Вскрытие черного ящика

Излагая эту часть работы Хомского, можно резюмировать ее главную мысль следующим образом: в поисках явного представления процесса образования паттернов, выражающего закономерности естественных языков, единственной существенной опорой является сам источник паттернов – человек. Грамматика – то есть лингвистическая компетентность носителя любого естественного языка – представлена в нервной системе столь же определенным образом, как правила образования трехмерных зрительных образов в затылочной доле мозга. В обоих случаях трудность состоит в том, что в настоящее время мы не располагаем достаточно утонченными и неагрессивными средствами исследования, позволяющими сколько-нибудь приблизиться к прямому восприятию таких неврологических представлений. Поэтому пред нами стоит задача формального представления паттернов естественного языка по отчетам его носителей – в частности, по их интуициям о формах в их языке и в их поле зрения. Служащая для этого мерка внутренне присуща нашему виду.

Как можно проверить, является ли наше формальное паттернирование полезным представлением естественного языка? Это действительно интересный эпистемологический вопрос, поскольку минимальное требование к такой проверке должно основываться на сравнении формальной системы правил с соответствующим исходным материалом – которым в данном случае является интуиция индивидуального носителя языка.

Работа над зрительными паттернами, как видно из превосходных исследований таких ученых как Д. Гофман (Зрительное знание, 1998), должна включать в себя манипуляцию различными зрительными стимулами, в соответствии с изучаемым паттернированием. При выполнении манипуляций сам исследователь, или вместе с ним некоторая группа людей с нормальным зрением, должны выражать суждения вроде следующего: видят ли они две отдельных светящихся точки, попеременно зажигающихся и гаснущих, или одну светящуюся точку, быстро перемещающуюся из одного положения в другое. Если член этой группы сообщает, что при определенной скорости чередования две отдельных светящихся точки начинают представляться ему в этой манипуляции как единственная движущаяся точка, то такой отчет становится одним из данных – паттерном, подлежащим описанию и объяснению.¹⁴ Как же может быть иначе?

Вполне аналогична ситуация при исследовании лингвистических паттернов, независимо от теоретических взглядов исследователя. Лингвист манипулирует синтаксическими, фонологическими и семантическими формами и судит, или просит носителей языка судить, являются ли некоторые последовательности правильно построенными предложениями языка, или двусмысленными последовательностями, или еще чем-нибудь из многих возможностей. Опорой здесь, по самой природе исследования, является грамматика, внутренняя для носителя языка – то есть сам носитель языка.

Чтобы выразить то же в несколько иной форме, предположим, что мы сумели построить прибор, который, как утверждают, приходит к тем же суждениям о зрительных явлениях, что люди с нормальным зрением.

Как узнать, правильно ли работает этот прибор?

Очевидно, мы сочтем прибор правильным в том и только том случае, если реакции этого прибора в точности совпадут с реакциями людей, обладающих нормальным зрением. Иными словами, при калибровке такого прибора мы используем то же множество суждений (интуиций), сообщаемых этими людьми, какое мы получаем и в отсутствие такого прибора. Аналогичный довод легко привести в случае исследования паттернов языка с помощью его естественных носителей.

Таким образом, в областях, где исследуемое образование паттернов относится к человеческому поведению, опорой и источником суждений неизбежно является человек.

Важно понять, что задача лингвиста, принадлежащего традиции ТГ и ее последователей, состоит в расширенном отображении интуиций в явные представления. Обратите внимание на то, что это и есть в точности определение центральной деятельности НЛП, то есть моделирования, поскольку моделирование есть отображение подсознательного знания (компетентности поведения с сопутствующими ей интуициями) в явные представления или модели (см. Главу 2 Части I под заглавием Терминология).

По убеждению позитивистов, различие между компетентностью и исполнением нам недоступно, и паттерны, которое мы рассматриваем, попросту не существуют. В глубоком смысле, Хомскому удалось открыть черный ящик – это было достижение, которому глубоко обязаны многие современные исследователи. Прибавим, что, как и при любом революционном сдвиге в любой дисциплине, у него были предшественники, ясно видевшие требования своего времени. В частности, приходят на ум превосходные работы Лэшли, Толмена и Бродбента.

В согласии с установкой, выраженной в начале этого раздела, мы приходим к выводу, что использование людей в качестве опоры при исследовании человеческой деятельности и, в частности, использование интуиций носителей языка в качестве основных данных, подлежащих описанию и объяснению, беспрепятственно перешло в область Когнитивной Грамматики, как одна из ее рабочих процедур и предпосылок ее методологии.

Более конкретно, Гриндер и Бендлер выработали при создании и развитии метамодели, в качестве эффективного средства изменения в контексте терапевтических сеансов, определенную стратегию, и подготовленный практик НЛП после размышления придет к выводу, что эта стратегия оказывается прочно основанной на способности терапевта (а затем клиента) использовать как орудия изменения надежные интуиции о структуре естественного языка. Эта стратегия независима от теоретических или гипотетических понятий, принятых в лингвистике на любой стадии ее развития (например, от Глубокой Структуры, логических форм и т.д.). Это имеет методологическое значение, поскольку использование интуиций в качестве опоры беспрепятственно перешло к последователям Трансформационной Грамматики 70-х годов.

Основанием метамодели является использование паттернов интуиции, связанных с нашим подсознательным знанием структуры языка. Это рабочая процедура, вдохновленная методологией исторически сложившейся ТГ 70х годов. Эта методология надежно работает в области НЛП и остается мощной и действенной моделью в этом контексте. Черный ящик, таким образом, открыт, позволяя исследовать превосходство и образование паттернов, отличающее поведение гениев от поведения «средних» исполнителей. Таким образом, рабочая процедура, обобщающая методы лингвистики, становится краеугольным камнем моделирования, а также основой его приложений.