Природа и причины правонарушений

Понять природу и причины правонарушений можно только в социально-историческом аспекте, рассматривая их как порождение определенных общественных явлений, неодинаковых в разных общественных формациях. Это связано с необходимостью обеспечения единого методологического подхода в исследовании причин правонарушений прежде всего на общесоциологическом уровне.

Правонарушения, взятые в совокупности на определенном отрезке времени и в конкретном обществе, всегда отличаются значительным разнообразием как по степени общественной вредности, так и по психологическим, социальным и юридическим признакам. И вместе с тем в происхождении, причинах и дальнейшей исторической судьбе они имеют общие черты, что дает возможность изучать не только отдельные виды правонарушений, но и всю их совокупность, анализировать причины и условия, способствующие их совершению, разрабатывать системы мер борьбы с ними.

При анализе причин правонарушений нужно исходить из признания их социальной природы. Правонарушения как массовое явление появились лишь в определенных социальных условиях, а именно с расколом общества на антагонистические классы, с возникновением государства и права, когда родовой строй превратился в организацию для грабежа и угнетения соседей, а его органы из орудий народной воли преобразовались в самостоятельные органы господства и угнетения, направленные против собственного народа.

Внимание исследователей привлекала прежде всего преступность в силу широкого распространения и опасности для устоев общества, разрушительного воздействия на «урегулированность» и «порядок» общественной жизни как необходимую форму упрочения существующего способа производства. Если в эксплуататорских обществах политические силы, стоявшие у власти, в борьбе с преступностью опирались прежде всего на организованную репрессию, если их идеологи стремились скрыть связь преступности с экономическими, политическими, идейными устоями общества, то передовые мыслители прошлого пытались осмыслить природу, то передовые мыслители прошлого пытались осмыслить природу, социальные корни преступности, установить наличие связи между преступностью и сущностью общества. Так, Т.Мор и Т.Кампанелла выдвигали и отстаивали концепцию преступности как явления, рожденного обществом, пытались вскрыть ее причины.

Некоторые системные представления и выводы о причинах антисоциального поведения были высказаны еще Ш, Монтескье и И. Бентамом, которые пытались интерпретировать правонарушения и прежде всего преступность с точки зрения влияния на человека географической среды, климата, состояния его здоровья, хотя упоминали при этом и некоторые социальные факторы (видимо, как производные). Менее абстрактной и умозрительной была попытка А. Кетле, стремившегося использовать статистические данные, но и он главное внимание уделял влиянию климата, пола и возраста, стоял на позициях вульгарно-материалистической физики. Ч. Ломброзо в печально известной антинаучной теории врожденного преступника на первый план выдвигает антропологические (биологические и психобиологические) факторы преступности, а его исследователь Э. Ферри пытается соединить антропологические, физические и социальные факторы антисоциального поведения в единую классификацию. В дальнейшем на криминологию оказал большое влияние фрейдизм, выдвигавший сексуальный момент на первый план причин, обусловливающих поведение человека.

Бесперспективность физико-природного, биолого-антропологического, психо-сексуального объяснения человеческого поведения, в том числе антисоциальных поступков, становится в XX веке очевидной даже для буржуазной науки. Восприняв механистическую теорию многофакторности, социологическая юриспруденция и криминология больше внимания уделяют анализу общественных отношений. Однако и для них камнем преткновения остаются объективные закономерности истории общества, проблема отношений между личностью и обществом. Современная социологическая юриспруденция и криминология, особенно в США, базируется чаще всего на парсоновской ролевой концепции личности и множественности факторов, определяющих развитие, сохранение и функционирование общества. На Международном конгрессе сравнительного права в 1954 г. в Париже выступил Р. Паунд, который по существу исходил именно из этой концепции и призывал связывать право с некой суммой человеческих «разумных ожиданий в жизни цивилизованного общества при минимальных трениях и потерях», говорил о том, что «свободное самоопределение является высоко ценимым и исключительно разумным ожиданием, которое должно взвешиваться при регулировании отношений в политически организованном обществе этим политически организованным обществом»[4]. Паундовские разумные ожидания вытекают из ролей, которые свойственны личности согласно парсоновскому функционализму и мертоновской идее о том, что антисоциальное поведение возникает только тогда, когда существует расхождение между декларируемыми в данном обществе потребностями и целями поведения и реальными возможностями их достижения[5]. В конце концов и теория Т. Парсонса, в свою очередь, зиждется не столько на признании многофакторности обстоятельств, предопределяющих поведение личности и ее отношения с обществом, сколько на постулировании решающего значения обстоятельств социально-психологического порядка, сильно напоминающих дюркгеймовские коллективные представления, постоянно расходящиеся с социально-психологическими установками индивидов. Социологический подход к праву, к преступности, к трактовке факторов, обусловливающих поведение людей, оказывается в значительной мере подходом к общественным явлениям с позиций субъективного идеализма прагматистского толка, претендующего на возвышение над материализмом и идеализмом, благодаря признанию жизненных фактов и коллективного опыта, но на деле не перешагнувшего черты сугубого эмпиризма и контовского позитивизма.

Мало помогает современным буржуазным концепциям общества и поведения личности экзистенциализм Мартина Хайдеггера и Поля Сартра, дистрибутивизм Карла Поппера, теория персонализма Жака Маритена[6]. Во всяком случае, криминалистическая наука Запада остается и сегодня на малоконструктивной и механистической позиции биолого-социологической или социально-психологической многофакторности.

Действительную социальную сущность правонарушения (в том числе и в первую очередь преступности) можно выявить лишь с позиций исторического материализма.

В развитии общества и в поведении человеческой личности решающее значение имеют социальные отношения, особые объективные закономерности, свойственные общественному движению, в первую очередь – экономические законы, связанные с господствующим способом материального производства. Немыслимо понять поступки людей (правомерные и неправомерные) игнорируя совокупность объективно сложившихся производственных отношений.

Если социальный смысл правового регулирования заключается в объективно необходимом закреплении соответствующих общественных отношений, то социальная сущность нарушений правопорядка коренится в тех же общественных отношениях, которые порождают поступки, так или иначе противопоставленные господствующей системе общественных отношений и социальной форме их охраны. Не право рождает правонарушения, не географическая среда или антропология личности, а социальные условия жизни людей вызывают антисоциальное поведение, требующее соответствующей реакции общества, в том числе и при помощи права. Разумеется, никто из марксистов не станет утверждать, что экономический фактор действует с фатальной определенностью на поведение каждой личности, что она лишена возможности выбора, а потому и не отвечает за свои действия. Однако в качестве особого социального явления антиобщественные эксцессы порождены самой структурой классового общества.

Хотя в настоящее время в рамках общей теории государства и права правонарушение как массовое явление привлекает внимание ученых, понятийный аппарат, позволяющий фиксировать его в теоретических исследованиях, еще не выработан. Если применительно к уголовным правонарушениям утвердились два понятия - «преступление» как единичное явление и «преступность» как массовое социальное явление, то для совокупности правонарушений нет соответствующего термина. Дело не только в его отсутствии, но и в неразработанности понятия, отражающего на общетеоретическом уровне то массовое социальное явление, которое мы фиксируем как «правонарушение» или «совокупность правонарушений». Ю.А.Денисов, предлагая термин «деликтность», разъясняет, что он фиксирует множество актов человеческого поведения, распространенность которых грозит дезорганизацией общественной жизни[7]. Учитывая, что общая теория государства и права исследует причины правонарушений прежде всего в связи с возникновением и развитием права как формы «урегулированности и порядка» общественной жизни, то вполне целесообразно ввести в научный оборот термин «правонарушаемость».

Правонарушаемость фиксирует не отдельное правонарушение, а их совокупность, массовость, проявляющуюся в условиях российского общества. Это один из видов социальных отклонений. Их изучение как общественных процессов приводит к выводу, что для их раскрытия, с точки зрения выявления причин, мало ограничиться выяснением психологических особенностей личности нарушителя. Необходим системный анализ сложной совокупности различных социальных факторов. При этом нужно постоянно помнить, что не следует смешивать проблему причин социальных отклонений с проблемой причин изменений в их состоянии, динамике или структуре во времени и в пространстве. Причинное объяснение негативных явлений предполагает многоуровневый подход. Иными словами, причины следует рассматривать на всех уровнях в единстве, в совокупности теоретического анализа: общего, особенного, единичного.

На общесоциальном уровне рассматриваются в единстве все имеющиеся факторы действия, на криминологическом анализируются категории отдельных правонарушений, на уголовно-правовом исследуются причины и условия применительно к конкретному, индивидуальному случаю.