Истина и модель

Понятие истины в XX веке постепенно уступает место понятию модели, осознаются принципиальная неполнота и схематичность любого описания явлений, принципиальное отсутст­вие возможности вполне точного и полностью формализованного знания. (Вопрос, считавшийся прежде вполне естественным и, кстати сказать, постоянно возникающий в образовательной практике: «так что же такое свет на самом деле — частица или волна?» оказался не имеющим смысла, неправильно поставленным. Свет не частица и не волна, просто физика в процессе своего развития выдвинула эти две конкурирующие модели, каждая из которых в свое время казалась воплощением истины, но, как выяснилось, ни одна из них не может описать всю совокупность оптических явлений.)

Физика выработала новые представления о стандартах теоретичес­кой деятельности, углубляясь все основательнее в структуру материи, переходя ко все более элементарным уровням организации объектов. Дисциплины, имеющие дело со сложными системами, живыми и социальными, обнаружили ограниченность привычной причинной логики.

Когда рушится представление о единственности истины, прекра­щается и конфронтация между различными способами видения ре­альности, если только эти способы добросовестны, если стороны,

{80}

выдвигающие различные модели, открыты для диалога. Дисциплина любой степени зрелости, вообще любая результативная творческая активность человека, представленная в культуре (удержавшаяся там), отвечает, стало быть, каким-то существенным познавательным по­требностям человека и вносит свой вклад в общую копилку представ­лений о мире.

Кризис теории познания ныне разрешается научной революцией, совершается переход от представления о единственности истины и возможности сколь угодно точного познания (и полностью формали­зованного выражения его результатов) к осознанию приближенности, модельности описания мира и необходимости согласования различ­ных моделей и выражающих их языков описания явлений.

Происходит изменение и смысла понятия «объективное» по отно­шению к результатам познания. Оно перестает означать истину, не зависящую от человека и его специфического способа познания ми­ра, — таких истин, вероятно, и не может быть. Сосуществование в культуре различных интерпретаций мира, разных версий его устрой­ства, их согласование между собой в процессе диалога творит единую внутренне разнообразную культуру, которая только и может в своей целокупности объективно выразить возможности человека в позна­нии мира.