Билял Байганатов

В 1218-1219гг. монголы завоевали территорию соседних стран: земли енисейских киргизов и бурят, государство Тангутов. Разгромив ослабленную от бесконечных войн Цинскую империю, заняли север Китая. После захвата Восточного Туркестана и Семиречья, был открыт путь в Среднюю Азию, Закавказье и Европу – через юг Казахстана.

Поводом для вторжения послужила гибель в Отраре в 1218 году торгового каравана, посланного Чингисханом. Купцы были убиты по приказу Каир- хана, наместника Хорезм- шаха а Отраре, заподозрившего их в шпионаже по сбору информации военного характера.

Поход 150-тысячного войска Чингисхана начался в сентябре 1219 года. Огромное войско, поднимая столбы пыли до самого горизонта, двигалось по маршруту Великого Шелкового пути на запад, сея смерть и разрушения. Всюду, где проходили орды врага, оставались руины разрушенных городов, опустошенные селения. Беспорядочно, то тут, то там валялись трупы людей и животных. Вороны беспрепятственно клевали их на пепелищах. Немногие аулы спаслись только тем, что успели уйти далеко в горы, куда не могла подняться конница врага. Основную массу населения постигла страшная судьба. Не убивали только сумасшедших, их, отмеченных богом, нельзя было трогать по древней монгольской традиции.

Едва услышав о нашествии врага, к городу стали стекаться жители из ближайших аулов, сел и пригородов.

Все были здесь: старики и старухи, женщины и дети. Пришли дервиши, ученые люди, даже мелкие духовные прислужники. Чтобы отстоять город. Все были при деле. Задействованы все повозки. К городу подвозятся большие валуны, булыжники, много - много камней. Все емкости наполняются нефтью. Все напряжены перед опасностью, взоры людей устремлены на восток, откуда должны были показаться тумены неприятеля.

Смотрел туда же и Каир-хан, стоя около башни Цитадели,с болью наблюдая, как вереницы людей, словно отставшие от своих стай перелетные птицы, тянулись через степи по пыльной дороге на север. Это дорога, -размышлял Каир- хан, - приведет к городу Яссы, где похоронен святой Ходжа Ахмед Яссауи, человек кристальной чистоты, поэт и автор популярнейшего «Свода премудростей»

И он не смог представить, как можно допустить врага – тумены монгол – до этих святых мест. «Лучше умереть, - думал он, - чем пропустить врага и оскорбить прах этих святых людей. Но если придется умереть, то умру так, как умирает вожак из стаи волков – защищаясь и защищая своих».

Теперь взгляды жителей устремлены в сторону Каир- хана, похожего на барса – широкоплечего, выше среднего роста, подтянутого, подпоясанного широким кожаным ремнем с серебряной бляхой. Чувство собственного достоинства и большей ответственности за людей вселяет в него силу и уверенность.

Он должен спасти город любой ценой. Каир- хан молча взывал к душам предков, к Аллаху, чтобы они до исходного конца сохранили ему силу, отвагу и мужество.

Враг появился неожиданно к концу дня, к вечеру. На расстоянии трех верст от крепости монгольская конная разведка рассматривала высокие стены. Но вскоре монголы также неожиданно исчезли, как и появились.

Опустилась ночь. Ночи в степи прохладные. Монголы развели множество костров. Их было так много, как звезд на небе в ясную летнюю ночь. В крепости никто не мог заснуть. Все поднялись в цитадель и молча смотрели в сторону врага, думая о своем.

Наступило утро. Показались первые ряды штурмующих монголов. Впереди конница, всадники на низкорослых монгольских лошадях. но у крепости конница пропустила вперед пеших воинов с длинными кольями и складными лестницами. Начался штурм.

Приставив лестницы, враги полезли вверх по стене. Но как только они стали приближаться к выступу, защитники крепости скатывали на их головы тяжелые камни; полилась горячая смола. Послышались стоны и адские крики падающих врагов. И, словно наткнувшись на железную стену, посыпались в ров враги.

Через два дня Чингисхан прекратил штурм и установил камнеметные машины. Но большие камни не пробивали толстые стены. И что бы ни предпринимали монголы – все отразили горожане. На самых опасных участках обороны видели могучую фигуру Каир- хана, который помогал отбрасывать врага. Его присутствие воодушевляло людей.

Прошло целых три месяца. Нетерпеливо топчется около города враг. Темнее тучи лицом завоеватель. И не знает он, что же предпринять «Да, силен и отважен, и умеет защищать свою землю этот степной народ по имени казах. Широкой волной катилось по степи мое войско, -размышлял он, -и нигде никто так не сопротивлялся. И вдруг здесь, как волна в океане, завертелась, закружилась вокруг Отрара конница, словно нарвавшись на каменный утес»!

И собирает Чингисхан своих воинов на совет. Когда в назначенное время явились все в шатер, около отца сели его сыновья – Джучи и Чагатай, Угедей и Толе. Воцарилось жуткое молчание…

Мысли отца выражали его глаза. Никто не осмеливался в такие минуты смотреть ему в глаза. Но отважный воин и любимчик Чагатай поднял глаза на отца.

«Стыд, как огонь, мое сердце палит.

Я не жалел ни себя, ни людей.

Бой – моя жизнь, и неведом мне страх.

Только Отрар с его храбрым вождем

Насмерть стоит, как и прежде стоял».

Но остудив свою ярость и гнев, начал свою речь Чингисхан не спеша:

«Помни! За силой во все времена

Следовать тенью измена должна…

Храбрости, мужества – хитрость сильней.

Слабое место найти у врага…

Слабого места не может не быть».

Долго готовил человека в крепость Чагатай. И проник он под покровом ночи, явился прямо к Караджа - хаджибу, одному из полководцев, прибывшему на подмогу Отрару из Хорезма. Не с пустыми руками, а с мешочком – золотым песком.

Загорелись глаза у Караджа - хаджиба при виде этого. «Господи, как много золота, - прошептал он.

Через день он совершит предательство – откроет врагу задние западные ворота, куда с диким воем ворвется конная лава монгол. Резали и убивали всех подряд. Улицы залились кровью. Повсюду трупы. С разных сторон доносятся стоны и крики. Враг мстил Отрару за пять месяцев героизма, отваги и непокорности….

Все кругом горит.

«Книги!

Книги горели!

Тяжелые первые книги!

По которым потом затоскует спаленный Восток!..»

Силы покидают защитников. Ровно полгода сражаются они. Редеют ряды воинов Каир- хана. Вот изрублен и лег на землю последний воин. Каир- хан остался один…Его ранили в правую руку…вскоре его ранили в левую руку; свалили и связали. Весь израненный Каир-хан, с безжизненно висевшими руками, все равно твердо стол на ногах - с гордой осанкой, с гордо поднятой головой…Когда залили ему лицо свинцом, чтобы осталась посмертная маска для устрашения других, он не проронил не слова.

Но, умертвив Каир-хана, Чингисхан из-за чрезмерной жестокости одновременно обессмертил его.

«Пусть город, что в Азии был знаменит,

Сегодня песками забвенья укрыт.

Пусть город не виден – трава и ковыль,

Но слава его не легенда, а быль»

//Зеркало.2001. Февраль/март.