Роль арабской науки

Альхазен (Ибн аль Хайсам). Упадок науки в средневековой Европе делает понятным интерес к неевропейской (арабской) культуре. Арабы сперва недооценивали греческую культуру и даже как будто сожгли Александрийскую библиотеку. Но впоследствии этот интерес появился и возникли переводы с греческого на арабский, а с него и на европейские языки трудов Аристотеля и других греческих мыслителей, что позволило сохранить достижения греческой мысли и получить людей, владеющих ими и развивающих дальше.

Наиболее ярким представителем арабской физики был Альхазен ( 965-1039). Он родился в Басре (Ирак) и зарабатывал на жизнь тем, что из года в год переписывал все работы по геометрии великого греческого математика Эвклида, а затем продавал копии, поэтому никто не мог превзойти его в понимании поведения прямых линий и движения. Альхазен нашёл себе работу при дворе могущественного и слегка эксцентричного каирского калифа Аль-Хакима. Аль-Хаким поощрял учёность и техническое мастерство, поскольку желал управлять всем тем, что его окружало, всем миром. Для него была просто невыносимой мысль о том, что на свете есть стихии, которые ему неподвластны. Река Нил, источник благосостояния всего Египта, несла в себе силу, которую он очень хотел подчинить себе. Калиф повелел Альхазену остановить течение Нила. В случае неудачи тому грозила почти неминуемая смерть. В результате Альхазена бросили в тюрьму, где он пробыл более 10 лет. Сидя в темноте, под неусыпным надзором стражи, он начал размышлять о том, что он может видеть, а чего нет; он стал буквально одержим идеей света и темноты. Альхазен начал осознавать ошибочность идеи, будто мы видим потому, что из наших глаз исходит некая эманация, которая, соприкасаясь с предметами, делает их видимыми. На двенадцатом году заключения Альхазена, умирает калиф. Альхазена освобождают. Словно одержимый, он начинает шлифовать, дорабатывать свои идеи. Его фундаментальный семитомный труд о свете и зрении становится своего рода интуитивным предвосхищением всей современной оптической науки. Но если свет независим от глаза, тогда как же предметы перенаправляют свет в наши глаза, когда мы их видим? Альхазен понимал, что подсказка таится в работе зеркал[11].

Альхазен принял без изменения строение человеческого глаза, данное Галеном, но отбросил как излишнее «свет очей»: «Естественный свет и цветовые лучи воздействуют на глаз». Средневековая геометрическая оптика была значительно сложнее современной, поскольку ей приходилось строить изображение в глазу, а там имеют место и физиологические явления. Точка зрения Альхазена не была однако популярной, поскольку господствовала «теория истечения» образов предметов, которые отрываются от тел и проникают в глаз смотрящего. Альхазен опровергнул догму, которой придерживались более 1000 лет.