — свод шести различных текстов еврейских книг Ветхого Завета, написанных на еврейском языке. Текст он помещал в шесть колонок для удобства сличения. Там были следующие тексты: еврейский, записанный еврейскими буквами, еврейский, записанный греческими буквами, что уже представляло собой интерпретацию, потому что в то время, как вы знаете, еврейский текст существовал без огласовки. Огласовка появилась позднее трудами ученых-масаретов, причем эта огласовка тоже была интерпретацией, потому что в разных случаях в зависимости от того, какая огласовка избиралась, зависел смысл текста. Далее Ориген в своих "Гекзаплах" поместил четыре греческих перевода еврейских книг Ветхого Завета, наряду с "переводом семидесяти", который всегда в Церкви считался официальным каноническим переводом, он поместил три других перевода Симмаха, Атиллы и Феодотиона, которые возникли как альтернатива "переводу семидесяти", с целью исправить то в "переводе семидесяти", что представлялось еврейским эрудитам ошибочным в этом ветхозаветном переводе. Этот колоссальный труд Оригена, естественно, не мог оказать слишком большого влияния, скорее всего потому что его невозможно было копировать, он существовал в одном единственном экземпляре; этот экземпляр хранился в библиотеке Кесарии Палестинской и в какой-то момент погиб. С этого текста не было сделано ни одной полной копии, хотя делались некоторые частичные копии, скажем, некоторые копировали четыре греческих перевода, опуская еврейский текст. Естественно, те, кто копировал "Гекзаплы", брал какие-то отдельные части этого библейского свода. Ориген очень внимательно сличил текст "семидесяти" с еврейским текстом и отметил особыми значками разночтения между "переводом семидесяти" и еврейской Библией. До нашего времени дошли очень небольшие отрывочки из "Гекзапл" Оригена. Например, при раскопках одной древней синагоги в Каире был найден текст "Гекзапл", воспроизводивший 22 псалом; конечно, это очень важная находка, но она очень мизерна по сравнению со всем целым, которое потеряно.

Значительная часть сочинений Оригена — это комментарии к Священному Писанию; они были трех родов: схолии, беседы и толкования. Схолии — это краткие изъяснения отдельных, прежде всего, трудных мест Св. Писания; беседы — это популярные толкования в форме проповедей, которые были обращены к широкому кругу слушателей и которые имели в виду, прежде всего, назидательные цели. И, наконец, толкования (греческое название τομοι, тома) — это, собственно говоря, научное изъяснение Св. Писания. Ориген комментировал всю Библию, из его толкований сохранились только отдельные части. Вообще говоря, сочинения Оригена сохранились очень плохо и большая часть того, что сохранилось, сохранилось не в греческом оригинале, а в латинском переводе. Причем, по разным причинам эти латинские переводы Оригена не всегда могут похвастаться точностью.

Кроме толкований Св. Писания Ориген написал и другие сочинения; продолжая дело апологетов, он написал апологию христианства, она представляет собой опровержение ученого-язычника по имени Кельс или Цельс. Цельс написал свое антихристианское сочинение в конце 70х годов II века, т.е. еще за несколько лет до рождения Оригена. Насколько мы можем судить сочинение Кельса вовсе не пользовалось популярностью, оно не блистало площадным остроумием, доступным широким массам, как, например, некоторые антихристианские сочинения Лукиана, оно было написано в довольно спокойном тоне. Кельс составил свое антихристианское сочинение на основе широкого изучения христианских Священных книг и других источников. Он отказался от тех вздорных обвинений, которые выставлялись против христианства в первые десятилетия его существования. По всем этим причинам книга Кельса имела мало читателей, как среди христиан, так и среди язычников. Кельс призывал христиан отказаться от духа своей исключительности, включиться в жизнь Римской империи и включить свою религию в религиозную жизнь Рима. Он считал, что в таком виде христианство уже не будет представлять никакой опасности, и поскольку христиане являют много достойного, может даже принести большую пользу. Это сочинение попалось одному близкому другу Оригена, который попросил Оригена составить опровержение на это сочинение. Ориген составил большое сочинение, которое называется " Против Кельса ", это одно из немногих сочинений Оригена, которое нам доступно в русском переводе. На переводах Оригена специализировалась Казанская Духовная Академия, но было выпущено очень немного: была издана одна половина сочинения "Против Кельса", другая — так и не была издана в русском переводе и кое что еще, о чем я скажу дальше.

Очень важное значение имели догматические сочинения Оригена и, прежде всего, его сочинение "О началах". Как мы помним Климент Александрийский хотел дать свод церковного учения, но это ему не удалось, вместо этого получились пестрые и разнообразные "Строматы". Клименту не хватало систематичности. Этот дух системы был свойственен его последователю Оригену, и Ориген создал первый свод христианского догматического богословия. К сожалению, книга Оригена не сохранилась на греческом языке, поскольку его еретические нюансы выступали в ней чрезвычайно ясно. Во время споров об Оригене в конце IV века известный латинский пистель пресвитер Руфин сделал перевод книги "О началах", но этот перевод имел апологетические цели, Руфин хотел оправдать Оригена от всех обвинений, которые против него выдвигались. Перевод этот сознательно не точен, тенденциозен. Скажем, когда Ориген говорит Бог, он подразумевает Бога Отца (Ориген делает различие между «Бог» с определенным артиклем, ο Θεος, — «Бог Отец» и Θεος просто, без артикля), — Руфин в своем переводе заменяет слово "Бог" с определенным артиклем на слово "Троица", которое в принципе не чуждо лексикону Оригена, однако же триадология Оригена очень плохо согласуется с никейскгой триадологией. Здесь против Оригена можно было выдвинуть серьезные обвинения, которые Руфин пытался предотвратить своим апологетическим переводом. Блж. Иероним Стридонский, современник Руфина, который в юности тоже увлекался Оригеном, в последствии решительно пересмотрел свое отношение и во время споров конца IV – начала V века был одним из самых ярых противников Оригена, вплоть до того, что направлял стрелы своего красноречия против святителя Иоанна Златоуста. Когда появился перевод книги "О началах", сделанный Руфином, блж. Иероним немедленно ответил своим собственным переводом, где напротив, подчеркивал все еретические места в книге Оригена. Однако, перевод Иеронима, безусловно гораздо более точный, чем перевод Руфина, разделил участь греческого подлинника и не дошел до нашего времени, именно потому, что он содержал в себе разные ереси Оригена.

Сочинение "О началах" состоит из четырех книг. Ориген ставит себе целью излагать не только то учение, которое мы находим в Св. Писании, но и ту интерпретацию этого учения, которую дает нам церковное Предание, он об этом говорит прямо в предисловии к сочинению. В первой книге сочинения "О началах", которое переведено на русский язык и издано Казанской Духовной Академией в 1899 году с последующим переизданием, в том числе и у нас, в последние годы, говорится о Боге, о единстве и духовности Бога, о иерархии трех Божественных Лиц. Ориген суббординационист, у него Отец выше Сына, а Сын выше Духа Святого. Кроме того, в сочинении говорится об отношении трех божественных Лиц к тварному миру. Это отношение Ориген представляет себе в виде как бы концентрических кругов; если Отец простирает свою власть на весь тварный мир, Сын повелевает только разумными существами, то Святой Дух имеет еще более узкий круг власти, он повелевает только существами освященными.

В первой книге говорится об Ангелах, их происхождении, об их сущности и о падении некоторых из них.

Во второй книге говорится о материальном мире, о сотворении человека. Человек, по определению Оригена, падшее существо, в том смысле, что само появление человека связано с грехопадением. Здесь Ориген проявляет очень сильно свою платоническую тенденцию, для него только духовное может быть благим, а материальное неизбежно злое. Поэтому, когда человеческий дух соединяется с телом, когда появляется двухсоставное существо, которое называется "человек", это уже есть падение, оно потому и появляется, что некоторые духи отпали от Бога. В этой книге говорится об искуплении человека воплотившимся Словом Божиим, говорится о Воскресении, о Страшном Суде и о загробном мире.

Третья книга посвящена нравственному учению, которое у Оригена тесно связано с учением о свободе, — соединение тела и души дает возможность для борьбы, которая приводит к победе или одного или другого начала. В борьбе, которую ведет человек за свою душу, ему помогают Ангелы. Несмотря на противодействие демонов, человек всегда сохраняет свою свободу. Акцентирование внимания на человеческой свободе характерно не только для Оригена, но и для всей греческой патристики. Как мы увидим далее, латинская патристика отступает от этого исконного христианского учения о христианской свободе. Скажем, блж. Августин впадает в самый настоящий фатализм, поэтому он является предшественником не только Лютера, но и Кальвина, который был, можно сказать, законченным фаталистом, законченным отрицателем человеческой свободы.

В четвертой книге "О началах" Ориген дает обзор всего предыдущего своего изложения и, кроме того, говорит о Священном Писании. Здесь он излагает свои принципы толкования Св. Писания, он считает, что Св. Писание имеет три смысла в соответствии с тремя составными частями человека: смысл телесный, смысл душевный и смысл духовный. Человек, в зависимости от степени своего духовного преуспеяния, усваивает тот или иной смысл Св. Писания. Здесь Ориген на самом деле оправдывает аллегорический метод толкования Св. Писания, который он широко использовал и который он мог в некоторых случаях приводить к грубому произволу при обращении со Священным текстом.

Существуют и другие догматические сочинения Оригена. В 1941 году, во время раскопок возле Каира была найдена большая груда христианских рукописей и в их числе было найдено сочинение Оригена, представляющее собою запись его диспута с Ираклидом. Как показывает исследование этого сочинения, оно действительно представляет собой стенографическую запись живого диспута, который имел место в 40х годах III века, в так называемой Аравии (так называлась область Месопотамии, которая входила в состав Римской империи и примыкала к Аравии в нашем нынешнем смысле этого географического имени). Спор с Ираклидом имел характер научной дискуссии, он вовсе не был своего рода судебной процедурой, однако же, речь шла о самом важном,— об учении о Святой Троице. Ираклида обвиняли в модализме, в том, что он сливает Лица Святой Троицы. На диспуте присутствовали представители двух партий — сторонников Ираклида и его противников. Надо сказать, что богословское сознание древней Церкви с большим трудом постигало догмат о Святой Троице. Существовали две противоположные тенденции: одни впадали в модализм, другие, и в их числе сам Ориген, разделяя Лица Святой Троицы, впадали в суббординационизм, подчиняя одни Лица Св. Троицы Другому. В этом споре ярко проявился суббординационизм Оригена; он убеждает своего оппонента признать формулу "два Бога" (речь идет об Отце и Сыне). С нашей современной точки зрения формула эта, конечно, не допустима, но для Оригена это совершенно естественная формула. Ориген о двух Богах говорит вовсе не только в одном споре с Ираклидом. Ираклид сопротивляется Оригену, но в конце концов Ориген своей диалектикой склоняет его к принятию этой формулы, и спор заканчивается мирным соглашением. Ориген в конце спора говорит, что нужно признать единство Отца и Сына по Божеству. Здесь Ориген недалек от православия, хотя мы знаем, что в других соих сочинениях, когда он не имеет цели найти общую точку зрения с модалистами, он говорит совсем по другому. Например, в сочинении против Кельса он говорит, что у Отца и Сына существует единство мысли и единство воли, т.е. единство скорее морального, нежели онтологического порядка. Этот спор ярко говорит о недостатках доникейского богословия, которые были принципиально не преодолимы в то время. Дело не в том, что Ориген зловредно подрывал церковное учение, конечно, он искренне считал себя самым точным выразителем этого учения, а в том, что у Церкви, как таковой не хватало средств для соборного прояснения догматической истины. Такие средства появились только тогда, когда появились Вселенские соборы, когда появилась возможность координации Церковной жизни во Вселенском масштабе.

Ориген составлял также сочинения морально-практического характера. Одно из них называется "О молитве". Оно также относится к немногочисленным сочинениям Оригена, переведенным на русский язык. Прежде всего здесь Ориген опровергает тех, кто говорит, что не нужно молиться, потому что Бог и так знает все наши потребности, и Божественный Промысел заботится о нас и независимо от нас. Ориген отвечает на это, как и во многих других случаях, учением о человеческой свободе: человек свободно обращается к Богу, человек получает от Бога то, о чем он просит, и сама эта человеческая свобода предусмотрена Богом и включена Богом в Его промыслительную заботу о мире и человеке. Затем Ориген говорит о разных родах молитвы, он насчитывает четыре различных рода молитвы. Ориген здесь тоже обнаруживает свои воззрения, которые мы не можем признать православными. Так он говорит, что молитва, которую он называет греческим словом προσευχη (молитва), в его понимании это молитва, выражающая поклонение человека Богу. Ориген утверждает, что "просевхи" может быть обращена человеком к одному только Богу Отцу, ни к кому больше, даже ко Христу не может быть обращена эта молитва. И будто бы сам Христос учит нас, чтобы мы молитву поклонения воздавали одному только Богу Отцу. Мы можем молиться, призывать милость Отца именем Христовым, во имя Христа, но этот род молитвы не подобает возносить самому Христу. Это учение даже почитатели Оригена вынуждены были признать необычным, хотя мы знаем, что, например, Евхаристические молитвы, в частности, в литургии святителя Иоанна Златоуста, святителя Василия Великого обращены именно к Отцу. В то же время мы имеем церковные толкования, которые вносят православные разъяснения.

Ориген много рассуждает, о том что Сын меньше Отца, о том что сам Иисус сказал: "Что ты называешь меня Благим? Никто не благ, как только один Бог"(Мф. 19:17) и т.д. И когда Христос называет своих учеников братьями (Мф. 12:49), Он опять таки говорит, что вместе нужно поклоняться Отцу и предостерегает их, чтобы они поклонялись Ему. Здесь Ориген также обнаруживает свое неправославие.

Далее в книге "О молитве" следует толкование молитвы Господней "Отче наш", это древнейшее толкование этой молитвы, сохранившееся до нашего времени.

Другое сочинение Оригена морально-практичекого характера — это "Увещание к мученичеству", также переведенное н русский язык. От Оригена сохранилось оно также в отрывках его корреспонденции, которая была довольно обширной. Некоторые отрывки из нее сохранились в антологии сочинений Оригена, составленной святителем Василием Великим, который назвал ее словом, которое нам хорошо известно — "Филокалиа" (Добротолюбие). В этой антологии сохранились также некоторые части из четвертой книги сочинения Оригена "О началах".

Перейдем к богословию Оригена. В центре богословия Климента Александрийского было учение о Логосе, т.е. о втором Лице Святой Троицы, именно божественный Логос по Клименту управляет всем мирозданием. Ориген отходит от этого учения и у Оригена на первом месте стоит Бог (ο Θεος), т.е. Бог Отец. Как я уже сказал, Бог по Оригену управляет всем миром в целом. Бог непостижим, он становится постижимым только через посредство Логоса, т.е. своего Сына. Бога можно также увидеть в его творениях, также, как Солнце можно видеть в предметах, которые оно освещает. Как говорит Ориген, мы не можем смотреть на Солнце, оно слишком ослепительно, но мы можем видеть его свет, разлитый повсюду и освещающий все. Ориген очень много усилий употребляет на то, чтобы избежать всякого антропоморфизма в представлении о Боге и вообще избежать всякого смешения Бога и твари. Он отмежевывается от пантеизма, он обличает Кельса, который предписывает христианам учение об изменчивости в Боге.

Понятие "Троица" вовсе не чуждо Оригену, оно встречается не только в сомнительных в отношении достоверности и точности латинских переводах его сочинений, но и в тех его сочинениях, которые сохранились на греческом языке, правда статистика показывает, что в греческих сочинениях Оригена слово "Троица" встречается на порядок реже, чем в латинских переводах, сделанных под влиянием посленикейского богословия. Ориген, естественно, решительно выступает против модализма. Он, однако, впадает в противоположную крайность суббординационизма; у него три Лица Святой Троицы не равны. Хотя нужно сказать, что были почитатели Оригена, которые пытались это отрицать, например, св. Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский, святитель Афанасий Великий. И в наше время существуют, правда, весьма немногочисленные исследователи, которые пытаются освободить Оригена от обвинения в суббординационизме, хотя большинство вынуждено признать, что он представитель этого течения в тринитарном богословии. Суббординационизм выражается в той системе концентрических кругов, о которой я вам сказал; здесь Ориген делает даже поправку к богословам предшествующего времени. Если, скажем, для Климента Александрийского Божественный Логос был принципом всего, что лежало в начале мироздания, то Ориген простирает его значение, его власть только на твари разумные. Здесь Ориген противоречит нашему "Символу Веры", где говорится ".. Имже вся быша.." о втором Лице Святой Троицы.

Христология Оригена чрезвычайно оригинальна и неортодоксальна. По учению Оригена человеческая душа Христа предсуществовала, она была одной из множества сотворенных духовных сущностей, духовных существ. Однако, все тварные духи в той или другой степени отпали от Бога, таким образом произошел материальный мир, населенный людьми и одна единственная душа, единственный дух не отпал от Бога — это и есть душа Сына Божия, который впоследствии пожелал для спасения человеческого рода воплотиться, явиться на Земле. То есть учение о предсуществовании души Христовой, у Оригена тесно связано с его антропологией в целом, — все вообще человеческие души предсуществуют.

Однако, не нужно считать, что у Оригена нет никаких заслуг в области христологии. Одной из его очевидных заслуг является то, что он употребил впервые слово "Богочеловек" (Ανθροποθεος). По учению Оригена, Сын Божий соединяется во Христе с полнотой человечества. Ориген дал греческой христологии и другие важнейшие термины, которые потом имели первостепенное значение; такие, как "природа" (φυσις, физис), "ипостась" (υποστασις, ипостасис), "сущность" (ουσια, усиа), "единосущный" (ομοουσιος, омоусиос), т.е. у Оригена, несмотря на его очевидные заблуждения в учении о предсуществовании души, есть большие заслуги, которые не остались тщетными для богословия последующих веков.

16.11.95 г. Н.Б.

Л Е К Ц И Я № 8

Учение Ориена (продолжение).

Чтобы закончить тему об Оригене следует сделать еще несколько замечаний. Прежде всего, с христологией тесно связано учение о Пресвятой Богородице. Когда возникли споры о самом именовании Богородицы в конце 20х годов V века, довольно скоро после того, как шли споры об Оригене, то Оригена пришлось припомнить не как еретика, а напротив, как свидетеля церковной традиции, потому что, как говорят православные участники этого спора, в 20х – 30х годах V века у Оригена встречается слово Богородица, слово, которое не просто термин, а выражает существо православного учения о боговоплощении. Хотя в тех немногочисленных греческих сочинениях Оригена, которые сохранились до нашего времени, это слово не встречается, но при общем бедственном состоянии наследия Оригена, мы можем не сомневаться, что он этот термин употреблял, тем более, что этот термин, это слово встречается у многих других богословов Александрийской школы, которую Ориген в известном смысле возглавлял.

Очень существенно для нас учение Оригена о первородном грехе и о крещении. В наше время, как известно, есть модернисты, которые вслед за протестантами XVI века выступают против крещения младенцев. Ориген один из древних свидетелей того, что младенцев в древней Церкви крестили. Причем, Ориген, во-первых, обосновывает крещение младенцев церковным понятием о первородном грехе, которому причастно все человечество. Ориген по этому поводу вспоминает известный стих 50-го псалма "...Се бо в беззакониих зачат есмь и во гресех роди мя мати моя..." (Пс. 50:7). Кроме того, Ориген, когда говорит о крещении младенцев, ссылается на апостольское Предание, т.е. ссылается на древнюю церковную практику. Если мы хотим подытожить тему крещения младенцев, то мы припомним, что об этом свидетельствуют богословы древней Церкви из разных поместных церквей: в Александрии — Ориген, африканец Киприан и св. свмч. Ириней Лионский, которого можно считать свидетелем практики Церкви в Галлии, хотя он родом из Малой Азии.

Ориген свидетельствует о церковной практике покаяния. Мы помним, что в древней Церкви были споры, о том возможно ли покаяние после крещения. Некоторые утверждали, что покаяние должно предшествовать крещению и после крещения наступает новая жизнь во Христе, которая исключает тяжкие грехи, а если такие грехи с человеком случаются, то он тем самым себя навсегда исключает из Церкви. Такой ригористический взгляд совершенно чужд Оригену и, напротив, он свидетельствует о покаянии, хотя и говорит, что это не самый легкий путь на пути прощения. Он называет разные другие пути: мученичество, милостыня, прощение обид и оскорблений, любовь, обращение ко Христу неверующих и грешников. Но наряду с этим он считает, что существует тяжелый и трудный путь покаяния и исповедования грехов перед священником, когда грешник омывает слезами ложе свое и слезы делаются для него хлебом день и ночь и он не стыдится исповедовать свои грехи перед священником. Затем Ориген указывает на то, что от священника зависит, какому наказанию будет подвергнут грешник, должен ли он понести публичное покаяние или выполнить какие либо еще требования. Однако, некоторые места сочинений Оригена вроде бы говорят о том, что Ориген не предусматривает возможности покаяния для трех самых тяжких грехов — отречения от веры, прелюбодеяния и блуда.

Учение Оригена о Евхаристии, к сожалению, не отличается определенностью. С одной стороны в сочинении "Против Кельса" мы читаем такие неопределенные выражения, как "Тело святое и освящающее". Конечно, в апологетическом сочинении, которое адресовано язычникам, мы и не должны искать точного учения о священном предмете — Евхаристии. В других своих сочинениях Ориген высказывается более определенно и называет Евхаристию Телом и Кровью Господними. Однако, наряду с этим учением о Евхаристии, Оригеном развивается аллегорическое учение, где он говорит о том, что для истинно верующих хлебом является Слово, исходящее из уст Христовых. Как в сознании самого Оригена соотносились эти два аспекта учения о Теле Христовом, остается не совсем ясным.

Знаменитое учение Оригена о конце всего бытия, о конечной цели мироздания, т.е. эсхатологическое учение, отмечено знаменитым термином " апокатастасис " (это греческое слово — восстановление), причем Ориген учит о всеобщем восстановлении. Когда Ориген говорит о том, что упразднится, будет разорен последний враг — смерть, он под этим врагом понимает самого дьявола и поясняет, что этот враг упразднится не в том смысле, что он потеряет свое бытие, которое он получил от Бога (никто, получивший бытие от Бога не может погибнуть), но только в том смысле, что он потеряет свою способность, свое свойство вредить творениям Божиим, то, что он извлек из недр собственного существа. Он потеряет то, что не есть творение Божие. Таким образом, Ориген учит о всеобщем восстановлении, о всеобщем спасении. Это учение он обосновывает всемогуществом Божиим.

Критики Оригена могли бы указать и в реальности указывали на то, что Александрийский учитель сам подробно развил учение о свободе существ, сотворенных Богом: именно эта свобода объясняет происхождение зла и именно эта свобода объясняет трагедию бытия, объясняет почему некто может навсегда отвернуться от Бога, сказать Богу окончательное "нет". То есть эсхатология Оригена представляется слишком оптимистической и не совместимой с тем понятием о свободе, которое сам Ориген так удачно защищает.

Ориген учит о том, что всеобщим восстановлением этого мира, Бог, однако, еще не достигает Своей конечной цели. Ориген учит о существовании не только этого мира, но и бесчисленного множества других миров. Собственно говоря, Бог всегда был творцом, по учению Оригена, Бог всегда от века творит, от века распространяет на сотворенные им миры Свою Благость, Свое Всемогущество. Думать иначе по Оригену, — это значило бы унижать Бога. Здесь Ориген приходит к учению о необходимости для Бога быть Творцом мира, фактически он отрицает свободу Бога в сотворении мира или миров. Кроме того, что еще существеннее, Ориген впадает в представление о том, что бытие Святой Троицы не самодостаточно. Это противоречит здравому православному понятию о Св. Троице, и это учение Оригена о совечности твари Богу справедливо осуждалось православием на протяжении тех веков, когда шли споры об учении Оригена.

Я уже упоминал учение Оригена о предсуществовании человеческих душ. Это учение связывается с учением Оригена о мироздании, о его конечных целях, о всеобщем восстановлении. Само происхождение души Ориген связывает со словом "охлаждение" (греческое слово "душа" — ψυχη, соотносится с глаголом "охлаждаться" — ψυχω). Первоначально существуют не души, а умы (νοι, от νους — ум), эти умы, охлаждаясь от своей любви к Богу, отпадают от Бога и тогда только превращаются в души, которые воплощаются в земные тела. Здесь чувствуется, конечно, влияние платонизма на Оригена. Трудно сказать насколько обосновано обвинение Оригена в учении о переселении душ, но, во всяком случае, в своей христологии, Ориген предполагал возможность многочисленного воплощения Сына Божия, не только Его Божественной личности, но и Его ума или души, которые по учению Оригена предсуществовала в бесчисленном множестве миров для спасения этих миров, т.е. уникальный, единственный облик Христа—Искупителя Ориген мультиплицирует, распространяя его на множество предполагаемых им миров.

Что касается учения Оригена о Священном Писании, я об этом уже говорил. Это учение вызывало справедливую критику из-за излишнего аллегоризма Оригена. Можно было бы много говорить о духовном учении Оригена, о его учении о духовной жизни: оно проникнуто платонизмом и, надо сказать, оно оказало определенное влияние на монашескую литературу. Монашество возникло скорее вне влияния эллинизма, а в среде этнически чуждой ему, однако, в конце IV века, примерно через столетие после возникновения монашества, появилась и была осознана некоторыми потребность богословского осмысления духовной жизни монашества.

В этом смысле один из самых больших богословов монашества — это известный авва Евагрий Понтийский, ученик великих каппадокийцев, но, прежде всего, последователь Оригена. Евагрий умер в 399 году, и именно его учение, в первую очередь, вызвало те споры об Оригене, которые можно сказать раздирали Александрийскую церковь в конце IV – начале V веков. Несмотря на то, что Евагрий был неоднократно осужден, в частности, Вселенскими соборами, начиная с V Вселенского собора, его творения остались в обиходе и продолжали служить назиданию монахам. Мы находим творения Евагрия, например, в "Добротолюбии", причем Евагрий это единственный автор "Добротолюбия", который не имеет звание святого или преподобного. Однако, несмотря на это, несмотря на всем известное его осуждение Вселенскими соборами, он не предан забвению потому, что в его духовном учении, которое отражает учение Оригена, усмотрено много полезного.

Ориген — это крупнейший Александрийский богослов III века и лучше всего нам известный. У него были свои продолжатели, в частности св. Дионисий, епископ Александрийский, прозванный в древней Церкви Дионисием Великим. Однако, творения этого святого епископа нам почти не известны, и другие творения александрийских богословов того времени сохранились очень плохо, вплоть до первых десятилетий IV века.