Зав. кафедройЕ. И. Самарцева 37 страница

Большую роль в укреплении финансов страны сыграла прове­денная Витте денежная реформа. Суть ее сводилась к введению сво­бодного обмена бумажных денег на золотую валюту. Необходимость такой реформы осознавалась его предшественниками по министер­ству — Н. X. Бунге и И. А. Вышнеградским, Витте лишь решительно и последовательно довел ее до конца. Чтобы реформа не стала шоком для населения, еще до официального принятия решения о ней было позволено менять 7 с половиной кредитных рублей на 5 золотых.

Денежная реформа была осуществлена указом царя, издан­ным в обход настроенного против нее Государственного совета. Она понижала золотое содержание рубля на ¹/₃, но поскольку деваль­вация в результате этой меры носила скрытый характер, то рефор­ма была реализована сравнительно безболезненно, не вызвав обычного после девальвации существенного изменения товарных цен. Значение реформы заключалось в том, что, во-первых, она поставила Россию в финансовом отношении в один ряд с развитыми европейскими странами, в большинстве которых к тому времени уже установилось золотое обращение; во-вторых, стабилизировав рубль, она создавала более благоприятные условия для развития российского капитализма и для притока в страну иностранных капиталов.

С. Ю. Витте из своей министерской практики знал, что отечество не богато внутренними капиталами и преодолеть экономическое отставание невозможно без использования иностранных инвестиций. Он предлагал снять те ограничения, которые имелись в российском законодательстве для иностранного капитала, в частности — запреты иностранцам владеть землей в ряде регионов страны, заниматься такими промыслами, как горный, нефтяной, золотодобывающий и др., или хотя бы не устанавливать новых. Однако ему удалось добиться лишь частичного успеха. В 1899 г. "высочайшим повелением" был под­твержден допуск иностранных капиталов и предпринимателей к участию в создании и развитии различных отраслей отечественной обрабатывающей промышленности с целью "удешевления" произво­дившихся ею продуктов.

Политика Витте в области промышленности торговли была намечена в программе Министерства финансов, утвержденной главой министерства осенью 1893 г. В ней говорилось об обеспечении благоприятных внешних условий для развития отече­ственной промышленности, ограждении ее от конкуренции со сторо­ны иноземных товаров на внутреннем рынке. С этой целью предус­матривалось энергичнее использовать такие традиционные меры, как покровительственный таможенный тариф, выгодные для госу­дарства торговые договоры с другими странами и разумные железно­дорожные тарифы.

Стремление государства к усилению своего вмешательства в экономику более всего проявлялось в сфере железнодорожного строительства. Это сводилось к трем основным направлениям: рас­ширению сети железных дорог, сосредоточению важнейшей ее части в руках казны и подчинению частных железных дорог государству. При Витте протяженность железных дорог увеличилась почти в два раза — с 29 до 54 тыс. верст. Как правило, казной строились желез­ные дороги, не обещавшие дохода в ближайшем будущем, главным образом, в азиатской части страны (Транссибирская железная доро­га), и те, которые имели стратегическое значение. Частные железные дороги прокладывались большей частью там, где они могли прино­сить доходы уже в ближайшее время. Правительство поощряло же­лезнодорожное строительство, исходя не только из общегосудар­ственных интересов, но и из частных интересов помещиков-аграриев, стремясь создать более благоприятные условия для приспособления их к рыночным отношениям.

Мощным рычагом воздействия государства на частные железные дороги являлась его тарифная политика. Будучи здесь монополистом, оно имело возможность влиять на торговые потоки и экспорт. Витте к тому же не ограничивался регулированием товарных тарифов. Чтобы повысить доходность железных дорог и увеличить мобильность населения, необходимую для успешного развития рыноч­ной экономики, он понизил пассажирский тариф, особенно на дальних расстояниях. Благодаря этому бюджет казенного железнодорожного хозяйства увеличился в 4 раза, однако его прибыльность была незна­чительной. Основной причиной этого было интенсивное строитель­ство новых железных дорог, которое обходилось дорого и, как прави­ло, значительно превосходило сметные расходы. Это в немалой степени было связано с тем, что государство, проводя политику поощ­рения отечественной промышленности, платило за производимую ею железнодорожную продукцию дороже ее стоимости на международ­ном рынке. Больших расходов требовало также освоение железных дорог. Сказывалось и то, что они нередко строились с учетом, прежде всего, не финансовых, а общеэкономических и стратегических сообра­жений. Существенными были переплаты казны при выкупе частных железных дорог.

В области промышленности Витте проводил традиционную для царизма политику протекционизма, используя лишь более мас­штабно такие ее методы, как высокие таможенные пошлины на ино­странные товары, размещение государственных заказов на отече­ственных заводах, щедрая финансовая поддержка промышленных предприятий из государственной казны в виде льготных займов и кредиты.

Эти итоги были неоднозначны. Политика Витте, сводившаяся в основном к ускоренному развитию промышленности за счет мобилизации внутренних ресурсов, привлечения иностранных капиталов, таможенной защиты оте­чественной промышленности от западных конкурентов и поощрения вывоза товаров из России, способствовала бурному промышленному подъему 90-х годов: промышленное производство возросло в сред­нем в 2—3 раза. Россия приблизилась к индустриально развитым странам, однако цель Витте — сравняться с этими странами — не была достигнута. Велика была и цена виттевской индустриализа­ции — она дорого обходилась российским налогоплательщикам и го­сударственной казне. При Витте, несмотря на все его искусство в ма­нипуляции кредитами, государственный долг вырос почти в полтора раза, с 4,6 до 6,6 млрд. руб. Создавая более выгодные условия для оте­чественной промышленности, и ограждая ее от конкуренции со сторо­ны иностранной промышленности, эта политика негативно сказыва­лась на качестве отечественной промышленной продукции и менталитете российской буржуазии, формируя у последней такие черты, как аполитичность, приспособленчество, паразитизм, стрем­ление получать сверхприбыли без проявления забот о совершенство­вании производства и повышении качества производимой продукции.

В начале 1900-х годов в экономической политике правительства акцент переносится с промышленности на сельское хозяйство. Нужды деревни становятся также в центре внимания российской обществен­но-экономической мысли и политического движения.

2.

Социальная политика царизма в рассматриваемое время не претерпела каких-либо принципиальных изменений по сравнению с предшествовавшим периодом. Она оставалась консервативной по своему характеру, была направлена на сохранение и укрепление той социальной структуры общества, которая, по мнению правящих верхов, всего более способствовала стабильности и порядку. Осно­ву этой политики по-прежнему составлял принцип сословности. Царь и его окружение видели в России страну, где преобладали, глав­ным образом, два сословия — дворянство и крестьянство. Но капита­листическое развитие вносило свои коррективы в социальную струк­туру общества, формировались новые слои — буржуазия и пролетариат, что заставляло власти обращать внимание и на них.

Николай II, как и его предшественники на престоле, проявлял особую заботу о поместном дворянстве, которое он считал "исконным оплотом порядка и нравственными силами России". Во время своей коронации он не преминул успокоить дворянство, переживавшее, по его словам, "трудные времена", пообещав, что "нужды его не бу­дут забыты". Дворянский вопрос стал предметом обсуждения ряда совещаний правящих кругов с представителями дворянства: Все­российского съезда сельских хозяев (январь 1896 г.), Совещания гу­бернских предводителей дворянства (февраль—март 1896 г.), дис­куссий 1897 г. об "оскудении" Черноземного центра, "Комиссии Центра" (1899—1901) и "Особого совещания о нуждах дворянского сословия" (1897—1901).

Для уяснения притязаний российского дворянства и политики правительства по отношению к нему весьма показательны ход и результаты работы "Особого совещания о нуждах дворянского со­словия". Оно было учреждено в апреле 1897 г. под председательством И. Н. Дурново, махрового консерватора, бывшего до недавнего време­ни министром внутренних дел, а теперь являвшегося председателем Комитета министров.

Дворяне требовали, прежде всего, изменения в угоду им финансо­во-экономической политики правительства, перенесения ее акцента с промышленности на сельское хозяйство. В целях обеспечения более благоприятных условий для производства и сбыта сельскохозяй­ственной продукции, особенно помещичьего хлеба, предлагалось: по­низить железнодорожные тарифы, пошлины на ввоз в страну сельс­кохозяйственных машин и орудий, цены на отечественную промышленную продукцию, пересмотреть законы, касающиеся усло­вий найма сельскохозяйственных рабочих, предоставить новые фи­нансовые льготы помещикам, изменить устав Дворянского банка, под­чинив всю его деятельность охранению помещичьего землевладения, ввести такое жеземлевладение на окраинах империи и в Сибири. Предполагалось законодательно признать неотчуждаемость дворян­ских имений в пользу других сословий и др.

Реализация в полном объеме перечисленных требований озна­чала бы реставрацию ряда феодальных прав и институтов, отход страны от капиталистического развития. Однако на этом Совещании весомо звучали голоса и представителей других слоев дворянства — либерально-консервативного и либерального. Свое будущее они свя­зывали с капиталистическим развитием и требовали от правитель­ства мер, которые благоприятствовали бы их интересам. Значитель­ные разногласия выявились не только в дворянстве, но и среди правящей бюрократии, прежде всего между С. Ю. Витте и В. К. Плеве.

До назначения министром финансов Витте разделял славяно­фильскую идею об особом пути развития России. Затем его взгляды претерпели значительные перемены в сторону западничества. Свое­образным было отношение Витте к самодержавию. Он рассматривал его как исторически преходящую форму власти, которая должна из­мениться с переменой общественных условий. Будучи сторонником абсолютизма, он ценил его как власть жестко централизованную, ко­торая, как он считал, одна лишь способна мобилизовать все нацио­нальные ресурсы для того, чтобы модернизировать страну, преодо­леть ее отсталость. И не случайно то, что до начала первой революции он выступал противником малейших попыток ограничения самодер­жавия, считал несовместимым с ним даже земство. Витте представ­лял самодержавие и как власть надсословную, ставящую интересы страны выше интересов какого-нибудь одного класса или сословия, в том числе дворянства. Исходя из этого, он был против созыва Особого совещания и утверждал, что его цель — изыскать пути и средства для возрождения дворянства — является ложной и неосуществимой. Спасение дворянства и страны Витте видел не в том, чтобы возродить былое положение дворянства, а в том, чтобы "обуржуазить" его, пе­реориентировать его интересы с земли на промышленность и банков­ское дело.

Главным оппонентом Витте выступал В. К. Плеве, лидер реакци­онно-консервативного меньшинства. Возражения Плеве строились на отрицании тезиса о существовании общих для всех стран законов развития. Россия, считал он, шла своим путем и имеет все основания сохранить свою самобытность, избавиться от "гнета капитала и буржуазии" и обеспечить будущее за дворянством. Для этого в соци­альной политике надо больше руководствоваться не экономическими, а политическими соображениями, укреплять пошатнувшееся помест­ное дворянство — опору власти и хранителя нравственности на местах.

Эти разногласия обусловили то, что хотя Совещание и прорабо­тало целое пятилетие, результаты его были весьма скромными и да­леко не соответствовали притязаниям консервативно-охранительной части поместного дворянства. Ему не удалось добиться главного — в угоду своих интересов принципиально изменить общий курс финансово-экономической политики правительства. По итогам работы Совещания был принят ряд мер паллиативного характера: о насаждении дворянского землевладения в Сибири, о заповедных имениях, об учреждении дворянских касс взаимопомощи и др.

Таким образом, социальная политика самодержавия по отно­шению к дворянству была компромиссной. С одной стороны, она учи­тывала разнородность интересов внутри самого дворянского сословия, а с другой — противоречия между общегосударственными интереса­ми, требовавшими перехода страны от традиционного, аграрного строя к индустриальному, и узкосословными интересами поместного консервативного дворянства. Но такая политика не удовлетворяла, а лишь усиливала недовольство внутри дворянства и тем самым не укрепляла, а ослабляла основную социальную опору царизма. Упадок поместного дворянства под воздействием капитализма, нарастание противоречий в нем, усиливавшийся разлад между ним и правящи­ми верхами, разногласия в этих верхах по вопросу об отношении! к дворянству свидетельствовали о кризисе власти, который являлся, в свою очередь, одним из признаков складывавшейся в то время рево­люционной ситуации.

Интересами поместного дворянства была проникнута в значи­тельной мере и политика правительства в крестьянском вопросе. Россия в начале XX в. оставалась аграрно-крестьянской страной. Доход от сельского хозяй­ства составлял ²/₃ национального дохода. В этой отрасли народного хозяйства было занято подавляющее большинство населения страны. Положение крестьянства оставалось тяжелым. Оно страдало от малоземелья, налогового бремени, выкупных платежей, аграрного перенаселения, сословной неполноправности. Крестьянские хозяйства были придавлены помещичьими латифундиями. За аренду помещичьих земель крестьяне выплачивали ежегодно более 300 млн. руб. Одной из основных причин отсталости деревни являлось сохраняв­шееся господство феодальных форм собственности на землю — помещи­чьей и крестьянской общинной. Это препятствовало рациональному распределению земли и организации на ней рентабельного хозяйства. О катастрофическом положении российской деревни более всего сви­детельствовали систематически повторявшиеся голодные годы. Полу­нищенское состояние деревни угнетающе отражалось на всех сферах общественной и государственной жизни страны.

Однако крестьянский вопрос, несмотря на свою остроту, стал предметом особого внимания правительства Николая II лишь в начале XX в., когда зашла в тупик виттевская модернизация. Дальнейшее ее осуществление требовало расширения внутреннего рынка для про­мышленности и новых денежных средств. Потребность государства в деньгах возросла и в связи с обострением внешнеполитических проблем: осуществлением экспансионистских замыслов на Дальнем Востоке и начавшейся мировой гонкой вооружений.

Основным источником пополнения казны оставались прямые и косвенные налоги, которые платили крестьяне. Вопрос о повыше­нии платежеспособности этой самой многочисленной категории насе­ления становился по существу государственным. Его решение напря­мую было связано с повышением производительности крестьянских хозяйств, уровня их доходности. Государство было заинтересовано в увеличении объема сельскохозяйственной продукции и ввиду того, что она составляла главную статью внешнеторгового дохода государ­ства, так как большая ее часть шла на экспорт. Нищенским состояни­ем деревни было обеспокоено и Военное ведомство: все большее ко­личество новобранцев (как и лошадей, поставлявшихся крестьянством в армию) не отвечало предъявлявшимся к ним требованиям. Важней­шую роль играл и фактор государственной безопасности. Тяжелое положение крестьянства способствовало росту в нем недовольства, делало его более восприимчивым к революционной пропаганде. Для власти же не было перспективы, более пугающей и безнадежной, чем охваченное революционным брожением многомиллионное крестьян­ство. Набиравшее силу революционное движение вынуждало прави­тельство все чаще использовать войска для его подавления. А благо­надежность войск находилась в непосредственной связи с настроением деревни, так как по своему социальному составу армия оставалась преимущественно крестьянской.

Таковы те основные обстоятельства и мотивы, которые побуди­ли самодержавие в своей внутренней политике начала 900-х годов обратить повышенное внимание на крестьянскую проблему. Поиск ее решения затруднялся тем, что, с одной стороны, помещичья зем­ля должна была оставаться "священной и неприкосновенной", а с дру­гой — расходы на реформу должны были быть минимальными. Все это вызвало значительные разногласия в правящих верхах. Так же, как и в дворянском вопросе, эти разногласия находили свое персональное проявление, прежде всего в позициях С. Ю. Витте и В. К. Плеве.

Ранее, еще до занятия поста министра финансов, С. Ю. Витте разделял идею о благотворной роли крестьянской общины. Мини­стерская практика изменила его отношение к этому социальному ин­ституту. Как типичный западник, он стал утверждать, что сельская община не предотвращает процесс дифференциации крестьянства, не предохраняет его от пролетаризации. Не является она и преградой для революции. С административно-полицейской точки зрения, об­щина, безусловно, представляет определенные удобства, так как "легче пасти стадо, нежели каждого члена стада в отдельности". Но это ее достоинство умаляется опасными для власти сторонами: не прививая крестьянам уважительного отношения к чужим правам и собственности, она тем самым не только препятствует развитию у крестьян гражданского правосознания как основы здорового экономи­ческого и культурного развития, но и способствует распространению революционных и социалистических идей.

Негативные последствия Витте видел и в решении проблемы крестьянского малоземелья за счет помещичьих земель. Подобное ре­шение он допускал лишь в исключительных случаях. Так, он призна­вал необходимость наделения крестьян землей в 1861 г., но вместе с тем подчеркивал, что реформа на таких условиях ослабляла сам принцип собственности, обязывала правительство исполнять по от­ношению к крестьянству полицейско-попечительские функции, об­ращая особое внимание на регулирование вопросов землевладения и землепользования. А это, в свою очередь, не только подавляет хозяй­ственную инициативу крестьян, мешает росту их гражданского со­знания, но и способствует развитию у них агрессивных иждивенчес­ких настроений. Заверения, что собственность "священна и неприкосновенна", не находят у них понимания. Они склонны считать, что всё зависит только от воли царя: Александр II захотел и отобрал землю у помещиков, отдал ее крестьянам; а Николай II следовать примеру своего деда не захотел — выходит, что он царь плохой, не печется о своем народе. В результате таких рассуждений, по мысли Витте, крестьяне становятся восприимчивыми к революционной про­паганде.

По мнению Витте, ключом к решению крестьянской проблемы могло быть только уравнение крестьян в правах с другими сословия­ми. Необходимо, утверждал он, сделать из крестьянина - "полуперсоны" "персону". Это позволило бы ему идти в ногу со временем, развить в себе черты, отвечавшие требованиям рыночного хозяйства, — лич­ную инициативу и дух предпринимательства. Под уравнением крес­тьян в правах с другими сословиями Витте имел в виду также замену общинной надельной собственности частной крестьянской собствен­ностью и предоставление крестьянам права по своему желанию выхода из общины и свободного перемещения.

Виттевский вариант решения крестьянского вопроса был самым радикальным среди тех многочисленных вариантов, которые в ту пору рождались в правящей верхушке, однако по своей сути он был либерально-консервативной утопией, страдал непоследователь­ностью и ограниченностью. Утопичен он был тем, что предполагал решение крестьянского вопроса в рамках самодержавной полицейско-бюрократической политической системы и при сохранении по­мещичьего землевладения. Непоследовательность и ограниченность этого варианта сказывались, прежде всего, в том, что он ставил ряд преград на пути вовлечения в рыночные отношения крестьянской надельной земли. Предусматривались, в частности, запреты на по­купку крестьянской надельной земли лицами других сословий и на продажу этой земли за долги, а также нормы концентрации надель­ной земли.

Либерально-консервативная позиция Витте по крестьянскому вопросу подвергалась резкой критике со стороны представителей консервативно-охранительной бюрократии. Они выступали и за про­должение политики попечительства над всем крестьянством, считая, что такая политика не только поддерживает в нем монархическую идею, но и является основанием и оправданием для надзора прави­тельства за крестьянами. Позиция Витте и его сторонников оценива­лась как чрезвычайно опасная, поощряющая революцию.

Разногласия в правящих верхах по вопросу о пересмотре кре­стьянской политики были настолько остры, что в 1902 г. было созда­но почти одновременно два параллельных центра, занимавшиеся этим вопросом: Особое совещание о нуждах сельскохозяйственной промышленности под председательством С. Ю. Витте и Редакцион­ная комиссия по пересмотру законодательства о крестьянах Мини­стерства внутренних дел во главе с товарищем министра внутрен­них дел А. С. Стишинским. Инициатором же создания этой Комиссии и ее действительным руководителем являлся В. К. Плеве, ставший в том же году министром внутренних дел.

К работе Совещания и Комиссии были привлечены представите­ли провинциальной бюрократии и общественности; эта работа широко освещалась в периодической печати. Так, для обсуждения проекта крестьянской реформы, выработанного Редакционной комиссией по указанию Плеве, были созданы губернские совещания. В губернских и уездных комитетах Особого совещания, кроме чиновников, участвова­ли и сведущие представители местной общественности.

И Редакционная комиссия, и Особое совещание, в отличие от эпохи контрреформ, признавали, во-первых, факты и закономер­ность расслоения крестьянства; во-вторых, нецелесообразность мер, препятствующих образованию состоятельного крестьянства, так как крепкое крестьянство, заинтересованное в охране собственности, является надежной опорой порядка; в-третьих, преимущества отруб­ного и хуторского землевладения перед общинным, поскольку эти формы землевладения существенно улучшают производительность труда крестьян и повышают их благосостояние, укрепляют у них уважение к чужой собственности.

Но, признавая новые явления в крестьянстве, Редакционная комиссия и Особое совещание предлагали разное решение крестьян­ского вопроса. Проект Редакционной комиссии подчеркивал, что эти явления еще не получили широкого распространения и потому не мо­гут служить основанием для коренного изменения аграрно-крестьянской политики. Надо лишь облегчить выход из общины для "индиви­дуально-сильных" и "умственно переросших общинный строй" крестьян, создать для них условия к постепенному переходу от об­щинного владения землей к хуторскому и отрубному. Однако хутора и отруба могут создаваться только на вненадельной земле и при ус­ловии отказа хозяев от общинной земли. Названные меры имели эле­менты будущей столыпинской аграрной реформы, но они пока явля­лись лишь коррективами, вносимыми в традиционную политику, означали не ставку правительства на зажиточное крестьянство, а скорее выражали представление В. К. Плеве о зажиточном кресть­янине как о "дьяволе", от которого надо освободить крестьянскую общину.

По проекту Редакционной комиссии предлагалось не только продолжать прежнюю "попечительную политику", но еще более уси­лить защиту государством "слабых элементов" крестьянства от при­теснений со стороны "сильных" крестьян, сохраняя заповедность кре­стьянской надельной земельной собственности, устанавливая пределы ее концентрации и дробления. Охранительная направлен­ность проекта еще более проявлялась в его стремлении распростра­нить положение о принудительном надельном землевладении и на крестьянские вненадельные земли.

Неприкосновенной должна была остаться крестьянская община. Достоинства хуторского землевладения хотя и признавались, но в то же время считалось, что основная масса крестьянства до него еще не доросла, ибо не имеет достаточных средств для переселения на хуто­ра и надлежащего умственного и культурного развития. Препятстви­ями для развития хуторских хозяйств назывались также географи­ческие и почвенно-климатические особенности большинства российских земледельческих губерний. Как и прежде, утверждалось, что община не мешает применению более совершенных приемов хо­зяйствования и печется о крестьянах, "помогая слабым и подгоняя нерадивых". И хотя в проекте заявлялось, что вопрос об общине дол­жен быть предоставлен "естественному ходу вещей", в то же время предлагались меры по ее укреплению: переделы земли, равно как и сдача ее в аренду должны производиться не ранее, как по истечении 12 лет после последнего передела.

Повышенное внимание уделялось стабильности крестьянской патриархальной семьи как одного из важнейших оплотов консерва­тизма. Предусматривалось укрепление крестьянской семейной земельной собственности Замена этой традиционной собственности личной, индивидуальной рассматривалась как недопустимая ломка всего земельного и имущественного строя крестьян. Ужесточались меры против самовольных разделов крестьянских семей. Усилива­лась власть домохозяина в целях предохранения крестьянской семьи от "смуты и неурядицы" со стороны ее младших членов. Без его согласия членам семьи не выдавались паспорта для ухода на заработки, а не достигшие 25 лет члены семьи не могли выделиться из двора.

Для ослабления земельной нужды крестьян и смягчения проб­лемы аграрного перенаселения проект Редакционной комиссии пред­лагал внести некоторые изменения в деятельность Крестьянского банка и в переселенческую политику. Банк должен был оказывать помощь переселенцам, но лишь тем, которые переселялись на окра­ины империи и способствовали бы их колонизации. Одновременно Банку запрещалась скупка помещичьих земель на территории Евро­пейской России. Он же должен был следить за тем, чтобы в одном крестьянском хозяйстве не сосредоточивалось более 150 десятин земли.

Деятельность Редакционной комиссии подверглась конструк­тивной критике С. Ю. Витте. Он предлагал освободить крестьян от опеки общины, уравнять их в правах с другими сословиями и предос­тавить им право свободного перехода от общинного к частному земле­владению. Виттевский вариант крестьянской реформы являлся час­тью его либерально-консервативного плана модернизации страны, предполагавшего сохранение и укрепление самодержавия в данном случае путем расширения его социальной базы за счет консерватив­ных мелких земельных собственников, которые должны были по­явиться в результате реформы. Предлагавшаяся Витте реформа предваряла столыпинскую аграрную реформу.

План виттевской реформы востребован не был. Остался на бу­маге и проект Редакционной комиссии. Однако составлявшие основу проекта принципы сословной обособленности крестьянства, неприкос­новенности общины и надельного землевладения, как традиционные, оставались основополагающими для реальной политики, проводимой самодержавием в крестьянском вопросе в предреволюционный пери­од. В ней допускались лишь небольшие уступки требованиям времени. Отменены были телесные наказания (1902), круговая порука (1903), облегчен был выход из общины зажиточному крестьянству (1903), смягчена переселенческая политика (1904), внесены были некоторые изменения в деятельность Крестьянского банка. В результате такой паллиативной политики социальная напряженность в деревне не ослаблялась, а сохранявшиеся в ней противоречия все более вырастали в главную причину надвигавшейся революции.

Отсутствие у правительства единой позиции по аграрно-крестьянскому вопросу, борьба в нем различных направлений и группи­ровок, противоречивость выдвигавшихся ими проектов аграрных преобразований свидетельствовали о колебаниях самодержавия и его кризисе. Содержание же этих проектов показывает, что в правя­щих кругах не имелось такого решения аграрного вопроса, которое сняло бы обострявшиеся противоречия и открыло бы простор для свободного и быстрого развития деревни.

С конца XIX в. рабочий вопрос стал одним из главных во внутренней политике царизма. Связано это было, прежде всего, с тем, что хотя численность рабочих и была сравнительно небольшой, но их роль в народнохозяйственной и общественно-политической жизни была значительной. От рабочих во многом зависело функционирование промышленности, транспорта и ряда других отраслей народного хозяйства. Большинство их было сконцентрировано в стратегически важных государственных центрах — столицах и крупных городах. Развивавшееся индустриальное капиталистическое производство способствовало не только росту количества рабочих, но и их сплоче­нию. Потенциальная опасность существовавшему режиму со стороны рабочих с середины 90-х годов начала превращаться в реальную, когда разраставшееся рабочее движение стало все более подпадать под идейное влияние и организационное руководство революционных социалистических элементов.

Репрессии, как эффективное средство борьбы против немногочисленных революционных организаций, оказывались уже недостаточно действенным методом против массового по своему характеру рабочего движения. Использовало правительство и политику усту­пок. В 1897 г. был принят закон о продолжительности рабочего дня до 11,5 час. в дневное и до 10 час. в ночное время и предпраздничные дни. В 1901 г. были учреждены пенсии рабочим казенных предприятий, потерявшим трудоспособность на производстве. В 1903 г. была уста­новлена ответственность предпринимателей за несчастные случаи с рабочими, а рабочим было дозволено избирать фабричных старост для посреднических переговоров с хозяевами предприятий и властя­ми. Однако эти незначительные уступки не достигали цели.