5 страница. – Ёжиком? Собаку?! – Мой талант сочинения дурацких имён показался несколько детским

– Ёжиком? Собаку?! – Мой талант сочинения дурацких имён показался несколько детским.

– А ты попробуй его погладить! – Здоровяк весело улыбнулся.

– Ага… – я всегда отличался крепким желудком, даже в отношении спиртного. Но у крысы был такой вид, будто её пожарили заживо. Видимо так в конвульсиях на плите её и скукожило. И хвост. Вэ… правда, на удивление пахло это очень даже ничего. Не курица конечно, но запах тот ещё. “Хвост я есть не стану”, – я сразу решил для себя. Взяв самодельный нож, лежавший на столе. Нож оказался жутко тупой, такой же, как и его создатель, по сему, пришлось пилить крысе ногу, а не резать, как это было принято. Со стороны выглядело наверно даже смешно. Итак, с неопределённой гримасой на лице, и куском мяса в руке, он повернулся к соседнему столику, где сидели эти двое и играли в покер. Мистер “И даже не второй” выкинул “флеш”, и резко получил кулаком в челюсть от своего большого оппонента. Он, конечно, не успел увернуться и молча свалился с табурета, на коем сидел. – Хватит мухлевать! Ты же знаешь, как я это не люблю! – Тяжело выдавил из себя здоровяк, перетасовывая пожелтевшие карты. И ведь не поспоришь! Второй игрок медленно вылез из-под стола и уселся обратно. На нём была одета шинель, совсем дырявые джинсы, что-то наподобие обуви и классическая чёрная вязаная шапочка. Мы такие ещё зимой в школу при советах одевали. И вот совсем не в тему, на нём был яркий новый и видимо очень модный галстук жёлтого цвета.

– Присоединяйся! – Сказал здоровяк, посмотрев на меня, и поправил ковбойскую шляпу, съехавшую на бок, затем продолжил, – чёрт, сколько уже её ношу, никак не пойму, это ж какая голова была у того американца, чтобы шляпа не съезжала. – Он снова посмотрел на меня перед началом раздачи и повторил своё предложение.

– Э-э… нет спасибо, – разрозненные мысли быстро выстроились в ряд, – Я обедаю!

– Я так и подумал. – Сказал тот. Кроме ковбойской шляпы на нём также неплохо сидела кожаная, хоть и рваная, но жилетка, менее рваные джинсы и более тёмного цвета, а также совсем уж удивительно, но на ногах у него были охристые блестящие, как с иголочки мокасины. Вот где он всё это взял?! Понятно, что не в универмаге!

Крыса тем временем стала уже не такой противной и даже съедобной. Особенно если учесть тот факт, что он очень хотел есть. Главное на неё не смотреть.

– Извиняюсь, что прерываю, но мне хотелось бы кое-что узнать, – поинтересовался я.

– И что же?

– А на что играете?

– Ты что не видел?

– А-а, значит на удар по морде победившему!

– Этот жулик смухлевал!

– Ну, в основном на НАТОвские шмотки… и вещицы разные, полезные и не очень.

– Знаешь, мы бы наверно и на деньги играли! Только их нет ни у кого.

– А на патроны не пробовали?

– Я бы тогда с пулемётом ходил! Ха-ха… – Засмеялся здоровяк и как-то хмуро улыбнулся его соперник.

– Ты доел? – Опять поинтересовался он. И мне вдруг начало казаться, что если я не соглашусь сыграть, то он просто так съездит мне кулаком по морде. Я почувствовал, как мой инстинкт самосохранения быстро улетучивается вместе с дохлой крысой. Пришлось жевать медленнее. С другой стороны сам ведь зашёл сюда. А выйти могут и помочь, даже вперёд ногами.

– Э-э… нет ещё. – Я взял жирными пальцами последний кусок мяса и для вида продолжил разговор: – Надо полагать, что это не подсолнечное масло, так?

Он словно видел ход моих мыслей: – Давай, вытри руки и садись к нам! – Сказанное прозвучало как-то резко и сухо.

– Пойду лучше помою! – Сработала тут же смекалка.

– На тряпку! – И он кинул в меня чьей-то грязной порванной рубашкой. Да с такой силой, что пришлось уворачиваться.

– Это просто машина для убийства, а не человек! Не так ли? – Сказал другой. С опухшей скулой. Здоровяк перевёл свой суровый взгляд на него.

– Шучу-шучу. – Заулыбался тот и, прикрывшись моей задницей, спросил: – Ну, так ты будешь играть или как?

Здоровяк снова неодобрительно глянул в мою сторону. Всё! Это конец. Юлить больше нельзя. Жизнь моя – полный отстой. Надо хоть подохнуть с гордостью! Я вытер руки, достал пистолет, и у этих ребят тут же сработал молниеносный рефлекс. Я ещё на предохранитель поставить не успел, они в меня уже целились, кто чем! У здоровяка Беретта, а у другого парня обрез. Я даже не заметил, откуда он его достал. Собственно, чего уж врать, как он его доставал я тоже заметить не успел, зато чётко увидел два чёрных отверстия, смотрящие мне прямо в лицо. Сантиметров сорок, не больше. Мне почему-то вдруг представилось, на что я буду похож после выстрела, и придя к неутешительному выводу, что ни на что виденное мной ранее похож не буду, решил сделать движения несколько более плавными. Я очень показательно убрал палец с курка, не спеша перевернул пистолет и, взяв его за ствол, положил на середину стола.

– Ну что, девочки! А какие у вас ставки? – Как-то машинально сказал я и грузно опустил своё тело на табурет. Видимо меня спасло то, что пока я думал над вариантами: пристрелят ли меня сразу или сразу меня пристрелят, совершенно случайно сохранил каменное выражение своей физиономии. Потому что здоровяк, убирая ствол, сказал: – А мне этот парень начинает нравиться. Когда я повернул голову ко второму, чтобы улыбнуться, дробовика уже не было.

– У меня ствол один, я его не отдам! – Сказал быстро Парень в модном галстуке и застыл с туповатым выражением лица.

“Шкаф” впал в депрессию и его взгляд замер на душевой кабинке. Здоровяк так сильно задумался, чтобы такого предложить, что мне показалось, будто я слышу, как от усилия трещит его мозг. Пауза затянулась, и мне подумалось, что это тоже может выйти боком. “Машина смерти” больно уж напряглась. Он даже пистолет не смог убрать. Рука, в движении к кобуре так и застыла в воздухе на полпути.

– У меня идея! – Сам того не ожидая быстро выпалил я. Они подняли на меня глаза.

– А что, если против моего восьми-зарядного ствола с полным магазином вы поставите свои сегодняшние дозы. Они ведь вам сейчас ни к чему по большому счёту.

– Справедливо! – Выдавил из себя здоровяк и расслабился. Рука тут же поехала дальше.

– А это кому как! – Резко сказал второй и продолжил лепетать, – самому мне пофиг в принципе, мне для брата надо! – Он сделал очень серьёзное лицо и стянул до кучи брови.

– Всё у тебя ни как у людей! – Огрызнулся первый.

– А сколько вам в день выдают?

– По три ампулы. – Ответил амбал и, почесав затылок, добавил, – а ему на двоих пять. У него брат неходячий. Мина.

– Ну, с тебя две, а с этого, – и я весьма небрежно указал пальцем в сторону второго парня, – а с этого три.

– Э-э… нет, не катит. Ставки должны быть равные! – Зажаловался галстук.

– Слышь! Равные. Самый умный, да? Давай тогда по две, а?!

– Ну, по две, так по две. Но не ампулой меньше! – Сказал я и перетасовал карты. Это всё равно почти полкоробки. Поменять свой водяной пистолетик на день жизни, выглядит вполне справедливо.

– Шапку дай снять! – Вдруг взревел здоровяк. Я чуть не обделался от неожиданности.

– Ну, снимайте! – Сказал я, продолжая тасовать колоду, и уставился на него в ожидании, когда он стянет с круглой головы шляпу.

Он посмотрел на меня, словно хотел сожрать. Потом улыбнулся и спросил: – Ты что, совсем дурак?

– Ну, да! – Гордо ответил я и, вспомнив, что такое “шапка”, сразу протянул ему колоду, не желая рисковать своей итак никчёмной жизнью. – Совсем я картёжные правила позабыл. Играть было не с кем, а сам с собой? Разве что пасьянс какой-нибудь. Да и то не интересно… – Он сдвинул шапку, я при этом не пострадал, и игра продолжилась.

Глава XII

Стингеры – ничего сложного

Поутру я привел себя немного в порядок. Выпил, нечто, на подобии кофе и спросил дневального, где найти амбала. Тот отправил меня в конец лагеря, в какой-то обветшалый амбар.

Меня несколько расстроил то факт, что если ты выигрываешь в покер, то твою ставку всё равно забирают. Однако ампулы свои я всё же выиграл при помощи фонарика и сломанного телефона. Кто знал, что фонарики у них идут на вес золота, а этот ещё и с батарейками.

Я не торопясь прогулялся по лагерю. Заглянул в душ и вывесил свои вещи на солнышко. Затем снова вернулся было на кухню спросить добавку этого нечто, но меня послали далеко и надолго. И пообещав до обеда не появляться возле шеф-повара, я решил пройтись по периметру лагеря. Нужный мне сарай находился где-то по пути. В процессе изысканий нашёлся колодец, но пересохший. Также я повстречался с ежиком. Он мирно спал на солнце. Цепи я на нём не увидел и решил не рисковать последними трусами. Обнаружил и ту самую дыру в заборе, откуда меня ударили. Там стоял ещё один небритый мужлан в красивом прикиде и бронежилете измазанном красками всех цветов. Интересно, часто кто-нибудь засовывает голову в эту щель, или только я? На заднем дворе два весельчака потрошили какое-то животное большими ножами. Судя по размеру – не корова, и не курица. Дальнейшее распознавание заводило в тупик потому, как храбрые мясники превратили тушу чуть ли не в фарш. Я не стал интересоваться, что за оно, в виду опасного вида самих фермеров. Да и вели они себя неадекватно. Наверно были под кайфом. И вдруг я осознал, что утрешнего припадка ещё не случилось. Такое случалось, но очень редко. Хотелось думать, что природа пошла на пользу. Поход оказался не таким скучным, как я его себе представлял и даже весьма познавательным.

В коем-то веке я добрался до места назначения. Здоровяк сидел на корточках, скорчившись над чем-то, неподалеку от входа в амбар и возился с некоей хреновиной. Я решил незаметно обойти его и сделать вид, что уже давно пришёл, но он меня заметил спиной. Что, у него третий глаз на затылке?

– Я уже думал, ты не держишь слов. – Сказал он и, повернувшись, протянул мне руку размером с две мои.

– Мне руки ещё нужны, для ремонта. – Я улыбнулся и добавил, – ну, я же знаю, чем это чревато.

– Они там. – И он указал рукой в сторону деревянного ящика с английскими надписями, который виднелся за массивной дверью. Была тут хоть одна недырявая дверь? Я вдохнул всей грудью и довольно вальяжно поплелся к нему. Судя по всему, открыт он был весьма варварским способом. Ломом или фомкой. На углах ящика повисли выкорчеванные щепки, оставшиеся от крышки немудреного контейнера. Темно-зеленые стингеры лежали внутри все до одного. Я взял один. Весил он прилично. Килограмм двадцать пять. Может больше. Вскинул его на плечо и поволок на улицу. Там было несколько теплее.

Спустя где-то полчаса, при помощи отвертки и чьей-то там матери, я заглянул в блок управления пусковой установки. Ничего необычного, кроме аккуратно сделанной электроники, я там не нашёл. Как и предполагалось, была установлена система “свой-чужой”. Еще минут десять пришлось потратить, дабы обойти защиту стингера с фланга. Амбал, вытирая пот со лба, бросил в мою сторону неопределенный взгляд. Я же сделал вид, что этого не заметил. Хотя начал подозревать, что он думает, будто я не справлюсь. Ещё минут через пять я и сам начал так думать. Но это были попросту нервы, вызванные его пристальным сверлящим взглядом. Завинтив панель обратно, я положил пусковую установку на колено и включил ее. Разноцветные лампочки датчиков засветились, как новогодняя елка. Загорелся экран самонаведения. Вдруг, меня помутило и руку от тяжести свело судорогой. Рукоять установки подло соскользнула вниз, и я невольно нажал спусковой механизм. Перед глазами промелькнуло несколько последних минут и струя горячего дыма. Меня отбросило на землю. Я взглядом отслеживал, как ракета устремилась в соседний амбар. Шлейф от нее завораживал взгляд, но я себя представил растянутым на дыбе. Раздался оглушающий взрыв, меня отбросило еще раз, и я почувствовал собственные ребра, которые пересчитывает ветер. Звон в ушах. Я даже новый припадок не так сильно ощущал. Залилось зарево. Горящие щепки и доски падали с неба. Сараю пришел конец. Видимо мне тоже. С этой мыслью я перевернулся на бок и начал судорожно блевать. В глазах совсем потускнело и, осознав, что забыл вернуть тумблер предохранителя в исходное положение, я ощутил сильный удар по голове и потерял сознание...

В чувства я пришёл на чьей-то бундесверовской койке. Ощущение было, будто в виски воткнули швейные спицы. Хотя первое, о чём я подумал, что так оно и есть. Я начал ворочаться, и кровать жутко заскрипела ржавыми пружинами, отчего голова заболела ещё сильнее. Я заметил, что не привязан, хотя даже для моего пессимистического отношения к жестокой действительности это несколько необычно. И сразу же начал жалеть, сначала о том, что вчера проиграл в покер пистолет, затем о том, что вообще пришёл сюда. Затем о том, что я такой невезучий. И о бывшей своей вспомнил. Лет одиннадцать прошло уже. Из них лет восемь не вспоминал… видать, хорошо меня по башке огрели. Удивительно, как он мне шею только не сломал? Я попытался встать, но всё, на что меня хватило, это упасть на землю и испортить её завтраком. В целом я там и остался лежать неведомо сколько. То засыпал, то приходил в себя…

Потом меня кто-то обдал из ведра ледяной водой.

– Вашу мать, я только высушил одежду. – Шёпотом сказал я и меня, подняв, усадили на стул со спинкой. Предо мной стояла смерть с косой и здоровенный парень в одном лице. Я попытался сказать что-то ещё, но не смог выдавить из себя ни звука. С макушки в глаза попадала кровь. Видимо моя. Я вдруг вспомнил тех мясников, и наверно разревелся бы, как пятилетняя девочка, но голова так раскалывалась, что было не до того.

Здоровяк присел на корточки, с минуту молча смотрел на меня. Я смотрел на своё ободранное колено, ибо этот шар для боулинга у меня на шее выше не поднимался. Потом он щёлкнул языком и сказал: – Везучий сукин ты сын. Сарай, конечно, жалко, новый нынче не построишь. Он сделал паузу и продолжил, - но я так понимаю, ракеты летать будут.

– Ёпт. – Сказал я, всё, что смог.

– Думаю, это да! “Шеф”! Всем пойла! И этому тоже…

Затем кто-то другой согнулся надо мной и сказал: – Тебе повезло, что никого не накрыло.

Меня три раза пытались угостить каким-то спиртом, но я его даже нюхать не мог. Тошнило без перерыва, и я пришёл к выводу, что заработал сотрясение мозга. К тому же мне сообщили, что никто меня не бил. А в голову мне попал обыкновенный красный кирпич. Какая ирония: то ты кирпичом, то тебя им. И всюду был один я да глиняный друг. Ума вот теперь не приложу, откуда в деревянном пустом сарае взялся кирпич? Моё второе “Я” куда-то внезапно улетучилось после прямого попадания по обветшалой архитектуре и остаток дня, а вернее весь день я провёл то сидя, то лёжа с холодным компрессом на голове. Мерещилось всё, что только могло померещиться. К вечеру случился припадок, и мне выдали две ампулы, как всем в виду того, что я не мог вспомнить, куда спрятал свои собственные.

Когда в голове немного прояснилось, я пообещал позже переделать остальные стингеры, только без эксцессов. Вечером дали не крысу, но есть я не мог, хоть и хотел. Когда усталость свалила с ног окончательно, я накрылся курткой и задремал.

Предыстория

Часть IV

– Тоша, здорово!

– Ну, здорово, как сам?

– Ай, как-то так. Помаленьку. А у тебя?

– А вот потому я и пришёл, блин, ты пить будешь?

– Ну, ты знаешь, я не отказываюсь никогда.

– Я проставляюсь.

– Тогда вдвойне не отказываюсь.

– Ну, пошли…

– Слушай. Ты сколько сегодня уже высосал?

– Эм… пару литров, литра три. – Сказал Женька и как-то загадочно посмотрел на Антона. Нелепо моргнул и продолжил: – Ты лучше давай, рассказывай. Что случилось? Вижу, что злой, как собака. И знаю, что просто так ты не приходишь.

– Ну, короче опять походу…

– Что опять? А-а… слушай, сколько раз тебе говорил, пользуйся…

– Ты же знаешь, что не стану. Не нравиться мне!

– Снова ты взялся за старое? Сколько с последнего раза времени прошло? Месяц? Два?

– Два с половиной. Нет, ну, ты понимаешь, я не боюсь стать отцом. Если так будет, то пускай, я женюсь на ней.

– Так у неё же есть уже ребёнок.

– Ну и что?

– А по-моему это не то, что тебе нужно.

– Блин, давай я сам буду решать, что мне нужно, а что нет?!

– Да уж, хрен тебе помешаешь! Боксом ты у нас занимался. А я так, весёлые картинки с боку рисовал… – Антон промолчал. Затем наморщил лоб и задумался. Женя украдкой уловил момент и поинтересовался: – Но, что же ты тогда от меня хочешь?

– Не знаю, ничего, просто поговорить, чё-то накипело всякого разного. Я так на дурку попаду. А сам знаешь, что кроме тебя, мне поговорить не с кем.

– И о чём говорить будем?

– Не знаю, что там у тебя с музыкой?

– А, да так, опять новую группу собрал. Однако как никто ничего не делал, так и не делает.

– Кидай ты хернёй маяться. Лучше вон учёбой займись! В университет поступай.

– Может и поступлю, когда-нибудь. На кой хрен только? Скоро война будет.

– Какая ещё в жопу война? Тебе лечиться надо!

– Вот моё лекарство! – Женя весьма символически поднял полулитровую бутылку с пивом. – Ты новости вообще смотришь?

– Иногда. И что?

– Глянь, что в мире твориться. Эти америкосы уже совсем оборзели! Ирак захватили? Захватили. В Грузии вон хрень какая твориться! А в афганистане?

– Ну, в Ираке нефти-то много, это понятно. А на нас хули толку нападать, что они тут, навоз добывать будут?

– Эээ нет. Географию что ли не учил. У нас очень выгодное стратегическое положение. К русским подбираются. Воткнут тут очередной аэродром. И всё. Да и потом, заодно много старой техники и оружия спишут.

– Ты дурак.

– Да, я знаю, кстати, ты не первый и далеко не последний, кто мне это говорит. Тебе, как другу, прощаю. Но если захочешь меня ещё раз назвать дураком, становись в самую длинную очередь нашего дрянного мирка. Я продолжу, пожалуй, Так вот, сначала, правда, я думаю, что война экономическая будет, причем первая Украина получит. А потом, ну, там разные санкции против нас введут, потом торговлю ограничат, потом цены будут плясать, а потом рубль наш превратится в макулатуру, он и так ладаном дышит. А вот уже потом и танки приедут, когда убивать уже некого будет. Разнесут всю инфраструктуру. Ну, может я, где чего местами перепутал, но план приблизительно такой. В Ираке, что, разве не так было?

– Так-то так, но у нас войны не будет. Россия не пустит их к своим границам.

– Однако, если сразу их перед фактом поставят, какими-нибудь притянутыми за уши условиями, то пустят. Они на свои границы не пустят, а так…

– Ну, ты так говоришь, как будто русские уроды какие-то. Они всегда нас прикрывали.

– Деньги решат всё. Не бывает неподкупных чиновников. Просто цена у всех разная. А у этих денег куры не клюют.

– Слушай, достал ты меня своей политикой. Давай о чём-нибудь другом…

Они сходили за допингом, ибо никогда ещё не ограничивались малым количеством спиртного. Да и тем для разговора было всегда в избытке. Нужно было только их найти, но это лишь вопрос времени.

Глава XIII

Делу время, а потехе час

Прошла всего одна ночь, а ощущение такое, будто я в этом бандитском притоне нахожусь уже месяц. С утра пришлось довольно долго извиняться за испачканную кровью койку. Я сослался на тот факт, что не просил меня туда размещать. И всё равно пришлось откупаться остатками ненужных вещей. Фигурально, у меня к обеду почти ничего не осталось. И хоть настрой был боевой, самочувствие оставляло желать лучшего.

Из похода вернулись рейдеры, принесли что-то в сумках. Одну отдали на кухню, остальное утащили в ещё целый сарай. Видимо это что-то было очень тяжёлое, так как тащили мешок двое мускулистых парней по самой земле. Любопытство было излишним. Ещё мама в детстве говорила: – Не суй свой нос, куда не просят! Обычно данная мудрость помогала. Думается, поможет и на этот раз.

На обед дали холодное вчерашнее. Какие-то непонятные консервы и чай. Сначала у меня закралась мысль, что у них при всей этой нищете наверно не бывает перебоев с едой. После чего, дабы никто не видел и не ругал, вернул пищу земле за душевой. Потом смекнул, что запах будет ужасен и решил там больше не появляться какое-то время.

К середине дня я уже начал беспокоиться за своё отсутствующее подсознание и слегка перенервничав, в поисках инъектора, обнаружил во внутреннем кармане косухи “лекарство”. Пришлось уколоться, но я почувствовал себя значительно лучше. Затем мне захотелось погулять снаружи лагеря, однако на выходе мне вежливо сообщили, что я никуда не пойду, пока стингеры не заработают. Я неудачно отшутился, что мол, разнесу ещё что-нибудь вдребезги, но меня проигнорировали в связи с травмой головы и поинтересовались, не желаю ли я остаться тут навсегда… вдруг я не вспомню, как их чинить.

Пытался поиграть в карты, но голова по-прежнему отказывалась думать, и было огромной проблемой собрать даже две пары. Посему пришлось отказаться от этой затеи, чтобы сохранить хоть надетую одежду. Казалось, что я попал в тюрьму. Трудно сравнивать, ведь в тюрьме я никогда не был. Но порой субъективные ощущения делают реальность достаточно нереальной, чтобы начать в неё не верить.

До вечера я проспал пару часов, и почувствовал себя бодрее. И ещё бодрее, когда всё же выпросил у “Шефа” стакан чего-то, похожего на кофе. Я хотел узнать, из чего это делается, но он мне вполне доходчиво объяснил, что мне знать вовсе не обязательно. Чуть позже я присмотрелся к окружающим и заметил, что эту дрянь никто кроме меня не пьёт. Затем весь вечер я бессмысленно бродил между сараями и пытался сосчитать всех людей, которые обитают в этом гадюшнике. Этакое упражнение для мозга. Получилось шестнадцать человек, если этих бандитов можно так назвать. Также посетил местную достопримечательность – место вчерашнего взрыва. Мой подвиг переоценить было невозможно: сарая не только не было на месте его вчерашнего месторасположения, напротив, там была чёрная от гари воронка размером со слона. Остатки фундамента пытались разобрать двое, мне показалось мясников, и приближаться к ним я не решил, дабы не вызвать волну негодования в свой адрес. Что-то я снова набираю популярность, на этот раз, правда, не в лучшем свете.

Время шло, и я уже начинал чувствовать себя неуютно. Трудно было сидеть без дела. Хоть меня никто работой и не нагружал, совсем ничего не делать было невыносимо. Была только одна проблема – делать я ничего и не мог.

Однажды меня спросили, чем бы я занялся, если б не нужно было думать, как поесть, одеться или чем платить, и если бы не было никаких забот. Я ответил, что начал бы исследовать человеческое сознание. Мозг, так сказать. Его глубины, возможности и тайны. А теперь даже не знаю. При сложившихся обстоятельствах это из области фантастики. Ибо ни о чем другом, как поесть, одеться и чем платить думать и не приходится. Но с другой стороны, я же развил в себе нечто параллельно с данным бытием. Отсюда сам собой напрашивается вывод не мной придуманный, что человек начинает критически мыслить и морально, и эмоционально эволюционировать в окружающей его обстановке. На грани пропасти. Кажется, это было в романе “День, когда земля остановилась”...

– В нем! – Вдруг раздался голос в голове.

– А я уже начал волноваться. – Заговорил Женя вслух сам с собой, но скрыл сам факт волнения от собеседника.

– Извини, был занят.

– Интересно, это чем же таким можно заниматься в моей голове? – Евгений отвернулся от проходящего мимо дневального, дабы его не сочли сумасшедшим. Он итак представлялся всем не в лучшем свете. И невольно заметил, что это другой человек. Выходит, их несколько по лагерю ходят. Да еще в две смены дежурят, значит, ошибся в подсчетах.

– Хватит ерундой заниматься.

– Тихо, я конспирируюсь.

– От кого? Все итак знают, что ты идиот!

– Нашел время для шуток? Ты лучше расскажи, где был.

– Как раз просматривал твою базу фильмов, музыки и литературы... оттого и вклинился в диалог. Два психа выглядят умнее вместе. И кстати, нашел много интересного.

– Но мне это не интересно. Я итак знаю, что читал, смотрел, слушал и так далее.

– Интересного много. К тому же ты не все помнишь. Ты не можешь помнить то, что ты не помнишь. А я могу найти все, что есть в твоей голове. Это, пожалуй, нас и отличает.

– Зато, я могу запретить тебе все это делать!

– Зато, я точно уверен, что ты не знаешь, о чем думаю я!

– А мне и не нужно. Я в любом случае знаю, чего от тебя ожидать.

– Уверен? – Десять секунд тишины и у Евгения в голове заиграла знакомая композиция...

– Ты где это взял?

– В голове. Где же еще? Что это такое? Она почему-то без названия.

– Это мы с группой играли когда-то. Но я ее так и не записал.

– Память – такая штука!

– Ладно, прекрати! Мешает думать. – И музыка пропала.

– Выходит, что я тоже умею играть на всяких инструментах?

– По идее да, а там кто его знает в действительности.

– Если так прикинуть, то выходит, что когда тебе и тело мое достанется, ты будешь вундеркиндом.

– Возможно. Используя весь твой мозг и опыт. Почему бы и нет?

– Метишь на роль Циолковского или Тесла?

– Вполне может так быть, что обоих сразу. И это только начало.

– Ну, будет что вспомнить. По крайней мере, тебе. И кстати, больше так не делай.

– Как?

– Не включай ничего у меня в голове без моего разрешения.

– Я постараюсь.

– Очень постарайся. А то можешь и не дожить до своей мечты. И я тоже. – В ушах раздался щелчок и он пропал. Казалось бы, я должен радоваться, но человеку в его природе патологически присущи зависть, жадность и единоличие.

Я обошел уцелевший сарай и по стене идущей вокруг лагеря добрался сначала до центрального входа, а потом мимо душевой, до своей кровати. Я долго не мог заснуть, сначала потому что сильно болела голова, потом думал о предстоящих свершениях и подвигах, если можно было так выразиться. Я все же обещал починить эти злополучные стингеры. В итоге разыскав Кока и попросив его сготовить чай, выпив эту дрянь я задремал.

Глава XIV

Я не рейдер!

Утро следующего дня оказалось не таким уж и отвратительным, как представлялось, за исключением того, что меня разбудили крики и вопли всех подряд, носившихся туда-сюда и что-то выясняя. Было приятно осознавать тот факт, что наконец-то ловили не меня, а некоего мародера, проникшего ночью в лагерь. Чутьё подсказало проверить свои карманы. Всё было там, куда я его положил. Душа успокоилась. Я кое-как поднялся, долго и лениво зевая. Потянулся, почём зря. Судорогой свело правое плечо. Голова болела меньше, но всё же болела. Как всегда, для профилактики я воспользовался инъектором. То ли мне сам процесс нравился, то ли я законченный наркоман, но не делать этого я, видимо уже не мог. С пару минут выждав, в голове посветлело, боль притихла и ушла немного ниже, куда-то в грудь, где и сидела до самого обеда.

Моё внимание привлёк тот момент, что в итоге собралась группа человек пять-шесть во главе со здоровяком, и они, всем кагалом с одной винтовкой на всех носились как ошпаренные. Что-то искали, проверяли, облазили каждый закуток в лагере. Судя по инвентарному обеспечению сей группировки ситуация выглядела, как в годы войны. А хотя, о чём это я? Она же и есть…

Мои тщетные попытки разыскать повара не увенчались успехом, а лезть на кухню и самому что-то готовить не хотелось. Это могло быть чревато, особенно учитывая переполох. Главное ведь, что меня никто не трогает! На кухне ел только один человек, и я его первый раз в жизни видел. Но на мою просьбу, он отреагировал совершенно не адекватно и отломал мне кусок хлеба. А вот на вопрос о Коке и вовсе апатично умолчал, будто и не понял о чём это я. Булка была чёрствая, но на голодный желудок – словно праздничный пирог. Когда же я поинтересовался, что тут всё же происходит с самого утра, дневальный сообщил, что всё в порядке. Виновный наказан. Не совсем уверен, что понял, о чём он, но переспрашивать не стал. Да и зачем оно мне? У меня и без того было, чем себя занять. Стингеры!

Я отмыл в душевой остатки крови с головы. И нащупал огромный синяк на макушке. Трогать его было больно. Но что не сделаешь ради красоты? Тут меня невольно посетила противная мысль о бывшей моде и гонке за красотой в довоенные годы. Фу! Гадость какая. Нет, конечно, не стоит выглядеть грязной свиньёй, и нужно соблюдать санитарные нормы, но то, что другой раз люди с собой делали ради совершенства – ужас! Некоторые даже наоборот, умудрялись стать уродами и инвалидами всех мастей, не смотря на всяческие там страховки и гарантии. Одно слово – гламур, и этим всё сказано. Даже хорошо, что теперь такого извращения попросту нет. Прям аж, живётся спокойнее. Я закончил умываться и поплёлся искать амбала. Вспомнив, что он занят непонятными поисками, решил его не беспокоить, и сразу направился в сарай. Ящик с установками находился там же, где я его видел в прошлый раз. И дело понемногу сдвинулось с мёртвой точки. На сей раз я ничего не взрывал и сознание от удара по голове не терял. Времени ушло порядочно то ли от того, что мне спешить было некуда, то ли от того, что каждая последующая установка занимала на пять-десять минут больше предыдущей. Когда я закончил работу уже начало смеркаться. Однако спать мне совсем не хотелось, и я начал бесцельно шататься по лагерю. Вдобавок я укололся, и голова совсем перестала давать о себе знать. Стало так легко и по воздушному чудесно, что мне захотелось написать песню, как в былые времена. Только времена были нынешние и эта затея тут же отпала. Зато меня нашел сам здоровяк и предложил, а вернее настаивал, пойти с ними завтра поутру в рейд. Ну, и словечко же! Я и в рейд? Ни за что! – Я не рейдер! – Гордо сказал я и, подумав, что я и рейд – два совершенно не совместимых понятия, решил все же выбраться из этой тюрьмы, и вежливо сообщил ему, что пойду один. По крайней-мере в виду моих заслуг со стингерами. И еще вежливее попросил предупредить охрану, дабы те ко мне не придирались. Пришлось пустить в ход все свои знания дипломатии в переговорах с террористами и пожертвовать одной ампулой. Но результат был достигнут. Отчего настроение улучшилось еще больше и, преодолев своей максимум, спало только к двум часам ночи, когда я, собственно и заснул.