Уже с Иваном

Брыль: Простите, я нечаянно уронил.

Иван: А вы, собственно, кто такой?

Брыль: Я вагонный.

Иван: Кто-кто?

Брыль: Ну, как бы вам сказать это. Про домовых слыхали? Про леших там, про водяных?

Иван: Да.

Брыль: Вот. А я — вагонный. Временно. По специальной надобности. Я к вам по делу. Вы ведь точно Пухов Иван Сергеевич? Ну, так вот. Вашу знакомую Алену Игоревну крепко заколдовали. Весну, то есть любовь и все такое прочее, из сердца ее вынули, а зиму вставили! Вот такие дела.

Иван: Вы что это, серьезно, что ли?

Брыль: Вполне. Теперь по порядку. Поскольку Алена Игоревна заколдована, сами понимаете, узнать вас она никак не может, потому что знакомство ваше только с любовью было связано. Так?

Иван: Так.

Брыль: Вот. А в остальном она все понимает, оценивает. Только не как раньше, а иначе. Почти наоборот. Так что вы уж с ней поосторожней, пожалуйста…

Иван: Что же мне делать? Ведь я люблю ее!

Брыль: Понимаю, что любите! Это и хорошо! Потому что вот такой отыскался зигзаг волшебный: если она вас до новогодней полночи поцелует, так сразу и расколдуется. А теперь должен я вас оставить. Ложитесь-ка спать, Иван Сергеевич, сил набирайтесь, пригодится.

Иван: Да какой там сон, помилуйте!

Брыль: Ай, ай, ай! Вы ведь мужчина! Вас любила сама Алена Игоревна! А вы сразу раскисли. Смотреть неловко. Спите! И запомните: ничему там не удивляйтесь и не делайте ничего серьезного самостоятельно, не посоветовавшись с Виктором Петровичем Ковровым или Фомой Остаповичем Брылем, с последним особенно.