2 страница. – А куда ты так торопишься, ты в безвыходной ситуации насколько я вижу

– А куда ты так торопишься, ты в безвыходной ситуации насколько я вижу.

– Ай, нашёл время, мне сейчас некогда.

– Ну, до того, как тебя пришьют, время-то ещё есть.

– Так, деньги, маловато, но, что есть, пистолет, так…

– Да ладно, расслабься, лучше присядь да подумай, стоит ли всё это того? По-моему не очень.

– Отвали на хрен!

– Вот, к примеру, что ты хорошего в своей жизни сделал? А?!

– А что я плохого сделал?

– А… так ты уже и не помнишь?

– Пожалуй самое плохое, что я сделал, так это ты! Ты, ты и только ты!

– Ха, прикольно с тобой всегда, да я не об этом…

– Не сейчас, вот выберусь, там и подумаю, взломщик, фонарик…

– Бежать-то некуда. Да сядь ты уже, наконец, суетишься, как баба!

– Пошёл нафиг!

– Сам вот помню, говорил, что больше всего на свете не любишь суету, посмотри на себя, на кого ты стал похож, уродство!

– Смартфон, зеркало, – Он быстро забросал всё в рюкзак, а, что не влезло, рассовал по карманам косухи.

– А давай, может, как в старые времена, сыграем?

– Опять в хорошего и плохого полицейского?

– Ну да.

– Нет.

– Ай, не упирайся.

– Нет и всё тут! Ты уже вышел из этого возраста.

– Ну и сам смотри, если не сыграем, хрена с два помогать буду.

– С тех пор, как я тебя вырастил, ты мне ни разу не помог! Да и вообще, по-моему, тебе надо только, чтобы я окончательно тронулся головой.

– Собственно говоря, чего уж тут скрывать, да, так и есть.

– Тогда иди к чертовой матери, чмо!

– Ай, да ладно, смирись с этим, ведь, по сути, ты – это я.

– Ага, сейчас. Я совсем не могу понять, откуда мог появиться такой выродок, как ты! Я же разрабатывал проект так, чтобы получилась идеальная личность, а ты во всех отношениях типичный моральный урод, и, что ещё хуже, у тебя мои мозги, сволочь ты эдакая. Не скажу, конечно, что ты слишком уж умный, по крайней мере, это я знаю наверняка, а значит, и ты знаешь то же, что и я. И даже меньше!

– А вот и нет, я знаю намного больше, ведь, то, что ты не принимаешь, как данность, я этим вовсю пользуюсь. Да и вообще я умнее.

– Пафосный ты урод, не можешь ты быть ни умнее, ни тупее! Но зато я тебя создал, я тебя и уничтожить могу.

– Ха! Ты боишься меня.

– Никогда не боялся моральных уродов.

– Уродов, может и нет, но всегда боялся идентичного самого себя, разве не поэтому ты меня создал?

– Говоришь, что умнее, а не врубаешься, что создал я тебя не для того, чтобы кого-то бояться, да и смысл? А совсем для другого. Такого бреда даже от тебя не ожидал. Это же бессмысленно!

– Знаю я всё, только провалил ты свой недогениальный проект по изменению сознания. Ты слишком слаб и ещё более глуп, чтобы контролировать такие вещи.

– Ну, это мы ещё посмотрим. И вообще, если б знал, что такая хрень получится, ни за что не сделал бы!

– Уже поздно, я ведь здесь. Дело осталось за малым, верно? Ещё пару дней и тебе вилы. Я возьму контроль в свои руки.

– Может и так, только я сильно сомневаюсь, что тебе понравиться в моей шкуре, особенно сейчас. Что ты на это скажешь?

– Сука…

– Ай-яй, как не красиво. Зато я знаю, как заткнуть тебе пасть! Так, что придётся тебе помогать, хочешь того или нет. А вот чего ты боишься, так это стать таким, как я.

– Да пошёл ты! – И вдруг стало так тихо, что в ушах сильно зазвенело.

– Ай, до чего же неприятное ощущение, когда эта сволочь обижается! Ну, да ладно, я почти привык уже. – Женя закрыл дверь, сменил все коды и понемногу начал спускаться по лестнице. Быстро идти он не мог и слегка прихрамывал. Физически он был более-менее в порядке, но с психологической точки зрения всё выглядело несколько иначе. Спускаясь со ступеней в низ, невольно подводили ноги. Их трясло, как у алкоголика со стажем. Хотя проблема понемногу рассеялась сама собой. Просто ходить нужно больше, чего он в последнее время охотно избегал.

Проходя мимо газетных ящиков, а точнее того, что от них осталось, он увидел дохлого надкусанного кота, лежащего на лестничном пролете. Шерсти на нём почти не было. Одни плеши. Вдруг промелькнуло изображение своего питомца. Быстрая скорбь, ностальгия. Он открыл глаза. “Да, у меня был классный котяра. Умный. Да и этот наверно тоже был ничего”.

– Смерть, она ведь для всех одинакова? Да? – Поинтересовался Евгений у усопшего кота. – Да. – Как-то невнятно пробурчал он себе же под нос. – Ну, что ж. Возможно в другой жизни я бы…

– Что ты? Ты чувствуешь вину?!

– А что, это плохо?

– Плохо чувствовать вину за то, чего ты не делал! Или делал?

– А я и не за это! И вообще не твоё дело! Не мешай отпевать кота.

– О, батюшка все блаженный! А разве так отпевают?!

– Как умею, так и отпеваю! И вообще, главное сам факт.

– Ну да! Кошара сдох от голода, ты его как бы похоронил и твоей мерзкой душонке стало легче! Пафосный, напыщенный индюк!

– Не хочу это даже обсуждать! – Женя развернулся и продолжил неожиданно увлекательный спуск по обветшалой обсыпавшейся железобетонной лестнице…

– Чувство вины… – Ты что, убил своего кота?

– Заткнись!

– Или может быть забыл его пустить домой и его схватили рейдеры, и приготовили шашлык?!

– Заткнись! – Заорал Евгений и ударил себя кулаком в ухо. В голове потемнело, одна нога подкосилась, и он быстро присел на ступени. Носом пошла кровь. Женя размазал рукавом её по лицу, затем залез в рюкзак и вытащил оттуда, на свет божий бутылочку тёмного не пастеризованного пива. По логике вещей, этот выродок должен был сейчас начать снова нудить, но на удивление было тихо.

Пиво оказалось испорченным, жутко воняло и на вкус было, как ослиная моча, но для того чтобы им умыться и весь день быть липким и вонючим, вполне годилось. Женя собрался с силами и добрался до входной двери в подъезд, свежий воздух пошёл на пользу.

Глава IV

Серые будни

Жёлтые деревья как-то вяло гнулись к земле, хотя ветра практически не было. Ржавое небо нависло над округой. Здания и иссушенные растения отбрасывали какие-то неправильные тени. Всё пожухло. Оно и до войны, конечно, было: с домов отваливались изоляционные материалы, с панельных “хрущёвок” обсыпалась облицовочная плитка, и мусор на улице был, но не в таком же количестве! Трава куда-то исчезла совсем. Причём вместе с проездными дорогами для машин. Туда же пропали и тротуары на пару с пешеходными дорожками. Детский городок превратился в груду искорёженного металлолома, и больше напоминал аттракцион ужасов. Зато появился песок, много песка, хоть замки лепи! И ни одной живой души, только где-то за углом скулила голодная дворняга. Такое складывалось ощущение, что без ядерного оружия тут не обошлось. А хоть и обошлось – разницы никакой, так наверно даже хуже. Единственное, что мне не нужно для прогулки на свежем воздухе так это счётчик Гейгера. Да и вообще я уже не припомню, когда последний раз видел хоть одного коммунальщика. Глядя на всё это, кажется, что их вообще никогда существовало.

– Давненько я не был на улице, наверно больше полугода, – сказал он сам себе и сделал глубокий вдох. – Что-то гарью воняет. Так, толком-то я и не придумал, что делать дальше, но одно ясно, как день – сидеть на месте и ждать известно чего не стоит. Во-первых, нужен транспорт. И он есть! На углу дома припаркован Форд патрульной службы. Приметил я его ещё вчера вечером. Ибо я знаю обо всём, что попадает в поле зрения моей камеры, но вот почему патруль до сих пор не вернулся непонятно… А-а! Я совсем забыл, у них же сегодня парад в честь чего-то там. По сути, чего именно никого и никогда не интересовало потому, как эти парады проводились каждую неделю.

Женя не спеша потоптался на бетонном крыльце перед подъездом, прошёлся туда-обратно, заглянул в ржавый мусорный контейнер с прогнившим дном и в проём с обвалившейся подвальной дверью. Когда-то у меня там был сарайчик со всяким полезным “барахлом”. Он прошёл мимо соседнего подъезда и, посмотрев в окна первого этажа, удивился, как сильно за это время осел дом. “Вот сволочи! Всё подчистую вынесли, даже поломанный шкаф”. – Там некогда была квартира его предпоследнего соседа по подъезду. “Говорил же я ему переезжай выше, но и его понять можно”. Они часто бывали в гостях друг у друга. И знали всё до мелочей, так как нового ни у кого ничего не появлялось. Магазины не работали, да и денег толком никогда не было, если только украсть. Так понемногу прогуливаясь, он добрёл до угла дома и уткнулся прямо в полицейскую машину.

– Ну-с… за дело! – Он вытянул из рюкзака чудо техники его юности – электронный взломщик, включил его, посмотрел на замок в автомобиле и спрятал прибор обратно в сумку, – Что-то я отстал от жизни, у козлов заморских замки тоже заморские. А вот стёкла, как десять лет назад – обычные. – И в руке из ниоткуда появился пошарпанный кирпич. Дальше дело за малым. Во дворе уже почти никто не живёт, так что шума много быть не должно. В боковом окне, с водительской стороны образовалось отверстие размером с кирпич. Он всегда отличался тонкой кистью рук, поэтому открыть авто проблемы не составило. Женя рукавом вымел осколки наружу. Кому же охота сидеть на стёклах, ё-моё, это вам не Голливуд. Хотя, исходя из личных чувств к заморским палачам, стоило бы вынести не только это стекло целиком, но и все остальные тоже, для симметричности. И фары заодно. – Если б совести не хватило в своё время, то вполне мог стать профессионалом в воровском деле, – явно сам недовольный такой мыслью он разобрал панель под рулевым колесом.

– Механик – хорошо, электромеханик – ещё лучше, а инженер электронщик … – сказал он и мотор приятно заревел. Может они и уроды, и поломали нам жизнь, но блин, что ни говори, а машины делать эти гады умеют! Даже обидно. Хотя, если бы мне сейчас «Волгу», я бы ничуть не расстроился, правда, их теперь уже наверно и не осталось вовсе. Так, если на свалке только или ещё где. А ещё хорошо то, что денег на войну они не жалеют, и баки всегда полные, даже если никто и не ездит. Ладно, дело в шляпе. До темноты, как до луны. Надо где-то схрон найти и там залечь, дабы обдумать дальнейшие действия. Он кинул взгляд на часы – 12:17, – что-то я теряю сноровку.

– А ты всегда был тормозом!

– Опять ты?!

– Решил доконать тебя прямо сейчас!

– Клин клином вышибают, так? Заткнись, а то выколю тебе глаз!

– Мне?! Вряд ли…

– Себе выколю, ты же знаешь, мне ничего не стоит! А на кой тебе я без глаза, верно?

– Да иди ты!

– Сам иди! Арр… – Резкая боль пронзила виски, но тут же прошла, оставив за собой чувства печали и разочарования. Вот гадёныш, ненавижу, когда он так делает, хотя прошлый раз обиделся сильнее, наверно он тоже привыкает.

Доехав до Нового Проспекта, пришлось свернуть во дворы, дабы не встретиться с ППС. Припарковавшись возле мусорных баков, которые не вывозили уже лет десять, он заглушил машину. Чёткого плана действий не было. По сути плана и вовсе не существовало. К тому же его весьма сильно беспокоила мысль о ночлеге в гордом одиночестве. Найти место, где по тише, не трудно. Но хрен его знает, что там нынче водится, бандиты, или дикие животные, а то ещё чего и похуже. В человека в упор я, может быть, ещё и попаду из пистолета, а вот в волка или бешеную собаку вряд ли. И потом в эти суровые времена стрельба опасное дело. Живность может и удастся отпугнуть, но люди… тут всё да наоборот. Посему нужно было что-то решать. Просто так оставаться посреди улицы, да ещё в патрульном авто было опасно. Да и саму машину скоро начнут искать. Однако пару часов наверно ещё есть.

Вдруг на него накатила неимоверно давящая усталость. Он опустил голову на руль и прижал посильнее левый висок к панели с подушкой безопасности, в котором свербило больше всего. Опять припадок. Чёрт! Только не сейчас!

– Эта зараза меня скоро прикончит. – Сам себе тихо сказал он.

– Ну, как тебе, хорошо?

– Иди ты!

– Нет, если ты не возражаешь, хотя кто тебя спрашивает, я останусь, и дальше буду любоваться твоим моральным, да, пожалуй и физическим разложением тоже.

– Возражаю!

– Ага, а я как цепная собачка, взял и послушался, ха!

– Ну и смотри себе. Урод! С дураком общаться – дураком станешь.

– Ай, как некрасиво.

– Веришь или нет, а мне плевать, красиво-некрасиво…

– Забавно, один из тех не многих раз, когда я тебе верю, и это хорошо.

– А, ну да, ты ведь этого и добиваешься.

– Смотри, ещё не все мозги наркотой вынес, кое-чего всё же соображаешь.

– Всё, отвали бездушный нахальный сукин сын! Мне тут о другом подумать надо.

– Ты, по ходу совсем ослеп, тебе, кроме меня и думать-то больше не о чем. Разве не так?

– Нет, не так.

– Ну, скажи мне на милость, и о чём же ты собрался свои великие думы думать?

– А вот… эээ… например...

– Ну же, давай…

– О любви, твою мать!

– Ха, насмешил. О какой такой любви? О той, которой у тебя никогда не было или может о той, которую ты так и не смог найти?

– А вот, чтоб ты сдох! О той, которую я себе ещё найду.

– Не гони, а! Ты? Себе? Найдёшь? Да у нас сегодня особо весёлый денёк. Мне кажется? Или этот калека не на шутку разошёлся чувством юмора?!

– Ай, думай ты, что хочешь. Я, по крайней мере, в отличие от тебя личность, а кто ты? Больная фантазия?

– Как ты меня назвал?!

– Как слышал.

– Да я единственное, ради чего ты пока ещё на этом свете держишься!

– Ага, особенно ты.

– А что? У тебя есть кто-то ещё, о ком я не знаю? Да такого просто быть не может.

– У меня по-прежнему остались друзья, пусть и не все. Но остались, слышишь?

– Друзья? Ха, так, поди-разберись сначала, кто тебе друзья, а кто нет.

– А, что тут разбираться? Тоша к примеру, доволен?

– Ой-ой, как же это получается, меня он не замечает, хотя нет, скорее не признаёт. А я, пожалуй, лучшее, что в тебе осталось, а тебя он и вовсе считает за идиота, особенно теперь…

– Слышь, мы друзьями были во все времена и, когда хорошо было, и когда плохо. А тебя тогда в проекте и вовсе не было!

– Это меня-то не было?!

– Да, не было! И вообще не хрен настраивать меня против них или самого себя. Это бесполезно. А не видят они тебя, потому что тебя и нет вовсе, понял!

– Как же это меня нет? Ты тогда выходит, полный идиот. Сам понял, что сказал? Шизоид!

– Прекрасно понял.

– А по-моему не очень. Ты-то с кем разговариваешь?

– Сам с собой!

– Вот именно!

– А катись ты к чёртовой матери. И сопли свои подотри.

– Такая значит, будет драка? Да?!

Его затрясло намного сильней, припадок всё никак не унимался. Он влепил себе ещё дозу. Затем сильно зажмурился и попытался расслабиться. В голову полезли какие-то невнятные образы то ли из прошлого, то ли из будущего. Боль начала отпускать, но как всегда, она оставляла за собой загадочные чувства тоски и печали о чём-то, чего никогда не было. Порой казалось, что это что-то ещё должно произойти. И всегда возникал один и тот же вопрос. Что же такого может ещё случиться в этой мерзкой жизни, о чём можно так сильно сожалеть? Наверно только смерть. Да и то вряд ли. Смерти можно бояться, но сожалеть о ней – как-то не логично. Думается, что постфактум это не будет иметь значения.

Глава V

Поиски

С трудом, открыв глаза, он выбросил пустую упаковку в разбитое окно. В голове осталась какая-то муть. И на веки давил свинцовый груз серой пеленой.

– Вот засада, одна упаковка осталась. Чего же это чудо добивается? Не ясно. Смерти моей хочет? Ему не выгодно, а, что тогда? Ладно, чёрт с ним, всё равно никуда не денется. Приступы стали чаще и сильнее. Сейчас главное где-нибудь раздобыть эту дрянь. – И он посмотрел на коряво запечатанную пачку этой дряни.

В открытую к торгашам не пойдёшь. Они сами меня сдадут куда надо. Эти твари за деньги хоть мать собственную продадут. А тут ещё и паспорт!

Хоть мне и кажется, что на счёт самолётного билета – всё это пустой трёп. Но паспорт точно выдадут. А это теперь круто. Есть паспорт – можешь работать и главное, если что случится, тебя не сразу расстреляют, а дело в суд передадут. По-барски так сказать. Вон оно как! Помню лет семь назад, хмырей продажных ко всем подослали с кучей разных разрешений, доверенностей и ордеров и, чтоб мол, ввести свою систему регистрации собирали паспорта. А добровольцам и вовсе пообещали какие-то льготы и ещё много чего. Взамен тогда “временно” выдали некие карточки. Люди думали, что всё утряслось и дальше заживём ну, если не хорошо, так нормально – уж точно. Но оказалось, что это всего лишь начало. И понеслась косая в щавель: через пару дней я талон скурил, а карту сломал. Эх… а что творилось, когда до всех дошло, что их дёшево кинули? Митинги, бунты и так далее. Самые умные те, кто дома остались сидеть. В статистике только по нашему региону расстреляли каждого двенадцатого. Другие не лучше. После этого начали строить лагеря, ясное дело для кого. А ведь там и по сей день кто-то обитает. Живучий же наш народец, тупой, правда, но живучий. Всегда одна проблема. Жизни никто не даёт. Ладно, что-то на меня навеяло. Так глядишь, скоро стемнеет.

Дело-то нехитрое, просто надо кого-то попросить! Кого? Кого не жалко. Мародёров? Лучше рейдеров. Тоже сволочи порядочные, но весьма принципиальные, даже какой-то кодекс себе составили. Им хоть доверять можно, особенно, когда у тебя есть деньги или что-нибудь взамен. А деньги они любят, и поторговаться тоже. Правда им почти половину отстегнуть придётся, а тут без малого, на шесть упаковок. Один плюс три на десять, делим на два и на пять, так, на четверо суток хватит, если сильно экономить и без лишних эксцессов, может на пять. Маловато будет. Ну, хотя бы так, а дальше видно будет.

Вести дела с рейдерами проще пареной репы, но жутко не выгодно. Один звонок, свой идентификационный номер, настоящий, место и время встречи. Шестёрка будет там. Это уж точно. Одно не пойму, как они находят тех, кто опрокинул? Сколько раз слышал. Ну, не может же такая легенда столько лет ходить. Я уже начинаю подумывать, что и они тянут свои корни от заморышей. Тогда вообще всё забавно получается.

– Ну что, позвонил?

– Да.

– И что?

– Что-что. Договорился. Всё будет ночью. Нужно ждать.

– А ты с ними вообще дела вёл?

– Пару лет назад да, потом нашёл другие способы, да и они затворниками стали. Так что решил не рисковать. Всё, а теперь заткнись и не мешай думать!

– Ясно. Ты какой-то нелюдимый грубиян.

– С чего это?

– Вечно, нормально о чём-нибудь начинаешь говорить, а ты брешешься, как собака.

– А с чего мне добродушным быть? Где-то там, жлобы сумчатые, живут себе добра наживают, а моя жизнь – это… ничто. Всё, чего я хотел – его нет. Семья, дети. Как в таких условиях жить? Тут просто выжить даже не всегда получается. Вон сколько хороших людей погибло. Вот я и стал чёрствым сухарём. Однажды, наверно, ты это поймёшь.

– А разве тебе не наплевать на них?

– Нет. Было б наплевать, я бы об этом не говорил. – Тоша как-то сказал, что я одинаково забавно отношусь к жизни и к смерти. Мол, не правильно это и, что в виду сего я жестокий человек. Хех, может оно и так. Но, как можно иначе, когда вокруг такое «говно» происходит? Я, конечно, и до заварухи также думал. А пёс его знает, что правильно, а что нет. По крайней мере, он так уже давно не говорит и наверняка даже не думает. Может, и сам таким стал? Я не спрашивал. А, да и зачем оно мне? Не зачем. Без того хвост горит. И вообще, философия – она штука бесспорно классная, но крышу сносит порядком, от чего до безобразия бесполезная. Так, что надо меньше думать, больше делать, глупое конечно выражение, но иногда сильно помогает, особенно, когда, как там заморыши говорят, ты в полной заднице. Когда пытаюсь дословно переводить их коронные фразы, у меня прорезается истерический смех. Ну, хоть и капля в море, а всё же что-то приятное в этой жизни.

– Так, я не против перекусить. Я тут прихватил кое-чего с собой. – Начал спокойно разглагольствовать Женя сам с собой.

– Я бы тоже не отказался.

– Ага, так и знал, только жаренным запахнет, как ты тут же появишься.

– Не умничай, мы одно целое и питаться мне надо не меньше твоего.

– Ой, посмотрите! Ты, кажется, признаешь свою зависимость от меня?

– Хрен ты угадал! Могу и не есть, ты всё равно это за меня сделаешь.

– Во блин. Хитрый малый!

– А то!

– Правда мне чего-то кажется, что всё это немного не правильно.

– Ты о чём, зануда?

Женя перевёл взгляд на стоящие в трёх метрах мусорные контейнеры.

– Ааа, хоть мне и наплевать, но в целом одобряю.

– С чего бы это? – Удивился Евгений. – Тебе должно быть радостно, при каждой возможности почувствовать меня неудачником или в нелепой ситуации, вроде этой.

– Ну, я всё-таки воспитанник чистых кровей!

– То есть моих. Раньше ты вроде по-другому пел…

– Да при чём тут ты?! Появился я значит из ниоткуда – это раз. Меня никто не зачинал – это два. Ну, и ещё много чего такого, выходит я чистый внебрачный сын самого господа Бога!

– Заткнись нахер! Религиозный фанатик! Ненавижу!

– Чё ты резкий такой, что я не так сказал?

– Ты сам-то веришь в тот бред, который несёшь?

– С точки зрения религии или моего загадочного появления?

– Да с любой!

– Нет.

– Так чего мозги полощешь? Демагог хренов. Ах, совсем забыл. Да-да… работа у тебя такая.

– Нет, сейчас мне просто чего-то скучно стало, ну, надо же как-то разговор поддержать.

Женя перестал жевать, задумался на секунду, а потом смотря в окно сказал: – Хех, раньше ты как-никак весёлый был, а в последнее время…

– … А в последнее время мне много чего стало надоедать. Вот и скучно.

– М-мм, – вкуснотища какая. – С особым цинизмом проговорил Евгений с набитым ртом.

– Эй, дай хоть понюхать!

Женя сделал носом глубокий вдох запаха отлично прожаренного мяса.

– Неплохо, где ты это взял?

– Сам сделал.

– Мясо сам сделал?

– Выменял у местного барыги кусок свинины на латекс. Если, конечно, это свинина. Но на вкус ничего.

– А зачем тебе латекс?

– Ты ещё маленький, рано знать такие вещи.

– А когда ты готовил? Почему я не видел?

– А зачем тебе? Насколько помню, ты меня достаёшь только, когда я начинаю думать. А когда дела свои делаю, отдыхаю или слушаю музыку тебя и не видно.

– Вроде так.

– Ну, так вот, ты всегда пропускал самое интересное. Так сказать, полжизни потерял.

– Вот засада!

– Ага, ещё по ходу моих любимых выражений нахватался.

– Да ладно тебе, чего придираешься?

– Так, и вообще, дай уже пожрать спокойно!

– Ладно, только это, понюхай ещё разок, по старой дружбе.

– А, чёрт с тобой. На! – Снова вдох.

– Эх, классно пахнет.

– А вообще, ты же продвинутый парень? Воспользуйся моими вкусовыми рецепторами.

– Если я ими воспользуюсь, то ты ничего не почувствуешь?

– Тогда не пользуйся… – Женя продолжал не спеша есть, чавкая и периодически косясь на мусорные баки, стоящие рядом…

– Эй, а ну, давай, просыпайся! … Просыпайся, твою мать, кому говорю!

– Что такое… Ааа… опять достаёшь?

– Странно, но нет!

Сильно зевнув, Женя открыл глаза, – Ну, что тебе надо?

– Не мне, налево посмотри… – У него мгновенно сработал инстинкт. Женя резко повернул голову и сразу пригнулся ниже уровня окна. Несколько лучей небольшого прожектора прошлись по мусорным контейнерам. Вдали послышались голоса, вперемешку, то русский, то английский.

– Патруль! Мать его!

– Слышишь, если так и дальше будешь тут сидеть, возьмут тёпленьким.

– Согласен, – он, стараясь не шуметь, ухватил свою сумку и перелез на пассажирское сиденье с мыслью: – “Никогда не понимал, как это в кино так в машинах ловко скачут, всё время жопой цепляюсь за коробку передач”! – Затем он тихонько приоткрыл дверь, и медленно сполз в холодную листву.

– Давай, двигать надо отсюда!

– Сам знаю, что надо, но куда?

– Где темней, туда и давай.

– Кстати, а когда стемнеть успело?

– Да нет сейчас день, а это просто дурной сон, заткнись на хрен! И беги вон туда! – Глаза сами повернулись в какую-то сторону, да так резко, что заболели.

– Не катит. Заметят, застрелят, как скотину.

– У тебя есть идеи лучше? Только быстрее!

– Эээ, нет.

– И, что?!

– Значит план “Б”!

– Это ещё что такое?!

– Некогда объяснять! – Женя подхватил с земли булыжник, приподнялся и с небольшого разбега кульнулся в мусорный ящик. Раздался звон бьющихся бутылок. Затем он, что было сил, бросил камень куда подальше. Вдали послышался глухой удар и тот же звук с чётким акустическим эхом закрытого двора стал удаляться в темноту. Где-то там же залаяла псина. С другой стороны раздались приглушённые голоса и быстрый топот армейских сапог. Женя нарыл на себя по краям немного мусора и прикрылся своим ободранным рюкзаком.

– Вроде балаган закончился. Блин, кажется, нога онемела…

– Гм… это и есть твой план?

– Ну да, чем-то не устраивает?

– Как тебе сказать… а если бы не сработало?

– Но ведь сработало же.

– Да уж… умом тебя не понять.

– Попробуй понять чем-нибудь другим. Ладно, теперь надо тихо сидеть и ждать. Давай только без фокусов, не хочу делить пулю на двоих, – шёпотом говорил он, – ха! Вот если бы только тебя пристрелили.

– Эй, я тебе жизнь спас!

– Не мне, а себе – эгоист! Учись жить самостоятельно.

– Ну тебя на хрен, я спать.

– Толково придумано. Интересно, они машину заметили? В любом случае, они слишком гордые, по помойкам рыться не станут. А вот патруль в районе оставить могут.

– Я сплю!

– Не заметно!

– Я! Сплю!

– Как-то неубедительно ты спишь, я даже слышу, о чем ты себе думаешь.

– Сказал же, сплю! – И он растворился в голове.

– Ну, спи.

– …

– Уже уснул? – Ответа вновь не последовало. Вокруг стало тихо-тихо, как на кладбище ночью. И хоть Евгений именно этого не хватало, стало как-то скучно и до обидного одиноко. Он сам непроизвольно зевнул. Вдруг в его голове раздался приглушенный раздражающий храп. И на лицо брызнула холодная вода.

– Мать твою… дождь пошёл. – Мелкие капли воды стали просачиваться сквозь мусор, а вдали затрещали приглушённые раскаты грома. Дождь усиливался…

Предыстория

Часть II

– Так, кто идёт за “Клинским”?

– Ты имел в виду, за вот этим пойлом? – И Ванька тыкнул пальцем в пустую пластиковую двухлитровую бутыль с оторванной этикеткой.

– Ну, в общем да. – Евгений взял гитару и, как-то свирепо посмотрел на Димона.

– Нее… ну, что опять я?! – Начал было тот.

– Не нервничай, подруга!

– Ты не подумай, что мы тебя за шныря держим, – сказал Ваня и, переведя свой весёлый взгляд на высохший стакан, добавил, – просто с точки зрения, эээ… как это там было?

– Хроно-синкластического инфундибулума… – подсказал Женя.

– … С точки зрения хромо ссинкласттическово инфундибуна только ты можешь…

– Вон, Влад у нас новичок! Пусть он метнётся. – Начал скулить Димка.

– По мне, так вы все тут новички. – Как-то непривычно сурово сказал Женя и уставился на дно прозрачного одноразового стаканчика, который он держал перед носом.

– А ну вас нахер! – Рявкнул Дима и медленно поплёлся к лифту…

– Думаешь, обиделся? – Спросил Влад.

– Думаю, м-мм... пошёл за пивом. – Как всегда спокойно ответил Женя.

– Мне кажется, что немного перестарались. – Сказал Ваня.

– Ты о чём?

– О нём, – и Иван указал на двери лифта.

– Нет, не перестарались. Я всю свою жизнь ходил за пивом и не жаловался. Да и вообще, ему нужно больше двигаться, а то тормозит катастрофично.

– Это точно! – Подмазал Владик и широко улыбнулся.

– Чего “лыбу” давишь?! Убери эту гримассу! – Сказал Женька Владу и апатично посмотрел ему в глаза. У того аж лицо передёрнуло. Улыбку с лица сдуло, как кот сметану языком смахнул.

– А в прочем, наверно, ты прав. Ему самому вмазать хочется побольше нашего, так что…

– Ну, что, допивай, наливай. – Сказал Женя и перевёл взгляд на Ивана.

– Так это, всё. Пересох ручей.

– Блин, так наколдуй немного, пока Димон в крестовом походе.

Ваня сунул руку в рукав косухи и вытянул оттуда литровую.

– Ух-ты, смотри-ка, прямо, как я в молодости!

– А ты что, состарился уже?

– Ну, местами…

– Ха, это интересно же, какими?

– А вот это тебе знать вовсе не обязательно.

– Ещё как обязательно, – сказал Влад, потом Ванька налил, и они накатили, пока ожидали новое пиво.

– Думаешь, придёт?

– А то, как же!

– А по-моему обиделся. – До нелепого жалостливо произнёс Влад.

– Вот! На обиженных пиво возят… даже если и обиделся всё равно придёт.

– Уверен? Ты ж у нас экстрасенс!

– Да куда он с подводной лодки денется? И потом, он всё время обижается. Натура у него такая, сопливая какая-то…