9 страница. Каких-то полтора километра, отделявших путников от уже показавшегося на горизонте завода, где находилась база «Оплота»

Каких-то полтора километра, отделявших путников от уже показавшегося на горизонте завода, где находилась база «Оплота», друзьям пришлось преодолевать со скоростью раненой черепахи.

Но сталкеры упорно продвигались вперед, лавируя среди смертельно опасных участков. Стас сбросил темп, осторожно протискиваясь между гудящими, искрящими и прочими субстанциями, приглушенно матерясь от злобы. Но даже раздражение, вызванное препятствиями на пути, не могло заглушить приятно греющее душу чувство. Он шел домой… и плевать на проблемы, неприятности, снежным комом навалившиеся на голову, – впереди его ждала база: единственное место в Зоне, да и, пожалуй, на всей Земле, где Данилов чувствовал себя легко и спокойно.

Оплотовцы оградили дорогу к заводу колючей проволокой – так, чтобы у путников не было возможности далеко отойти от асфальтового полотна. Подобная практика помогала защитникам базы хоть немного сдерживать поток мутантов, частенько забредающих сюда со стороны Пустошей. Но в данный момент это только мешало, лишая сталкеров свободы маневра.

Клан тщательно следил за ограждением, являвшимся, по сути, первой линией обороны, но его с завидной регулярностью портили Всплески и залетные мутанты. Колючка местами была порвана, изредка взгляд сталкеров отмечал отсутствие опорных столбов. Хотя Стас прекрасно знал – это ненадолго. Как только на маршруте все более-менее устаканится, забор тут же поправят.

Петляя, словно стайка сардин, уходящих от хищника, троица добралась до завода только к вечеру. На ПДА пришло первое сообщение:

«Погиб сталкер Данила Сивый. Кабан».

В течение пяти минут на ПДА приходили сообщения с некрологами вольных бродяг. Время после Всплеска – пора одиночек. Сталкеры выходят на тропу, прокладывая новые маршруты. Многие еще погибнут, пока путь станет более-менее проходимым.

На последнем участке пути Антиквар догнал Стаса, пристраиваясь рядом:

– Что думаешь?

– По поводу?

– По поводу слов Прапора, – уточнил Иван.

– Меня арестуют… до выяснения, – хмыкнул Данилов. – Придурки.

– А что ты хотел? – удивленно спросил Иван. – Оркестра и девочек в белых фартуках? А в руках у них транспаранты: «С возвращением, Стасик!»?

– Иди ты, – буркнул Данилов.

– Нормальная реакция нормального командира. Если он не дебил. Сам подумай.

– Уже подумал, – обронил Стас, соглашаясь с доводами напарника.

– Ну раз подумал – знаешь, как себя вести. Повторихин тебя пробивает, поверь мне. Если уже не пробил. Так что все зависит от… много от чего. У-у-у-у! – протянул Иван, глядя на стоящего у входа старшего смены оплотовцев. – Походу, нам тут не рады.

– Это Куцый, – невольно улыбнулся Седой, разглядев знакомое лицо сержанта. – Он всегда такой.

Данилов оглядел родной блокпост, на котором не раз нес дежурство, попутно отмечая знакомые лица на постах. Ну вот он и дома… хотя радость от возвращения постепенно угасала: оплотовец прекрасно знал, что его ждет после пересечения границы базы. И от этого у него на душе скребли кошки.

Подойдя к блокпосту, Стас остановился, наблюдая развернувшуюся перед ним сцену и едва сдерживая улыбку:

Возле узкого прохода, заложив руки за спину, возвышался начальник караула сержант Киценко по прозвищу Куцый. На подошедшую троицу старший не обратил внимания, не желая отвлекаться от очень важного дела. Он беседовал с подчиненным. Дабы понять, как именно разговаривал сержант, нужно знать Киценко. Уровень децибелов в округе превышал все допустимые для человеческого уха пределы. Сам Куцый с красным от натуги лицом наклонился к бойцу – приблизился почти вплотную, отчего у Стаса возникли глубокие сомнения в том, что барабанные перепонки распекаемого служаки останутся в целости:

– …Вот скажи мне, Фефелов, упыря тебе в задницу, – продолжал надсадно орать начкар, – что гласит пункт номер двадцать два Устава караульной службы?! Я даже напомню для твоей тупой башки название: «Обязанности часового»! Надеюсь, скажешь, потому как я очень хочу узнать, что запрещается часовому во время несения дежурства на посту?!

Боец судорожно втянул воздух сквозь стиснутые зубы и принялся мямлить:

– Часовому запрещается есть, пить, спать, справлять естественные надобности…

– О, стоп! – радостно воскликнул сержант. – Дальше не надо! А теперь, пожалуйста, растолкуй, почему ты здесь стоишь и выслушиваешь от меня порцию нравоучений, вместо того чтобы отдыхать?

– Не знаю… – пролепетал боец, бледнея.

– Мама, дорогая, роди меня заново! – театрально всплеснул руками ветеран. – Он не знает! Хорошо, я спрошу по-другому… какого хрена твое туловище торчало за территорией блокпоста в позе горного орла и справляло эти свои гребаные надобности? Вместо того, чтобы сделать это до заступления на пост? А, кретинушка?! Говори!

– Това… – боец громко икнул, – …рищ сержант. Понимаете… приперло.

– Господи! – начкар воздел руки к небу. – За что мне такое, а? Пошел вон! Здорово, Данилов.

Последнюю фразу Киценко произнес абсолютно спокойным голосом, повернувшись к сталкерам лицом.

– Привет, Куцый! У тебя, я вижу, полный порядок!

– Порядок?! Это, мать его, порядок?… – сержант резко повернулся и развел руками, – Откуда, если мне опять девочек прислали? А Куцый их на блокпосту обтирай. Пока дойдет, что противник рядом – их уже догрызают! Ну?! – голос ветерана стал похож на рев корабельной сирены. – Что молчим, обезьяны?! Правильно товарищ сержант говорит?

Из темноты донеслось робкое: «Так точно…»

– Ладно, Куцый, кончай базар! – Стас наклонился к Антиквару с Чикой, проговорив вполголоса:

– Надо срочно валить, а то он своими нравоучениями замучает кого угодно. Его не переговорить. Сержант Киценко – тот еще фрукт. У нас частенько новичков к нему на блокпост отправляют. Так, в воспитательных целях, чтоб гонор поуменьшить.

– Не торопись, Стас, – сержант сбавил тон, продолжая уже спокойным голосом: – Мне тут Прапор отписался насчет тебя. Я все понимаю, но должен тебя арестовать и проводить к командиру. Сдавай оружие… дам тебе пару гамадрилов. Они проводят. Прости, но так надо…

Данилов молча кивнул, понимая, что спорить бесполезно.

– А вы… – длинный палец Куцего указал на сталкеров. – Глушители, оружие со встроенными ПБС сдать! И валите к едрене фене. Заберете, когда будете уходить.

– Я тебе свой «вал» не отдам, служивый, – недовольно бросил Чика. – Сломаешь еще. А он мне дорог.

– Для тебя что дороже, сталкер? Автомат или жизнь?

– А ты попробуй отобрать – узнаешь.

Нахмурив брови, сержант глыбой надвинулся на Чику.

– Так, стоп! – влез между набычившимися сталкерами Антиквар. – Вован, сдай автомат. Таковы правила.

– Какого хрена? – возмутился Чикатило. – Раньше можно было, а сейчас нет?

– Таково распоряжение полковника Верещагина, – процедил начкар. – Не я его придумал, не мне его обсуждать. Давай!

Чика, что-то недовольно бурча под нос, скинул «вал» с плеча и протянул его оплотовцу:

– Смотри у меня, – сталкер погрозил сержанту кулаком. – Если что-то не так – оторву яйца.

– Ты меня уже достал, воин, – глаза Куценко налились кровью. – Какого рожна?! Чтоб мне всякая сталкерня указывала?! Иди сюда, я тебя поучу, недомерок.

На лице Володи появилось знакомое Антиквару выражение. Если напарник так смотрит – жди беды. Кто-то явно скоро недосчитается пары пальцев.

– Все, Куцый, Чика! Завязывайте! – вмешался Антиквар. – Вован, пошли, нечего глаза мозолить.

– Хорошо, – нехотя согласился Чика. – Идем… Удачи, Стас.

– Спасибо.

Антиквар прошел мимо, таща за собой приглушенно матерящегося Чикатило. Пройдя развилку, сталкеры направились к входу в бывшие цеха завода. Перед входом висел большой плакат, на котором было написано: «За применение оружия – расстрел!»

Кто бы ни зашел сюда, нейтралитет соблюдался строго. Все разборки проводились за пределами базы, таков был закон клана. Если хочешь нормально отдохнуть – соблюдай правила. Ты здесь гость, значит – уважай хозяев и не лезь со своим уставом в чужой монастырь. Нарушивших порядок ждало немедленное, жестокое, но вполне справедливое наказание – смерть. Для особо непонятливых оплотовцы соорудили перед входом импровизированную виселицу, куда периодически отправляли «загорать» не внявших предупреждению. В качестве наглядного пособия «как не надо делать». Прежний статус и былые заслуги нарушителя никак не влияли на приговор.

В просторных помещениях цехов горело несметное количество костров, вокруг которых небольшими группами сидели сталкеры. Кто-то спал, кто-то травил байки о своих похождениях. Некоторые выпивали, закусывая нехитрой снедью, купленной по тройной цене в баре. Со всех сторон слышались приветствия и приглашения к костру. Эти посиделки были не просто праздным времяпрепровождением – каждый делился своими наблюдениями, новостями.

Наконец, пройдя последний ангар, Антиквар и Чикатило вышли к бару, расположенному в подвале бывшего административного корпуса.

Сталкеры остановились:

– Значит, так, – проговорил Антиквар. – Какие у нас планы?

– Ты у нас, типа, главный, вот и рули, – недовольно буркнул Чика, все еще нервничавший после стычки на блокпосте.

– Хорошо, – Антиквар прищурил глаз, глядя на напарника. – Пока наш друг будет перетирать с начальством, я, пожалуй, прошвырнусь по окрестностям. Не мешает прояснить ситуацию. А ты пока походи по бару, может, узнаешь что интересное.

– Вано, – Чикатило потоптался на месте и посмотрел напарнику в глаза. – Они его запрут. Или к стенке поставят. От этих дуболомов…

– Погоди, – перебил его Антиквар. – Пока еще ничего не ясно. Хоть в рядах оплотовцев есть и недалекие, Верещагин – мужик с мозгами. Давай иди. Я разберусь.

Чика хмыкнул, и, не задавая больше вопросов, направился к входу в бар.

Антиквар повернул в сторону отдаленных ангаров, где дорога, ведущая вглубь Зоны, разделялась надвое. Одна вела к Пустошам, а вторая напрямую к Мертвым землям. В этих ангарах можно было найти людей, недавно вернувшихся из тех краев. Ивану позарез нужна была информация.

Добравшись до места, сталкер остановился, выискивая кого-то в толпе сидящего по углам народа. Наконец, обнаружив его, направился к нужному костру, лавируя среди людей.

Возле огня на полу сидели трое. Обычные с виду сталкеры, но Антиквар знал, кого ищет. Из троицы выделялся мощным телосложением человек в усиленном защитном костюме. Судя по расцветке и нашивке на плече, громила принадлежал к клану охотников. Иван подошел к чинно ужинающим людям и непринужденно плюхнулся рядом:

– Здорово, дядьки.

– И тебе не хворать, сталкер. – буркнул здоровяк. – Каким ветром?

– А мимо шел. Что расскажете?

– А ты спрашивай, может и скажем. Если попросишь…

– Попрошу… Отправь своих дружбанов прогуляться пока. Разговор есть.

– Ты не стесняйся, бродяга. Здесь все свои. У меня от братанов секретов нет, – хмыкнул старший.

Нелепый разговор, развернувшийся возле костра, его явно забавлял.

– Ну хорошо, – Антиквар даже бровью не повел. – Я тогда, наверное, к оплотовцам схожу. Как надумаешь – зови.

– Бобр, Абрек! Погуляйте.

– Э, Сохатый, – возмущенно пробормотал с набитым ртом молодой парень. – Дай пожрать спокойно.

– Ты у меня щас анализы свои жрать будешь, чурка! – от рыка старшего сталкеры разом притихли. – Брысь отсюда!

Парочка шустро собрала нехитрую снедь и удалилась от костра в неизвестном направлении.

– С каких это пор ты шестерками обзавелся, а, Сохатый? – Иван поглядел вслед удаляющимся сталкерам. – Кличку сменил, прикид. Прям столько изменений, что я не успеваю за тобой.

– Какого хрена, Антиквар? – возмущенно пробубнил Сохатый. – Че те от меня надо? Я ж завязал давно.

– Слушай сюда, – Иван внимательно посмотрел в глаза сталкеру. – Я ведь зря приходить не стану…

Тем временем Чика вошел в бар. Спустившись по ступенькам лестницы, сталкер на секунду остановился на входе, тут же услышав дежурное: «замри, бродяга!» от местного вышибалы.

– Чо надо? – недовольно поморщился Чика.

– Оружие колюще-режущее на стол вываливай, рахитный, – довольно осклабился вышибала. Видимо, из новых.

– Может, тебе еще что вывалить? – хмыкнул Чика. – Из штанов, например?

Глаза здоровяка налились кровью.

– Че на?… – Вышибала выпучил глаза от злости и надвинулся на сталкера. – Порву…

– Да сиди уже, – Чика легонько ткнул пальцем здоровяка в основание шеи.

Тот медленно осел на заботливо придвинутый сталкером стул и принялся жадно хватать ртом воздух. Чика спокойно протопал мимо громилы, галантно показав ему средний палец, и, толкнув массивную железную дверь, тут же оглох от стоящего в помещении гама.

Внутри, как обычно, было не продохнуть от клубов сигаретного дыма и алкогольных паров. Народу в кабаке набилось под завязку. За столами собрались как местные завсегдатаи, так и пришлые сталкеры.

Сталкер подошел к импровизированной стойке, за которой возвышался хозяин, а по совместительству местный торговец по прозвищу Жмот. Настоящего его имени никто не знал. К «Оплоту» Жмот не имел никакого отношения. Он просто когда-то решил устроить себе небольшой бизнес под боком у самого сильного клана в Зоне. И не прогадал.

– Ну и?! – услышал сталкер вместо приветствия. – Чего надо?

– Здорово, Жмотяра! Как жизнь? Ты не меняешься… нет чтоб спросить, как дела, что видел? А тут подойти не успел, сразу за жабры.

– Чика, – барыга нахмурился и угрожающе навис над невинно ухмыляющимся Чикатило. – Пошел ты в задницу!

– А орать зачем? – Чика состроил невинное лицо, старательно пряча ухмылку.

– Я стою здесь триста шестьдесят пять дней в году, семь дней в неделю. И каждый пытается узнать новости. Вот представь: ты стоишь, а к тебе подходит чувак, заказывает кипяченой воды по два пятьдесят и спрашивает: «Как жизнь?». Каждый день! Ты достать меня хочешь?

– Чего? – брови сталкера поползли вверх. – Я? Тебя? Делать мне больше нечего…

– Ты по делу? Или как?

– Или как…

– Пить будешь?

– Можно, – согласился Чика, обводя глазами помещение в поисках знакомых лиц.

Жмот выставил на отполированную сталкерскими локтями дубовую доску, заменяющую стойку, стакан и наполнил его ровно наполовину. Отточенным движением барыга подтолкнул емкость к Чике:

– Тогда забирай свое «или как» и топай.

– Добрый ты, – цыкнул зубом сталкер.

– Какой есть… Еще что-то?

– Не-а.

– Тогда двадцатка.

– Ни хрена себе! – возмутился сталкер. – В прошлый раз было пятнадцать.

– Жизнь такая, – хмыкнул Жмот. – Не нравится? Гони назад.

– Одно слово – барыга, – недовольно бросил Чикатило. – Антиквар придет, рассчитается.

– Тогда пятьдесят, – на лице торговца не шевельнулась ни одна жилка.

– Слышь, дядя, а не лопнешь?

– В долг только под проценты, – гнул свое Жмот. – Когда там твой Антиквар припрется, когда рассчитается… А так все по чесноку.

– На… – недовольно буркнул Чикатило, вытаскивая из кармана две смятые купюры достоинством в десять рублей, и, бросив деньги на стойку, добавил:

– Жмот хренов.

– А с вами по-другому никак, – ухмыльнулся торговец, ловко перехватив деньги.

– Пошел ты…

Сталкер отлип от стойки, вновь принявшись осматриваться в надежде присесть с кем-то из знакомых. Вскоре его старания были вознаграждены. В углу, сдвинув вместе два столика, шумно отдыхала большая компания из троих оплотовцев, двоих охотников и пятерых вольных бродяг. Узнав в сталкерах знакомую троицу, частенько захаживавшую к Шекелю, Чика сгреб только что полученный от хозяина бара стакан с выпивкой и направился к компании.

– Здорово, дядьки, – сдержанно поприветствовал выпивающих Володя. – По какому поводу бухаем?

– О, Чикатило, – обернулся к нему один из сталкеров, – какими судьбами?

– Я первый спросил, – пошутил Чика.

– А, так… – махнул рукой худой как жердь сталкер. – Заработок пропиваем. А ты?

– Да, вот… ищу, где кости бросить.

– Давай к нам. Потеснимся, мужики.

– Никоненко, Смирнитский! – рявкнул Киценко. – Проводите Данилова в штаб. И смотрите мне, чмыри недоделанные… если что – я вас быстро в жмурики запишу. Усекли?!

Двое новичков, нервно топтавшиеся возле Данилова, промычали нечто нечленораздельное и шустро засобирались.

– Без обид, – сержант хлопнул по плечу оплотовца.

– Хорошо, – ответил тот.

И уверенно зашагал в направление штаба и, с трудом сдерживая рвущуюся наружу злобу пополам с обидой.

«Это я сюда для этого шел? – подумал Стас, постепенно распаляясь. – Красавцы… Думал, помощи попрошу, совета. Куда там… Все как всегда. И тут то же самое».

Будучи прямолинейным человеком, он не любил недомолвок, предпочитая сразу расставлять точки над «i». С одной стороны, Стас был согласен с решением Верещагина, но с другой… с другой, его грызла обида, что ему не верят и считают непонятно кем – то ли предателем, то ли трусом.

«Ничего, разберемся. Так просто меня в мрази не запишешь».

С этими мыслями Данилов не заметил, как оказался возле входа в штаб.

Охраны, сплошь ветераны, вытаращились на Данилова так, словно они только что увидели привидение. Кто-то с сочувствием, кто-то с удивлением пополам с недоверием, но его так и не остановили: то ли не решались, то ли часовые получили от командира соответствующие инструкции.

Машинально кивнув знакомым на входе, оплотовец спустился по лестнице вниз. Пройдя до конца коридора, остановился у знакомой двери. Один из конвоиров робко постучал и, не дожидаясь ответа, вошел, замерев в проходе:

– Разрешите, товарищ полковник?

Полковник Верещагин стоял спиной к входу, внимательно рассматривая усеянную отметками и условными символами карту Зоны. Услышав вопрос, глава клана повернулся, сосредоточив взгляд на вошедших. Будучи человеком далеко не робкого десятка, Данилов всегда начинал тушеваться перед этим взглядом умных серых глаз. И хотя Верещагин был старше его всего на десять с небольшим лет, выглядел полковник, как минимум, на пятьдесят. Нелегкий труд по созданию и удержанию в руках большого клана, тяжкое бремя власти и ответственности, непосильным грузом давившие на плечи этого умного волевого человека, сделали свое дело.

Увидев в числе вошедших Стаса, глава клана кивнул головой, увенчанной шапкой густых, обильно тронутых сединой волос:

– Входите!

– Товарищ полковник, рядовой Данилов по вашему приказанию доставлен.

– Свободны… – скомандовал Верещагин двум конвоирам, не отрывая взгляда от Стаса.

Те взяли под козырек и поспешно ретировались.

Заложив руки за спину, полковник медленно подошел к неподвижно стоявшему Данилову и остановился напротив, продолжая неотрывно смотреть ему в глаза.

– Пришел? – коротко спросил глава клана.

– Пришел, – в тон ответил Стас.

Несколько минут оба продолжали играть в молчанку, пока Верещагину наконец не надоело:

– Присядь пока…

Стас молча сел на предложенный стул и вопросительно посмотрел на командира:

– Допрашивать будете?

– Догадливый, – хмыкнул полковник, усаживаясь напротив. – Ты должен понимать, парень: для тебя все очень серьезно. Советую не пудрить мне мозги ненужной лабудой и рассказать все как есть. Не дай бог тебе соврать, Стас. Иначе…

– Пугаете? – разозлился Данилов.

– …я тебе не завидую, – бесстрастно закончил полковник. – От того, как ты будешь отвечать, зависит очень много. И жизнь твоя в том числе. Поэтому излагай. Коротко и по существу.

– Жизнь? – В душе Данилова вновь закипели страсти. – Вы что же… всерьез уверены, будто я мог?…

– Я ничего не думаю. Я спрашиваю. Не психуй, рассказывай. Когда это произошло?

– Мы вышли вечером. Так как приказ поступил неожиданно, Черненко понадобилось время, чтобы поменять людей в патруле.

– Приказ?

– Ну да, приказ, – пробормотал Стас. – Черненко поднял нас, хотя время шло к ужину, и сказал, что пришел приказ.

– От кого?

– Вы издеваетесь?

– Отвечай, – потребовал полковник.

– От вас, – Стас непонимающе посмотрел на командира. – А что? Вы не передавали?

– Кто передал?

– Не знаю. Капитан не сказал.

– Дальше…

– Дальше вышли на маршрут. Командир сказал, что необходимо прочесать завод, чем мы, собственно, и занялись. Около двух часов квады обходили территорию, но ничего подозрительного, кроме пары мутантов, не нашли. Дело близилось к ночи, дальнейшие поиски ничего не дали.

– Что потом?

– Потом… капитан приказал возвращаться. Мы перестроились и двинули на базу.

– Как на вас напали?

– Шли стандартно. Мы слева…

– Ты где шел?

– Замыкающим.

– Ясно, – полковник кивнул, продолжая неотрывно следить за Стасом. – Дальше.

– Сначала все шло нормально. Когда шли по дороге к тоннелю, Янко что-то заметил…

Стас запнулся от нахлынувших чувств. Верещагин не подгонял, давая оплотовцу время прийти в себя.

– А потом начался ад. Казалось, стреляли отовсюду. Мы гибли один за другим, наш квад попал под раздачу первым. Остались я и Дивный. Его ранило… я пытался его вынести, но не смог. Он погиб… а мне удалось добежать до своих.

– А остальные где были? – уточнил полковник.

– Немного дальше. Там два холма небольших…

– Понятно. Продолжай.

– Потом Черненко дал команду на прорыв. По-другому никак не получалось. Ждать помощи не от кого, нас заперли. Короче, побежали… Когда уходили, нас накрыло взрывом. Полегли все. Меня отбросило взрывной волной на пригорок, и я треснулся башкой о камень. Потом куда-то скатился… то ли в овраг то ли еще куда. Надо мной крутилась аномалия. Как в нее не угодил – одному богу известно. А потом пришли они… кто был еще жив, пристрелили как собак.

– Они – это кто?

– Я не знаю, – мотнул головой Стас.

– Почему тебя не тронули? – удивленно спросил полковник.

– Подойти не смогли. Аномалия не пускала. Один даже выстрелил… но не попал. И они ушли.

– То есть оставили тебя одного? – приподнял бровь Верещагин. – Не побоялись, что ты выживешь, расскажешь?

– Да… – ответил Данилов. – А чего бояться? Я истекал кровью. Расчет прост: или мутанты сожрут или загнусь от потери крови.

– А как ты оттуда выбрался?

– Я не выбирался, меня вытащил кто-то.

– Кто?

– Не знаю… в отключке валялся. Очнулся в какой-то хате на болоте. И как только стало лучше, сбежал.

– Зачем? – удивился полковник.

– Потому что я не виноват. А те, кто на нас напал, не могли далеко уйти… предупредить хотел.

Стас замолчал. Верещагин поднялся и прошелся по комнате:

– Данилов, – глава клана пожевал губами, – ты сам веришь в эту бредятину?

– Не понял? – переспросил Стас.

– Что ты не понял? – полковник уперся руками в столешницу и навис над Стасом. – Твой рассказ выглядит еще более нелепо, чем отмазка сопливого салаги, первый раз сбежавшего в самоволку. Какие-то черти положили четыре квада, а один боец – ну совершенно случайно – остался живым и невредимым.

– Да какого хрена?! – Стас покраснел и закричал, глядя в бесстрастное лицо командира. – У меня два ранения, я едва не умер, выполняя, между прочим, ваш приказ! Погибли мои друзья – все до единого! Я с ними, считай, из одного котла ел! Да вы разберитесь сначала, а потом предъявляйте! Если я такой, как вы думаете, то объясните дураку, зачем мне сначала светиться, а потом идти сюда? Смысл?!

– Ты все сказал? – тихо проговорил полковник, не отреагировав на выпад подчиненного. – Смысл, говоришь? Я тебе поясню. Таким образом ты пытаешься снять с себя подозрения и продолжить начатое тобой дело.

– Да вы что?! Совсем тут умом тронулись? – закричал Данилов. – Какое дело? Что продолжать?!

– А ну-ка рот закрой! – повысил голос Верещагин. – Ты что себе позволяешь, боец?! Ты кто такой?! Да я тебя запросто мог к стенке поставить! Не церемонясь! Сдать контрразведке и не заниматься тут демагогией! Оно мне надо – сидеть тут, выяснять? Сядь! Сядь, я сказал!

От неожиданности Стас плюхнулся обратно на стул и замолчал, упершись глазами в стол.

– Дежурный!

Раздался грохот опрокидываемого стула, и в комнату заглянул сержант.

– Повторихина ко мне! – прорычал полковник. – Живо!

Дежурный козырнул и мигом исчез, будто его и не было.

Полковник закурил и нервно прошелся по комнате.

– Мне эти прапоровские выкормыши уже вот где сидят, – с этими словами глава клана провел рукою по горлу. – Умные – сил нет. Я ему еще задам за то, что тебя не привел…

Сделав несколько глубоких затяжек, полковник вмял окурок в импровизированную пепельницу, сделанную из консервной банки, и, выдохнув дым, уперся взглядом в Данилова.

– Успокоился? А теперь слушай сюда. С Шекелем мы разговаривали… это первое, что сделал Повторихин, когда узнал о случившемся. Ведь одно тело не нашли. Твое тело, Данилов. И знаешь, что он нам сказал?

Стас молча поднял глаза на командира.

– Ничего, – выпалил полковник, наблюдая за реакцией подчиненного. – Тебя там не было…

У Стаса от такого ответа глаза полезли на лоб:

– Как?… Как это не было?

– Это я у тебя спросить хочу, – вымолвил Верещагин. – Очень хочу. Где ты на самом деле был? И что за люди перебили, как котят, моих бойцов? Люди, которых ты якобы не знаешь?…

– Я их действительно не знаю, – с трудом подбирая слова, вымолвил Стас, исподлобья глядя на командира. – Но мне удалось кое-что разглядеть.

– Излагай, – полковник выудил еще одну сигарету и чиркнул зажигалкой.

Стас достал из кармана злополучную нашивку и бросил ее на стол:

– Вот.

У Верещагина дернулась щека. С трудом совладав с собой, командир наклонился вперед и посмотрел Стасу прямо в глаза:

– Откуда это у тебя?

– Такая нашивка была на комбинезоне сталкера, который в меня стрелял.

– Уверен?

– Да, – кивнул Стас. – Я ее видел вот так, как сейчас вижу вас.

– А вот это уже интересно, – пробормотал полковник. – Да где Повторихина носит, черт возьми?!

Словно в ответ на его слова, дверь тихонько отворилась. Через секунду в комнату вошел полковник Повторихин – заместитель командира «Оплота» и по совместительству тайный визирь главы клана. Вернее, слово «вошел» не совсем подходило для этого человека. Зам Верещагина не ходил. У Стаса возникало ощущение, будто он вообще не касался пола, настолько легкими и выверенными были движения бывшего полковника спецназа МВД Повторихина. Данилов порой диву давался, как такой широкоплечий и массивный мужик может подобным образом двигаться.

Войдя, заместитель хитровато прищурился и оглядел присутствующих. Взгляд полковника остановился на Данилове. Брови Повторихина сошлись домиком. Затем, внутренне соглашаясь с собственными умозаключениями, он поскреб наголо бритую голову и кивнул сам себе, переведя взгляд на полковника:

– Командир, у нас ЧП… – заместитель Верещагина осекся, едва увидев лежавшую на столе нашивку. – Откуда это?

– Вон, – полковник указал на Стаса, – Данилов принес.

– А у него откуда?

– Сам спроси, – буркнул глава клана. – По твоей части.

– Дела… – протянул Повторихин. – Интересное кино получается.

– Ты можешь русским языком изъясняться? – буркнул Верещагин.

– Можно и по-русски, – Повторихин цыкнул зубом. – Только что наши люди обнаружили труп в одном из дальних ангаров.

– Поясни, – потребовал Верещагин.

– Убит некто Сохатый, вольный сталкер. Но…

– Не темни, достал уже, – недовольно бросил глава клана.

– Я пробил этого человечка. На самом деле это никакой не Сохатый, а Швед, бывший наемник. Но не это самое смешное, а то, что на плече у этого кадра точно такая же татуировка с черепом. Это сейчас наемники себя не метят. А раньше обозначали принадлежность к клану такими вот наколками.

Возникла пауза. Находившиеся в помещении люди хранили молчание, переваривая услышанное.

– Швед? – Стас первым подал голос, услышав знакомое прозвище. – Вы сказали, Швед?

– Сказал, – подтвердил полковник. – Тебе знакомо это имя?

– Погоди, – жестом остановил Данилова Верещагин и обратился к заму:

– Узнали, кто и что?

– Ну, кто – рассуждать пока рано. Известно лишь одно. Незадолго до смерти с ним разговаривал один сталкер, – с этими словами заместитель перевел взгляд на Стаса. – Антиквар. Вы ведь вместе пришли, Данилов?

Стас кивнул.

– Так, Антиквара сюда, – коротко бросил Верещагин.

– Уже, – ответил Повторихин, поворачиваясь к двери:

– Дежурный! Заводи!

В комнату вошли трое оплотовцев, толкая перед собой матерящегося Антиквара. Подведя арестованного к столу, старший из конвоиров, после кивка командира, козырнул и отправился восвояси, уведя с собой остальных.

Иван обвел взглядом комнату и с вызовом проговорил:

– Кто-нибудь пояснит, что происходит? Почему меня задержали? Если из-за тех двоих, то драка была за пределами базы – все по закону. Почему – не ваше собачье дело!

– Ты смотри, – Верещагин усмехнулся, глядя на заместителя. – Резкий. Про какую драку ты говоришь?

– А что, не из-за нее? – картинно удивился Антиквар, прекрасно понимая истинную причину задержания.

Оплотовцы обнаружили труп Шведа. Или сталкеры, ночевавшие в ангаре, заложили, что видели его перед убийством. У них был конфликт, свидетелей тьма. А при таких раскладах исход один: ему припишут убийство бывшего наемника. Дело пахнет керосином, можно и в петлю угодить. У Антиквара запершило в горле.