Лаборатория

Верочка: Наша Алена вся в науке.

Катя: Алена Игоревна, вам нравится прическа?

Алена: Безобразие. Здесь вам не мюзик-холл и не парикмахерская! Раз и навсегда запомните, Катя. Я не потерплю в своей лаборатории таких вызывающих одеяний. А если не хотите, милочка, уважать нашу нравственность. Что ж. Я никого не удерживаю! Убирайтесь, мы к балу готовимся!

Ковров: Все в порядке! Вот билет. Рейс триста тринадцать, место тринадцать, отправление в 20.30. Все как положено.

Брыль: Адресат встретит, честь по чести. И как говорится, дай вам бог.

Алена: Вас, товарищ Брыль, я не просила ни о какой телеграмме. Я вас очень попрошу, напишите на мое имя докладную и объясните свое отсутствие в рабочее время.

Ковров: Ты что, Аля? (все еще улыбаясь)

Алена: Я вам не Аля! Я прошу называть меня по имени-отчеству – это раз, я никуда не лечу – это два! Билет сдайте,

Ковров: А как?

Алена: Вас, товарищ Ковров, я прошу привести себя в порядок: постричься, надеть нормальный костюм. Хотя бы как у товарища Брыля. А вас, товарищ Брыль, я прошу не сидеть при мне в головном уборе.

Секретарша Ольга: Алена, ну что была у Киры, подписала?

Алена: А вот это, милочка, вас абсолютно не касается!

Сатанеев: Алена Игоревна у себя?

Ольга: У себя, только, кажется, не в себе.

Сатанеев вошел в лабораторию. Алена поднялась ему навстречу. Лицо ее озарилось приветливой улыбкой.

Алена: Очень рада вас видеть, Аполлон Митрофанович! Заходите, садитесь, вот сюда, пожалуйста. Перестаньте реветь! Стыдно! Ступайте домой и переоденьтесь! Вечером вы мне понадобитесь. Обе. Не обращайте внимания. А ведь я к вам собиралась, Аполлон Митрофанович!

Сатанеев: Приятно, приятно это слышать!

Алена: Что вы намерены мне поручить?

Сатанеев: Ансамбль, Алена Игоревна. Отличный ансамбль требуется. Кира Анатольевна, дескать, приказала.

Алена: Ковров! Вы следите за нашим разговором?

Ковров: Слежу. Я за всем слежу.

Алена: Так вот. Завтра утром доложите ваши соображения по поводу ансамбля.

Ковров: Как могу об ансамбле доложить? Где я его ночью достану?

Алена: И это говорится мне, и заместителю директора! И где? В лаборатории абсолютных неожиданностей! Вы, Ковров, магистр или не магистр?

Ковров: Ну, магистр...

Сатанеев: Без «ну», пожалуйста!

Ковров: Можно без «ну», но и без НУИНУ тоже.

Сатанеев: А вот тут вы, молодой человек, заблуждаетесь. Только в нашем институте, в штатном расписании есть маги и чародеи, так что без НУИНУ вы так… отдельная личность.

Алена: Очень точно и правильно! Надеюсь, вы все поняли, Ковров?

Ковров: Кажется, понял.

Брыль: Мы поняли, поняли Можно идти?

Алена: Идите и работайте!

Брыль: Слушаемся.

Сатанеев: Очаровательница! Не надо волноваться! Ваше самочувствие — для меня главное…

Он попытался завладеть ее рукой, но Алена убрала руку

Алена шепнула: Вы сегодня приглашали меня обедать. Так вот позвольте компенсировать мой отказ приглашением на ужин. Так запросто, по-соседски, прошу ко мне, в восемь.

Ольга: Я о вашей Саниной слышать не желаю!

Ковров: Нам бы только узнать, что там произошло.

Ольга: Головокружение от успехов произошло, вот и все!

Брыль: Не похоже, Олечка, не похоже! Уж очень изменилась, наша Алена Игоревна. И как-то сразу. Тут дело серьезное.

Ковров: Может Сатанеев?

Ольга: Вполне возможно. Он сегодня целый день из кабинета не вылазит. И сейчас там сидит.

Брыль: Может, о ней говорят?

Ковров: Оль, включи селектор, послушай

Ольга: Да что вы, как вы можете такое мне предлагать?

Брыль: Конечно, нельзя. Это он так, не подумавши, ляпнул.

Ковров: Я — ляпнул?!

Брыль: Ничего, со всеми случается. Пошли, пошли. Тебе говорят!

Сатанеев: Я всегда восхищался вашим даром уговаривать людей.

Шемаханская: Тут уговорами не обошлось

Сатанеев: Власть применили? Силу. Неужто. Пришлось. Понимаю.

Шемаханская: А раз понимаете — действуйте! И помните — им встречаться нельзя. Если вдруг до наступления Нового года она его поцелует.

Из-за поворота пустого коридора неожиданно вышел представитель Кавказа и с радостным возгласом бросился к ним.

Представитель Кавказа: Слушай, дорогой, помоги выход найти! Совсем заблудился! Шесть часов хожу.

Ковров: Начерти ему план. Бумага есть?

Ковров принялся чертить на листке, положив его на портфель

Ковров: Торопишься?

Представитель Кавказа: Очень! Завтра дома буду! Наряд подписал! Думал, до Нового года просижу. Даже в кресле заснул. Вдруг — гром, молния, как у нас в горах! Выходит девушка, потом выходит директор.

Ковров: Где вы слышали гром?

Представитель Кавказа: Там, за стеной. И молния сверкнула. Замечательный у вас институт, только шумный, коридоров много.

Он схватил исчерченную бумажку.

Ковров: Спасибо вам, спасибо.

Брыль: Все, все, заколдована.

Ковров: Кира.

Брыль: Она. Расколдуется, только если жениха до Нового года поцелует…

Ковров: За что она ее?

Брыль: Неясно. Видно Сатанеев накрутил: работника ценного теряем. А сам Алене проходу не дает.

Ковров: Ух он мне надоел, я его в прах обращу! В грязь, в слякоть!

Брыль: Всплывет…

Ковров: А Кира-то? Как она могла допустить? Умница, талант, разобраться не смогла…

Брыль: Что — Кира! Тоже ведь женщина…

Ковров: Ладно. Все хватит, хватит причитать. Надо действовать.

Брыль: Как действовать? Ты Киру не переубедишь. Киврин бы мог, но он уехал…

Ковров: Жениху телеграмму дать надо, чтобы немедленно приезжал. Где адрес?

Брыль: Адрес. Адрес. Слушай, я бумажку с адресом тебе отдал. Ты на ней план чертил.

Представитель Кавказа: Что?

Ковров: Отдай бумажку!

Представитель Кавказа: Ой, ой, ой! Зачем трепался! Наряд отнимут! Не отдам!

Брыль: Стой, тебе говорят!

Ковров: Обходи справа! Сейчас возьмем!

Представитель Кавказа: Все, все, все! Все объясню, где надо! Только без рук. Давайте действовать официально!

Брыль: Вот она!

Ковров: На почту.

Представитель Кавказа: Опять повезло! Наряд у меня!

Песня 5 «Зеркало»

большое круглое зеркало.

Шемаханская: Вопрос первый. Правильно ли я поступаю с Аленой?

Зеркало: Нет!

Шемаханская: Она сама виновата! Нельзя прощать вероломство! Кроме того, Иван Степанович должен понять и почувствовать свое заблуждение или наваждение, не знаю уж, что тут ближе к истине.

Зеркало: Тобой владеет гнев. Ты несправедлива.

Шемаханская: Каждая на моем месте каждая поступила бы так же!

Зеркало: Ты — не каждая и должна быть осторожной

Шемаханская: Сколько можно жертвовать собой?

Зеркало: Другими жертвовать легче…

Шемаханская: Хорошо. Так, Алена с Сатанеевым. Киврин стоит возле трапа самолета. Убрать! Пусть все остается, как есть!

Сатанеев и Алена.

Алена: Живу я просто, незамысловато. Ничего, кроме самого необходимого, у меня нет.

Сатанеев: Такой бриллиант, как вы, достоин самой лучшей оправы!

Алена: Вы полагаете?

Сатанеев: Несомненно! И я мечтал бы всю жизнь создавать для вас эту… оправу. Ну, если позволите.

Алена залилась русалочьим смехом.

Алена: Старый шалун! Нет, серьезно, как-то грустно становится, если представить себе, что всю жизнь придется прожить в этой… обстановке.

Сатанеев: Очаровательница! Вам стоит только пожелать.

Он хватает ее руку и хочет поцеловать, но она вырывается и звонко шлепает его ладонью по лысине.

Алена: Не спешите! Как вы не понимаете, что компрометируете меня! Девочки! Как там наш кофе?

Верочка: Сию минуту, Алена Игоревна!

Алена: Но меня удручает не только это, Аполлон Митрофанович.

Сатанеев: Я весь внимание!

Алена: Мне вдруг надоела моя лаборатория. Какая-то сфера услуг, это все-таки что-то непрестижное, правда?

Сатанеев: Размаху нет. Размаху нет!

Алена: Но есть еще и, во-вторых. Мне осточертел весь этот Китежград.

Сатанеев: С этим, доложу я вам, потруднее будет…

Алена: Думайте, Аполлон Митрофанович, думайте. Даром в этом мире ничего не дается даже дуракам. Я не о вас, конечно.

Сатанеев: Чего уж проще! Поезжайте к своему жениху — вот вам и Москва!

Алена: У меня нет жениха ни в Москве, ни пока в Китежграде.

В дверях, с дымящимся кофейником на подносе, застыла Верочка. За ней, с корзинкой, полной печенья, стояла Катенька.

Алена: Несите, несите, милочки! Что же вы встали?