Главная Случайная страница Контакты | Мы поможем в написании вашей работы! | ||
|
На практике данные условия могут выполняться в различной мере и это, конечно, сказывается на степени реализации тех тенденций которые фиксирует теория бюджетного федерализма. Тем не менее чтобы выявить эти тенденции, естественно на первом этапе предположить, что все перечисленные условия удовлетворяются полностью.
Теорема о децентрализации:
если децентрализация не влияет на уровень издержек, то децентрализованное принятие решения в отношении поставки локального общественного блага либо эффективнее централизованного, либо, по крайней мере, не уступает ему с точки зрения эффективности.
Этот тезис позволяет перевести вопрос о преимуществах и недостатках децентрализации в уже привычную нам плоскость сопоставления общественных издержек и выгод. Децентрализация обычно требует затрат, по крайней мере административных. Они могут сделать децентрализованную поставку общественного блага более дорогой, чем централизованная. Однако если повышение издержек перекрывается выигрышем, который в нашем упрощенном примере изображался площадью заштрихованных треугольников, то децентрализация эффективна.
Дополнительные издержки, связанные с децентрализацией, возникают при наличии экономии на масштабе. Централизация и связанная с нею стандартизация зачастую позволяют не только снижать затраты административного характера, но и удешевлять непосредственно производство единицы общественного блага.
Точно количественно соизмерить выгоды и издержки децентрализации на практике вряд ли возможно. Однако, зная влияющие на них факторы, удается обоснованнее судить о конкретных проблемах бюджетного федерализма.
Гипотеза Тибу
Коль скоро эффективность децентрализованного принятия решений зависит, в частности, от рассредоточения людей с разными вкусами по разным регионам и населенным пунктам, возникает вопрос, способна ли децентрализация сама порождать механизмы, благоприятствующие такому рассредоточению. Чтобы дать ответ, постараемся прежде всего понять, при каких обстоятельствах индивид демонстрирует уровень своей готовности платить за локальные общественные блага и как, объединившись с другими индивидами, имеющими схожие предпочтения, он оказывается в состоянии реализовать эту готовность. В связи с рассматриваемой проблемой американский экономист Ч. Тибу привлек внимание к процессам миграции и значению того, что иногда называют «голосованием ногами».
Гипотезу Тибу можно сформулировать следующим образом: при наличии большого числа территориальных единиц и интенсивной миграции населения бюджетная децентрализация способствует Парето-улучшениям, так как она создает предпосылки для адекватного выявления предпочтений, касающихся локальных общественных благ, и наиболее полной реализации этих предпочтений. В предельном случае механизм, описанный Тибу, работал бы подобно рыночному механизму, обеспечивающему достижение Парето-оптимальных состояний: каждый индивид, «голосуя ногами», то есть меняя место жительства, был бы способен подобрать наиболее подходящий для себя набор локальных общественных благ и их «цен» (местных налогов). Отметим, что при этом по отношению к данным благам была бы полностью решена и проблема определения готовности платить, что позволило бы рационализировать налоговую систему.
Разумеется, на практике существует немало факторов, сдерживающих проявление тенденции, которая описана Ч. Тибу. Во-первых, смена места жительства связана с издержками. Причины этого не только денежные затраты на переезд, но и возможные потери заработка, а также ущерб для благосостояния, обусловленный утратой привычного окружения, круга общения, климатических условий и т.п.
Во вторых, издержки не всегда полностью ложатся на тех, кто принимает решение о смене места жительства, то есть имеют место внешние эффекты, которые, как мы знаем, при прочих равных условиях не благоприятствуют повышению аллокационной эффективности. Экстерналии связаны, в частности, с зависимостью уровня издержек от масштабов производства общественного блага (в несколько ином контексте роль экономии на масштабе уже отмечалась выше). Отъезд либо приезд большого числа жителей может значительно изменить уровень издержек, которые ложатся на других лиц, проживающих в населенном пункте.
В-третьих, локализация выгод от общественного блага почти никогда не бывает абсолютной, что также обусловливает экстерналии. Производство локальных общественных благ, как и благ частных, нередко порождает переливы. Например, улучшение охраны общественного порядка в отдельном населенном пункте в какой-то мере влияет на обстановку в целом регионе.
В-четвертых, индивиды не располагают совершенной информацией, которая требуется для принятия оптимальных решений.
В-пятых, число потенциальных мест жительства для индивида не безгранично, так что параметры развития общественного сектора вряд ли могут дифференцироваться столь же широко, как потребительские предпочтения.
В-шестых, привести административно-территориальное деление и бюджетные полномочия в полное соответствие с экономически оптимальными условиями производства локальных общественных благ крайне трудно как в силу исторических и политических причин, так и в силу разнообразия самих этих благ, выгоды от которых распространяются в неодинаковых пределах.
Чем больше дает о себе знать каждый из перечисленных факторов, тем меньше Парето-улучшений достигается на базе сочетания миграции с бюджетной децентрализацией. На деле эти факторы настолько существенны, что дают основание употреблять слово «гипотеза», когда говорится о повышении эффективности за счет описанных процессов. Однако эмпирические данные в целом подтверждают, что дифференциация бюджетной политики в отношении локальных общественных благ влияет на миграцию, в которой проявляется потребительский выбор. Вместе с тем главное, пожалуй, состоит в том, что модель Тибу позволяет распознавать процессы прогрессирующего увеличения выгод от децентрализации и обстоятельства, от которых зависит торможение либо ускорение этих процессов.
Численность населения и масштабы производства локальных общественных благ
Для эффективного удовлетворения потребностей в локальных общественных благах необходимо, чтобы масштабы, в которых они поставляются, соответствовали численности потребителей. Дело в том, что для большинства этих благ возникает проблема переполнения, так что их потребление следует рассматривать под углом зрения теории клубов.
Функции и расходы территориальных бюджетов
Общественные финансы выполняют три взаимосвязанные и нередко переплетающиеся функции: аллокационную, распределительную (дистрибутивную) и стабилизационную. Первая из них выражается в аллокации ресурсов для производства благ, поставляемых с помощью общественного сектора, вторая — в перераспределительных процессах, третья — в проведении макроэкономической политики, обеспечивающей здоровое развитие хозяйства в целом, прежде всего частнопредпринимательского сектора. Рациональная макроэкономическая политика является, очевидно, общественным благом. Модель, характеризующую распределение функций между звеньями бюджетной системы, которые принадлежат к разным ее уровням, часто называют моделью «слоеного пирога».
Децентрализованное выполнение стабилизационной функции практически неэффективно. Ведь региональная экономика является, как правило, несравненно более открытой, чем национальная. Границы рынков далеко не совпадают с административно-территориальным делением. В потреблении жителей каждого региона огромное место занимают товары, импортируемые в него из других регионов страны. Известно, что чем выше предельная склонность к импорту, тем меньше мультипликатор расходов.
Эффект изменения уровня общественных расходов в отдельном регионе не концентрируется внутри данного региона, а распределяется по всем остальным регионам, поставляющим ему продукцию. Таким образом, обособленное проведение региональной макроэкономической политики породило бы столь существенные экстерналии, что хозяйству региона скорее всего досталась бы лишь небольшая часть выгод. В то же время в масштабах всей национальной экономики последствия стабилизационной политики региона вряд ли оказались бы по-настоящему значительными.
Перераспределительная функция нередко в определенной степени выполняется на региональном уровне. Однако и в этой области, как правило, доминирует общенациональное начало. То или иное понимание справедливого распределения характеризует обычно целую нацию, государство, а не население отдельного города или района. Единство государства и общества оказалось бы серьезно подорванным, если бы, например, переезд из одной части страны в другую влек за собой кардинальный пересмотр социальных гарантий, на которые вправе рассчитывать гражданин. Основные гарантии, а значит, и ключевые параметры перераспределительной политики определяются централизованно и находят выражение в общенациональном (федеральном) законодательстве. В Российской Федерации ряд важнейших гарантий, таких, как право на социальное обеспечение, бесплатную медицинскую помощь и образование, предусмотрен в Конституции.
Наиболее пригодна для децентрализованного выполнения аллокационная функция в той мере, в какой она касается ресурсов, необходимых для удовлетворения потребностей в локальных общественных благах. В зависимости от того, в каких границах в основном сосредоточиваются выгоды от конкретного общественного блага, аллокация ресурсов для его поставки может осуществляться территориальными органами разного уровня. Так, в России имеются государственные органы субъектов Федерации: республик, краев, областей, городов федерального значения, автономной области и автономных округов, а также районные, городские и иные органы местного самоуправления. Некоторые функции естественным образом относятся к сфере деятельности местных органов, другие осуществляются на уровне субъектов Федерации, иногда с участием федерального уровня.
Участие общенациональных (федеральных) органов в формировании ресурсной основы решения региональных проблем, а региональных органов — в решении проблем местного характера имеет два теоретических основания. Во-первых, как уже отмечалось, пределы распространения выгод от локального общественного блага обычно не вполне совпадают с административными границами. Если имеют место позитивные внешние эффекты, то для оптимальной аллокации ресурсов требуется, чтобы территория, за счет бюджета которой производится общественное благо, получала компенсацию за экстерналии извне. Это одна из причин, по которым даже при оптимальном распределении бюджетных функций потребовалось бы выделение части федеральных доходов в распоряжение субъектов Федерации, а части их доходов — в распоряжение районов и населенных пунктов.
Во-вторых, аллокационные процессы связаны с распределительными. Принципы справедливости требуют обеспечить всему населению страны некоторый минимум не только денежных доходов, но и потребления ряда локальных общественных благ. Коль скоро это локальные блага, желательно использовать преимущества децентрализации в их поставке. В то же время ресурсные возможности регионов неодинаковы, что может обусловливать чрезмерные различия в доступности этих благ для населения. Поэтому ради справедливого распределения благ между потребителями (индивидами и их группами) приходится прибегать к перераспределению ресурсов общественного сектора между регионами. С учетом сказанного понятны различия в структуре расходов бюджетов разных уровней. Так, в федеральном бюджете России наибольший удельный вес занимают расходы на национальную оборону, государственную поддержку отраслей народного хозяйства, финансовую поддержку территорий, внешнеэкономическую деятельность, погашение и обслуживание государственного долга, а в бюджетах субъектов Федерации и местных бюджетах выше доля расходов на финансирование социально-культурных мероприятий. При этом схожие по направленности расходы финансируются бюджетами разного уровня в зависимости от того, обслуживание какой территории обеспечивается затратами. Например, если речь идет о народном образовании, средняя школа получает средства из местного бюджета, а вуз, привлекающий студентов со всей страны и готовящий кадры для многих регионов, — из бюджета Федерации.
2. Доходы территориальных бюджетов. Бюджетные гранты и «эффект липучки».
Функциям территориального бюджета должны соответствовать его доходы. Это один из важнейших принципов бюджетного федерализма.
Бюджеты территорий формируются в основном за счет трех типов доходов. Во-первых, это налоги, самостоятельно устанавливаемые и собираемые территориальными органами власти. В России федеральным законодательством определен перечень налогов, которые вправе собирать как органы субъектов Федерации, так и органы местного самоуправления.
Во-вторых, имеют место долевые отчисления в бюджет территории от налогов, поступающих на более высокий уровень бюджетной системы. Так, в России существенную роль в формировании бюджетов субъектов Федерации играет налог на добавленную стоимость. Он является федеральным налогом. Однако, например, на 1994 г. было установлено, что 25% поступлений от этого налога зачисляется в бюджеты тех субъектов Федерации, на территории которых данные средства собраны. Бюджеты органов местного самоуправления в свою очередь могут получать долевые отчисления от источников, формирующих доходы субъектов Федерации.
В-третьих, в нижнее звено бюджетной системы из верхнего обычно поступают различного рода трансферты (субсидии, дотации, субвенции), представляющие собой формы помощи в покрытии расходов. Между ними и долевыми отчислениями нет непроходимой грани, однако долевые отчисления предполагают нормативное закрепление за территориальным бюджетом стабильного источника дохода, тогда как трансферты зависят от частных решений органов, распоряжающихся бюджетом, из которого трансферты черпаются. Зависимость от трансфертов сковывает самостоятельность территории в разработке и реализации бюджетной политики, отвечающей предпочтениям ее жителей.
При прочих равных условиях желательно, чтобы доля трансфертов в доходах территориального бюджета была невысокой. Что же касается территориальных налогов, с одной стороны, и долевых отчислений от федеральных налогов (или иных доходов верхнего уровня бюджетной системы), с другой, то и те и другие имеют свои преимущества. Преобладание собственных, устанавливаемых в регионе налогов в доходной базе территориального бюджета (так называемая американская модель бюджетного федерализма) обеспечивает максимальную гибкость и самостоятельность бюджетной политики региона. Высокой доле отчислений от общенациональных, федеральных налогов в территориальных бюджетах (так называемой германской модели) соответствуют относительно большее единство бюджетной политики в масштабе всей страны и заинтересованность региональных властей в полном сборе этих налогов. Для России в настоящее время характерна скорее германская модель.
Для собирательного обозначения различных форм передачи средств из одних звеньев бюджетной системы в другие будем далее использовать термин «бюджетные гранты».
Специфические предпочтения, характерные для населения территории, выявляются тем точнее, чем адекватнее ее жители воспринимают предельные издержки поставки локальных общественных благ. Бюджетные гранты позволяют непосредственно не увязывать удовлетворение потребностей в локальных общественных благах с ростом налогообложения именно тех граждан, которые, проживая в регионе, потребляют данные блага. В результате возникает избыточное давление в пользу увеличения бюджетных расходов. Поскольку это происходит одновременно на всех территориях, предъявлявших спрос на гранты, слабая увязка региональных расходов с собственными доходами порождает при прочих равных условиях тенденцию к превышению оптимального уровня совокупного налогового бремени за счет неоправданного роста федеральных налогов.
Издержки, с которыми связано удовлетворение потребностей, предъявляемых на территории региона, всего нагляднее, когда финансирование обеспечивается с помощью маркированных налогов и платежей за используемые ресурсы. Они играют заметную роль в формировании территориальных бюджетов. Так, в России к доходам субъектов Федерации отнесена, в частности, плата за воду, забираемую промышленными предприятиями, а к доходам местных бюджетов — налог на строительство объектов производственного назначения в курортных зонах, сбор за уборку территории населенных пунктов и др.
Во многих странах существенное место среди доходов территорий занимают налоги на имущество, в особенности недвижимое. Недвижимость четко локализована, что издавна делало ее привлекательным объектом местного налогообложения. В то же время пользование строениями и земельными участками тесно корреспондирует с потреблением целого ряда локальных общественных благ, обеспечивающих коммуникации, безопасность, удовлетворительное гигиеническое состояние территории и т.д. В России субъекты Федерации взимают налог на имущество предприятий и налог с имущества, переходящего в порядке наследования и дарений, а в местные бюджеты поступает налог на имущество физических лиц и земельный налог.
Когда большинство жителей региона располагают значительной по размерам собственностью, распределенной не слишком неравномерно (скажем, когда преобладает проживание в собственных домах, имеющих сравнительно высокую стоимость), обложение имущества позволяет поддерживать довольно наглядную связь между выгодами, которые типичный налогоплательщик получает от локальных общественных благ, и размером налога, который он уплачивает. Однако чем неравномернее распределение собственности и чем выше доля неимущих, тем реже для конкретного индивида выгоды соответствуют налоговым обязательствам. В условиях концентрации собственности в немногих руках налог на имущество воспринимается как «налог на богатых», то есть в первую очередь как инструмент перераспределения. Точка зрения большинства на желательные размеры подобных налогов определяется скорее соображениями справедливости, чем предпочтениями, касающимися локальных общественных благ. В данной связи налогообложение имущества не всегда в полной мере адекватно функциям территориальных бюджетов и не везде способно успешно играть решающую роль в их формировании.
Вместе с тем восприятие налога гражданами неизбежно во многом определяет политику его применения и может, как мы уже знаем, фиксировать скорее характер налоговых обязательств, чем реальное распределение налогового бремени. В частности, даже если налоги на имущество уплачиваются главным образом наиболее состоятельными гражданами, нельзя утверждать, что они не перемешаются на других членов общества. Например, налог на имущество домовладельца в принципе способен перемещаться на тех, кто арендует жилье.
Ввиду первостепенной значимости налогов на недвижимое имущество для региональных и местных бюджетов многих стран, вопрос о сфере их действия привлекает внимание исследователей. Согласно так называемому традиционному взгляду на этот вопрос, налог на недвижимость подобен акцизу. Имеется в виду, что, например, налогообложение жилого дома означает для его потенциального покупателя то же самое, как если бы покупка была обложена акцизом в размере капитализированного налога. Если же дом сдается внаем, то владелец стремится включить сумму налога в состав арендной платы так же, как продавец обычного товара попытался бы включить в цену акциз.
Последствия налогообложения товаров и услуг зависят, как известно, от соотношения эластичностей спроса и предложения. Недвижимое имущество состоит прежде всего из земельных участков и строений. Предложение земли абсолютно неэластично, поэтому в той мере, в какой налог относится к земельной собственности, его бремя ложится на землевладельцев. Но в той степени, в какой налог относится к строениям, предложение высокоэластично, по крайней мере в долгосрочном плане. Ведь масштабы строительства чутко реагируют на изменения рыночной конъюнктуры. Что же касается спроса на строения, во всяком случае на жилье, он не отличается высокой эластичностью по цене.
Таким образом, в соответствии с традиционным взглядом бремя налогообложения недвижимости в очень большой степени ложится на потребителей жилья. Поскольку в странах с рыночной экономикой расходы на жилье занимают гораздо большее место в бюджете семей среднего достатка, чем в богатых семьях, сторонники традиционного взгляда склонны считать налогообложение недвижимости скорее регрессивным, чем прогрессивным.
Так называемый новый взгляд на налоги с недвижимости характеризуется перенесением акцента с частичного равновесия на общее и истолкованием данного налога как формы обложения капитала. Накопленные средства могут вкладываться в недвижимость наряду с другими активами. Когда под влиянием налога недвижимость становится относительно дороже, увеличивается привлекательность иных форм инвестиций, которые в результате поглощают возрастающую долю совокупного капитала. С точки зрения сторонников нового взгляда, имеет место процесс, подобный описанному в главе шестой, когда речь шла о налогообложении прибыли корпораций. В краткосрочном периоде, пока перемещение капитала из налогооблагаемой сферы к иным формам вложений не успевает совершиться, бремя налога несут в основном те лица, на которых непосредственно возложены налоговые обязательства. Однако в среднесрочном периоде бремя распространяется на всех владельцев капиталов, а в долгосрочном — последствия зависят от степени открытости национальной экономики, как это было показано в названной главе.
Согласно новому взгляду на налогообложение недвижимости, оно затрагивает в основном тех, кто направляет значительную часть своих доходов на накопление, то есть в первую очередь наиболее обеспеченные слои населения. С этих позиций налог представляется прогрессивным.
Бюджетные гранты
К числу наиболее важных проблем теории бюджетного федерализма относится анализ воздействия бюджетных грантов на децентрализованно принимаемые решения. Разумеется, такой анализ предполагает, что децентрализация реальна, то есть территориальные органы располагают полномочиями (пусть даже не безграничными) самостоятельно изменять как предложение общественных благ, так и уровень региональных (местных) налогов. Тогда для них актуален выбор наилучшего соотношения налогов и потребления локальных общественных благ, а бюджетные гранты, изменяя условия выбора, влияют на это соотношение.
Для проведения анализа принято выделять следующие типы бюджетных грантов: блочные и категориальные, а среди последних — долевые и недолевые. Блочный грант поступает в полное распоряжение территориального бюджета и может быть использован по усмотрению территориальных органов на любые цели, соответствующие функциям данного звена бюджетной системы. Таковы, например, отчисления от налога на добавленную стоимость и других федеральных налогов в бюджеты субъектов Российской Федерации.
Категориальным называется грант, направляемый в территориальный бюджет для использования на конкретные цели, которые устанавливаются органом, передающим средства из бюджета более высокого уровня. Так, часть ассигнований из федерального бюджета выделяется регионам для финансирования их участия в реализации общегосударственных программ.
Категориальный грант является долевым, если регион обязан дополнять его ассигнованиями из собственных источников на достижение той цели, для которой грант предназначен. Например, общегосударственная программа может предусматривать, что регионы, которые предпринимают строительство новых шоссейных дорог, получают из федерального бюджета средства, покрывающие 50% стоимости этого строительства. Регион вправе обратиться за подобным грантом, только когда он готов тратить и собственные средства на цель, поддерживаемую центральным правительством. Общегосударственный и региональный бюджеты как бы вступают в долю для «приобретения» конкретного общественного блага.
Если этого не происходит, категориальный грант является недолевым. Например, предоставление недолевого федерального гранта на улучшение водоснабжения населенных пунктов региона предполагает, что в связи со значимостью экстерналий или требованиями политики распределения федеральный бюджет в полном объеме финансирует создание соответствующих локальных общественных благ, а территориальный бюджет выступает в роли канала, по которому передаются средства.
Долевые гранты бывают нелимитированными и лимитированными. Нелимитированный грант неограниченно возрастает с увеличением степени достижения цели, для которой он предназначен, и ростом целевых ассигнований территориального бюджета. Так, центральное правительство может взять на себя обязательство финансировать половину расходов на строительство дорог независимо от его масштабов. Ограничителем суммарных затрат в этом случае служит только мера готовности населения региона оплачивать вторую половину расходов. Блочные и недолевые категориальные гранты практически всегда лимитированы. Ведь у их получателей отсутствовала бы заинтересованность удерживать расходы в разумных пределах, если бы ограничения не накладывались фиксированными размерами грантов.
Для региона бюджетный грант играет примерно ту же роль, что социальная помощь для индивида. Блочный грант подобен помощи в форме денежной выплаты, которую получатель тратит на приобретение наиболее привлекательных для него товаров и услуг. Категориальный грант предполагает «натурализацию» помощи. При прочих равных условиях население региона наиболее заинтересовано в получении блочных грантов.
Бюджетный грант в данном случае является аккордным трансфертом, который не порождает эффекта замещения и связанных с ним потерь эффективности (мы оставляем в стороне воздействие на трудовую активность). Очевидно, что такой трансферт предпочтителен, когда надо решать сугубо перераспределительные задачи, выравнивая возможности регионов, но не является подходящим инструментом воздействия на структуру потребления.
Таким образом, действие любого гранта зависит не только от его типа и размера, но и от позиции жителей региона, в который направляется фант. При недостаточно адекватной оценке характерной для региона готовности платить за общественные блага децентрализованно принимаемые решения могут не во всем совпасть с ожиданиями центральных органов, выделяющих фант. Децентрализация собственно и означает, что решения на деле отражают местные предпочтения, в том числе в отношении использования бюджетных фантов.
«Эффект липучки»
В предыдущем параграфе предполагалось, что использование бюджетных фантов прямо определяется предпочтениями типичного жителя региона, а именно свойственными ему предельными нормами замещения различных частных и общественных благ. При этом условии фанты равноценны помощи, поступающей в денежной или натуральной форме непосредственно индивидам. Например, выделение блочного фанта эквивалентно по своим описанным выше последствиям такому же по величине приросту денежных доходов населения из любого другого источника, в том числе повышению заработков.
В данной связи следовало бы ожидать, что на динамику расходов территориального бюджета практически одинаково влияют дополнительно получаемые гранты (во всяком случае блочные) и повышение собственных доходов жителей. Пропорции, в которых дополнительные средства направляются на приобретение частных и общественных благ, должны были бы, при прочих равных условиях не зависеть от источника этих средств. Однако эмпирические исследования показывают, что это не так.
Например, в США из одного доллара, дополнительно полученного в виде личных доходов, в среднем не более 10 центов направляется на увеличение расходов территориальных бюджетов, а из доллара прироста блочных фантов не менее 40 центов идет на эти цели, и только остальная часть обеспечивает рост потребления частных благ за счет относительного снижения территориальных налогов. Естественно предположить, что первый показатель точнее отражает предпочтения основной массы населения. Но тогда получается, что деньги, поступающие в территориальный бюджет в виде грантов, избыточно «прилипают» к общественному сектору, в силу чего пропорция между личными расходами граждан и расходами бюджета отклоняется от оптимума. Это явление получило название «эффекта липучки».
В основе «эффекта липучки» лежит неполное совпадение предпочтений тех, кто на практике наиболее непосредственно влияет на использование бюджетных грантов, с предпочтениями типичного налогоплательщика. В силу уже известных причин работники государственного и муниципального аппарата склонны скорее к увеличению, чем уменьшению бюджетных расходов. При этом от налогоплательщиков, не располагающих детальной информацией о доходах и расходах бюджета, труднее добиться согласия на повышенное налогообложение их личных доходов, чем на сохранение сложившегося уровня местных налогов при получении гранта. Имеются модели, дающие конкретное объяснение этой разнице с позиций теории общественного выбора.
3. Бюджетный федерализм в условиях перехода к рыночной экономике в России.
В плановой экономике государственный бюджет служил прежде всего составной частью и инструментом реализации единого в своей основе народнохозяйственного плана. Это резко ограничивало возможности бюджетной децентрализации.
Дело не только в том, что в бюджетных доходах преобладали общегосударственные источники, а в расходах - ассигнования общенационального (федерального) бюджета. Еще важнее, что бюджеты территорий фактически не были по-настоящему обособлены и выступали в роли составных частей бюджета страны. Так, Государственный бюджет СССР включал бюджеты республик, в свою очередь объединявшие бюджеты краев, областей и т.д. Основные контуры единого Государственного бюджета ежегодно утверждались на союзном уровне, а на долю территорий оставалась главным образом некоторая детализация. Республиканские и местные бюджеты формировались на основе централизованно разрабатывавшихся нормативов. Такой подход отвечал природе планового хозяйства, в котором высший приоритет безоговорочно отдавался целям, определявшимся на общегосударственном уровне.
Дата публикования: 2015-04-10; Прочитано: 894 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!