Суббота упразднена, так как апостол Павел утверждает, что с наступлением христианства все дни равнозначны (Рим. 14:5). 3 страница

Август Неандер (Neander), один из самых известных церковных историков и человек, соблюдающий воскресенье, следующим образом расценивает доказательство святости воскресного дня, которое якобы содержится в упомянутом отрывке (Деян. 20:7): "Отрывок в целом не убеждает, потому что приближающийся отъезд апостола, вероятно, объединил небольшую церковь для братского прощального ужина, в связи с которым апостол сказал свою последнюю речь, хотя в данном случае не было никакого особого празднования воскресенья" ("История христианской религии и Церкви", 1831, т. 1, с. 337).

Если церковного историка, празднующего воскресенье, этот отрывок "в целом не убеждает", вряд ли можно ожидать, что он уверит того, кто празднует субботу и основывает свою веру на совершенно убедительной заповеди Бога, которая гласит: "День седьмой - суббота Господу".

Если сторонник воскресенья заявит, что данный текст (Деян. 20:7) свидетельствует о святости воскресенья, он просто продемонстрирует слабость аргументов в пользу этого дня, чем и обусловлена попытка заручиться поддержкой Писаний.

Второй из двух отрывков, в которых говорится о первом дне, звучит так: "При сборе же святых поступайте так, как я установил в церквах Галатийских. В первый день недели каждый из вас пусть отлагает у себя и сберегает, сколько позволит ему состояние, чтобы не делать сборов, когда я приду" (1 Кор. 16:1, 2). Предполагается, что здесь мы должны увидеть картину богослужения, когда люди, собравшись вместе, участвуют в служении приношений. Логика конечно же такова: так как собрание происходило в воскресенье, этот день является святым и, следовательно, суббота, заповеданная в Декалоге, упраздняется.

Довольно трудно пытаться найти в одном тексте столько информации, особенно если он не позволяет сделать заключение, которое из него пытаются извлечь. В данном отрывке описано не церковное приношение, во время которого верующие передают свои дары дьякону, а учрежденный Павлом порядок, когда каждый должен "отлагать у себя и сберегать". Согласно наиболее широко распространенному переводу этого отрывка текст звучит так: "В первый день недели пусть каждый из вас откладывает что-нибудь и сберегает, сколько может, чтобы не делать пожертвований, когда я приду" (Пересмотренный стандартный перевод). Иными словами, с наступлением первого дня недели каждый, учитывая доход за прошлую неделю, должен решить, сколько ему выделить для особого сбора, который Павел хочет передать бедным в Иерусалиме, и не смешивать эти деньги с остальными. Таким образом, речь идет не о приношении, а об обычной домашней бухгалтерии.

Правильность такого понимания текста признают и богословы, соблюдающие воскресенье, которые, желая перевести Писания точно, смиряют свое желание найти доказательства в пользу воскресного дня. Возьмем, к примеру, комментарий "The Cambridge Bible for Schools and Colleges"002. Касаясь этого текста, комментатор говорит, что "невозможно усмотреть в нем" подтверждение тому, что у христиан был обычай собираться в первый день недели. Затем, поясняя фразу "отлагает у себя", он говорит: "...то есть дома, а не в собрании, как обычно принято думать....Он [Павел] говорит об обычае, принятом в его времена, по которому рядом с кроватью ставился небольшой ящик, куда каждый раз после молитвы опускали приношение" (Первое послание к Коринфянам, с. 164).

Ясно одно: для того чтобы всякий, доверяющий Библии, согласился с возможностью нарушения одной из заповедей вечного Декалога, заповеди, которая возвещает, что "день седьмой - суббота Господу, Богу твоему", необходимо нечто гораздо большее, чем тот факт, что, опасаясь преследований, ученики в первый день недели собрались вместе, что в этот день Павел прочитал одну проповедь и что повелел коринфянам в первый день каждой недели откладывать определенную денежную сумму.

002 Справочный библейский комментарий, опубликованный в издательстве Cambridge University Press и отредактированный иерархами Англиканской церкви.

Возражение 43

Называя воскресенье "днем Господним", апостол Иоанн говорит, что в этот день он был "в духе". Это доказывает, что воскресенье - святой еженедельный день покоя христианской Церкви и что суббота упразднена.

Такое утверждение основывается на тексте из Книги Откровение: "Я был в духе в день Господень и слышал позади себя громкий голос, как бы трубный" (Откр. 1:10).

Знаменательно, что к этому тексту обращаются те, кто ощущает необходимость упразднить субботу, заменив ее воскресеньем. Все это выглядит вполне естественно, потому что Писание говорит только об одном еженедельном святом дне, и сторонники воскресного дня весьма единодушно стараются обосновать его соблюдение какой-нибудь ссылкой на Библию. Однако даже если Иоанн под "днем Господним" понимает воскресенье, это вовсе не доказывает, что четвертая заповедь Декалога была упразднена или изменена. Вначале проясним ситуацию.

Каким образом противники субботы пытаются доказать, что в этом тексте имеется в виду воскресенье? Они заявляют, что вскоре после смерти Иоанна отцы Церкви в своих сочинениях начали употреблять выражение "день Господень" как синоним воскресенья, и, следовательно, апостол использовал его в том же смысле.

Но что говорят факты? Лишь то, что до нас действительно дошли некоторые труды, приписываемые мученикам и отцам Церкви, жившим в послеапостольскую эпоху. Церковные историки считают многие из них подложными, а в большинстве подлинных обнаружено столько искажений или вставок [интерполяций] позднейших авторов, что почти невозможно определить тексты, принадлежащие перу изначального автора. То, что авторские слова часто изменены, а некоторые из раннехристианских отцов Церкви используют необычные или весьма сложные литературные конструкции, вселяет в переводчиков большую неуверенность относительно подлинного смысла многих отрывков. Церковный историк Август Неандер (Neander) так резюмирует эту проблему: "К сожалению, почти все сочинения так называемых апостольских отцов дошли до нас в состоянии, которое не внушает почти никакого доверия; отчасти это происходит потому, что под именами людей, столь глубоко почитаемых в Церкви, довольно рано начали появляться подложные произведения, написанные для того, чтобы придать авторитет каким-то личным мнениям или концепциям, а отчасти потому, что их собственные писания, дошедшие до нас, перемежались позднейшими вставками в угоду интересам иудаистской иерархии, направленным на подавление свободного духа Евангелия" ("История христианской религии и Церкви", 1854, т. 1, прил. 4, с. 657).

Учитывая все это, читатель сразу поймет, сколь ненадежен аргумент, основанный на предположительных высказываниях апостольских отцов, особенно если учесть период, когда именно они говорили это. Только в том случае, если мы постараемся не замечать элемента фальсификации и хронологической неопределенности, которая в связи с этим возникает, только если мы пойдем на то, чтобы, переводя некоторые искаженные и несвязные отрывки, привнести в них немного своего домысла, мы без каких-либо оговорок сможем принять утверждение, согласно которому выражение "день Господень" начали употреблять отцы Церкви вскоре после смерти Иоанна. Мы считаем, что приблизительно до конца II столетия во всех сочинениях отцов употребление этого выражения было неясным и спорным. Если это на самом деле так, аргумент в пользу воскресенья, основывающийся на употреблении Иоанном упомянутого выражения, предполагает столь незначительный временной период (который должен быть приблизительно больше века), что, по сути дела, оказывается несостоятельным.

Однако даже этот искаженный и сомнительный отрывок для желающих заручиться поддержкой Библии звучит весьма правдоподобно (несмотря на ущербность такого свидетельства), и у многих все равно остается смутное ощущение, что отцы Церкви на самом деле в течение одного поколения после Иоанна именно этими словами характеризовали воскресенье. Более того, мысль о том, что апостол употребляет выражение, которое позднее было использовано для именования воскресенья, оказывается столь интригующей, что эти же люди естественным образом начинают считать, будто ученик Христа и сам использовал данное выражение в таком же смысле. Помимо импульсивности, которая подталкивает к такого рода выводу, здесь мы имеем дело с явной ошибкой, которая лишает его всяких оснований: если в какой-то период времени то или иное слово имеет определенный смысл, нельзя считать, что точно таким же смыслом оно обладало и ранее. Это одно из самых глубоких заблуждений, в которое может впасть человек, читая сочинения прошлого. Если в трудах какого-нибудь отца II века выражение "день Господень" означает воскресенье, это вовсе не значит, что с таким же значением оно используется и в произведениях Иоанна. Смысл слов меняется, причем иногда на прямо противоположный, и порой все это происходит в течение удивительно короткого отрезка времени.

Вплоть до XVII века слово "суббота" христианские ораторы и писатели довольно единодушно употребляли для обозначения седьмого дня недели. Однако в XVII веке на Британских островах началось великое пуританское возрождение религии, одной из целей которого было всемерное соблюдение воскресного дня. Заменив седьмой день недели первым, они заявили, что Декалог призывает к соблюдению воскресенья. Чтобы согласовать свой язык с таким подходом, пуританские реформаторы начали называть воскресенье "субботой". Почти на протяжении одного поколения эта перемена была усвоена значительной частью населения, и применение слова "суббота" в значении "воскресенье" сохранилось до наших дней.

Возьмем, например, слово "субботник". В течение многих лет до начала XX века им называли сторонника воскресенья, который считал, что этот день надо строго соблюдать, причем, как правило, с помощью гражданского законодательства. Сегодня слово "субботник" употребляется для обозначения адвентиста седьмого дня, который чтит другой день и не желает, чтобы гражданские законы принуждали к соблюдению субботы. Итак, мы видим, что значение слова изменилось на прямо противоположное, причем это произошло в течение довольно короткого промежутка времени.

Обратимся к другому слову, которое представляет собой более впечатляющий пример того, как быстро может меняться лексический смысл. В 40-х годах прошлого века в Америке слово "спиритуалист" означало человека, который аллегорически истолковывает буквальный смысл Писания, а также того, кто обладает особенными духовными воззрениями. Не прошло и десяти лет, как это слово стали употреблять для обозначения людей, увлеченных гайдсвильскими стуками, начавшимися в 1848 году и знаменовавшими зарождение современного культа спиритизма.

Достаточно раскрыть какой-нибудь полный словарь, чтобы убедиться в многочисленности подобных примеров. И тогда вы будете всегда с подозрением относиться к любому аргументу, базирующемуся на том, что словам человека, писавшего в определенную эпоху, придают значение, которое в эти слова начали вкладывать намного позднее. Возможно ли, прочитав в богословском журнале 1840 года о каком-нибудь "спиритуалисте", заключить, что речь идет о человеке, верящем в возможность общения с умершими? Можно ли, взяв какую-нибудь газету 90-х годов прошлого века, и прочитав в ней о собрании "субботников", решить, что речь идет о собрании адвентистов седьмого дня? Можно ли, прочитав слова Иоанна о "дне Господнем", написанные около 90-го года н.э., решить, что он был "в духе" в воскресенье?

Правильно понять слова автора мы можем только в свете того значения, которое они имели, когда он их писал. Мы не можем с полной уверенностью вкладывать в них тот смысл, который они приобрели впоследствии.

Итак, мы уже отмечали, что Книгу Откровение Иоанн написал приблизительно в 90-м году н.э. Можем ли мы сказать, что к этому времени библейские авторы когда-либо использовали выражение "день Господень" для обозначения воскресенья? Нет, не можем. Они единодушно называют его просто "первым днем недели". Еще более удивительным является тот факт, что сам Иоанн в своем Евангелии, которое (и с этим все согласны) он написал через несколько лет после Книги Откровение, по-прежнему называет воскресенье теми же самыми нейтральными словами, которые употребляли другие библейские авторы - "первый день недели".

В Библии есть только один день, который имеет право называться "днем Господним", и этот день - суббота. Декалог называет его "субботой Господу" (Исх. 20:10). Исайя призывает нас называть этот день "святым днем Господним" (Ис. 58:13), а Христос именует Себя "господином и субботы" (Мк. 2:28). Иоанн слышал, как Спаситель произносил эти слова. Кроме того, апостолу было известно о том, что говорится в Декалоге и у Исайи, и, таким образом, вполне логично заключить, что под выражением "день Господень" он понимал субботу.

Кто-то, конечно же, станет утверждать, что если в Книге Откровение Иоанн называл субботу "днем Господним", то он Должен был бы воспользоваться этим выражением и в своем Евангелии, однако вместо этого там обычно употребляется слово "суббота". Мы готовы признать, что действительно не знаем, почему фразу "день Господень" он использовал только раз. Однако в данном случае мы просто хотели показать, что, во-первых, по-своему интерпретируя это выражение в упомянутом отрывке из Книги Откровение (Откр. 1:10), наш критик оказывается несостоятельным и что, во-вторых, единственное разумное истолкование данных слов Иоанна сводится к тому, что под ними он понимал "субботу".

Тем не менее события, которые разворачивались в эпоху Иоанна, позволяют предположить, почему в Книге Откровение суббота названа "днем Господним". Конфликт христианства с языческим Римом постоянно углублялся. Цезарей часто обожествляли, и иногда христианам под страхом смерти приказывали воскуривать им фимиам. Союз Церкви и государства приводил к тому, что так называемые императорские дни (например, день рождения императора) превращались в религиозные праздники. Если цезарь посещал какой-нибудь город, то впредь день посещения становился в этом городе праздником и считался днем поклонения. Император Домициан "привык называть себя "Господом и Богом" и требовал этого от других" (Филипп Шафф. История христианской Церкви, 1903, т. 2, с. 44).

Иоанн (который был сослан на остров Патмос во время правления Домициана) был особо облагодетельствован откровениями о грядущем наступлении Христова Царства во славе, когда весь Патмос озарился славою Господа. Иоанн называет Господа "Царем царей и Господом господствующих". Такой титул имел большое значение для гонимых христиан, которые ценою жизни отказывались признавать цезаря "Господом и Богом". В 1-й главе (Откр.1:10) Иоанн описывает свое первое откровение Христовой славы. Он знал о противоборстве христиан с Римом, и для него было вполне естественно (поскольку первое видение он получил в субботу) возвестить, что он "был в духе в день Господень", то есть в день истинного Господа, Чье господство проявляется в творческой силе, увековеченной субботним днем (см. Откр. 4:11; 10:6; 14:7).

Возражение 44

Quot;В сочинениях раннехристианских авторов можно обнаружить целые страницы подлинных высказываний, доказывающих, что первый день недели... постоянно соблюдался как день поклонения Богу с момента воскресения Спасителя в течение всех первых веков нашей эры". Однако, несмотря на эти свидетельства "адвентисты седьмого дня утверждают (якобы под воздействием Святого Духа), что богослужение в первый день недели установлено императором Константином, первым так называемым "христианским императором" Рима, "в начале IV века" (см. Е. Уайт. Великая борьба, с. 53). Ссылаясь на тот же самый авторитетный источник, адвентисты, противореча самим себе, настаивают, что "папа перенес празднование с седьмого дня недели на первый" (см. Е. Уайт. Ранние произведения, с. 33, издание 1916 года).

Мы уже выяснили, что в Писании нет ни одного отрывка, который подтверждал бы соблюдение воскресенья христианами. Только начиная со II века "раннехристианские авторы" приводят бесспорные доказательства того, что христиане почитали воскресенье. Достаточно известно, что к 70-му году н.э. все апостолы, по существу, уже умерли мученической смертью, однако пройдет, по меньшей мере, еще 40 или 50 лет, и только тогда можно говорить о появлении письменных свидетельств, заслуживающих сколько-нибудь серьезного рассмотрения, относительно того, воздавали ли христиане особый почет воскресенью. Кроме того, когда речь заходит об авторстве, датировке и точном смысле сказанного, некоторые источники расцениваются церковными историками как весьма сомнительные.

Обычный читатель не знает, а люди, критикующие субботу, готовы с радостью забыть, что сразу после смерти апостолов в Церковь начали проникать многие языческие идеи и обряды. Примерно в 60-м году, обращаясь к старейшинам Ефесской церкви, Павел призывал: "Итак, внимайте себе и всему стаду, в котором Дух Святой поставил вас блюстителями, пасти Церковь Господа и Бога, которую Он приобрел Себе Кровию Своею. Ибо я знаю, что, по отшествии моем, войдут к вам лютые волки, не щадящие стада; и из вас самих восстанут люди, которые будут говорить превратно, дабы увлечь учеников за собою" (Деян. 20:28-30).

За несколько лет до этого он писал Фессалоникийской церкви об "отступлении" от веры, которое должно произойти, а также о том, что в результате этого возвысится "человек греха". "Тайна беззакония, - добавляет он, - уже в действии" (2 Фес. 2:3-7).

Почти все протестантские богословы на протяжении многих веков воспринимали эти слова как пророчество об упрочении папства, великой силы Римско-католической церкви.

В своих общих комментариях на этот пророческий отрывок библейский комментатор Адам Кларк (Clarke), не переставая высказывать сомнения по многим аспектам, тем не менее тотчас добавляет: "Обычно протестантские писатели считают, что весь отрывок относится к папам и Римской церкви или же ко всей папской системе".

Затем он обстоятельно обобщает комментарии епископа Ньютона (Newton), одного из самых известных англиканских исследователей пророчеств, отмечая, что "большинство современных комментаторов идут по его стопам.

Весь отрывок он относит к Римской церкви". Кларк цитирует Ньютона (Newton): "Тайна беззакония уже в действии [во времена Павла]; семена тления посеяны, но еще не созрели". "Основания папизма были заложены в апостольские времена".

Обычно протестантские историки сходятся на том, что своими корнями римский католицизм восходит, по меньшей мере, ко II веку.

Вот что пишет известный церковный историк Филипп Шафф (Schaff): "Первым примером проявления папского авторитета является послание римского епископа Климента (умер в 102 году), которое было написано в конце I века и обращено к ограбленной и рассеянной Коринфской церкви" (История христианской Церкви, 1903, т. 2, с. 157).

"Он [Климент] повелительно обращается к церкви-сестре, основанной апостолами, и тем самым показывает, как незаметно и в то же время невинно начиналось становление папства" (Там же, с. 646).

Около 68 года н. э. Павел окончил жизнь в Риме мученической смертью. Римский епископ Климент был его учеником, он умер в 102 году. "Период времени между Климентом и Павлом" Шафф называет "переходом от апостольского к апокрифическому, от веры к суеверию" (Там же).

Противник субботы тепло отзывается о "раннехристианских авторах", которые, как он считает, убедительно доказали, что в начальный период христианской Церкви воскресенье соблюдалось как святой день. Однако то, что мы узнаем относительно первых шагов папства, бросает мрачную тень подозрения на упомянутых "авторов". Римский епископ Климент был одним из первых, хотя он ничего не писал по вопросу о соблюдении воскресенья. О так называемых отцах Церкви, которые жили на протяжении двух веков, последовавших сразу после эпохи апостолов, Шафф говорит так: "Напрасно мы будем искать у них евангельские учения об исключительном авторитете Писаний, оправдании верою, всеобщем священстве верующих: вместо этого уже во II веке мы находим высокую оценку церковных традиций, заслуг, а также подчеркивание значения роли духовенства, церковных таинств, обрядов и аскетизма, что постепенно вызревало в греческом и римском католицизме" (Там же, с. 628).

Рассматривая Возражение 43, мы выяснили, что, читая так называемых апостольских отцов (тех самых "раннехристианских авторов"), нельзя быть уверенными, что на самом деле мы читаем именно их слова, а не позднейшие привнесения.

Шафф приводит слова одного "выдающегося писателя", который сказал, что, переходя от богодухновенных писаний Нового Завета к лишенным Божественного вдохновения сочинениям отцов, мы, "сделав всего лишь шаг", покидаем пределы "раскинувшегося в пустыне зеленого оазиса" и попадаем "в безжизненные пески" (там же, с. 636).

Именно на эту "бесплодную землю" и увлекает нас наш критик в надежде найти там доказательство в пользу соблюдения воскресного дня. Даже если мы точно бы знали мнение отцов Церкви по этому вопросу, имело ли бы какое-нибудь значение их свидетельство о том, что Церковь (насколько они могли судить на основе весьма ограниченных сведений, касающихся какой-то ее малой части) уже практиковала соблюдение воскресного дня? Церковные историки, которых мы только что цитировали, выяснили, что своими корнями различные лжеучения (и даже те, которые касаются римского католицизма) уходят в самую раннюю послеапостольскую эпоху.

Когда же эти лжеучения и обряды, формировавшиеся веками и обычаями, достигли своего полного расцвета в папстве, стало очевидно, что все эти заблуждения были привнесены в христианскую Церковь Римом или (что одно и то же) папами. Мы обнаруживаем, что соблюдение воскресного дня не основывается на словах апостолов или Писании, и, следовательно, перед нами одно из тех небиблейских установлений, которые возникли позднее и которые в конце концов легли в основу вероучения Римо-католической церкви. Поэтому, говоря от имени адвентистов седьмого дня, Елена Уайт не делает никакой исторической ошибки, подчеркивая, что день поклонения был изменен папой. Равным образом, нет никакого противоречия между этим ее высказыванием и другим, согласно которому Константин "установил своим указом всеобщее соблюдение воскресного дня во всей Римской империи" (Е. Уайт. Великая борьба, с. 53). Елена Уайт не утверждает, что переход от субботы к воскресенью был совершен "в эпоху императора Константина", как заявляет оппонент: она просто говорит, что Константин издал определенный закон о соблюдении воскресного дня, и это на самом деле так.

Церковные историки, которых мы цитировали (все они соблюдают воскресенье), уверяют, что соблюдение этого дня обусловлено апостольским обычаем, если не повелением. Единственный заслуживающий внимание аргумент, который они приводят, несмотря на полное отсутствие какого-либо библейского обоснования этого апостольского обычая, заключается в следующем: если бы апостолы не призывали к соблюдению воскресного дня, воскресенье не стали бы почитать столь широко, как это происходило во II веке. На какой-то миг эти историки забывают об одном: только что они говорили о бесконечных лжеучениях и обрядах, которые пышно расцвели во II веке, укрепленные сочинениями отцов Церкви. Разве все эти выдумки были одобрены апостолами? Кроме того, наши критики забывают, что тот же самый правдоподобный аргумент, с помощью которого они показывают, будто бы у истоков поклонения в воскресенье стояли апостолы, Рим приводит в качестве доказательства того, что апостольским авторитетом освящены его многочисленные небиблейские учения и обряды. Данный аргумент используют и в том, и в другом случае, и нам остается добавить, что ни в одном из них он не выглядит убедительно. "Пустынная земля" послебиблейских времен и писателей оказывается весьма зыбким основанием. Если мы хотим достичь истины, нам надо следовать по широкой дороге Писания вместе с Господом и Его святыми апостолами.

Для недоверчивого читателя, которому покажется, что столь великое отступничество не могло произойти за такое короткое время, насчитывающее всего полстолетия (с конца I века до начала II), мы сопоставим это с современностью. В конце XIX века почти всех христианских служителей можно было назвать фундаменталистами, несмотря на то, что некоторые из них постепенно начинали с сочувствием относиться к хитроумным разновидностям теории эволюции. Тем не менее к концу первой четверти XX века в основных конфессиях христианства религиозная вера претерпела революционные изменения, известные под именем модернизма. Были радикально переосмыслены такие основополагающие категории богословия, как божественная природа Христа, Его искупительный подвиг и богодухновенность Писания.

Если какой-нибудь церковный историк будущего станет утверждать, что поскольку в начале XX века руководители Церкви в общем и целом разделяли некоторые модернистские теории, то, стало быть, такие взгляды были распространены и в XIX веке, если он заявит, что знаменитые религиозные вожди прошлого столетия навязывали эти теории своим ученикам, его утверждение будет совершенно неоправданно. Свидетельства, которыми мы располагаем относительно первых двух веков нашей эры, заставляют нас сделать вывод, что историки ведут себя столь же безответственно, заявляя, что, поскольку во II веке распространились определенные верования, они должны были существовать уже в I веке, когда их якобы пропагандировали апостолы. Зачем бросать тень на доброе имя этих святых людей?

Возражение 45

Воскресение - величайший эпизод в истории христианства, и поэтому мы соблюдаем воскресный день. Соблюдающие субботу не являются христианами, потому что не отмечают воскресение Христа из мертвых.

Даже если мы и согласимся с тем, что воскресение - величайшее событие в истории христианства, из этого вовсе не следует, что заповедь о субботе, содержащаяся в Декалоге, должна быть устранена и что вместо нее необходимо соблюдать воскресенье. Но разве можем мы, смертные люди, самостоятельно решать, какое событие в истории общения Бога с Его народом самое величайшее? В Библии ничего не говорится по этому поводу. Более того: разве вправе мы определять, каким образом надо праздновать какое-нибудь событие из жизни Христа? Если человек сам должен заключать, что является самым грандиозным и как следует помнить об этом, тогда святость воскресенья, обусловленная таким выводом, - порождение человеческой мысли.

Чтобы установить иной день поклонения, достаточно всего лишь решить, что величайшим в истории христианства является какое-нибудь другое событие. Например, распятие - ведь в этом событии всему миру явлен великий пример бескорыстной любви, любви Сына Божьего, отдающего жизнь за мятежный мир. Таким событием можно признать также рождение Христа, ибо в нем вся Вселенная стала свидетелем изумительного явления Бога во плоти.

Без распятия Христа христианство бессмысленно, и то же самое можно сказать о Его чудесном рождении. Каким же образом мы сумеем на догматическом уровне определить самое значительное в истории христианства?

Как доказать неправоту человека, который заявит, что самым важным является распятие? Если, следуя своему решению, он станет праздновать пятницу, сумеет ли убедить его в непоследовательности сторонник воскресенья, обосновывающий значимость своего святого дня собственным мнением относительно того, какой эпизод в истории христианства является самым большим?

Из всего сказанного можно сделать вывод, что, основываясь на собственной оценке выдающихся событий, можно соблюдать любой день и при этом оставаться хорошим христианином. По-видимому, единственный день, который христианин не должен святить, - это седьмой день недели. Если он начнет это делать, то защитник воскресенья обвинит его в том, что он не христианин, поскольку не отмечает событие, которое необходимо почитать с точки зрения этого сторонника, или чтит его не так, как это якобы надо делать.

Однако на самом деле соблюдающие субботу помнят о воскресении нашего Господа и значении этого события для христианина, так как мы точно соблюдаем обряд крещения, который по замыслу Бога должен служить ярким напоминанием о смерти и воскресении Христа (см. Рим. 6:3-5). Мы крестим погружением, которое дает возможность - в согласии с Писанием - вспоминать о том, что Христос был погребен и воскрес.

Установив определенный день в память о Господнем воскресении, сторонник воскресного дня делает бесполезным, а быть может, и совершенно бессмысленным обряд крещения, который по замыслу Бога должен напоминать об этом событии. Быть может, именно поэтому почти во всех церквах обряд крещения сведен к окроплению несколькими каплями воды, то есть к процедуре, которая никак не выражает идеи о "крещении в смерть" или о воскресении для начала обновленной жизни.

Возражение 46

Адвентисты седьмого дня придают большое значение тому, что суббота увековечивает память о творении. Однако мы обращаем внимание не столько на творение, сколько на искупление, которое является более значимым событием. Поэтому мы соблюдаем воскресенье - великий памятный день нашего искупления.