Путешествия древних русичей и вклад русских землепроходцев в открытие и освоение новых земель

Образ жизни восточных славян на протяжении почти полугора тысяч лет представлял собой бесконечный «марш-бросок» на север и восток, пределом которому стали естественные преграды — Северный Ледовитый и Тихий океаны. Крупнейший русский историк С.М.Соловьев заметил, что «древняя русская история есть история страны, которая колонизуется» [39]. И поскольку «колонизация имеет такое важное значение в нашей истории, то понятно, — продолжает ученый, — как должно быть важно для историка направление колонизации, ибо это направление будет вместе и направлением общего исторического движения» [38]. Миграционно-колонизационное движение становится, таким образом, определяющим для русской истории.

Эту тему повторяет и развивает В.О.Ключевский. «Переселение, колонизация страны была основным фактом нашей истории, с которым в близкой или отдаленной связи стояли все другие ее факты... Я делю нашу историю на отделы или периоды по наблюдаемым в ней народным передвижением... Ряд этих периодов — это ряд привалов или стоянок, которыми прерывалось движение русского народа по равнине и на каждой из которых наше общежитие устроялось иначе, чем оно было устроено на прежней стоянке» [40]. Таких периодов в русской истории В.О.Ключевский выделяет четыре:

1. Днепровский — VIII —XIII вв. Основная масса русского населения сосредоточена на среднем и верхнем Днепре с притоками и его историческим водным продолжением — линией Ловать — Волхов. Господствующим политическим фактором этого этапа является политическое дробление «под руководством городов», а экономическим — внешняя торговля с вызванными ею лесными промыслами, бортничеством и охотой. Русь можно назвать Днепровской, городовой, торговой.

2. Верхневолжский — XIII — середина XV вв. Главная масса населения «перетекает» в более безопасные и на определенное время свободные от налогов земли на Верхней Волге и ее притоках. Господствующим политическим фактором является удельное дробление государства под властью князей, а в экономике определяющим было земледелие вольных крестьян. Русь на данном этапе — Верхневолжская, удельно-княжеская, вольно-земледельческая.

3. Великорусский — середина XV — второе десятилетие XVII вв. Основная масса населения из района Верхней Волги «растекается» на юг и восток по донскому и средневолжскому чернозему, образуя особую ветвь народа великороссов. Но, «расплываясь географически», великорусское племя объединяется в одно политическое целое под властью Москвы. В экономике же землевладение постепенно сосредотачивается в руках служилого сословия, военного класса. На третьем этапе Русь — Великая, Московская, цар-ско-боярская, военно-землевладельческая.

4. Всероссийский — начало XVII — середина XIX вв. Русский народ распространяется по всей равнине от Балтийского и Белого морей, до Черного и Каспийского, а на востоке не только доходит до Тихого океана, но начинает и заокеанскую экспансию. Политически главным здесь является создание и укрепление общероссийской власти на всем пространстве империи. Экономику же определяет окончательно сформировавшаяся крепостная система при начавшемся промышленном перевороте. Четвертый период — это период Всероссийский, императорско-дворянский, крепостнический и фабрично-заводской [40].

Основной вид хозяйственной деятельности наших предков вроде бы предполагал оседлость, так как славяне были земледельцами. Но скудость почв и способ подготовки пашни, так называемое подсечное земледелие, заставляли их искать все новые места для земледелия. Густые леса и малое количество опольев вынуждали славян вырубать лес на территории, размеченной под пашню, затем его сжигать. Полученная зола служила первоначально единственным удобрением. Но урожаи, и без того ставившие наших предков на грань выживания и составляющие сам-2, сам-3, становились совсем мизерными от полного истощения земли уже через пять лет. Приходилось искать новый участок. Восстановление же плодородия почвы наступало лишь через несколько десятков лет. Таким образом, славянам приходилось осваивать все новые и новые пространства.

Первые путешествия наших предков носили такой же характер, как и в других странах: переселенческий и колонизационный, военные походы, пиратство, торговые и дипломатические экспедиции и, наконец, паломничество и миссионерство. О курортах и лечебном туризме можно говорить лишь начиная с правления Петра I.

Заметную роль в образовании Древнерусского государства, по всей вероятности, сыграли походы варягов, сделавшие Русь одним из центров транзитной торговли между Востоком и Западом*.

Торговлю между Европой и Азией необходимо было воссоздать. И периферийные земли восточных славян, которые до этого практически не были включены в культурный взаимообмен между двумя частями света, вдруг становятся ключевыми. Дело в том, что на данном географическом пространстве существуют системы рек, которые текут практически во всех направлениях. Используя эти естественные системы коммуникации — а других, заметим, у наших предков и не было, — можно было преодолевать огромные пространства, «переплывая» из одной системы рек в другую, лишь иногда пользуясь «волоком», т. е. посуху перетаскивая корабли из одной реки в другую.

* Историки до сих пор выделяют две теории по вопросу о создании Древнерусского государства: норманнскую и русскую. Приверженцы первой теории утверждают, что в становлении государственности на Руси были заинтересованы некоторые европейские силы, в большей же степени варяги. Если рассматривать варягов не только как разбойников, а этот элемент был очень сильно развит у них, а вспомнить, что норманны были и купцами, причем они неплохо наживались, наладив регулярную торговую связь между Южной и Северной Европой, то будет понятен их интерес к расширению сферы их торговой деятельности — к переходу на межконтинентальный уровень. Вторая же теория опирается на то, что государство было создано самими восточнославянскими племенами, а внешние влияния, если они и были, то были минимальны по своему воздействию. Эту теорию активно начал отстаивать еще в XVIII в. замечательный российский энциклопедист М.В.Ломоносов.

Эти водные пути, видимо, были известны давно и активно использовались славянами, которые, мало торгуя друг с другом из-за преобладания натурального хозяйства, издревле вели внешнюю торговлю. Причем торговля велась и в северном направлении — до Балтийского моря, и в Южном — до Черного и Каспийского морей.

Древнерусское государство раскинулось от Ладоги до Черного моря с севера на юг, и от Закарпатья до Средней Волги с запада на восток. И в основе создания (возникновения) его лежали как миграционные процессы, так и военные и торговые походы русичей и варягов.

Исторически сложилось, что объектом внешней политики может считаться и внешняя торговля в тот период времени. Все иностранные купцы получали у великого князя разрешение на проезд через его территорию и торговлю на нем. Всегда в первую очередь князю показывались все образцы завезенных товаров. Иностранные купцы объединялись в национальные союзы, которые искали определенных льгот, в свою очередь они добивались и определенных льгот для нашего государства у себя на родине, т. е. отношения поднимались, переплетаясь, с уровня торговли на более высокий межгосударственный уровень.

К ближнему зарубежью надо отнести те страны и народы, с которыми граничило Древнерусское государство, ведя активную торговлю и осуществляя военные экспедиции: Норвежское королевство, Корела, Свея, Малая и Великая Пермь, Литва, Чудь, Ляшская земля, Тиверцы, Уличи, Болгарская сторона (государство хана Аспаруха), Молдова, Угория, печенеги, половцы, тор-ки, черные клобуки, берендеи, Хазарский каганат, Волжская Булгария.

Внешнеполитические отношения поддерживались также с Английским королевством, Священной Римской империей германской нации, Византией, Австрийскими маркграфами и герцогами, Французским королевством (Капетингов).

Для осуществления морских и речных походов на Руси существовал ладейный флот. Это был флот по преимуществу торговый. Для мореходов были характерны плавания купцов, а не военные походы. За весь X в., например, флот был использован для войны не более 9 — 10 лет.

Торговля на пути «из варяг в греки» велась через Константинополь, или, как его называли на Руси, Царьград, но также торговали и с византийскими колониями в Крыму. Из Византии на Русь поступали дорогие ткани, золотые и серебряные украшения, вина, фрукты.

В 936 г. русские ладьи в составе Византийского флота побывали с торговым визитом в Италии. Есть упоминания и на еще более ранние совместные торговые контакты славян и Византии — в 629 г. состоялся «вояж» на Крит, аналогичное «путешествие» было повторено в 961 г.

Для дальних торговых и военных походов был необходим не только флот, но и надежные знания по географии. «Повесть временных лет» является, в определенном смысле, и географическим трудом. В ней дана поразительно полная информация относительно расселения славянских племен, их соседей. Точные географические данные содержатся и в чисто литературном произведении «Слово о полку Игореве». И если «отечественная» география была изучена славянами неплохо, то знания по «зарубежной» географии были во многом посредственными. На славянский язык были переведены уже ставшие устаревшими такие труды, как «Христианская топография» Козьмы Индикоплова и «Физиолог». Сведения, содержащиеся в них, воспринимались как доподлинно верные.

Путешествия нашли свое отражение и в героическом былинном эпосе, созданном в X в. Былины, или старины, посвящались русским богатырям Илье Муромцу, Алеше Поповичу, Добрыне Никитичу. Богатыри воплощали в себе лучшие человеческие качества: патриотизм, честность, смелость, верность, силу. Все они являются защитниками русского государства. Характерной чертой их образа жизни были военные походы.

Другой мир раскрывается в новгородских былинах. Гусляр Садко совершает путешествие на морское дно, где покоряет своей игрой морского царя. Отражение в эпическом произведении этого «заморского тура» не случайно. Они знакомят нас с жизнью Новгорода, который в большей степени был ориентирован как в экономике, так и в культурной жизни на международные отношения.

Сюжетов, общих с европейскими, в былинах много. Но прослеживается и значительное отличие нашего эпоса от эпоса раннего европейского средневековья. И здесь, и там идет борьба с иноплеменниками. Но основная идея былин и древнерусских летописных повестей — освобождение, а в рыцарских хрониках — завоевание, крещение иноверцев. В русских былинах полностью отсутствует идея религиозной войны, впрочем, также нет и идей расовой непримиримости и вражды. На западе девиз: «Кто не убит, тот окрещен». «Символ веры» на Руси следующий:

«Вот постойте-тко за веру, за Отечество,

Вот постойте-тко за славный стольный Киев-град».

Большое место в былинах отводится каликам-перехожим. В тот период времени под каликами понимали паломников в Святую землю. Испокон веку было принято помогать каликам и кормить их ради Христа, так как они шли поклоняться Гробу Господню. Они не только не противопоставляются богатырям, но часто сами являются богатырями. Это не случайно, так как психологический мир былинных героев включает в себя понятия осознания и искупления грехов. Паломничество было традиционной формой искупления. Оно само по себе приравнивалось к подвигу. Идет, таким образом, приравнивание духовного подвига к ратному. Из этих героев можно назвать Дмитрия Солунского, Анику-воина, Алексея Божьего человека и др. Они — богатыри духа.

Паломничество началось на Руси еще со времен Владимира Крестителя. Оно рассматривалось как духовно-очистительный подвиг. Паломничество было весьма опасным странствием. По свидетельству инока Зосимы, дьякона Сергиева монастыря, «ходя по святым местам и подъях раны довольны от злых арапов. Аз же грешный все терпя за имя Божие» [41]. Описания «хожений» являются первыми путевыми очерками в русской литературе. Их жанровая емкость сочетается с документальностью путеводителя, где можно почерпнуть и много исторических сведений, при этом для них характерен религиозно-нравственный пафос.

Первым известным произведением на Руси, в котором описывался паломнический «тур», является знаменитое «Хожение» или «Хождение» игумена Даниила. Оно представляет собой описание путешествия игумена одного из черниговских монастырей — Даниила (2-я половина XI — начало XII вв.), который, возглавил группу русских паломников. Он посетил Палестину в 1104—1107 гг., проведя там 16 месяцев и участвуя в одном из крестовых походов, возглавляемым королем Балдуином, а затем подробно все описал в «Житии и хождении Даниила, Русской земли игумена».

Об игумене Данииле известно немногое, а все, что известно, носит зачастую предположительный характер. «Хожение...» было необыкновенно популярно в средневековье, к настоящему времени известно более ста пятидесяти его списков.

Произведение Даниила является точным с точки зрения географии и весьма репрезентативным с точки зрения фактологии путеводителем в Палестину. Паломник, зная расстояние в километрах или днях пути, может точно рассчитать, когда он прибудет в тот или иной пункт своего путешествия. Но этот «путеводитель», разумеется, рассчитан не на праздного туриста, а на человека, который идет на поклонение к святыням христианства. «Остров Мармар, где миро выходит из глубины морской и многие святые мученики были потоплены мучителем. Остров Те-неда — здесь покоится прах святого мученика Аввакума. Против того острова на берегу был великий город именем Троя, тут апостол Павел утверждал христианство. От Тенеды до острова Ми-тилийского верст сто, здесь покоится прах митрополита Мити-лийского» и т. п. Если купца Марко Поло интересуют те или иные товары и их производство с точки зрения выгодности их на мировом рынке, то у Даниила описывается только производство ладана.

Даниил подробно останавливается на чувствах паломников, не могущих и не желающих скрыть слез радости, когда они впервые видят Иерусалим. Он «проводит» очень фактологически насыщенную экскурсию по городу, рассказывая о церкви Вознесения, дает подробное описание Гроба Господня: «Высечена в каменной стене, наподобие небольшой пещерки с малыми дверцами, как можно человеку влезть на коленях, склоняясь. Пещера квадратна, четыре локтя в длину и четыре в ширину. И как влезешь малыми дверцами в эту малую пещеру, то на правой стороне будет небольшая лавка, высеченная из того же пещерного камня. И на той лавке лежало тело Иисуса Христа. Ныне эта лавка священная, покрыта мраморными плитами. В стороне проделали три круглых оконца, и в эти оконцы виден святой камень, и тут поклоняются все христиане.». Игумен Даниил не просто перечисляет святыни: место распятия Христа, жертвенник Авраама, столп Давида, дома Урии и Соломона, или дает характеристику мест, связанных с жизнью Спасителя: Вифлеем, Гефсимания, Вифания, Елеонская гора и т.д., но и приводит соответствующие сюжеты из Святого Писа-ния, поясняющие и проясняющие для паломников значение этих мест. «Хожение...» можно рассматривать как своеобразный биб-лейский «краткий курс».

Даниилу повезло с «гидами», он сумел осмотреть практически все достопримечательности Палестины, а также побывал в Акре, Бейруте, Антиохии. Полон горечи его рассказ о странствии через раскаленные пески пустыни из Иерусалима к реке Иордан, изо-билующие разбойниками. И хотя там «всего» 20 верст, для некоторых это были последние версты в их жизни.

Даниил сподобился особой милости у игумена церкви Возне-Цсения, ему одному разрешили пройти ко Гробу Господню. Даниил свидетельствует: «Я измерил гроб в длину и ширину и высоту. При людях невозможно никому его измерять.» [41]. Но размеров святыни он, конечно, не дает, понимая, что это святотатство.

Нельзя обойти вниманием и «Путешествие Новгородского архиепископа Антония в Царьград» в XII столетии. Имя этого замечательного путешественника в миру было Добрыня Андрейкович. На рубеже XII —XIII вв. он побывал в Царьграде. Когда именно началось его путешествие, неизвестно, но в его записках говорится о том, что он прибыл в Царьград в мае 1200 г. Как правило, путь из Руси в Палестину составлял тогда около полутора лет. После возвращения из паломнического «тура» он принял постриг в Хутынском Спасском монастыре под именем Антоний, а затем был избран новгородцами своим архиепископом. Этого чина жи-тели Новгорода удостаивали его трижды.

«Путешествие...» Антония представляет огромный интерес, в частности, потому, что он посетил столицу Византии до разгрома ее крестоносцами в 1204 г. Им описаны наиболее значимые святые места Царьграда и его окрестностей. Это церкви Богородицы (Фарская), св. Козьмы и Домиана, св. Луки, св. Георгия и др. Особенно подробно Антоний останавливается на описании интерьера храма св. Софии: ее иконах, мозаиках, удивительном алтаре и чудотворных столбах, а также богослужения в нем. Посещает он и монастыри, в частности Студийский. «Путешествие...» представляло собой неплохой путеводитель для паломников по Царьграду.

В Никоновской летописи под 1389 г. помещено «Хожение Пи-меново в Царьград», составленное смоленским дьяконом Игнатием. «Хожение...» представляет большой интерес и с точки зрения светской науки — географии. В нем дано первое описание Дона: от верховьев до устья. А кроме того, сопоставлены опустошенная юго-восточная Русь, стонущая под монголо-татарским игом и жизнь в Золотой Орде. «Было же это путешествие печально и уныло, ибо пустыня всюду. Нигде не видно людей — только великая пустыня и множество зверей... Дошли до земли татар, а их множество на Дону-реке, как песок. Видели стада татарские, немыслимое множество всякого скота» [42].

Более подробные сведения о Царьграде можно было получить из «Путешествия в Святую Землю» московских купцов Трифона Коробейникова и Юрия Грекова. Трифон Коробейников был участником посольства Ивана IV в Царьград и на Афон*, которое было отправлено в 1582 г. Иван Грозный хотел также замолить свой грех — убийство сына Ивана. Членам посольства поэтому было наказано молиться в Святых местах об упокоении его души. Второй раз Трифон Коробейников и Юрий Греков побывали не только в Царьграде, но и Иерусалиме в 1593 — 1594 гг. На этот раз у них был наказ благодарить Бога о радостном событии в царской семье: у Федора Иоанновича и царицы Ирины родилась дочь Феодосия.

Повествование об этих путешествиях было необыкновенно популярным России. Известно более 400 списков «Путешествия...». Эти путевые записки гораздо в большей степени, чем «Путешествие...» Антония, претендуют на звание путеводителя. «А от Дамаска до горы Фаворския шесть дней ходу, а от Фаворской горы пути до святого града Иерусалима сухим путем три дни. А другой путь от Триполя до Иерусалима: из больших кораблей садяться в малые суда и в карбасы, а пути до Вифисаиды день ходу, а от Вифисаиды до Яффы града ходу день, или больше. А сей град стоит при море. Петр Апостол виде в сем граде плащаницу с не-беси висящу. И тут выходят с моря на берег, и кладуться на осляти. И туто близ монастырь Георгия великомученника... а от села Матвеева (Матфея Евангелиста. — М. С.) путь иде промеж гор каменных, день ходу до Иерусалиму» [41].

В этом произведении детальнейшим образом описываются святые места Иерусалима. Большой интерес представляет описание поклонения христианских паломников Гробу Господню накануне Пасхи. «Пришед Патриарх Сафроний и тут много народу стоящу пришедших из отдаленных стран на поклонение Гробу Господню. Патриарх же седа перед церковию, тута и мытники, и янычары сидят. И все пришедшие христиане: Греки, Сирияне, Серби, Ивери, Русь, Ариянити — все платят туркам, открывшим храм, по четыре золотые монеты.» Турки, владевшие в то время Иерусалимом, имели колоссальный доход от паломнического туризма.

Очевидно, что большинство жителей Российского государства не могло отправиться в столь далекое паломническое путешествие, но многие образованные люди, читая записки Коробейникова и Грекова, становились сопричастны поклонению религиозным святыням. Кроме того, «Путешествие...», написанное ясным и живым языком, несло массу интереснейшей информации. Читатели узнавали о доме царя Давида, о вере еретиков, о горе Сионе, где находится «церква велика, святый Сион, мати церквам, Божие жилище», поставленное, согласно библейской версии, на месте сошествия Святого Духа. На Синайской горе в церкви Преображения Господня, пишут авторы, «мы же ясно в рай внидохом. Иже вельми чудне в той же церкви за алтарем придел над Неопалимою Купиною, где Моисей видел св. Богородицу со младенцем во огне стоящу неопалиму...». Уделено самое пристальное внимание церквам, «которых семь в Иерусалиме». «...А пение божественное в них совершается не во всех: многие пусты стоят от поганых турков», — сетуют авторы. Главные библейские достопримечательности: Геф-симания, Вифания, Вифлеем, Елеонская гора, река Иордан и пр. также находят на страницах записок достойное место.

Паломничество продолжилось в Египте, куда русичи ходили вместе с Иерусалимским патриархом, там они посетили христианских отшельников. В Египте Коробейников и Греков видели корабли из Индии, до которой, как они узнали, три месяца «ходу» морским путем. Примером уровня технических знаний того времени является их упоминание о том, почему при строительстве кораблей не употребляются железные гвозди. «А гвоздия железна и потому в кораблях нет, что в море камени магнита много, и тот магнит привлекает к себе железо» [41].

Говоря о зарубежном паломническом туризме, нельзя забывать, что поклонение отечественным святыням носило куда более массовый характер. Особенной любовью и почитанием пользовалась Киево-Печерская обитель, основанная в 1051 г. преподобным Антонием как первый мужской монастырь (в 1598 г. монастырь получил статус лавры). Оптина Введенская Козельская пустынь являлась одним из самых известных мужских монастырей. Местами паломничества были Успенский Почаевский монастырь, Трои-це-Сергиева обитель. Большое количество людей шло к старцам: Феодосию Печерскому, Сергию Радонежскому, отцу Амвросию и др. К концу XVI в. в России был 771 монастырь.

Огромен вклад русских землепроходцев в открытие и освоение новых территорий. В X—XII вв. на север и северо-восток, в «полуночные страны» направляли свои ладьи новгородцы. Именно они первыми из восточных славян проникли за Камень (Урал). Параллельно новгородцам на восток двигались и представители народа коми (зыряне и пермяки). В русских летописях путь через Уральские горы в Приобье носил название «Зырянская дорога, или Русский тес». Первоначально его, видимо, проведали коми-зыряне, а затем он был уже использован русскими, которые по традиции замечали свой путь метками-затесами на деревьях (отсюда и название — «тес»).

Более удобные «южные» пути на восток прокладывались русскими в ходе длительного и жесткого противоборства со «степными народами». Жители Казанского и Астраханского ханств препятствовали торговле, грабя караваны купцов, идущих по Волге. Примером этому может служить начало «путешествия» тверского купца Афанасия Никитина, который летом 1466 г. отправился вниз по Волге из Твери для заморской торговли за море «Хвалынское», или «Дербенское», как тогда называли Каспий (рис. 2.7).

Афанасия Никитина избрали главой небольшой флотилии, состоявшей из двух кораблей. Путь через русские земли: через Каля-зин, Углич, Кострому, Плес, вплоть до Нижнего Новгорода был спокойным и безопасным. Но уже в Нижнем Новгороде Афанасий Никитин «ждал две недели татарского, ширваншахова посла Ха-сан-бека», который возвращался от великого князя Ивана III, везя с собой дорогие подарки, в частности 90 кречетов для столь модной в то время соколиной охоты. Вместе с посольским караваном купцы «проехали свободно Казань, Орду, Услан, Сарай, Берекзан». Но в устье Волги на них напали татары астраханского хана Касима. Все имущество и товар Афанасия Никитина находились на малом судне, которое «они (татары) взяли его и тотчас разграбили» [43]. Второе же судно, севшее на мель, также подверглось ограблению. Кроме того, татары взяли в полон и «четырех русских». Афанасий Никитин с десятью другими русскими купцами перебрался на посольское судно, которое также подверглось грабежу, и на нем добрался до Дербента.

В Дербенте и других городах западного побережья Каспийского моря Никитин провел почти год. Вернуться на родину купец не мог, видимо, из-за того, что для заморской торговли он взял товары, похищенные татарами, в долг. И возвращение без денег и без товаров грозило не только позором, но и долговой ямой. Он с товарищами предпринял отчаянный шаг: отправился к бывшему послу Шемахи, их попутчику, Фаррух-Есару, за помощью. «И били есмя ему челом, чтобы нас пожаловал чем дойти до Руси; и он нам не дал ничего, ано нас много, и мы заплакав да разошлися кои куды: у кого что есть на Руси, и тот пошел на Русь, а кои должен, а тот пошел куды его очи понесли, а иные осталися в Шемахее, а иные пошли работать в Баке». Заработав в Баку денег, Афанасий Никитин отправляется морем в Персию, где надеется

торговлей поправить свое бедственное положение. Он прожил в области Мазандеране в ряде городов более полугода, потом отправился в глубь страны.

Никитин для этого путешествия выбирает важнейший караванный путь, объединявший юго-восточное побережье с внутренними районами страны. Путешественник достигает г. Рей («Дрей», «Орей»), бывшего некогда крупнейшим торговым центром, но разграбленного войсками Тимура в 1392 г., а оттуда, двигаясь на юго-восток через Кум, Кашан, Наин, Сирджан, доходит до Ор-муза («Гурмыза»). По этому пути за два века до него двигался караван венецианских купцов с Марко Поло. Ормуз, подобно Венецианской республике, расцвел на посреднической торговле. Именно через него долгое время осуществлялся основной товарооборот между Индией (и даже Китаем) и Ближним Востоком, а также Европой. «Гурмыз же есть пристанище великое, всего света люди в нем бывают и всякы товар в нем есть, что на всем свете родится, то в Гурмызе есть все, тамга (пошлина) же велика, десятое со всего есть», — пишет Никитин. Из Ормуза он, купив коня, отплывает в Индию. Лошади были главным предметом вывоза Аравии и Персии в Индию. Из-за жаркого индийского климата лошади там быстро погибали, поэтому они пользовались особым спросом на индийских рынках. В одном из портов Индии — Гоа даже существовал закон, согласно которому корабль, привезший более двадцати лошадей, освобождался от пошлин. Никитин слышал также, что в Индии «очень дешевы товары для Руси». Он надеялся «расторговаться», продав лошадь и купив много дешевых и ходовых на родине товаров.

Плавание на беспалубном судне было очень опасным. Из Аравийского моря русский путешественник попадает в Индию. Здесь он провел почти три года. Никитин сумел побывать и в районах, далеких от побережья, где еще не бывали европейцы. «Куда бы я ни пошел, так за мной людей много — дивятся белому человеку». Он описывает Камбаи, Гуджерат и Чаулу. Как и Марко Поло, его как купца, в значительной степени интересуют товары, которые он видит на местных рынках. Но он также дает, хотя и довольно лапидарное, описание быта жителей Индии. Более подробно о жизни индусов он повествует во время своего путешествия в Джу-нейр и Бедар. В его «Хожении...» можно найти записи не только о торговых делах, но и о междоусобных войнах, сроках сева, каменных узорах, украшающих дворцы и храмы, верованиях и обычаях индусов, их сказках и преданиях, даже о звездах на небосклоне и особенностях местного климата.

Он записывает также, что «во Индейской земли гости ся ста-вять по подворьем...» Русский путешественник имел здесь в виду весьма распространенный в Индии обычай. На больших дорогах государи и правители отдельных областей устраивали особые ноч-лежные дома отдельно для мусульман и для индусов. При этих ночлежных домах, «подворьях», жили служители мусульманского и индуистского культов. В Бедаре он наблюдает пышные выходы султана Мухаммеда II. Видимо, красочность и пышность этих зрелищ настолько потрясла воображение тверского купца, что он неоднократно возвращался к этим событиям, вспоминая те или иные детали.

Никитин сумел даже научиться изъясняться на местных наречиях. Узнав, что он не мусульманин, индусы проникались к нему расположением и доверием. «И позналя со многими инде-янами и сказах им веру свою, что есми не бесерменин, а христианин, а имя мя Офонасей... И они же стали от меня крыти ни о чем, ни о естве, ни о торговле, ни о намазу (молитве), ни о иных вещех».

Никитин возвращается на побережье в г. Дабхол («Довбыль»). Весной 1472 г. путешественник решил двинуться в обратный путь. Он морем опять решил достичь Ормуза. Но бури и ветры целый месяц гоняли по волнам их корабль, пока не забросили его к африканскому побережью. Северный высокий берег Сомали назван у него Эфиопскими горами. С трудом откупившись от местных жителей, славящихся морским разбоем, путешественники сумели добраться до аравийского порта Моската, а оттуда достичь и Ормуза. Теперь Афанасий Никитин начинает торопиться. Более 10 дней он не задерживается ни в одном городе. Никитин пересекает Персию и Восточную Анатолию и достигает турецкого города Трапезунда. Здесь он сумел договориться с моряками, чтобы они его перевезли через Черное море в Крым. Это и было третье море, после Каспийского и Аравийского. С трудом, из-за непогоды, переправившись в крымские колонии генуэзцев, в частности в Кафу (Феодосию), Никитин словами «Божьей милостью придох в Кафу» заканчивает свое повествование.

Известно, что затем он присоединился к группе купцов-земляков, следовавших домой через Киев и Смоленск. Но, не дойдя до Смоленска, он умирает. Его записки были привезены купцами в Москву к дьяку Ивана III Василию Мамыреву. Со временем они были включены в летопись. Существует предположение, что А. Никитин начал писать свой труд, чтобы на чужбине не забыть русский язык.

Афанасий Никитин первым из русских людей описал, хотя и кратко, Южную и Юго-Восточную Азию от Ирана до Китая. Попав в столь дальнее путешествие случайно, Афанасий Никитин, за которым не стоял никто, ни представители светской, ни церковной власти, доказал возможность торговых контактов между Русью и самыми отдаленными азиатскими районами. Правда, в них не было большой необходимости, как отмечал сам Афанасий Никитин, в Индии «на Русскую землю товара там нет». Путь его

так и не был повторен. О проникновении в Индию из России начал строить планы Наполеон. И Павел I, который должен был выступать как союзник, даже посылал казачьи бригады для разведывания наиболее удобного и безопасного пути туда через Казахские степи. Но и этому проекту не суждено было претвориться в жизнь.

Для России, имевшей к XVI в. прочные торговые связи с восточными рынками, необходимо было обезопасить свою торговлю. Наиболее тяжелой оказалась борьба с Казанским ханством. После ряда неудач в 1552 г. войска Ивана IV сумели захватить Казань, а спустя четыре года, в 1556 г., без боя сдалась и Астрахань. Казанское и Астраханское ханства, сеющие ранее страх, разорение и смерть в русских землях, перестали существовать. У России появилась возможность беспрепятственно развивать свои торговые отношения с восточными государствами.

Торговые контакты носили древний характер. Еще готский историк Иордан, живший в VI в., свидетельствовал, что восточные славяне торговали с югрой в Приобье. Ибн-Руст в X в. упоминал об особо ценных северных соболях, шкурами которых торговали русы в Волжской Булгарии. Новгородцам хорошо была известна Биармия (Кольский полуостров). Активность новгородцев в продвижении и на северо-запад была столь высокой, что потребовалось подписание специального договора о границе в 1251 г. Александром Невским и норвежским королем Хоконом IV Старым. Современная российско-норвежская граница, кстати, проходит практически по той же демаркационной линии.

Росичи на ладьях (ушкуях) плавали у побережья Белого моря, заходя на Соловецкие острова еще в X —XI вв., создавая в этом регионе заимки, рыбачьи поселки, ловчие станы. Потом, обживая и обустраивая этот край, потянулись сюда крестьяне, промысловики и монахи.

Но не только новгородцы осваивали север и северо-восток. Уже с XII в. им серьезную конкуренцию составляли владимиро-суз-дальские князья. А с XV в., когда уже было создано централизованное Московское царство, в движении на Север большую роль стали играть промышленники-поморы, потомки первых русских поселенцев, осевших на берегах северных морей. Главными опорными пунктами для дальнейшей экспансии были Холмогоры и Пустозерск. Именно поморами была открыта и Новая Земля.

Известна с последней четверти XIV в. и миссионерская деятельность Русской Православной Церкви. В землю Коми был послан священник — Стефан Храп, ставший потом архиепископом Пермским.

Северо-западный путь — из устья Северной Двины в Данию в обход Скандинавского полуострова с севера — был хорошо известен на Руси и многократно проделан нашими посольствами, начиная с 1496 г. Из архивных записей северных монастырей известно, что существовал определенный порядок снаряжения и отправки дипломатов, собирающихся в страны Западной Европы. С крестьян поморья собирали специальный налог: «посланников проезд», «посольские деньги». Жители Поморья оплачивали постои и подводы посланников, они же были обязаны поставлять суда для перевозки русских дипломатических миссий. По этому пути военные экспедиции (пиратские) новгородцев ходили в XII —XV вв.

В 1500 г. была подчинена югра — так собирательно называли русские народы Приполярного Урала. И весь северный океанский берег от Тромсе и устья Северной Двины на западе до Печоры и Оби на востоке стал российским.

В сентябре 1581 г. начался поход Ермака. Перед ними раскинулись перевалы Среднего Урала. Надо было через них «перебросить» флот. С этой воистину титанической задачей казаки справились блестяще. У них не было возможности выравнивать путь, ставя струги на катки, как это было на «волоках» в Центральной России. По словам самих казаков, они поднимали суда в гору «на себе», т.е. на руках. Спустив суда в реку Баранчук, они достигли сначала реки Тагил, а потом и реки Туры. Менее чем за два месяца казаки достигли Иртыша. В начале октября была первая стычка с татарами у деревни Епанчина, бежавшие татары добрались до ставки хана Кучума в Искере, разумеется, раньше Ермака. Элемент внезапности, на который очень рассчитывал Ермак, был утрачен. Но Кучум недооценил боевой дух и воинское умение казаков. В битве под Чувашевым мысом его войска были разбиты. Ханты и манси, которых тяготила власть Кучума, перешли на сторону казаков, которые вступили в Искер.

Но Кучум жаждал реванша. Объединенные татарские войска, насчитывавшие не менее 10000 воинов, были разбиты отрядами Ермака в пригороде Искера. Две зимы провели казаки в Зауралье, пока не подоспела помощь из Москвы. Сломить сопротивление татар было поручено Богдану Брязге, который отправился на север. Кроме того, его поход носил и разведывательный характер. Необходимо было узнать пути на Обь, откуда шла хорошо известная еще с древности на Руси дорога на Пермь и Печору. Богдан Брязга справился с обеими задачами. Можно считать большим достижением первой сибирской экспедиции не только разгром Кучума, но и открытие нового пути на Иртыш и Обь с запада через Средний Урал.Положение отряда Ермака было отчаянным зимой 1583 г. Казаки решили вернуться на Русь, но атаки татар и мансийских князьков вынудили их повернуть назад, к Искеру. Подоспевшее подкрепление с воеводой Волховским во главе растеряло на горных перевалах все боеприпасы и провизию. Во время зимовки начался голод. Искер был взят татарами в осаду. Но Ермак предпринял

внезапную атаку на ставку татарского военачальника и вынудил тем самым их отступить и снять осаду с Искера.

Летом, узнав, что татары напали на бухарский караван, Ермак решает идти походом на юг, чтобы выручить бухарцев, которые были российскими торговыми партнерами. Не найдя караван и поверив ложному слуху, он повернул к р. Ваге. Там ночью 5 августа 1585 г. татары напали на казаков. Ермак получил смертельную рану во время этого боя и скончался. Отряд, потеряв своего вождя, вынужден был отступить. В Искере был созван казачий круг и принято решение немедленно возвращаться на родину. Из 540 казаков, пришедших с Ермаком, в обратный путь отправилось лишь 90.

Поход под предводительством Ермака был предвестником многочисленных экспедиций XVII в. Казаки проложили путь в Западную Сибирь, куда потом хлынули не только первопроходцы и ратные люди, но и крестьяне-переселенцы.

Государство стало очень быстро «прирастать» на восток. Процесс был естественным для той эпохи. Границы более сильного государства расширялись за счет более слабых соседей. Некоторые из сибирских народов и племен приходилось подчинять насильно, но большинство искало у «белого царя» защиту от врагов. Но в ходе российской колонизаторской политики ни один из народов Сибири и Дальнего Севера не был уничтожен и стерт с лица земли.

У России были далеко идущие планы в отношении Севера. Ставился вопрос не только об изучении северных территорий, но и о транспортных связях с ним. В конце XV — начале XVI вв. в Москве появились первые путеводители-дорожники, в которых были указаны расстояния между крупными населенными пунктами. Среди них наибольший интерес представляли дорожники Севера и Урала. На основе подобных дорожников и был составлен в 1497 г. первый Чертеж Русского государства (карта). Для составления этой карты были приглашены известные картографы-итальянцы — фрязи.

В правление Василия III (1505—1533) дьяком Дмитрием Герасимовым был предложен проект о торговле с Китаем. (Сухопутный путь в Китай отнимал 3,5 — 4 года и был очень дорогостоящим и трудным.) Д.Герасимов был человеком очень образованным для своего времени, знал латынь и немецкий язык. Он неоднократно бывал в разных странах Западной и Центральной Европы. В своем проекте Герасимов писал: «Двина, увлекая бесчисленные реки, несется в стремительном течении к Северу... Море там имеет такое огромное протяжение, что, по весьма вероятному предположению, держась правой стороны, оттуда можно добраться на кораблях до страны Китая, если в промежутках не встретится какая-либо земля.». Морскую экспедицию в Китай в 50-х гг. XVI в. замышлял и Иван Грозный, но, по всей вероятности, начавшаяся Ливонская война помешала осуществлению этих планов.

Продвижение за Урал «встречь солнца» шло двумя потоками. Одни продвигались «новыми» южными путями, а другие шли хорошо известными с древности северными путями. Потоки эти часто смыкались и пересекались. Началось не только покорение, но и освоение Сибири. Закладываются города: Тюмень (1586); Тобольск (1587); Пелым и Березов (1593); Сургут (1594), Обдорск (1595); Верхотурье (1598); Мангазея (1601); Томск (1604); Туру-ханск (1607); Енисейск (1619); Красноярск (1628); Илимск (1630); Братск (1631); Якутск (1632), а в 1639 г. русские вышли к побережью Тихого океана.

В 1668 г. тобольским воеводой Петром Годуновым была составлена первая карта Сибири. В 1673 г. она была дополнена и исправлена Степаном Васильевичем Поляковым, который также снабдил ее пространными комментариями. Поляков при корректировке карты использовал записки С.Дежнева.

В XVI в. был создан Мангазейский морской ход, связавший европейский Север и Западную Сибирь. Он создавался в два этапа. Первоначально было налажено плавание по Баренцеву и Карскому морям. Позднее, уже в начале XVII в., началось мореплавание по Обской и Тазовской губам. Торговля через Мангазею, расположенную в нижнем течении р. Таза, которая была главным центром, была необычайно эффективна. В Мангазею было осуществлено с 1517 по 1670 гг. более 70 плаваний из Холмогор и Архангельска.

На протяжении XVII в. было освоено мореплавание вдоль всего евразийского побережья. Моряки плавали на кочах — судах с двойной обшивкой корпуса. Они имели яйцеобразную форму, что не позволяло льдам их раздавливать. Кочи выталкивались льдами. Название этого типа судов происходит от слова «коци» — ледяная шуба, так поморы называли все, что было связано с ледовой защитой. Часто по северному пути ходили торговые караваны из 20—30 кочей.

В XVII в. среди русских землепроходцев выдающееся место, безусловно, занимает Семен Иванович Дежнев. За 80 лет до плавания Витуса Беринга, в 1648 г. он прошел из Северного Ледовитого океана в Тихий, доказав, что Азия и Америка отделены друг от друга проливом (рис. 2.8).

Родом Семен Дежнев из Великого Устюга. В молодости он уходит «за лучшей долей» в Сибирь. Известно, что он служил в Тобольске, Енисейске, Якутске рядовым казаком. Так как казакам выплату жалованья, и без того скудного, часто задерживали месяцами, то Дежнев стал заниматься пушным промыслом, обзавелся хозяйством. Женой его становится якутка Абакаяде Сючю, их сын Любим со временем также стал казаком. Любим проходил службу вместе с Владимиром Атласовым — будущим покорителем Камчатки.

С 1640 г. Дежнев неоднократно участвовал в походах за ясаком, т.е. данью с восточносибирских народов. Это была опасная служба, нередко казакам приходилось мирить племена, которые вели междоусобные войны. В 1642 г. сбор дани проводился в районе р. Оймякон, оттуда отряд казаков спустился в Северный Ледовитый океан по р. Индигирке, и в Колымском острожке часть казаков вместе с Дежневым осталась на зимовье. В 1647 г. за «рыбьим зубом» посылается по разведанному в предшествующем году Исаем Игнатьевым пути на восток от устья р. Колымы вторая морская экспедиция, в состав которой был включен и Семен Дежнев.

На шести кочах эта флотилия вышла в океан. Часть ее вскоре отделилась, но три коча, вместе с Дежневым, продолжали плыть на восток, в августе они вынуждены были, следуя за линией побережья, повернуть на юг, а в начале сентября вошли в пролив между Америкой и Азией. Суда Дежнева обогнули «Большой Каменный Нос» (Чукотский полуостров). «Тот Нос большей, вышел в море гораздо далеко, а живут на нем люди чухчи добре много. А против того Носу есть острова в море. А на островах людей добре много ж. Называют их зубатыми, потому что пронимают они сквозь губу по два зуба немалых костяных... А доброго побегу от Носа до Онандыри-реки трое сутки, а боле нет... Море большое и сувои великие о землю близко» [44]. Под сувоями понимается волнение на море, место столкновения двух встречных течений при наличии прилива. Этот процесс особенно ярко проявляется в проливах между материком и прибрежными островами.

Постепенно, один за одним, разбиваются все кочи. Потерпев крушение, Дежнев десять недель шел с оставшимися членами экипажа к устью реки Анадырь. После зимовки он поднимается вверх по реке, устраивает Анадырский острог, объясачивает местное население. В 1659 г. он сдает команду над Анадырским острогам служилым людям, но в Якутск возвращается в 1662 г. Оттуда его посылают с большой партией «костяной казны» — моржовыми клыками — в Москву.

В Москве служба Дежнева была оценена. После того как были проверены данные его челобитной, в которой говорилось: «И будучи на той твоей, великого государя, службе, поднимаючись собою, и служа тебе, великому государю, многое время без твоего, великого государя, жалованья, имаючи иноземцев в аманаты, голову свою складывал, раны великие приимал и кровь свою проливал, холод и голод великий терпел, и помирал голодною смертью, и на той службе будучи, от морского разбою обнищал... за службишко...и за всякое нужное терпение пожаловать заслуженным окладом» [45], ему было выплачено жалованье за... 19 (!) лет. Кроме того, за двадцатилетнюю службу его назначили казачьим атаманом.

В 1671 г. Дежневу доверили вновь везти в столицу дорогой груз. На этот раз «соболиную казну». Сдав груз без каких-либо претензий к нему со стороны московских чиновников, Дежнев, видимо заболел. Сказались перенесенные на «государевой службе» тяготы и лишения, старые раны. В Сибирь он больше не вернулся.

В XVII в. о возможности попасть из Северного Ледовитого океана в Тихий стало достаточно широко известно. В своих записках сосланный в Тобольск в 1661 г. католический священник Юрий Крижанич указывал: «Было сомнение: соединено ли Ледовитое море с Восточным океаном, омывающим с Востока Сибирь, затем южные области Даурию и Никанию и, наконец, царство Китайское; или же моря эти, то есть Ледовитое и Восточное... отделены друг от друга каким-нибудь материком, простирающимся от Сибири на восток? Сомнение это в самое последнее время было разрешено воинами Ленской и Нерчинской области....На вопрос же некоторых: «Могут ли корабли от гавани св. Михаила Архангела или же устья реки Оби... плывя беспрерывно около берегов Сибири... приплыть к Китаю?», — упомянутые воины отвечали: «В Ледовитом море лед никогда не тает вполне, но в течение всего лета по водам плавают в большом количестве огромные глыбы льда, сталкиваясь между собою; поэтому глыбы эти (особенно при сильном ветре) могут уничтожить какое угодно судно.». Но, несмотря на уклончивый ответ, ясно, что путь из Архангельска до Китая существует, но он необыкновенно опасен. И именно из-за того, что слишком редко «пропускали» льды русские суда в «Заносье», открытие Дежнева к концу XVII в. стало постепенно забываться.

Но спустя годы подвиг отважного русского путешественника-землепроходца был оценен по заслугам. В 1898 г. в ознаменование 250-летия исторического плавания Семена Дежнева по ходатайству Русского Географического общества и Главного гидрографического управления Морского министерства России царским указом было предписано «мыс Восточный именовать впредь мысом Дежнева».

Трудами русских полярных мореходов было:

установлено наличие и определена фактическая протяженность сквозного пути из Атлантического в Тихий океан;

доказано, что американский и азиатский континенты не соединяются между собой;

опровергнуты беспочвенные представления о непроходимости ледовитых морей для судов;

открыт пролив, ведущий из Северного Ледовитого океана в Тихий.

Ими были созданы предпосылки для достоверных и обоснованных представлений о Севере. С эпохи Ренессанса сведения русских картографов становились известными на Западе.

XVII в. был прославлен также именами таких русских землепроходцев, как Иван Юрьевич Москвитин, Василий Данилович Поярков, Ерофей Павлович Хабаров, Владимир Васильевич Атласов и др. Благодаря их отваге и мужеству были открыты и исследованы огромные территории Восточной и Северо-Восточной Азии.

И.Ю.Москвитин, возглавлявший отряд казаков, в 1639 г. первым из русских (европейцев) достиг Охотского моря. Он открыл его побережье и Сахалинский залив. Отряд под руководством В.Д.Пояркова в 1643—1646 гг. проник в бассейн Амура, открыв среднее и нижнее течение этой реки до устья. Им были также собраны ценнейшие сведения о природе и населении Приамурья. Научные изыскания в Приамурье были продолжены экспедициями 1649— 1653 гг. Е.П.Хабарова, который «составил чертеж реке Амуру». Е. П. Хабаров в 30-е гг. исследовал бассейн реки Лены. Первые сведения о Камчатке и Курильских островах были получены в конце XVII в. благодаря изысканиям сибирского казака, землепроходца В.В.Атласова, совершившего в 1697 — 1699 гг. походы по Камчатке.

Освоение огромных восточных территорий требовало и развития инфраструктуры. Дорожному строительству на Руси, несмотря на расхожее мнение об обратном, уделялось самое пристальное внимание. Уже в XVI в. появляются первые описания дорог местного значения, например роспись дорог Новгородской земли. Подобные «изгонные книги», или «Русские дорожники», становятся общеупотребимыми среди «служилых людей» и купцов, постоянно пополняясь сведениями.

В 1627 г. создается один из первых путеводителей «Книга Большому Чертежу», представляющий комментарии к первой общегосударственной карте России. Перепись городов и селений — «верстные книги» — составленная по распоряжению Ямского приказа, представляла собой также прообраз путеводителя, являясь справочником дорог. В ней указывались дороги, идущие от Москвы, а также расстояния между постоялыми дворами и городами. Существовали в России того времени и справочники, содержащие сведения о важнейших иноземных торговых городах с указанием морских и сухопутных путей к ним.

Большое внимание уделялось и содержанию путей сообщения. Известно, что починка дорог, мостов и гатей возлагалась в виде своеобразного налога на местное население. А в Соборном Уложении 1649 г. был ряд статей, возлагающих ответственность за сохранность и содержание сухопутных и речных путей на феодалов.

В допетровский период сначала представителям восточнославянских племен, а затем подданным Русского государства были свойственны крупномасштабные миграции. В основе этих миграционных процессов находилась поливариантная мотивация: экономического, социального, внутри- и внешнеполитического характера, т. е. внешняя мотивация. Поэтому эти глобальные перемещения людей носили черты «прототуризма».

Но существовала и внутренняя мотивация путешествий в средневековой Руси.

Во-первых, это паломнический туризм.

Во-вторых, поездки князей к родственникам в другие государства отнюдь не всегда носили «государственный» характер. Например, Владимир Мономах долгое время жил за границей, вне Руси, у своих родственников в Константинополе, Кракове, Вроцлаве, Брно и других местах.

В-третьих, людей, которые становились казаками на границах государства и землепроходцами, в походы толкали не только державное желание «прииска новых землиц», но несомненная жажда приключений и тяга к новым впечатлениям. Купцы, как видно на примере Афанасия Никитина, стремились не только к обогащению. Были дипломаты и студенты-космополиты. Но все эти разновидности туризма носили «штучный» характер.

Конечно, кроме паломнического и находящегося в зачаточном состоянии социального туризма правящей элиты, а также экспедиций землепроходцев, туризма как массового явления в нашей стране быть не могло. На Руси, а впоследствии, как она стала называться с правления Василия III, в России, население было уравнено в бесправии. Отсутствовала и свобода передвижения. Об этом, в частности, пишет в «Доношении о Московии» посол императора Максимилиана I (Габсбурга) Франческо да Колло, осуществлявший свою дипломатическую миссию в Москве в 1518 —1519 гг. Москва «имеет стены не каменные, но из дерева, столь хорошо спаянные между собой, что их поистине можно назвать укреплениями; разделена на районы со своими разгородками: так что войти из одного в другой вовсе нелегко для всех; и еще того менее разрешено кому бы то ни было переходить из одного города в другой, или с одного места на другое без разрешения Князя или его служителей. Покидать страну запрещено кому бы то ни было и в особенности чужеземцам, поскольку все выходы строжайше охраняются, и нарушителей подвергают суровейшим наказаниям. Чужеземцам из любой страны свободно разрешено въезжать в страну, и того более — их не только принимают, но и осыпают милостями» Это положение развивает и поляк Матвей Меховский в своем «Трактате»: «Иноземцам с умом и дарованием легче было въехать в Россию, нежели выехать из нее», а также что «не только холопы и пленные, но и свободные люди и иностранцы не могли покинуть страну без разрешения князя

Контрольные вопросы и задания

1. Каким образом климатогеографические и экономические условия влияли на переселения восточных славян?

2. Имена каких средневековых русских паломников Вам известны?

3. Расскажите о причинах и маршруте путешествия Афанасия Никитина.

4. Какой вклад был внесен новгородцами в освоение северных и северо-восточных территорий?

5. Что Вам известно о жизни и географических открытиях Семена Дежнева?

6. Каких русских землепроходцев XVII в. Вы знаете? Расскажите об их путешествиях и исследованиях.

7. В чем причины отсутствия массового туризма в средневековье в нашем Отечестве?