ТЕМЫ РЕФЕРАТОВ 3 страница

Исследователь из Санкт-Петербурга М.Н. Архипова, на наш взгляд, сжато, но ёмко раскрыла таинство понятия «эффективность управления». «Эффективность управленческой деятельности, - пишет она, - напрямую зависит от трёх взаимосвязанных факторов: выполняемые функции + ресурсы и полномочия, необходимые и достаточные для выполнения функций + кадры, способные выполнять эти функции при заданных ресурсах и полномочиях. Очевидно, чем более высок профессионализм кадрового состава органов управления, тем компактен их аппарат (а значит, меньше средств тратится на его содержание) и тем качественнее выполняются их функции»[166]. К указанным характеристикам эффективности мы добавим главный, на наш взгляд, показатель - непрерывный рост качества жизни рядовых граждан, ибо управление осуществляется прежде всего для их блага.

Главной социальной характеристикой деятельности по реализации цели является ее целесообразность, т. е. соответствие общим тенденциям прогрессивного развития общности или организации, что предопределяет результаты процесса и технологии осуществления этой цели. Поэтому основными задачами процесса реализации целей являются предупреждение отклонений от цели, координация процессов достижения разных целей, интеграция многих актов и субъектов деятельности в направлении общих целей и т. д. Указанные контрольные функции необходимы, ибо отклонения в ходе реализации целей неизбежны и закономерны: задание цели не тождественно ее процедуре её выявления и принятия, а организационные цели-задания не исчерпывают многообразия групповых и личных интересов в совместной деятельности. Кроме того, следует учитывать и необходимую эволюцию самих целей, их преобразование, изменение их соотношения и последовательности.

Целевое управляющее воздействие возможно осуществить не только при наличии определенной ценностной ориентации, но и при условии проведения соответствующей технологической разработки (определения меры соотношения целей, средств, процедур, методик и пр.). Сложность и многокомпонентность управленческой коммуникации обосновывает закономерность выделения определённой части работников, специально и профессионально занимающихся управлением, что обособляет их от прочих работников-исполнителей. Указанное профессиональное обособление участников процессов разработки и принятия управленческого решения от большинства, занятого преимущественно исполнением приказов, в свою очередь, предопредяет разделение на управляющих и управляемых и порождает отношения власти. Поскольку такого рода отношения получают всеобщий характер, система управления выступает как особый универсальный социальный институт всеобщего характера. На всех его уровнях, хотя и в разных формах, воспроизводится коммуникация распоряжения и исполнения, в которой участвуют организационные подсистемы - управляющая и управляемая. Все участники управленческой коммуникации, кроме высшего и низшего звеньев системы, выступают в двух ипостасях: как управляющие по отношению к нижестоящим и как управляемые относительно более высоких управленческих звеньев.

Практика знает два вида целевого управляющего воздействия, которые различаются главным образом источником такого воздействия. Управление социальными объектами (организациями) может осуществляться извне, когда орган управления находится за рамками самих объектов. Так, например, фирма управляет своими предприятиями, областной центр – административными районами, райцентр – муниципальными образованиями и т. д. В условиях недостаточного развития гражданских отношений и и способности к самоупорядочению, самоорганизации и самоуправлению указанное "внешнее", или централизованное, управление позволяет достичь большой степени концентрации управленческой энергии. Его преимущества - в обозримости максимального числа звеньев системы и в едином целенаправленном воздействии на них, исходя из интересов целого. Его недостатки в ограниченности интеллектуального потенциала единого управляющего звена, в отрыве его от задач и интересов низовых звеньев, в отсутствии личной заинтересованности.

Управление социальными объектами, как правило, осуществляется извне: и в межорганизационных коммуникациях, и в коммуникациях иных социально-экономических, социокультурных, и социальных как таковых системах общества – везде, где управляемый объект является элементом иерархической структуры. Этот принцип действует и в атомарных организациях, определяя их собственную структуру коммуникаций (соподчинение участков, отделов, цехов и заводоуправления, раскрывающегося в принципе единоначалия). Сложившийся в отрасли или министерстве тип организации управления получает свое продолжение на предприятии и далее. Управленческая иерархия по мнению ряда исследователей - выражение биологического соподчинения в социальной коммуникации – т.е. явление древнее и универсальное.

Внешняя детерминация в управлении это лишь один из многих видов целевого управляющего воздействия в организации. «Необходимо помнить, что большую часть истории человечества, до того как уровень организационного развития стал столь высоким, как сегодня, - подчеркивая роль организации в управлении заявил английский социолог Энтони Гидденс, - люди не могли рассчитывать на некоторые жизненные аспекты, над которыми мы с вами едва ли задумываемся… Будучи источником общественной власти, организации способны подчинять индивидов приказам, которым те не в состоянии сопротивляться»[167].

Централизованное управление, не смотря на собственную мощность, всеобщность и обладание значительными организационными, материальными и финансовыми ресурсами, отнюдь не всемогуще. Оно воплощает онтологию государственно-организованной публичной власти и выражает волю экономически господствующего класса. Универсальной способностью владеть исчерпывающей информацией о любых процессах или явлениях, место в социальной коммуникации, оно не обладает. Сказанное свободно экстраполируется на деятельность транснациональных. корпораций, которые так же не всемогущи и не всесильны. Социальные коммуникации и новая экономика постмодерна немыслимы вне полисубъектности, равномощности и равноответственности. Постмодерн во главу развития поставил самоупорядочение, самоорганизацию, самоуправление и саморазвитие. Глобальное начинает проигрывать локальному на местном уровне, ибо конкретные потребности и интересы локальных территориальных сообществ, структурных подразделений ТНК и иных социальных общностей, как правило, подлежат учёту лишь местным управлением. «Государственные стратегии необходимости сводятся к тому, - пишет Ульрих Бек, - чтобы в эпоху глобализации снова достичь примата политик не превращением государства и политики в продолжение руки мировой экономики, а наоборот, обновлением различия между политикой и экономикой и осуществлением их монополии на основе коллективных обязательных решений, демократической легитимности и правоустановления»[168]. Указанное обновление невозможно утвердить сверху, детерминируя нормами права, сложившиеся коммуникации. Новое утверждается в деятельности и поведении отдельных индивидов и многочисленных сообществ, способных преодолеть хаос рынка и утвердить меру сочетания его с порядком.

Всякая организация, объединяющая инициативных и активных индивидов, обладает способностью действовать на основании собственных гносеологических предпосылок и под собственную ответственность, что выражается в наличии органа управления и умении принимать собственные решения. Хотя она и может являться частью иной более обширной организации или одним из ее подразделений, она способна к саморефлексии и самодействию. Социальная организация такого уровня саморазвития (предприятие, город, вуз и т. д.) становится самоуправляющейся системой, т. е. создаёт для себя управляющую и управляемую подсистемы.

Напомню, что в теории принято различать кибернетическое и социологическое понимание самоуправления. С точки зрения кибернетики система считается самоуправляющейся, если она обладает автономией по отношению к среде и ее поведение не полностью детерминировано извне. Это состояние характеризует систему как закрытую и стремящуюся к автаркии. Фактически сказанное можно отнести к любой организации.

Иной подход демонстрирует социология, которая понимает самоуправление как поведение системы, стремящейся к открытости, в рамках которой все члены организации принимают участие в разработке, обсуждении, принятии и осуществлении контроля за исполнением управленческих решений. На пути от внешней детерминации к самоуправлению в мировой социальной коммуникации возникло несколько этапов, обладающих выраженной определённостью и сущностными различиями. Важнейшим из которых выступает мера субъектности, реализуемая в сфере управления. Управляемый объект в соответствии с названной мерой проявляет себя как агент, обладающий в разной мере собственной субъектностью. Передача прав на принятие некоторых решений из управляющего центра глобальной корпорации, базирующейся, например, в Манчестере, в т. н. центры финансовой ответственности, дислоцируемые практически по всему миру, не означает автоматического утверждения самоуправления в социологическом смысле, а лишь характеризует важную предпосылку процесса становления.

Разумеется, участие работников в решении общих вопросов не отрицает необходимости отдельного органа управления и профессиональной компетенции в этой области вообще. Технология современного управления - это квалифицированное техническое, правовое, организационное обоснование решений, рациональные процедуры их согласования, контроль за исполнением и т. д. Любое самоуправление предполагает сочетание демократизма со специализацией, что определяет его не только производственную, но и социальную эффективность. При этом различие между управляющей и управляемой подсистемами данной организации отчасти преодолевается, т. к. объект управления в некоторой степени становится и субъектом его.

Задача управления - максимально расширить в процессе коммуникации совпадающий спектр и усилить его организующую роль. Самоуправление есть наиболее эффективный механизм согласования целей, а, следовательно, и решения этой задачи.

В процессах социального бытия, как на уровне территориальных общностей людей, так и на уровне субъектов экономической коммуникации, важную роль выполняют процессы самоорганизации. Самоорганизация в отличии от самоупорядочения – показатель качественно более высокого уровня социализация, ибо выражает преодоление стихии спонтанности во внутренних взаимоотношениях и концентрацию индивидуальной энергии в реализации собственных деятельностных намерений. Далеко не все в обществе и в организациях подвержено целевому управлению и охватывается порядком. Однако их отсутствие не означает полной неуправляемости. Механизм управления в этом случае строится на основе взаимодействия спонтанных регуляторов, которые являются естественным продуктом функционирования социальных систем. Самоорганизация характеризует процесс перехода от хаоса спонтанных инициатив к порядку коммуникации элементов внутренней структуры. Самоорганизация дополняет процесс управления и является необходимым элементом развития любой сложной организации. Если целевому управленческому воздействию подвержены не все социальные объекты, процессы и явления, то самоорганизация присуща любой социальной системе выполнившей задачи самоупорядочения. Это утверждает всеобщность и универсальность самоорганизации в коммуникациях социальной системы в целом. Следуя логике Э. Гидденса, явление самоорганизации, выступающее важнейшим основанием гражданского мира, можно рассмотреть как «…коллективные попытки привлечь внимание к некоему общему интересу или достичь определённой цели с помощью действий вне сферы известных организаций»[169].

Самоорганизация универсальна и присутствует на всех уровнях общественного бытия, начиная с глобальных коммуникаций в политике, экономике и культуре и кончая сферой деятельности малых групп и отдельно взятых индивидов. Самодеятельность, спонтанность и самопроизвольность, стремление действовать на основании собственных гносеологических процедур и под собственную ответственность, а так же отсутствие внешней детерминации и единого организующего начала – её важнейшие признаки. Всё это служит выражению субъектного, утверждая приоритеты человеческой воли, плана и цели. Но свободная воля активного индивида не может образовывать общие основания процесса. Каждый участник процесса самоорганизации преследует свою цель, но процесс совместной деятельности, который складывается в итоге, оказывается самосовершающимся и ведёт к общественно значимому результату. Самоорганизация системы нейтрализует хаос спонтанного поведения индивидов, трансформируя его в коммуникацию целелесообразного и целенаправленного поведения, что на уровне общественного бытия включает субъектную целенаправленность в общий поток развития.

Экономические коммуникации постиндустриализма испытали на себе влияние изменений в структуре потребления. Потребление товаров и услуг (по крайней мере в Странах Золотого миллиарда) становится всё более разнообразным и индивидуализированным. Это изменило соотношение производства и торговли: изготовить становится гораздо дешевле, чем продать! Доля производственных издержек в розничной цене товара сокращается. Наценку сейчас определяют издержки, связанны преимущественно с продвижением товаров и услуг до конечного потребителя, причем значительная часть затрат имеет информационный характер. Экономика информационной эпохи – это не только масс-медиа и развлечения, не только индустрия массовой культуры. Это по-прежнему традиционные, но работающие на новых основаниях сегменты рынка такие, как продукты питания, одежда, мебель, бытовая техника. Личные автомобили etc - все они относятся к информационным индустриям, хотя выглядят сугубо материальными![170]

Общество потребления повышает роль экономических факторов самоорганизации. Мода и колебания потребительских предпочтений, спроса на различные товары оказывают большое влияние на производство и торговлю, а значит, и на целевое управление.

Особую группу социальных регуляторов составляют некоторые элементы общественного и коллективного, группового сознания, воздействующие на массовое поведение: помимо исторически сложившихся традиций и обычаев значительное влияние на деятельность и поведение личности (особенно молодёжи) оказывают референтные группы и престижное потребление. Проявляясь с рамках механизма общественного мнения, они становятся важной формой социального контроля. Несомненна здесь роль и различных состояний массового сознания, настроений отдельных слоев и групп - энтузиазма, отчаяния, решительности, скептицизма и т. п.

Самоорганизация является продуктом социального взаимодействия и происходит в массовом, коллективном или групповом масштабах. В реальных отношениях самоорганизация как особый процесс управления проявляется в сочетании с целевым управляющим воздействием. Особенно тесным это сочетание является на уровне конкретных организаций, о чем мы подробнее еще будем говорить. Таким образом, самоорганизация представляет собой один из важнейших факторов социального управления. Продукты самоорганизации, как и целевого управляющего воздействия, образуют организационный порядок, с которым люди соотносят свое поведение, формируя обычаи, традиции, общепринятые нормы, коллективные и индивидуальные ценности.

Деятельность управления не возможна вне организованного пространства на любом уровне социального бытия. Государственное пространство, регион, пространство локального территориального сообщества или экономического субъекта во многом складывается благодаря многочисленным коммуникациям, отражающим в себе сложившиеся нормы, цели, ценности и ритуалы, сформированные ранее и нуждающиеся в управленческом труде. Роль социального пространства в развитии общества, экономики, культуры и иных важнейших институтов человечества наиболее полно раскрыта в трудах классика французской социологии Пьера Бурдьё (1930-2002 г.г.) [171], который доказал, что по отношению к работе управленца они выступают как объективные основания деятельности, формируя социальные ограничения. Управленец вынужденно действует в рамках этой, от него во многом не зависящей, нормативной системы.

Нормативная система любого общества и любой организации имеет двоякие корни: неформальные, с одной стороны (они выражены в ритуалах, обычаях, традициях, корпоративных нормах), и формализованные (фиксированные авторитетные акты – законы, правительственные акты, кодексы, служебные инструкции и т.п.), с другой. Неформальные элементы системы складываются стихийно, как результат длительного массового, межличностного или группового взаимодействия и сотрудничества. Формальные представляют собой результат профессионального нормотворчества и предшествующего управленческого труда. Совместно они образуют сложный социальный порядок, который для управленца выступает в качестве данности, как часть окружающего социального пространства - наряду с рабочей силой, оборудованием и прочими атрибутами постоянного и переменного капитала. Управленец включается в уже готовую систему коммуникаций, созданную или сложившуюся до него.

Деятельность управления, как и всякий труд, нацелена на определенный результат и имеет своё физическое и моральное воплощение. Результаты управленческого труда, будучи овеществлены в системе коммуникаций, приобретают затем относительно самостоятельное существование. Продукция предшествующего управленческого труда довольно разнородна – она может иметь как положительное для общества и человека значение (если объективно способствует росту прогрессивных тенденций), так и отрицательное (при условии нарастания регрессивных факторов в социальных коммуникациях).

Она воплощается в организационных отношениях, проявляясь в таких элементах этих отношений, как право, административный распорядок, режим и другие правила. Продуктами управления являются коммуникации: позиции, зависимости, структуры, а также такие объекты, как целевые группы, организации, социальные институты. Предшествующий управленческий труд воплощается и в фактах духовной культуры и национального менталитета: в положениях национальной идеи, миссии организации, целях, установках, знаниях, представлениях и т. п. Материально они объективируются в различного рода документах и технических средствах, используемых для передачи управленческих решений.

Опыт управления и самоорганизации предопределил значительные накопления продуктов "предшествующей" управленческой деятельности, равно как положительной, так и отрицательной. Последствия указанного накопления неоднозначны. С одной стороны, это суживает возможности целенаправленного регулирования; с другой - управление получает в свое распоряжение все больше эффективных методик, технологий и инструментов воздействия. Но в любом случае нарастание продуктов "предшествующей" управленческой деятельности ведёт к расширению и усложнению практики социального управления. При этом оно в возрастающей степени определяется качеством созданного в прошлом продукта деятельности этого типа. По-видимому, здесь мы имеем дело с исторической закономерностью, характерной для развития труда вообще и управленческого в частности: усиливается господство "прошлого" труда над трудом "живым", зависимость второго от первого.

В подобном соотношении есть важное преимущество. Дело в том, что организационный порядок, в котором объективируется также и "предшествующий" управленческий труд, обладает свойством безличности. Он срабатывает в какой-то мере независимо от индивидуальных особенностей его конкретных носителей. Например, включение в организацию возможно только через должность, принятие какой-либо должности требует определенного типа поведения, уклонение от него неизбежно вызывает санкции и т. д. Иначе говоря, речь идет о своеобразном явлении социального автоматизма. Последний обеспечивает известную стабильность коллективного взаимодействия и дает возможность экономии управляющей энергии: "работает" порядок, а не руководитель, правят законы, а не люди.

Кроме того, организационный порядок является важным элементом преодоления субъективизма в управлении, ограниченности интеллектуальных возможностей управляющего: сэкономленную управленческую энергию он может направить на дополнительное число объектов. Правда, при этом надо помнить, что отношение к накопленному наследию исторически изменчиво, поэтому нельзя принимать его автоматически, оно требует актуального критического анализа. Однако и с этой поправкой прошлый управленческий труд играет незаменимую роль в современной практике управления.

В современную эпоху наряду с управлением социальными общностями, предприятиями и учреждениями большое значение приобретает управление социальными процессами, в том числе и изменением установок массового сознания. С одной стороны, управление социальными процессами включает разнообразные социальные практики и воздействия, в том числе и неформального характера, т.е. целенаправленную деятельность, предполагающую преобразования межличностной коммуникации. С другой – это изменения, происходящие в результате этих воздействий и деятельности, причём движущиеся в заданном направлении. Главной особенностью указанных процессов является то, что составляющие их события связаны с человеком, который и является основной причиной социальных трансформаций[172].

Исключительной особенностью организационного порядка современности следует считать его принципиальную неполноту. Его полисубъектность не позволяет системе управления контролировать все элементы организационных отношений, что предполагает наличие внутри общественных коммуникаций неких пустот и лакун, которые заполняются в процессе социально-преобразующей деятельности человека. Отчасти это происходит целенаправленно, отчасти же - из-за естественной ограниченности социальной регламентации. Разрыв предшествующей положительной и современной практики, недостаточное обобщение прошлого управленческого труда не позволяет решать конкретные одноразовые задачи в социальном и экономическом развитии. Нигилизм в отношении к предшествующей положительной практике с неизбежностью ведёт к избирательности применения. Применение устаревших элементов накопленного опыта снижает эффективность управления и требует замены новыми. Такого рода реликты прошлого в рамках организационного порядка заполняют деятельность по управлению и современный "живой" управленческий труд[173].

Управленческий труд самоценен и способен не только на восстановление порядка, но и на изменение существующих и создание новых его элементов. Более того, организационный порядок в какой-то мере служит средством целевого управляющего воздействия, в котором реализуется деятельность по управлению. Но вместе с тем возможности такого воздействия всегда ограничены рамками организационного порядка, как бы подвижны и условны они ни были.

Управленческая коммуникация не исчерпывается исключительно целевым управляющим воздействием. Она включает в себя процессы организации, самоупорядочения и самоорганизации.

Как мы отмечали выше, целевое управляющее воздействие выступает в двух ипостасях: внешней детерминации и самоуправления. В организационных коммуникациях управление объективируется "предшествующим" управленческим трудом и дополняется стихийными и спонтанными инициативами и неформализованными социальными нормами. Самоупорядочение и самоорганизация раскрываются в процессах индивидуального или группового саморегулирования.

Управление, как на уровне общественного целого, локального территориального сообщества или субъекта экономики, должно быть заинтересовано в росте числа социально и экономически активных индивидов. Понимание гражданином или работником своего места и функций в обще коммуникационной иерархии позволяет ему целенаправленно использовать свой природно и социально преобразующий потенциал, включая его наиболее оптимальным образом в общее дело. Задача управления создать условия для объединения разрозненных усилий в целенаправленном осуществлении общественной миссии или национальной идеи.

Преодолевая собственную функциональную частичность индивид включается в общее дело на более высоком уровне осмысления поставленной задачи. Работа, таким образом, приобретает творческий характер. Необходимость преодоления частично гражданина, работника, человека выдвигает перед управлением новые рубежи, которые непреодолимы без включения механизма социального прогнозирования.

Недостаток социальных знаний не позволяет современным управленцам учитывать организационно-аксиологическую природу общественных феноменов в организации выполнения поставленных задач. Индивидуальность – показатель трудно измеримый, но требующий учёта. Поведение человека направлено, главным образом, на реализацию собственных ценностных ориентаций и целей. Социальная среда, референтные группы, жизненные установки и цели оказывают на человека большее влияние по сравнению с системой управления. Не обладая знаниями об указанных феноменах, управленец не в состоянии постичь реальное сложное поведение людей, а тем более оказывать на него необходимое воздействие.

Обладание социальными знаниями позволяет управленцу не только ответить на важный для эффективной работы организации или сообщества вопрос насколько влияют материальные условия труда и жизни (в т.ч. тип учреждения, характер социально-профессиональной инфраструктуры, виды нормирования, поощрения и т.п.) на характер функционирования трудовых и социально-бытовых процессов и социальные коммуникации в целом. Управленец стремится учесть ценностные выборы и предпочтения, не уделяя должного внимания культурным инициативам индивидов и групп и мере сопротивления нововведениям.

Социология управления применяет «технологии изготовления новых объектов»[174]. Управление – функция постоянного применения нового. Застой в теоретическом осмыслении, методологическом обеспечении, организации, деятельностном наполнении управленческого решения, с неизбежностью ведёт к нарастанию негативных явлений, конфликтов и противоречий. Лишь синтезирующее действие, постоянно включающее в трудовой процесс новые идеи, ресурсы и технологии, позволяет своевременно разблокировать противоречия и не дать им перерасти в конфликт.(Следует не забывать, что конфликтная ситуация всегда содержит здравое зерно и является, таким образом, дополнительным ресурсом осуществления общей задачи. Как решить задачу, поставленную в управленческом решении, - известно. Но необходимо чтобы в общности работников сложилась трудовая коммуникация и стремление к совместному труду и отдыху.)

Взаимодействие этих факторов сложно и противоречиво, ибо они имеют в основании различные деятельностные парадигмы, разную, порой взаимоисключающую, мотивацию, преследуют порой не совпадающие цели. Но оба указанных элемента развития взаимодополняют друг друга, потому что питают общий процесс движения общества или организации вперёд энергией, имеющей разные источники, что предопределяет их взаимопроникновение и переход одного в другой. Более того, в ряде случаев развитие и саморазвитие, упорядочение и самоупорядочение, организация и самоорганизация оказываются взаимозаменяемыми, т. к. общезначимые результаты могут быть продуктом разных элементов управления. Одновременно они могут иметь и различную направленность, противодействуя один другому. Эти особенности взаимодействия разных сторон управления раскрывают социальный смысл процесса: определить место, роль смысл и функциональное значение каждого из них и утвердить механизм их взаимодействия в интересах общества или организации. Эта задача решается на всех уровнях общественного бытия в целом в деятельности отдельных элементов структуры.

Управление выполняет, прежде всего, интегрирующую функцию, направленную на мобилизацию внутренних источников организационной энергии управляемого объекта, использование творческих возможностей самоорганизации и дополнение централизованных ресурсов внутренними ресурсами, сэкономленными на целенаправленном воздействии извне. Это становится возможным при активном использовании субъект-субъектных коммуникаций, базирующихся на отношениях равномощности и равноответственности. Экстенсивная субъект-объектная стратегия управления абсолютизирует внешний контроль и нормативную регламентацию.

В современном управлении соперничают две тенденции:

- повышения эффективности через дополнительную детализацию, регламентацию и усложнение целевого управления; и

- развития самоорганизации.

Деятельность традиционных структур управления строится на осуществлении прямого контроля высшего руководства организации за деятельностью ее частей: цехов, служб, отдельных производств и филиалов. Современные управленческие структуры, использующие субъект-субъектные основания, в качестве приоритетной меры предлагают создание т. н. центров финансовой ответственности и бизнес-единиц везде, где это возможно. Собственным финансовым счетом и правом внутренней самостоятельности наделяются самые разные подразделения. Фирма превращается в систему децентрализованную в значительной мере, иногда и в холдинг, контролирующий свои части только по выходным параметрам – таким как прибыль и выполнение конкретных заданий. Использование стимула вместо задания, заинтересованности вместо контроля в ряде случаев даже повышает управляемость объекта с точки зрения достижения результатов[175].

Разумеется, отнюдь не все проявления самоорганизации могут дать положительный с точки зрения управления результат. Некоторые из них приводят к дезорганизации. Поэтому управление должно быть в постоянной готовности к решению принципиальной задачи – преодоление и нейтрализации влияния этих процессов. Больше правил, меньше заданий Использование коммуникаций самоупорядочения и самоорганизации позволяет экономить на управлении. Оптимально устроенное управление всегда эффективно: оно не только интегрирует различные по природе ресурсы, но и включает в коммуникацию различные структурные элементы, довольствовавшиеся ранее ролью пассивного объекта. Всё это позволяет максимально использовать имеющиеся возможности и учесть ограничения, свойственные целевому управленческому воздействию, организационному порядку и самоорганизации.