ГЛАВА 3 Человек из Тринити 4 страница

Член того же розенкрейцерского ордена, что и Уэст­кот, Мазере некоторое время жил в Париже, переводя один из самых известных трудов по магии под названием «Соломоновы ключи». Мазерсу удалось расшифровать манускрипт, который состоял из описания древнего ри­туала посвящения и объяснения истинных возможностей козырей в картах Таро. В манускрипте значились также имя и адрес женщины, сведущей в оккультизме. Это была фройляйн Анна Шпренгель из Нюрнберга. В октябре 1887 года Уэсткот написал ей и в следующем месяце получил ответ. Фройляйн Шпренгель оказалась главой организации под названием Rosicrucian Lichte Liebe Le-ben Tempel (Розенкрейцеровский Храм Света, Любви и Жизни). Организация действовала в Нюрнберге, давно известном как место основания тайных групп и сооб­ществ. Фройляйн Шпренгель дала Уэсткоту, Вудмену и Мазерсу разрешение основать общество, сходное с её собственным.

Мазере и Уэсткот вместе составили свод ритуалов, дополнили его от себя и в качестве комментария к нему написали «Ознакомительные лекции». Экипировавшись таким образом, они открыли «Храм Изиды — Урании гер­метических ученых ордена "Золотой Зари"». В марте сле­дующего года из Нюрнберга пришла грамота, узако­нивающая работу новой организации. По нечаянности фройляйн Шпренгель забыла подписать документ, но Уэсткот сделал это за неё, используя её магическое имя Sapiens Dominabitur Astris: вероятно, она дала на то своё разрешение. Это стало причиной некоторых трений меж­ду английскими и немецкими розенкрейцерами, по­скольку после смерти фройляйн Шпренгель в 1890 году её нюрнбергские коллеги оскорбились тем, что с ними не-посоветовались по поводу создания английского от­деления общества. Они сообщили адептам из Лондона, что не будут оказывать им никакой магической поддерж­ки, однако будут снабжать их знаниями, необходимыми для самостоятельных контактов с Тайными Вождями.

Как бы то ни было, сейчас ко всей этой истории при­нято относиться с подозрением. Скорее всего, Уэсткот выдумал её, подделав как манускрипт, так и грамоту. Возможно, это было сделано при поддержке со сторо­ны Вудмена и Мазерса, причём фройляйн Шпренгель никогда не существовала. Уэсткотом двигало желание основать организацию, которая могла бы соперничать с Теософским обществом Блаватской. Что бы там ни произошло на самом деле, это несущественно. Важно, что к 1890 году «Золотая Заря» уже была вполне при­знанной организацией, растущей и упрочивающей своё влияние.

В «Золотой Заре» занимались преимущественно ри­туальной магией, а также искусством оказывать влияние при помощи хорошо тренированной воли. Члены обще­ства в основном стремились лишь получить знания в об­ласти магии, и только немногие действительно хотели заниматься ею на практике.

Тому, кто желал достичь успехов в магии, следовало верить в способность человека общаться со вселенной как с целым, а также в то, что правильно тренированная чело­веческая воля способна исполнить буквально любое жела­ние. Кроме того, нужно было верить в существование пла­нов и уровней бытия, отличных от физического, в то, что есть разумные существа помимо имеющих физическое воплощение, и в то, что люди находятся лишь в процессе восхождения по лестнице психической эволюции.

Вступив в контакт с этими иными планами бытия или войдя в них, на них можно было воздействовать при по­мощи исполнения соответствующего обряда. В обществе «Золотая Заря», как правило, использовался герметиче­ский ритуал, то есть ритуал, имеющий отношение к богу Гермесу. Это действо называлось заклинанием Гермеса. Поскольку с Гермесом связано число восемь, ритуал со­вершался при восьми зажжённых свечах, алтарь был вось­миугольным или стоял внутри восьмиугольника, начер­ченного на полу. Во время ритуала принималась пища, ещё со времён древних греков ассоциирующаяся с Гер­месом. В процессе церемонии маг отправлял своё энер­гетическое тело на другие уровни бытия и, пребывая в них, получал знания, силу или возможность общения, которые стремился получить. Как правило, маг хотел изменить своё сознание, с тем чтобы общаться с другими разумны­ми существами и получить от них информацию или навы­ки, необходимые для тренировки воли.

Поначалу «Золотая Заря» была не более чем кружком промасонски настроенных, похожим образом мыслящих начинающих магов. В обществе состояло даже несколько женщин, также заинтересованных в оккультизме: в отли­чие от большинства других обществ, приём женщин не возбранялся. Однако под руководством Мазерса все из­менилось.

В течение нескольких лет Мазере жил впроголодь, с трудом сводя концы с концами и отдавая своё время науке, но в 1890 году его приняли библиотекарем в Музей Хорнимена, располагавшийся в Форест-хилле на юге Лон­дона. Эта эклектичная коллекция совмещала в себе экс­понаты по этнографии и естествознанию с музыкальны­ми инструментами и была основана в 1860-х годах Фре­дериком Джоном Хорнименом, известным чайным торговцем, членом партии либералов и депутатом пар­ламента от Фалмута и Пенрина. Эту работу Хорнимен пред­ложил Мазерсу по настоянию своей дочери Энни, всту­пившей в общество «Золотой Зари». Энни, которую дру­зья прозвали Тэбби, была подругой красавицы жены Мазерса, Мины Бергсон, сестры философа Анри Бергсо­на: девушки вместе учились в Школе изящных искусств Слэйда. Получив работу, Мазере с женой, которая была намного младше его, поселился при музее. Несомненно, дело было в том, что Энни Хорнимен хотела помочь по­друге выбраться из полунищенского состояния, в кото­ром та находилась. Тем не менее в первый же год работы Мазере поссорился с Хорнименом, втом числе из-за лож­ной информации, которую дал о себе Мазере во время общенациональной переписи, объявив себя на пятнад­цать лет младше, чем был на самом деле. После того как он был изгнан из музея, Энни Хорнимен по меньшей мере ещё пять лет продолжала оказывать обоим Мазерсам материальную поддержку.

В 1892 году Мазерсы переехали в Париж, где сначала жили по адресу бульвар Сен-Мишель, 121, а затем пере­ехали в пригород Отей и поселились на улице Моцарта, 87.

В то время Мазере именовал себя шевалье Мак-Грегор. По слухам, Мазере, который познакомился с Миной Берг­сон в библиотеке Музея Хорнимена и сменил её имя на имя Мойна, потому что оно звучало более по-шотланд­ски, никогда не имел с ней половых сношений, поскольку считал, что половые связи являются помехой в самосо­вершенствовании мага.

Мойна Мазере была ясновидящей, и через неё, как утверждал Мазере, он вступал во взаимодействия с Тай­ными Учителями. По его собственному утверждению, он встретил троих из них однажды вечером в Булонском лесу. Оснащённый знаниями, которые дали ему эти трое, Ма­зере вернулся в Лондон и объявил Вудфорду и Уэсткоту о том, что узнал. Удивив их своими известиями, он уве­рил рядовых членов «Золотой Зари» в том, что является носителем истин, которые были переданы лично ему, и что Тайные Учителя назначили его главой всего сооб­щества. За очень короткое время он стал единственным лидером «Золотой Зари». Облечённый такой властью, он сочинял новые ритуалы, писал новые манускрипты и учре­дил внутри ордена отдельную ступень для тех адептов, которым удавалось добиться заметного прогресса в ма­гии. Его высокое положение, несомненно, гарантировало ему некоторое финансовое вознаграждение.

Общество было организовано иерархически. Снача­ла человек вступал в Первый (или внешний) орден в ка­честве неофита, затем продвигался, в зависимости от уровня именуясь зелатором, теоретиком, практиком или философом, причём последнего уровня достичь было не­вероятно трудно, потому что к этому моменту человек должен был овладеть уже очень большим количеством знаний и почти уже быть в состоянии входить в контакт с собственным святым Ангелом-хранителем. Члены внеш­него ордена участвовали в ряде магических церемоний, но не совершали серьёзных магических действий. Во Второй (внутренний) орден можно было вступить только по при-глашениюТайныхУчителей, которые выражали свою волю через Мазерса. Если Первый орден был окутан тайной, то Второй был абсолютно секретным, поскольку, попав в него, члены «Золотой Зари» получали указания по заня­тиям ритуальной магией.

Известный под названием Rosae Rubeae et Aurae Crucis, что означает «Рубиновая Роза и Золотой Крест», Второй орден включал в себя три уровня — Adeptus Minor (младший адепт), Adeptus Major (старший адепт) и Adep­tus Exemptus (исключительный адепт). За ними следовал уровень, который обыкновенно называют Argentinum Astrum (серебряная звезда), но он недоступен для людей. Разумеется, Мазере достиг уровня Adeptus Exemptus. Этого было достаточно: он поднялся до наивысшей точ­ки, к которой только может стремиться человек.

Как только вся эта система установилась, для «Золо­той Зари» наступила эпоха процветания. Под своей се­нью общество собрало обширный корпус разнообраз­ного, порой несовместимого магического материала и сфабриковало из него жизнеспособную (действующую) систему с упорядоченной структурой членства и отправ­ления обрядов, а также со сводом наставлений для заня­тий теоретической и практической магией. В 1893 году в обществе состояло 170 действующих членов, причём к 1896 году их число возросло до 315 человек. Храм Изи-ды — Урании (так сказать, главный штаб общества) про­водил свои ритуальные церемонии в Марк-Мейсон-холле на Грейт-Куин-стрит в Лондоне, главном здании масон­ской ложи, предназначенном для членов высшей ступени масонского братства. Отделения «Золотой Зари» были и вне Лондона. Например, храм Озириса в Уэстон-сью-пер-Мэре, Храм Гура в Брэдфорде, Храм Амен-Ра в Эдин­бурге и Храм Ахатор, основанный Мазерсом в Париже в 1894 году. Некоторые храмы существовали недолго, другие — наоборот. Члены Второго ордена, число кото­рых достигло в 1900 году шестидесяти, встречались в менее роскошных условиях: на Оукли-сквер, 26, непода­лёку от железнодорожной станции Юстон, а затем на Блайт-роуд, 36. В Марк-Мейсон-холле арендовалась от­дельная комната для особо важных церемоний.

Плата за посвящение составляла десять шиллингов. Ещё десять шиллингов уплачивались ежегодно в виде членского взноса. Во время собраний по рядам пускали шляпу для сбора пожертвований. Казной общества заве­довал Мазере. В общество принималось большое коли­чество новых членов, поскольку Мазерсу необходимо было как укреплять финансовое положение общества, так и наращивать своё собственное состояние. Однако зна­чительная часть принятых людей не задерживалась надол­го. Большинство новых членов были выходцами из круп­ной буржуазии с более чем поверхностным представле­нием об иной реальности и о том, что в наши дни назвали бы лунатизмом или сумасшествием. Однако среди них было несколько искренне заинтересованных и серьёзных людей.

Самым известным примером последних является У.-Б. Йейтс, который с подросткового возраста интере­совался оккультизмом, особенно чёрной магией и сата­низмом, и основал свою собственную небольшую группу под названием «Герметическое общество», которая дей­ствовала в Дублине, пока Йейтс в 1887 году не переехал в Лондон. Впервые он встретил Мазерса в читальном зале Британского музея, где, как вспоминает Йейтс, он «часто видел человека лет тридцати шести — тридцати семи в коричневом вельветовом пиджаке с худым, решитель­ным лицом и атлетическим телосложением, который ка­зался, прежде чем ему стали известны его имя и род за­нятий, некой романтической фигурой». В марте 1890 года Мазере предложил Йейтсу вступить в «Золотую Зарю», а в январе 1893-го принял его во Второй орден, дав ему внутреннее имя Frater Demon Est Deus Inversus (Брат злой дух — Бог наоборот), что отвечало сатанинским представ­лениям Йейтса.

Как бы ни расширял границы «Золотой Зари» приток новых членов, столь же быстро нарастали и противоре­чия внутри общества. Вудфордумерв 1891 году, аУэст-кот отошел от управления обществом, возможно, после того, как Мазере, самоуверенный автократ, вынудил его это сделать, но уж точно после того, как его работодатели сообщили ему, что членство в оккультном обществе несовместимо с должностью следователя. Как именно начальство Уэсткота узнало о том, что он состоит в тай­ном обществе, остаётся только догадываться, однако сам Уэсткот считал, что информация поступила от Мазерса, который, по-прежнему живя большей частью в Париже, пытался управлять своей паствой издалека при помощи регулярно отсылаемых распоряжений и энциклик. Адеп­там, получающим магическое знание от Мазерса, пола­галось подписывать обещание в личном повиновении ему до тех пор, пока они не продвинутся в магическом искус­стве. Многие соблюдали это предписание, но никакого повышения в отношении их не следовало, тогда некото­рые начинали подозревать, что магические знания и сила Мазерса не безграничны. Встречались и такие, кто не был готов слепо подчиняться и хотел знать, на что идут день­ги членов общества, были и пуристы, которые сомнева­лись в подлинности ритуалов. Добровольные уходы, а так­же исключения из общества стали частыми и провоциро­вали волнения.

Мазере раздражал всех. С ним поссорилась даже Энни Хорнимен, и в декабре 1896 года она была исключена из общества за неповиновение. Энни, недовольная тем, что Мазере был якобитом, его часто повторявшимися за­поями и расточительством, прекратила оказывать ему финансовую помощь. Правда, для их разрыва была и дру­гая, подспудная причина. Энни поссорилась с доктором Эдвардом Берриджем, гомеопатом и членом «Золотой Зари», и попросила Мазерса исключить его. Однако Бер-ридж был другом Мазерса, и Мазере встал на его сторо­ну. Группа членов общества ходатайствовала о том, что­бы Мазере не исключал Энни, но тот не внял этим просьбам. После исключения Энни у Мазерса начались серьёзные проблемы с деньгами, и он изо всех сил ста­рался добыть их.

Один из способов, которым он зарабатывал себе на жизнь, заключался в торговле турецкими железнодорож­ными акциями. Другой — в публичном проведении маги­ческих церемоний. Всё началось с того, что однажды ве­чером Мазерсу явилась египетская богиня Изида и пове­лела ему рассказать людям о её божественности. Мазере превратил одну из комнат своей квартиры на улице Мо­царта в храм богини Изиды и начал устраивать там теат­рализованные церемонии, во время которых он был одет в длинную белую мантию, опоясанную ремнём с выграви­рованными на нём знаками зодиака, на его щиколотках и запястьях красовались священные браслеты, а через плечо была перекинута шкура леопарда. Тем временем Мойна надевала мантию из шифона, конусообразную еги­петскую шапку. Её голову венчал цветок лотоса. Поначалу эти представления проводились только для друзей, но вскоре один журналист посоветовал Мазерсу сделать це­ремонии публичными. Вероятно, выиграв битву со своей совестью, Мазере согласился. Для своих представлений он арендовал маленький Театр Бодиньер с камерной ат­мосферой, располагавшийся по адресу улица Сен-Лазар, 18. На сцене возвышалась огромная статуя Изиды, окру­жённая изображениями менее значительных божеств. Пе­ред статуей располагался алтарь, а на нём — тибетская лампа, в которой горело неугасимое пламя.

Иерофант Рамзес (Мазере) появлялся из-за кулис, держа в руках цветок лотоса и трещотку, которой он тряс. Стоя около алтаря, он произносил несколько заклинаний из египет­ской Книги мёртвых, и Верховная жрица Анари (Мойна) приступала к материализации и вызыванию Изиды. За­тем следовал финал, во время которого французская танцовщица исполняла Танец Четырёх Стихий. Не оста­лось никаких данных о том, сколько таких представлений было дано и сколько денег они принесли Мазерсу.

Кроули был принят в общество «Золотая Заря» в каче­стве неофита в Марк-Мейсон-холле 18 ноября 1898 года. В момент вступления он был уверен, что здесь он сможет проникнуть в тайны бытия и страстно желал найти в этом обществе систему, которая дала бы направление его ма­гическим устремлениям. Остальное, как он считал, долж­но было прийти с опытом.

Он проходил обряд посвящения со всей искренно­стью и серьёзностью, приличествующими этому случаю, хотя тот факт, что церемония проходила в здании масон­ской ложи, разочаровал его. Его насторожило и то, что члены общества, как оказалось, в основном были обыч­ными буржуа. Однако эти небольшие недостатки были смягчены самим событием. Ритуал выглядел впечатляю­ще и содержал, по убеждению Кроули, настоящие маги­ческие формулы и заклинания. Сквозь призму священной природы этой церемонии Кроули увидел себя входящим в Тайную церковь святого Грааля.

Перед началом этого волнующего ритуала Кроули одели в просторную мантию, доходившую ему до лоды­жек, голова его была целиком закрыта шапкой, а талия подвязана трижды обёрнутой вокруг неё верёвкой. К его правому запястью была также привязана верёвка, конец которой держал проводник. Этот человек должен был провести Кроули по ступеням обряда. Затем его ввели в храм, где на его руки и мантию начали брызгать водой и воскурять вокруг него ладан. Потом с лицом, по-преж­нему закрытым шапкой, его подвели к алтарю, перед ко­торым он встал на колени и дал клятву хранить тайну орде­на и соблюдать законы братства. Этого требовал обряд. Заключительная клятва угрожала новичку ужасной смер­тью, в случае если он нарушит первые две. После того как завершился обход храма, шапка была снята. Теперь к Кроули обратились три мага, которые официально при­няли его в «Герметический орден "Золотой Зари"». По за­вершении этого этапа Кроули сообщили секретные зна­ки общества, рассказали о принятой в обществе манере рукопожатия и особенной походке. Затем имело место грубое подобие таинства причащения, и церемония за­кончилась. Сходство этого обряда с ритуалом вступле­ния в масонскую ложу никак не назовёшь поверхностным. Эти церемонии совпадают даже в отношении заключи­тельной клятвы, согласно которой вступающий в орден должен хранить тайну. Если бы Кроули знал об этом, он, возможно, был бы ещё более разочарован.

Во время обряда Кроули было дано магическое имя, которое, как обычно и бываете большинством таких имён, больше напоминало девиз. Его назвали Пердурабо, что означает «Тот, который пребудет». Имя оказалось проро­ческим, хотя большая часть церемонии, как стало понят­но со временем, прошла напрасно. Кроули нарушил по­чти все свои клятвы, однако так никогда и не подвергся ужасной смерти от грома и молнии.

По окончании церемонии Кроули был представлен своим товарищам по обществу «Золотой Зари». Они ока­зались явно ниже его. По мнению Кроули, почти все они представляли собой «жалкое сборище ничтожеств; члены Ордена оказались такими же вульгарными и заурядными, как и любая другая группа обычных людей». Только Джо-унс и Бейкер имели образование и были сведущими в нау­ках. Тем не менее несколько человек выделялись среди обывательской серости остальных. Это были У.-Б. Йейтс, Флоренс Эмери — известная актриса со сценическим псевдонимом Флоренс Фарр, А.-Э. Уэйт, издатель Алд-жернон Блеквуд и писатель Артур Мейчен тоже состояли в обществе, хотя и не всегда активно участвовали в его жизни.

Можно предположить, что пренебрежительное отно­шение Кроули к остальным членам «Золотой Зари» явля­лось типичным проявлением его самомнения, и, возмож­но, это так и есть, но существуют и другие отзывы о них, как о пёстрой толпе ничтожеств. Мод Гонн, ирландская патриотка и фенианская националистка, в которую был влюблён Йейтс и которая вступила в «Золотую Зарю» в 1891 году, высказывалась о членах общества как об «ужасной компании». Флоренс Фарр держалась, несом­ненно, другой точки зрения. Занимая в обществе офи­циальный пост и являясь бывшей любовницей как Йейт-са, так и Джорджа Бернарда Шоу, она, как рассказывали, была не в состоянии отклонить хоть какое-то из делае­мых ей предложений и находилась в сексуальной связи с несколькими членами общества, включая, по слухам, и самого Кроули.

Однако Кроули постигло и ещё одно разочарование, касавшееся уровня тайных знаний, которые ему давали в Обществе, и содержания «Разъяснительных лекций», ко­торые он должен был посещать. Оказалось, что со значи­тельной частью этой информации он уже знаком. И дело здесь не в самоуверенности Кроули. Он потратил месяцы на изучение литературы по магии, и ему были известны источники и происхождение того материала, который давали на лекциях. Более того, он обнаружил, что то, чему его «учили», можно легко прочесть в книгах, был бы толь­ко интерес и желание.

Благодаря предварительной подготовке, энергии, жа­жде к познанию, способности быстро обучаться, Кроули стремительно продвигался по ступеням Ордена. Через месяц он стал зелатором, через два — теоретиком, а к февралю 1899 года — практиком. Поскольку правила требовали трёхмесячного перерыва, его не производили в философы вплоть до мая. После этого он мог бы быть немедленно посвящен во Второй орден, но такое повы­шение требовало семимесячного ожидания и специаль­ного приглашения: автоматический перевод был невоз­можен.

Таким образом, в этот момент возникла временная остановка в его продвижении по магическому пути. Тог­да Кроули направил своё внимание на Операцию Абрамелина, которую называют также Операцией тайной ма­гии Абрамелина. Цель этого раздела магии заключалась в получении знаний об Ангеле-хранителе и во вступлении во взаимодействие с ним, что, в свою очередь, являлось средством познания себя. Джоунс одолжил Кроули эк­земпляр книги Мазерса об Абрамелине, а также проин­структировал его относительно первоначальных шагов Операции.

Информацию о волшебнике Абрамелине Мазере об­наружил в одном из манускриптов, хранившихся в париж­ской библиотеке Арсенала. По словам Мазерса, мануск­рипт о магии Абрамелина представлял собой книгу, на­писанную Авраамом Евреем в 1458 году. Он обучался оккультным наукам, подобно многим образованным ев­реям XV века, и однажды отправился в Египет, чтобы най­ти себе учителя по тайнам магии. Оказавшись на месте, он встретил другого еврея по имени Аарон, который, в свою очередь, рассказал ему о существовании мага Абрамелина, который, живя в Арачи, якобы обладал боль­шими знаниями в оккультных науках. Авраам Еврей по­ехал туда и стал учеником Абрамелина. Впоследствии, уже став опытным магом, он написал книгу, собрав туда всё, что узнал от учителя. Эта книга была переведена на французский около 1700 года. На неё-то и наткнулся Ма­зере и перевёл с французского на английский. Мазере был не первым, кто изучал книгу Абрамелина. Её читали Аль­фонс Луи Констан, который под псевдонимом Элифаса Леви заложил основы вновь возродившегося интереса к магии в XIX веке, а также Эдвард Роберт Бульвер, второй барон и первый граф Литтон, романист и наместник ко­роля в Индии.

Эта книга считалась самым значительным из магиче­ских трактатов, и Кроули был о ней очень высокого мне­ния. Он начал понимать, что большинство ритуалов были либо выдуманными, либо переделанными из старинных католических или иудейских обрядов. «Книга тайной ма­гии волшебника Абрамелина», как она называлась, пред­ставляла собой исключение. Эта книга, — писал Кроули, —

написана благородным стилем. Она абсолютно ясна; она не требует ни соблюдения причудливых деталей ритуала, ни даже обычных вычислений. В ней нет ни­чего, что раздражало бы ум. Наоборот, описанные в ней действия в высшей степени просты. А предла­гаемый метод находится в полном соответствии с эти­ми действиями. Там есть — это правда — определён­ные предписания, которых необходимо строго при­держиваться, но они касаются лишь соблюдения правил хорошего тона при проведении столь величе­ственной операции. Магу следует поселиться в доме, где отсутствие шума и суеты было бы гарантировано; после этого не нужно делать практически ничего — лишь с возрастающим усердием и сосредоточенно­стью в течение шести месяцев уповать на получение доступа к Знанию об Ангеле-хранителе и на общение с ним. Как только Ангел-хранитель появляется, необ­ходимо сначала вызвать Четырёх Великих Князей Мирового Зла; затем — восьмерых вице-князей и наконец триста шестнадцать их слуг. Заранее сле­дует заготовить несколько талисманов, заряженных силой этих духов. Используя правильные талисманы, можно добиться практически чего угодно.

В магии существует два раздела. Один заведует сила­ми добра, другой — силами зла. Это отражено в терминах «белая» и «чёрная» магия соответственно. Звание «чёрно­го мага» применимо к тому, кто использует свои магиче­ские силы для достижения эгоистических или злых целей. Абрамелин учил, что силы доброй (белой) магии имеют превосходство над чёрными, сатанинскими силами и что все явления суть результат действия сил зла под влиянием добрых сил. Тем не менее иногда злые силы выходят из-под власти добрых и несут с собой разрушения. Находясь на свободе, они могут заключать формальные соглашения с людьми, держа их у себя в рабстве. Человек, находящий­ся на полпути вверх по духовной лестнице и колеблющийся между добром и злом, одинаково подвержен влиянию как своего Ангела-хранителя, так и злого демона.

Чтобы не подвергаться риску со стороны сил зла, прак­тикующий маг должен был вести безупречную жизнь, под­держивая при помощи молитвы и медитации связь с Ан­гелом-хранителем, чтобы тот наставлял его относитель­но противостояния силам тьмы, а также использования этих сил для добрых дел. Если мага постигала неудача, он оказывался под властью злых демонов, на него обруши­вались страдания и он попадал в ад.

В магии Абрамелина имеются списки ангелов и демо­нов, которых следует вызвать, а также талисманов, могу­щих, среди прочего, воскрешать мёртвых, делать чело­века способным к мистическим полётам, возбуждать и успокаивать бури, находить или делать золото, разжи­гать страсти между людьми. Однако всё это было невоз­можно до тех пор, пока магу не явится его Ангел-хранитель и не обучит его магической методологии. Приготовление к этому событию занимает не меньше шести месяцев.

Идея Операции Абрамелина захватила Кроули, в том числе, как он предполагал, из-за одного случая из его жизни и сказанной в связи с этим случаем фразы. Это слу­чилось с Кроули в детстве, но запомнилось ему надолго. Кроули собирался куда-то ехать с родителями и оказался на железнодорожной станции. Какой-то из станционных носильщиков тащил на спине большой дорожный сундук. Сундук соскользнул, едва не попав на мальчика. Если бы сундук упал на маленького Кроули, он мог бы прибить его до смерти. Эдвард Кроули мимоходом заметил, что, ве­роятно, ангел-хранитель Алика уберёг его в этот день. Теперь, когда он изучал магию, ему казалось, что фраза об Ангеле-хранителе была существенной.

С тех пор как Кроули покинул Кембридж, он жил у сво­ей матери, если не считать времени, когда он путешество­вал или останавливался в отеле «Сесиль». Теперь пресле­дование магических целей требовало от него перебрать­ся в отдельное жильё: едва ли он мог провести Операцию Абрамелина в своей комнате в доме матери. Поэтому Кро-ули снял квартиру по адресу Чансери-Лейн, 67/9, в лон­донском Сити. В договоре об аренде квартиры он подпи­сался как граф Владимир Сварев. Мотивом для этого об­мана послужило, какой говорил, желание узнать, как люди относятся к представителям высшего сословия — в конце концов, о том, как они относятся к молодым буржуа, он уже знал. Кроме того, этим поступком он потворствовал своему самолюбию и романтическому воображению, и это был далеко не последний раз, когда он «присваи­вал» себе титул. Когда вышел новый сборник стихотворе­ний Кроули, «Иезавель», он воспользовался своим новым псевдонимом.

Весной 1899 года, продолжая постижение магии и готовясь к Операции Абрамелина, Кроули познакомился с человеком, который оказал на его жизнь не меньшее вли­яние, чем Оскар Экенштайн. Речь идёт об Аллане Беннете.

Беннет был членом Второго ордена. Вступив в «Золо­тую Зарю» в 1894 году, он через год получил от Мазерса приглашение перейти на второй уровень Организации. Он родился в декабре 1872 года в семье инженера, кото­рый умер, когда его сын был ещё совсем ребёнком. Бен­нет воспитывался под присмотром матери, строгой ка­толички. Беннет, наиболее уважаемый член «Золотой Зари», и Кроули встретились на одной из церемоний в Марк-Мейсон-холле. В продолжение обрядовой части вечера Кроули «осознавал близкое присутствие огром­ной духовной и магической силы», которая, как он понял, когда обряд был окончен, исходила от Беннета. Беннет пересёк зал, подошёл к Кроули и обвинил его в том, что он «связывается с Гоэтией», под которой, как понял Кроу­ли, он разумел злые магические силы. Кроули не принял обвинения, но и не отклонил его, возможно, потому, что он в тот момент уже работал над Операцией Абрамелина и чувствовал себя виноватым. Однако проницательность Беннета произвела на него впечатление.

Беннет представлял собой загадочную и необычную личность. Свои тёмные волосы он носил зачёсанными впе­рёд так, что они закрывали лоб. Его глаза смотрели из-под густых бровей пронизывающим взглядом; у него был заострённый нос и бледная кожа. Впоследствии он стал брить голову, подчёркивая свою мистическую наружность. Он имел хрупкое здоровье и периодически страдал от жестоких приступов астмы. Чтобы противостоять своей болезни, он периодически проходил курс лечения меди­каментами. В начале каждого цикла лечения он принимал опиум внутрь, потом, через неделю или две, переходил на инъекции морфия. В какой-то момент он начал прини­мать кокаин, но, когда тот стал вызывать у него галлюцина­ции, заменил его вдыханием хлороформа. В результате приёма всех этих медикаментов закупорка лёгких устра­нялась, Беннет выздоравливал до следующего приступа астмы. Тогда весь круг повторялся.

Возможно, благодаря особенностям воспитания, а также своему постоянному болезненному состоянию, Беннет «считал наслаждения жизни (и прежде всего фи­зическую любовь) дьявольскими иллюзиями, изобретён­ными врагом рода человеческого, с тем чтобы завлечь души в порочный круг бытия». ТакпишетКроули, добав­ляя, что Беннет «никогда не знал радости; он всем своим существом презирал удовольствие и не верил в него». Этому была своя причина: когда Беннет подростком услышал правду о жизни, сама идея физического сово­купления вызвала у него такое отторжение, что он решил, что Бог — это зло, и с тех пор верил, что доброта Бога — всего лишь миф.