Государство как политический институт

Государство является центральным, интегрирующим общество политическим институтом. Оно концентрирует высшие властные полномочия и обладает способностью управлять и целенаправленно регулировать социальные отношения. Государство – это институт, организующий совместную жизнь населения на определенной территории и обеспечивающий там должный социальный порядок, поддержание соответствующих норм и правил человеческого общежития.

Долгая история формирования и развития государства сопровождалась не менее длительными и не всегда результативными попытками теоретического объяснения источников возникновения данного института, его отличительных черт, социального назначения и перспектив будущего развития. Долгое время государство практически отождествлялось с обществом, его социальной организацией. И только в XVI веке благодаря трудам Н. Макиавелли, в которых впервые использовался термин stato (от лат. status – положение) для обозначения особой, отличной от общества структуры власти, появился и термин «государство».

Сложность и многообразие путей формирования этого института власти, его функций и назначения отразилась и на объяснении причин его происхождения. В частности, в Древней Греции в основном преобладали теории естественного происхождения государства. Так, Аристотель полагал, что люди как социальные по своей природе существа, стремящиеся к совершенству и потому постоянно взаимодействующие друг с другом, неизбежно образуют общество и его формальную организацию – государство. При этом государство служит не только проявлением естественного стремления людей к взаимному общению, но и средством достижения ими морального совершенства. Государство состоит из людей, но оно неизмеримо сильнее любого отдельного человека или каких-либо групп и объединений. Поэтому сила, мощь и превосходство государства над человеком также должны рассматриваться как его важнейшие проявления. Интересно, однако, что эта гуманистическая логика объяснения естественного характера возникновения и назначения государства впоследствии была подхвачена сторонниками фашизма (в частности, Муссолини с его теорией «органистского государства»), сделавшими акцент на могуществе и силе этого института власти.

В средние века большое распространение получила теория божественного происхождения государства, творцы которой рассматривали государство как результат Божьего промысла, орудие проявления заранее предуготованного для человека божественного плана, выявление высшей воли Творца. Такое понимание природы государственной власти предусматривало, что именно Бог выбирает короля и дарует ему абсолютные полномочия по отношению к подданным, которым надлежало подчиняться земному властителю, даже если тот был тираном. Соединившись с интересами института церкви, эта идея интерпретировалась в духе теории «двух мечей», признававшей правомерность наличия центров светской и церковной власти, каждая из которых считалась дарованной Богом и обладала собственной компетенцией: одна – в мирской, другая – в духовной области.

Основываясь на этих идеях, приверженцы божественной интерпретации государства утверждали наличие некоторых народов-избранников, которых якобы благословил Всевышний. Отголоски таких традиций сохранились вплоть до настоящего времени. Например, японские власти во Второй мировой войне широко использовали мифологические идеи, утверждавшие, что первым императором Японии был внук Богини Солнца и потому умереть за Богом избранного монарха есть высший религиозный долг.

Собственную трактовку происхождения государства дала договорная теория, находившаяся в оппозиции к «божественному праву королей» и основывавшаяся на идее народной власти, т.е. признания народа главным источником государственного суверенитета. Возникшая в XVII-XVIII вв. теория общественного договора в самом общем виде утверждала идею о том, что властители и подвластные имеют друг перед другом определенные обязательства, возникшие в тот период, когда суверенный народ согласился создать государство и передать правителям определенные полномочия. Таким образом, признавалось, что люди могут аннулировать правительство и государство, если они не служат их целям.

В то же время эта самая общая установка предполагала возможность различного истолкования форм и полномочий власти, прав властвующих и подвластных, а также иных существенных сторон общественного договора. Так, Т. Гоббс утверждал, что государственная власть предоставляется властителям, дабы сохранить общественный порядок и предотвратить «войну всех против всех». Именно монарх есть воплощение сущности государства, его суверенитета и потому, во избежание хаоса и разрушительных последствий взаимной конкуренции граждан, властям следует иметь существенное преимущество перед народом. В противоположность таким идеям Ж. Ж. Руссо и его сторонники отдавали решающие преимущества в государстве населению в целом, полагая, что общественный договор предполагает право и необходимость властвования народа только в непосредственной форме, не нарушающей и не ограничивающей его общеколлективную волю. В то же время Дж. Локк и его последователи настаивали на том, что государство в рамках общественного договора должно полностью контролироваться народом и быть использовано для защиты прав и свобод граждан.

Свою лепту в обоснование источников возникновения государства внесли теоретики, настаивавшие на насильственном характере этого процесса. Еще в древние времена возникли идеи о том, что государство было создано путем захвата и насилия сильных над слабыми. Таким образом, на протяжении тысячелетий формировалась не только установка на отрицательное отношение к государству как социальному злу, но и этическое оправдание сопротивления ему и даже уничтожения его. Такие подходы были характерны и для ранних христиан, сопротивлявшихся Римской империи, и для теологов, стремящихся подчинить церкви органы светской власти, и для многочисленных революционных группировок, боровшихся с разнообразными формами тирании и диктатуры. Наиболее яркую форму такого рода идеи получили в теориях анархистов М. Штирнера, П. Прудона, М. Бакунина, рассматривавших государство как воплощение социального зла и стремившихся освободить человека от всех разновидностей внешнего принуждения и власти.

В противоположность такой трактовке в XIX в. в теориях Г. Гегеля и Ф. Ницше сложился иной подход, согласно которому государство, имевшее силовое происхождение, есть крайне положительное для общества явление. По их мнению, государство, проявляя в своей деятельности заложенную при его рождении силу, организует власть сильных над слабыми, заявляя о себе как о самой могущественной организации в человеческом сообществе и неся, таким образом, благо нуждающимся в защите людям. По этой причине государство признавалось институтом, стоящим выше ограничений обыденной морали или прав отдельной личности.

Собственную трактовку происхождения государства дала марксистская теория, в которой указывались определенные предпосылки данного процесса (прежде всего наличие общественного разделения труда, возникновение частной собственности и классов) и непосредственная причина создания государства (непримиримость классовых взаимоотношений, вследствие чего экономически господствующий класс создает государство как инструмент принуждения своих конкурентов). Как писал В. И. Ленин, «государство есть продукт и проявление непримиримости классовых противоречий. Государство возникает там, тогда и постольку, где, когда и поскольку классовые противоречия объективно не могут быть примирены»[6].

Таким образом, в марксизме наиболее ярко выразилось отношение к государству не как к институту, выполняющему общесоциальные функции в обществе, а как к инструменту группового господства, аппарату власти, господства и управления общественными процессами в интересах определенного класса. Как подчеркивал Ленин, «государство есть машина для угнетения одного класса другим, машина, чтобы держать в повиновении одному классу прочие подчиненные классы»[7].

Возникновение государства стало результатом усложнения общественного развития, формирования многообразной гаммы общественных интересов, неоднозначности развивавшихся связей властвующих и подвластных. Дифференциация интересов различных человеческих общностей и соответствующих им общественных отношений, поставив под вопрос былые формы сохранения целостности общества, в основном и предопределила возникновение института, способного добиться организации совместной жизни граждан на отдельной территории. Для этого государство берет у общества часть необходимых для поддержания его жизнедеятельности функций, отчуждает и даже узурпирует их. Поэтому в его деятельности существуют как общесоциальные мотивы, обусловленные задачами интеграции и организации общества в целом, так и групповые, связанные с особыми интересами государственной бюрократии, политических элит и социально доминирующих групп общества, обладающих реальными привилегиями в использовании его ресурсов и материальной силы.

Как особый политический институт государство возникло в IV‑III тысячелетии до н.э. Его структуры и особые функции складывались по мере развития родоплеменных отношений и обособления определенной группы лиц (вождей, видных дружинников, служителей культа, родовой аристократии, обладателей материальных богатств и их приближенных), которые, трансформируя свои статусы и социальные привилегии во власть, постепенно концентрировали в своих руках управленческие функции, закрепляя их в виде устойчивых общественных позиций и подкрепляя их традициями, верованиями и религиозными постулатами.

В зависимости от особенностей эволюции различных цивилизаций эти универсальные процессы образования государства обладали известной спецификой. Например, на Западе особенности развития материальной и духовной жизни связали образование этого политического института с формированием сословного представительства граждан, возникновением института частного права, постепенным ограничением власти правителей законом и правом, наложившим определенные ограничения на вмешательство государства в экономические процессы. На Востоке же формирование государственных структур происходило на фоне практического всесилия верхов над обществом и жесткостью форм социальной консолидации последнего (в виде господства кланов, каст, общин). Такие исторические условия, препятствуя развитию частной собственности и критической саморефлексии обществ данного типа, существенно ограничили возможности правовых регуляторов и потенциал гражданской активности населения в формировании государства.

В целом государство сформировалось как институт организации совместной жизни. Именно в этих целях оно формирует и поддерживает нормы и правила социального общежития, контролирует их выполнение властью и подданными, ограничивает влияние групповых и корпоративных структур. Как пишет немецкий ученый О. фон Гирке, государство – это «самая высшая и всеохватывающая коллективная общность... эта коллективная общность является постоянным, живым, активно действующим единством, формируемым всем народом»[8]. В этом смысле государство – универсальная ценность, без властно-организующей роли которой невозможно сохранить человеческое общежитие в современном мире.

Как специфический институт политической власти государство обладает рядом качественных свойств, отличающих его от иных институтов.

Прежде всего, государство выступает как институт, который действует на строго ограниченной территории. Законы и правила, нормы и постановления государства действуют только на определенном пространстве, обладая соответствующими ограничениями в регулировании поведения граждан. Этот признак отличает государство от всех иных политических и социальных объединений людей, формирующихся на основе их кровнородственных, этнических, идеологических, экономических или других форм связи. Причем размеры самой территории не имеют значения (государства могут быть такими крупными, как Россия, и такими «карликами», как Ватикан).

Государство представляет собой публичный политический институт, обладающий особой организацией, структурой, профессионально-кадровым составом и другими чертами, не совпадающими с характеристиками организации общества как такового. В этом смысле государство предстает в качестве особого аппарата управления социальными процессами, особой группы лиц, профессионально занимающихся осуществлением функций по руководству и регулированию общественными отношениями.

Государство обладает высшей властью (суверенитетом) на занимаемой им территории. Только оно может издавать и устанавливать общеобязательные законы, нормы, правила человеческого поведения для постоянно проживающего на его территории населения. Кроме того, государство обладает правом отменять постановления и решения частных политических структур и организаций, противоречащие его решениям. Тем самым государство устанавливает для проживающих на его территории людей гражданский статус, означающий как признание властью собственной ответственности перед ними, так и установление за гражданами известных прав и обязанностей перед государством. Обычно люди получают государственное гражданство по факту рождения на территории данного государства.

В рамках контроля за вводимыми им правилами общежития государство обладает монополией на легальное применение силы, на физическое принуждение отдельных граждан, групп или организаций к выполнению принятых им решений. Спектр применяемых государством средств контроля, таким образом, может простираться от сознательного побуждения и мотивации поведения граждан вплоть до физического уничтожения тех, кто не придерживается установленных им норм. Для такого обеспечения контроля у государства имеются особые органы – армия, полиция, службы безопасности, прокуратура, суд, а также соответствующие средства – оружие, тюрьмы и др.

Государство обладает и монопольным правом на взимание с населения различного рода налогов и сборов, которые используются для материального поддержания социальной организации совместной жизни: на оплату работы госслужащих, создание структур общесоциального назначения (судов, больниц, школ), а также для обеспечения целенаправленных изменений в области экономической, социальной и духовной жизни (для обеспечения реализации государственной политики в этих сферах). Тем самым государство претендует на представление интересов всех граждан, заинтересованных в позитивном развитии своей страны и общества.

Несмотря на сущностную значимость всех указанных черт государства, удельный вес каждой из них, а равно их роль и влияние на повседневную деятельность государства в целом весьма различны. Например, в современных условиях в силу интенсивного развития глобальных информационных связей или развития мировых рыночных отношений, приводящих к возрастанию экономического влияния крупных фирм или ассоциаций (типа Европейского союза, Американской ассоциации свободной торговли и т.п.) по сравнению со «своим» государством, постепенно снижается значение территориальных параметров последнего. Иными словами, нарастание информационной и экономической проницаемости границ сокращает суверенные права национальных государств в области внутриполитического регулирования соответствующих процессов. Более того, в таких регионах, как объединенная Европа, вырисовывается тенденция не просто к усилению информационной и экономической взаимозависимости государств, но и к нарастанию условности внешних границ в рамках постоянно усиливающейся межгосударственной интеграции.

Конечно, это не свидетельствует об окончательной утрате значения территориальной очерченности государств. Многочисленные конфликты в мире по поводу контроля над территориями и расположенными на них ресурсами показывают, что сохранение существующих границ до сих пор является весьма принципиальным для государств вопросом. Скажем, те же государства объединяющейся Европы укрепляют свои общие границы от проникновения нежелательных иммигрантов, беженцев, ставят заслоны на пути потоков наркотиков, международного терроризма и т.д. В то же время, определенное ослабление значения государственных границ показывает необходимость развития в современных странах альтернативных государственным средств поддержания общесоциального порядка, например, путем создания механизмов регионального контроля, повышения интенсивности инокультурных контактов между народами, усиления интеграционных процессов и т.д.

Проявление специфических свойств и функций государства в действительности всегда зависит от формы организации власти и характера взаимосвязей высших органов государства, соотношения их функций, связей с населением и других моментов, свидетельствующих об устройстве данного политического института.

С точки зрения наиболее общих особенностей территориально-административного устройства государства подразделяют на унитарные, федеративные и конфедеративные.

В унитарном государстве все административные единицы не обладают никакими дополнительными полномочиями и представляют собой части единого целого. Органы государства – это составные части одной политической системы, функционирующей на основе единой конституции и системы законов. С точки зрения степени концентрации властных полномочий на высших этажах государства выделяют централизованные (Великобритания, Швеция, Дания) и децентрализованные (Франция, Испания) государства. В децентрализованных государственных образованиях в ряде случаев даже предусмотрена определенная автономизация отдельных областей и территорий, предполагающая наличие там собственных парламентов и исполнительных структур, обеспечивающих им несколько более высокий уровень представительства интересов. Однако такая самостоятельность отдельных частей страны ни в коем случае не подрывает унитарные черты государств данного типа.

Федерация как форма государственного устройства представляет собой форму свободного объединения отдельных государств (регионов, субъектов федерации), каждое из которых обладает определенной автономией и имеет особые отношения с центральной властью. По мнению канадского ученого Р. Уаттса, «в настоящее время около двух миллиардов человек проживает в 23 федерациях, которые, в свою очередь, охватывают 480 членов федерации или федеральных земель, которые могут сравниться с 180 политически суверенными государствами»[9]. Федерация – это не просто союз государств (регионов), а форма полного переустройства всей государственной и общественной жизни объединяющихся субъектов, предполагающая их интеграцию, объединение в особое, но все же единое государство. По сути дела, это форма сочетания двух государственных суверенитетов. В рамках федеративной системы правления каждый гражданин одновременно принадлежит двум общностям: федерации в целом и ее отдельному субъекту.

С точки зрения своего внутреннего строения федерация отличается:

- наличием двух уровней управления, обладающих собственной компетенцией в вопросах представления интересов граждан;

- конституционным распределением исполнительных и законодательных полномочий Центра и субъектов федерации;

- обеспечением представительства региональных интересов на федеральном уровне (чаще всего за счет образования второй палаты федерального парламента);

- верховенством федеративной конституции, которая не может изменяться односторонне и требует согласия большинства членов федерации;

- наличием третейского (независимого) суда, разрешающего споры властей разного уровня;

- наличием института межправительственного сотрудничества, регулирующего проблемы относительно предметов совместного ведения сторон.

Федерация создается для более оптимального взаимодействия и выражения национальной, культурной или территориальной специфики различных общностей. Отдельные субъекты формируются на основе либо национальных (Бельгия), либо территориальных (Германия), либо смешанных (Россия) общностей граждан. По сути дела население данного государства обладает двойным суверенитетом, определяющим распределение властно-управленческих функций между Центром и отдельными субъектами (регионами). Так, к исключительной компетенции союзных органов относятся вопросы обороны страны, денежного регулирования, таможенная политика. Определенная группа вопросов относится к совместному ведению Центра и субъектов федерации (например, налаживание внешнеэкономических отношений), а ряд вопросов является прерогативой только субъектов федерации. Такое положение закрепляется наличием двухпалатного парламента, одна из палат которого формируется по территориальному признаку.

Степень автономности субъектов федерации подчас весьма высока. Они могут обладать своей конституцией, устанавливать собственное гражданство. При этом Центр может вмешиваться в дела субъектов главным образом в случае возникновения там чрезвычайных обстоятельств. Однако в любом случае субъекты федерации не могут в одностороннем порядке выйти из состава союзного государства.

Большинство проблем развития современных федераций связано с тем, что Центр, апеллируя к сохранению территориальной целостности и повышению эффективности хозяйственного регулирования, постоянно стремится к централизации управления (в том числе органами субъектов федерации), в то время как субъекты федерации заинтересованы в расширении своей самостоятельности и автономии. Поэтому в федерациях идут постоянные споры из-за прав регионов в проведении налоговой, бюджетной, социальной политики, из-за расширения (сужения) национальной и провинциальной юрисдикции и т.д. Таким образом, спектр отношений между Центром и регионами располагается в диапазоне от «централизованного федерализма» (практически сближающегося с унитарными государствами) до «договорного федерализма» (когда объединение государств происходит на основе строго оговоренной передачи субъектами некоторых своих прав новообразованному центральному правительству).

Практика показывает, что тенденции к автономизации субъектов федерации постепенно нарастают. Помимо расширения внутриполитических прав многие регионы (в США, Канаде, России) создают постоянные внешнеторговые представительства в других странах, поддерживают международные контакты с иными государствами, являются членами международных организаций.При этом некоторые межгосударственные органы поощряют такую форму автономизации государственного устройства различных стран, формируя свои структуры по региональному принципу (Европарламент), а некоторые финансовые институты (Европейский банк) оказывают помощь кредитами не национальным государствам, а отдельным регионам.

Конфедерация представляет собой союз самостоятельных государств, которые временно передают часть своих полномочий для осуществления совместных целей (в области обороны, транспорта, связи) союзным органам. Члены конфедерации практически полностью сохраняют свой внешний и внутренний суверенитет, обладая правом свободного одностороннего выхода из состава союза. Поэтому в данном типе государств формируются только такие совместные органы власти, которые служат решению строго очерченных задач.

Законодательные органы формируются здесь не путем выборов, а представительными органами субъектов договора, и потому члены этих органов, за некоторыми исключениями (Швейцария), голосуют только в духе официальной позиции своих государств. Конфедерация, в отличие от государств-членов, строит всю свою деятельность на основе международного права и добровольно принятых взаимных обязательств стран-участниц. При этом последние всегда могут отказаться от выполнения решений объединенных органов власти по тем или иным вопросам, не совпадающим с их текущими интересами. Совместные органы не имеют прямых связей с гражданами отдельных государств. В конфедерации нет единого гражданства, население остается гражданами суверенных государств, входящих в конфедерацию. Общие органы власти и управления не имеют права непосредственного налогообложения граждан стран-участниц. Здесь нет союзного гражданства и отсутствует право набора воинских формирований.

К разновидностям государственных объединений конфедеративного типа относятся:

- кондоминимумы, представляющие собой политические союзы, осуществляющие общее управление двумя или большим числом внешних территорий, но таким образом, что население этих государств имеет большую свободу самоуправления (Андорра);

- ассоциированные государства, функционирующие на основе договорных союзов, которые могут быть приостановлены на заранее оговоренных условиях (Острова Кука и Новая Зеландия, Маршалловы острова и США);

- договорные союзы, представляющие собой такое политическое устройство, при котором большее государство односторонне влияет на меньшее, не имеющее практически никакого воздействия на управление большей частью (Бутан и Индия) и др.

Как показал международный опыт, в силу практически полного сохранения суверенитета отдельных государств их конфедеративные союзы обладают крайней неустойчивостью. История дала немного примеров существования конфедераций: США в период с 1776 по 1787 г., Швейцария до 1848 г., Германия с 1815 по 1867 г.

С точки зрения формы правления, подразумевающей определенную структуру и правовое положение высших органов государственной власти, а также порядок их формирования, принято выделять монархии и республики.

Монархии (от греч. monarchia – единовластие) представляют собой такую форму государственного устройства, источником и одновременно высшим выражением власти в котором является одно лицо, получающее данные полномочия по наследству и потому не зависящее от выбора населения. Монархии бывают как абсолютными, где высшие исполнительные и законодательные функции всецело принадлежат единоличным главам государства (Саудовская Аравия, Оман, Катар), так и конституционными, где власть правителя, реальный механизм властвования действует в рамках конституционных норм, ограничивающих полномочия монархов функциями иных (прежде всего, законодательных) органов власти. Последние, в свою очередь, делятся на дуалистические, где монарх наделен, в основном, исполнительными и частично законодательными функциями (Иордания, Кувейт, Бахрейн, Марокко), и парламентские, где «первые лица», в основном, обладают представительскими функциями, не имея возможности существенно влиять на политические решения (Великобритания, Испания, Швеция и др.). В последнем случае монархи скорее олицетворяют собой национальные традиции, уважение граждан к власти и играют роль определенного национального символа, сплачивающего общество.

Республики (от лат. res publica – общественное дело) означают формы правления, отличающиеся выборным характером высших органов государственной власти. В свою очередь республики разделяются на парламентские и президентские, отличающиеся особыми отношениями между исполнительной и законодательной ветвями власти.

Так, в парламентских республиках (Германия, Италия, Греция) президент является главой государства, но при этом обладает в основном представительными функциями. Правительство же во главе с премьер-министром играет первостепенную роль в политической жизни, формируется парламентом, перед которым и несет ответственность. Глава кабинета является первым лицом в государстве.

При президентской республике (США, Бразилия, Мексика) парламент и президент занимают независимое по отношению друг к другу положение. Президент является главой исполнительной власти, главой государства, избирается всем населением и потому не несет ответственности перед парламентом. Он назначает правительство, не подотчетное парламенту, обладает высшей распорядительной властью, важнейшими прерогативами в области руководства вооруженными силами, гражданской администрацией. Парламент здесь лишен права отправлять правительство в отставку, хотя и президент не может распустить парламент, в основном обладая лишь правом отлагательного вето на законопроекты парламента, которое может быть преодолено квалифицированным большинством или 2/3 парламента при повторном голосовании.

Наряду с этими устоявшимися моделями организации государственной власти в мире сложились и такие формы правления, которые трудно отнести однозначно к тому или иному типу правления. Среди смешанных форм правления можно отметить так называемую суперпрезидентскую республику (Боливия, Колумбия, Гондурас), где институт президентства предельно концентрирует все высшие полномочия основных ветвей власти и занимает практически бесконтрольное положение в государстве. В то же время прерогативы законодательных и судебных ветвей власти здесь резко ограничены. Другой формой смешанного правления является президентско-парламентская, или полупрезидентская, республика (Ирландия, Португалия, Франция, Финляндия). Здесь у правительства существует двойная система ответственности перед президентом и парламентом, ведущая к тому, что сильная президентская власть соединяется с контролем за правительством со стороны парламента.

29. Теория политической системы
(Т. Парсонс, Д. Истон, Г. Алмонд, К. Дойч)

Основоположником системного подхода к описанию политической жизни был Аристотель, занимавшийся анализом форм правления в конкретных странах и использовавший при этом понятие «государственное устройство». Впоследствии, правда, в целях отображения такой макрополитической организации политики длительное время применялось более распространенное понятие «государство», понимаемое в качестве основного политического института, упорядочивающего всю социальную жизнь, в том числе взаимодействия граждан в сфере власти. В XIX в. А. де Токвиль ввел в научный оборот понятие государственного и политического «порядка», характеризующего степень упорядоченности политических взаимоотношений различных общественных субъектов и впоследствии по-своему интерпретированного представителями анархистского течения (У. Годвин, П. Прудон).

В этот же исторический период немало ученых пытались описать целостность и упорядоченность политической жизни общества через механизмы циркуляции элит (В. Парето), интегрирующую роль государственной бюрократии (М. Вебер), цементирующую роль партий как центральных институтов власти (В. И. Ленин) или набор различных государственных структур (немецкие конституционалисты), влияние геополитических и территориальных факторов (Р. Ратцель), а также некоторые другие элементы власти.

В середине XX столетия в результате активного использования применяемых в биологии системных (Л. фон Берталанфи) и кибернетических (Н. Винер) идей описание макрополитических связей стало базироваться на принципах системного анализа. Первопроходцем в применении этой методологии в политических исследованиях был известный американский социолог Т. Парсонс.

Преимущества системного подхода заключались, прежде всего, в том, что основной акцент делался на характеристике факторов, обеспечивающих целостность политической сферы общества, т.е. на внутренних связях между элементами политики, превосходящих по силе ее внешние связи и, тем самым, представляющих ее как внутренне интегрированное, качественно определенное явление, обладающее своими вполне сложившимися границами в социальной жизни. При этом в основе рассмотрения политики как органической составной части общества (его подсистемы) лежали представления о выполняемых ею общественных функциях. Функции же политики, которые отличаются от функций других подсистем, имеющих собственное социальное назначение, демонстрируют также особую роль и значение политических факторов в общественной жизни.

Еще одним отличием системного анализа политики является ее внутренняя дифференциация на те структурные компоненты, каждый из которых обладает сущностным значением для выполнения политикой ее общественных функций. При этом совокупность свойств выделенных элементов всегда уступает свойствам системы в целом. Принципиальной составной частью системного подхода был анализ взаимоотношений политики с ее внешней средой, под которой понимались не только социальные, но и природные явления и процессы.

Таким образом, применение системного анализа для описания политики позволило обнаружить ту внутреннюю структуру, ту организующую все взаимодействия в сфере государственной власти матрицу, которая упорядочивает политическую жизнь в конкретном обществе и уравновешивает ее отношения с внешней средой. Посредством такого рода абстракции, отражающей функционирование сложных образований, состоящих из различных частей, появилась возможность выяснять сочетание динамики и статики политических порядков в отдельных странах, соотношение изменений и структурной определенности власти, выявлять степень соответствия политических отношений экономической структуре и уровню развития общества в целом, его национальным традициям, идеологиям и ценностям. При системном подходе можно прослеживать процессы концентрации власти в определенных точках политического пространства, институциализацию и структурную дифференциацию властных отношений, характер их формализации в виде конституционных и правовых систем.

Выявление таких универсалий в организации политической жизни дало возможность проводить сравнительные исследования государств и их конституционных порядков, партийных отношений и избирательных принципов, демонстрировать различия в процессах формирования политических коалиций в разных странах и регионах, выяснять особенности национального управления, политических культур и других элементов политики.

В современной политической науке наибольшее распространение получили теории трех американских ученых: Д. Истона, Г. Алмонда и К. Дойча. Так, глава чикагской школы Д. Истон (1902-1979) в работах «Политическая система» (1953), «Модель для политического исследования» (1960) и «Системный анализ политической жизни» (1965) предложил вневременную модель политической системы, не зависящую от каких-либо социально-экономических или культурных детерминант и построенную путем выделения ее наиболее общих и универсальных зависимостей.Не давая возможности соотнести развитие политической системы с понятием «общественный прогресс», такой подход тем не менее позволил выявить ряд более универсальных отличий жизнедеятельности политической системы.

Чисто содержательно Истон рассматривал политическую систему как совокупность разнообразных, взаимосвязанных видов деятельности, которые влияют на принятие и исполнение решений. При этом сущность политической системы он усматривал в целенаправленном распределении соответствующих ценностей, которые и делали возможной взаимосвязь всех человеческих действий, направляя их на задачи управления. Широта признания ценностей власти со стороны общества признавалась основной предпосылкой жизнестойкости системы. В то же время задача политической системы (которая рассматривалась как аналог биологической системы), по его мнению, состояла в обеспечении самосохранения, поддержании собственной жизнедеятельности, стабилизации своего положения при помощи деформирующих факторов.

Процесс функционирования системы Истон описывает как процесс взаимодействия трех ее элементов: «входа», «конверсии» и «выхода». На «вход» подаются различные (экономические, культурные и прочие) требования общественности или выражения солидарности и поддержки гражданами властей по различным вопросам. Далее посредством переработки элитарными кругами этих требований в соответствии с определенными ценностями вырабатываются те или иные решения, которые передаются на «выход» системы, где они преобразуются в различные акты государственной политики (законы, указы, символы), предназначенные для ознакомления (в том числе адресного) общественного мнения или иных субъектов (других государств и т.д.) и для реализации.

Последний элемент системы «включает» механизм «обратной связи», обеспечивающий взаимодействие «выхода» и «входа» на основе учета властью влияния внешних обстоятельств (т.е. той или иной реакции общественности, степени удовлетворения ее требований и реализации постановлений). Наличие такого механизма, отражающего ценность возвращаемой из общества во власть информации, обеспечивает самоконтроль и саморазвитие политической системы.

Несмотря на свою раннюю абстрактность, схема Истона, построенная с использованием универсального принципа действия «черного ящика», тем не менее демонстрирует главные параметры жизнедеятельности политической системы, а именно: ее нацеленность на оптимальный для сохранения власти характер взаимодействия с обществом, а также открытость внешним влияниям, предполагающую сохранение ею постоянной приспособляемости к вызовам среды. На основе такого подхода последователи Истона, и, в частности, Г. Спайроу, разработали критерии, которым должна соответствовать политическая система. Для того, чтобы отвечать общественным потребностям, система должна быть устойчивой (обладать известной продолжительностью существования во времени), адаптивной (обладать приспособляемостью к среде), продуктивной (обладать способностью позитивно откликаться на проблемы «входа») и эффективной (или легитимной).

Последователь Истона и сторонник структурно-функционального подхода Г. Алмонд в течение четырех послевоенных десятилетий развивал несколько иной подход к рассмотрению политической системы. По его мнению, главным для нее является не целевой характер функционирования (т.е. распределение властных ценностей), а обеспечение легитимности принуждения, направленного на стабилизацию власти и общества. В этом смысле для анализа системы недостаточно рассматривать взаимодействия лишь институциональных структур. Принципиальное значение приобретают неформальные (неинституциональные) образования. Соединить же воедино все эти элементы и обеспечить их взаимодействие в целях стабилизации политических порядков могла только политическая культура, которая и занимала в структуре политической системы центральное место. Как полагал Алмонд, «политическая система состоит из взаимодействующих между собой ролей, структур и подсистем и лежащей в их основе культуры». В силу этого и ослабление политической системы наступало прежде всего вследствие ослабления институтов, обеспечивающих социализацию граждан, воспроизводство определенной политической культуры, ввиду нарушения коммуникаций между обществом и государством.

Рассматривая в связи с таким подходом политическую систему как «набор всех взаимодействующих ролей» (понимаемых как организованная часть ориентации субъекта), Алмонд весьма причудливо изображал и ее структуру. В политическую систему он включал и элементы, действующие на основе правовых норм и регламентации (типа парламентов, исполнительно-распорядительных органов, судов, бюрократии и т.п.), и статусы (граждан и групп), и конкретные роли агентов (виды их практик и деятельности), и связи между ними. Такая более конкретная трактовка системы позволяла встроить в ее модель деятельность партий, групповых объединений, активность отдельных граждан.

В соответствии с выделенными элементами политической системы Алмонд определил и три группы ее функций:

- функции системы, к которым относились задачи социализации граждан, рекрутирования участников политики и взаимодействия с общественностью;

- функции процесса, включавшие в себя артикуляцию, агрегирование, выработку решений и контроль за применением норм;

- функции политики, предусматривавшие цели регулирования политических отношений, распределения ресурсов, реагирования на мнение общественности и мобилизацию человеческих и иных ресурсов для выполнения властных целей.

Впоследствии подобные идеи были взяты на вооружение и развиты представителями культурологического подхода У. Розенбаумом, Д. Элазаром, Д. Дивайном и другими учеными, рассматривавшими политическую систему как материальное воплощение политической культуры.

Принципиально иной подход в трактовке политической системы был предложен К. Дойчем, разработавшим ее информационно-кибернетическую модель. В книге «Нервы управления: модели политической коммуникации и контроля» (1963) он рассмотрел политическую систему как сложную совокупность информационных потоков и коммуникативных связей, определяемых уровнями тех или иных политических агентов, исполняемыми ими ролями, решаемыми задачами, особенностями процессов переработки, передачи и хранения цепи сообщений, а также другими причинами и факторами.

Дойч исходил из того, что политическая система представляет собой целенаправленно организованную совокупность информационных связей, направленных в конечном счете на управление и целенаправленное регулирование политических объектов. При этом он различал личные (персональные, неформальные) коммуникации; коммуникации, осуществляемые посредством организаций (правительством, партиями, лоббистскими структурами), и коммуникации, проходящие через специальные структуры – печатные или электронные СМИ. В самом общем виде схема взаимодействий таких информационно-коммуникативных процессов подразделялась им на четыре основных блока (рис. 1).

Рис. 1. Схема политической системы К. Дойча.

Такая совокупность системных элементов показывала, как информационно-коммуникативные процессы последовательно дифференцируются в целях исполнения основополагающих функций государственной власти. Так, на первом этапе формируется блок данных, составляемый на основе использования разнообразных (внешних и внутренних, правительственных и общественных, официальных и агентурных) источников информирования институтов власти, сообщения которых жестко не привязаны к последующей формулировке целей государственной политики. Второй этап – переработка данных – включает в себя соотнесение полученных сообщений с доминирующими ценностями, нормами и стереотипами государства, сложившейся ситуацией, предпочтениями правящих кругов, а также с уже имеющейся в управленческих органах «старой» информацией. Далее эта отселектированная информация становится основанием для принятия решений с целью урегулирования текущего состояния системы и эти решения, в свою очередь, на заключительном этапе обеспечивают реализацию поставленных целей. Полученные результаты уже в качестве «новой» информации через механизмы обратной связи поступают на первый блок, выводя систему на следующий виток функционирования.

Ряд ученых, в частности Ю. Хабермас, Г. Гадамер, Н. Луман, развивая идеи коммуникативной трактовки социального и политического мира, впоследствии уточнили ряд аспектов организации макрополитического порядка при таком подходе. Например, Луман дифференцировал понятие «коммуникации», полагая, что оно, прежде всего, характеризует смысловой процесс. Различая понятия «информация», «сообщение» и «понимание», можно более дифференцированно представить себе процессы передачи, хранения и усвоения информации различными политическими агентами.