Из воспоминаний Г. П. Смидовича о репрессиях 1937-1938 гг

Смидович Г. П. — сын известного советского деятеля, осужденный «контрреволюционную троцкистскую деятельность».

Вопросы и задания к документу № 55:

4. Чему посвящен документ?

5. Дайте определения понятиям: «ежовщина», «враги народа», «особое совещание», «репрессии». Как в документе взаимосвязаны эти понятия?

6. Как осуществлялось правосудие в отношении так называемых «врагов народа»? какие цели этим достигались?

7. О каких грубых нарушениях законности говорит автор? Почему подобные нарушения были возможными в те годы?

8. В документе говорится, что в 1937-1938 годах «волна репрессий...поднялась до шторма». Подтвердите эти слова известными вам примерами.

9. Какую роль в репрессивной политике играли упомянутые в документе люди? Что вам о них известно? Как сложились их судьбы?

1937—38 годы. Волна репрессий сталинской инквизиции поднялась до шторма. В народе эти годы почему-то получили название «ежовщины». (Ежов был до середины 1938 г. нач. КГБ, когда был устранен и уничтожен, как чрезмерно осведомленный. Его высокий пост занял нач. КГБ Грузии Лаврентий Берия). <...>

В 1937 г. в Москве появилось новое внесудебное ведомство для ускоренного принятия карающих решений в отношении многих тысяч «врагов народа», не заслуживающих рассмотрения в высоких судебных инстанциях, с участием Вышинского и пр[очих] высокопоставленных «Деятелей правосудия».

Этот карающий меч для «мелкой сошки» назывался «Особым совещанием» (и не только для мелкой), куда входили: представитель ЦК, представители Верховной прокуратуры и КГБ. «Дела» стряпались стремительными темпами. Без этих темпов невозможно было в сжатые сроки переварить многие тысячи заключенных хотя бы по вместимости тюрем Москвы, республиканских, краевых, областных и районных центров страны. В Москве была, например, известная всем, подследственная внутренняя тюрьма «Лубянка» на пл. Дзержинского, военная — Лефортово, еще какая-то тюряга за пределами города. Пересыльная «Бутырка» была переполнена до краев, с трехъярусными нарами. «Таганка» обслуживала друзей народа — уголовников. Вот и все возможности тюремного фонда столицы. <.,.>

«Особым совещанием» была разработана совершенно новая, «прогрессивная» форма внесудебного разбирательства по каждому «делу». Скоростной допрос или лучше «дознание» (как при Малюте Скуратове) и скоростное заочное, без свидетельских показаний, решение «совещания» укладывалось, в общей сложности, в две-три недели, максимум в месяц, и осужденный был «готов» для пересыльной тюрьмы и лагеря. На отправке в пересылку роль «совещания» завершалась. <...>