Глава 5. Гонения на бояр. Федоре: оно побуждало бить, чтобы не быть побитым 12

Федоре: оно побуждало бить, чтобы не быть побитым ¹².

В обстановке нараставшего поли­тического кризиса власти завершили розыск об измене Шуйских. Следст­вие вели с применением обычных в то время средств. Участников заговора брали на пыточный двор и допраши­вали с пристрастием. Некоторые из арестованных дворян, убедившись, что дело их проиграно, поспешили сме­нить знамена. Федор Старой, слу­живший в свите Шуйских, подал до­нос на своих государей ¹³. Власти по­лучили важные улики, изобличившие вождей оппозиции в изменнических связях с Речью Посполитой. Бояре Шуйские, сосланные в деревню, в 1587 г. оказались под стражей. Как значится в книгах Разрядного прика­за, «того же году 95-го сослан в опале в Галич князь Василий Иванович Шуйский». Из записи следует, что приставами у опального боярина бы­ли А. В. Замыцкий и галицкий судья князь М. Д. Львов. Оба дворянина внесены в список двора Федора (1588—1589 гг.). Против имени За­мыцкого имеется помета «у Шуй­ских», против имени Львова — «у ко­лодников, в Галич» ¹⁴.

Более позднее «Сказание» свиде­тельствует, что Годунов перевел опаль­ных Шуйских из их вотчин в темни­цы: князя Андрея — в Буй-город, князей Василия и Александра — в Га­лич, князей Дмитрия и Ивана — в село Шую. Список двора Федора подтверждает факт содержания Шуй­ских под стражей в трех местах. Так, в нем фигурируют трое дворян — А. В. Замыцкий, Ф. П. Чудинов-Окинфов и И. Р. Вырубов, служив­шие в конце 1588—1589 гг. приста­вами у опальных Шуйских ¹⁵.

Гроза грянула и над головой ре­гента боярина И. П. Шуйского, Из отдаленной вотчины — укрепленного города Кинешмы — его перевели в Суздальскую вотчину — село Лопат­ниче ¹⁶, где он подвергся аресту. Не­сколько позже Шуйского под сильной охраной отправили на Белоозеро и насильно постригли в монахи. В Ки­рилло-Белозерском монастыре Иов Шуйский имел возможность увидеть­ся с князем И. Ф. Мстиславским, томившимся там более трех лет. Мо­настырская тюрьма стала местом од­новременного заточения двух знаме­нитых последних душеприказчиков Грозного.

Старец Иов недолго пробыл в мо­настырской тюрьме. Даже в отдален­ном северном монастыре под монаше­ским одеянием опальный боярин ка­зался правителю опасным соперником. В конце 1588 г. по всей стране про­шла молва о его смерти. Английский посол Флетчер, Д. Горсей, московские и псковские летописцы упомянули о том, что «великий боярин» был убит по приказу Годунова ¹⁷. Была ли это обычная клевета на Бориса, или со­временники дознались истины? Под­линные документы, найденные нами в фондах Кирилло-Белозерского мона­стыря, помогают рассеять сомнения. На страницах монастырских вклад­ных книг кирилловские монахи запи­сали, что 12 ноября 1588 г. в их оби­тель прибыл князь И. С. Туренин, а 28 ноября этот пристав внес большое денежное пожертвование на помин души князя И. П. Шуйского. «А корм на преставление его (князя Шуйско­го.— Р. С),— отметили старцы,— но­ября в 16 день» ¹⁸. Разумеется, Туре­нин мог пожертвовать деньги на опального только по царскому пове-

Глава 5. Гонения на бояр

лению. Но чтобы снестись с Москвой, ему нужен был по крайней мере ме­сяц. Следовательно, распоряжение из столицы могло дойти не раньше сере­дины декабря. Между тем Туренин «упокоил» душу опального в ноябре, на 12-й день после его кончины. При­ходится предположить, что правитель поручил Туренину не только сопро­вождать Шуйского на Белоозеро, но и убить его.

Бывшего опекуна задушили ды­мом, иначе говоря, отравили угарным газом¹⁹. Сам способ казни указывал на то, что Борис старался убрать со­перника по возможности без огласки. В тех же целях он затеял маскарад пострижения. Казнь Шуйского можно назвать поистине «благочестивым» убийством. Московские государи пе­ред кончиной всегда надевали иноче­ское платье. По понятиям людей того времени, «ангельский образ» облегчал потустороннюю жизнь. Сколь бы кри­тической ни была ситуация, убийст­во Шуйского было продиктовано не трезвым политическим расчетом, а чувством страха. Пострижение реген­та покончило с его светской карьерой, ибо в мир он мог вернуться лишь расстригой.

Из прочих братьев Шуйских так­же погиб в тюрьме князь Андрей Иванович, признанный глава антиго­дуновского заговора. Обстоятельства его смерти в точности не известны. Поздние летописцы в один голос говорят о насильственной смерти А. И. Шуйского, но местом ссылки боярина называют Каргополь, Самару и другие места, что ставит под сомне­ние их осведомленность²⁰. Есть све­дения о том, что князь А. И. Шуй­ский был убит в темнице в Буй-городе приставом С. Маматовым 8 июня 1589

(7097) г.²¹ Последнее известие, одна­ко, не поддается проверке.

Московские летописи четко очер­тили круг лиц, которые подверглись гонениям в связи с опалой Шуйских. К нему принадлежали князья Татевы, а также знатные дворяне Колычевы ²².

Видный воевода и боярин князь П. И. Татев-Стародубский занимал влиятельное положение в думе. Он постригся в монахи еще в сентябре 1586 г., т. е. до опалы Шуйских²³. Возможно, его пострижение было вы­нужденным. Сын боярина князь И. П. Татев был сослан в Астрахань в прямой связи с розыском об изме­не Шуйских. Соратник Шуйского И. Ф. Крюк-Колычев, один из луч­ших воевод конца Ливонской войны, попал в каменную тюрьму в Нижний Новгород ²⁴.

В связи с разоблачением заговора против Годуновых гонениям подверг­лись не только знатные бояре, но и многие дворяне средней руки, при­казные чины и столичные торговые люди. «Сказание о Гришке Отрепье­ве» повествует, что после расправы с Шуйскими Борис «многих дворян и служилых людей, и приказных, и гостей, и воинских людей разослал в Поморские городы, и в Сибирь, и на Волгу, и на Терек, и в Перьм Вели-кую в темницы и в пусты места». В тюрьму попали суздальский дворя­нин голова В. М. Урусов²⁶, приказ­ной А. Быкасов²⁷ и многие другие. Имеется предположение, что в связи с «делом» Шуйских в монастырь уго­дил ростовский сын боярский Авер­кий Иванович Палицын, знаменитый впоследствии писатель «смутного вре­мени» ²⁸.

Преследования Шуйских и их при­верженцев не покончили с оппозици-