Боур, Брюс, Меншиков, Ренне, Репнин, Шереметьев — российские военачальники, участвовшие в сражении под Полтавой. 8 страница

Секуляризация церковных владений. Церковь давно находилась в полной зависимости от светской власти, однако ее экономическое положение оставалось довольно прочным: у духовных феодалов сохранялись значительные земельные владения. 21 марта 1762 г. Петр III издал указ о секуляризации церковных имений. Все монастырские и архиерейские крестьяне с их землями передавались в ведение восстановленной Коллегии экономии, которая подчинялась Сенату. В виду крайнего недовольства духовенства этой мерой правительства, Екатерина II, вступившая в июне 1762 г. на престол, указом от 12 августа 1762 г. отменила секуляризацию. Но уже вскоре, учитывая ослабление позиции духовенства, отсутствие у него опоры в обществе, Екатерина II специальным манифестом 26 февраля 1764 г. объявила о секуляризации церковных вотчин и населявших их крестьян. Определенное влияние на принятие этого решения имели волнения церковных крестьян. Так, в письме к Вольтеру императрица отмечала, что при ее воцарении восстало «более 100 тысяч церковных крестьян, взявшихся за оружие потому, что терпели тираническое притеснение».

После февральского манифеста все церковные крестьяне передавались в управление Коллегии экономии и получили наименование экономических. Государство получило около миллиона душ крестьян и более 8 млн десятин земли. Кроме подушной подати эти крестьяне должны были платить государству полуторарублевый оброк, хотя по указу 1762 г. оброк должен был составлять один рубль. Общая сумма годового оброка экономических крестьян составляла, таким образом, около 1,5 млн руб. Около трети этой суммы шло на содержание архиерейских домов и монастырей. Число монастырей при этом сокращалось вдвое (с 814 до 396) были упразднены в основном мелкие монастыри. Только в 1786 г. закон о секуляризации был распространен и на Украину.

Налоговая и финансовая политика. Финансовое положение России в царствование Екатерины II было чрезвычайно сложным. Войны с Турцией и Швецией, разделы Речи Посполитой, участие в борьбе против революционной Франции, рост бюрократического аппарата — все это требовало чрезвычайного напряжения материальных сил и средств государства. В то же время размер бюджета России при Екатерине II увеличивается. Бюджет пополнялся за счет введения новых налогов и податей, государственных кредитов, займов у иностранных государств и частных лиц.

Государственных доход России складывался главным образом из прямых и косвенных налогов. Важнейшим среди них являлась подушная подать, введенная Петром I. Ее платили все мужчины, внесенные в ревизские сказки, за исключением дворян (предполагалось, что они служат в армии или чиновниками), солдат, священников и т. п. Кроме того существовал ряд косвенных налогов, объединенных общим названием «канцелярские сборы» (в том числе известные петровские налоги на бани, бороды и старорусское платье). За 34 года правления Екатерины II доходы от налогообложения возросли в 4 раза. Бюджет пополнялся также за счет дохода от государственных или находящихся в государственном управлении предприятий, таможенных сборов, доходов от питейной и соляной монополий (приносивших соответственно 25 и 8 % общего национального дохода), а также оброка, т. е. налога, выплачиваемого государству податным некрепостным населением.

Императрица старалась вовремя возвращать внешние займы. Так, предметом ее гордости явилось то обстоятельство, что сразу после российско-турецкой войны 1768—1774 гг. она смогла вернуть задолженность Голландии. Тем не менее, к концу царствования Екатерины II образовался значительный внешний долг.

Постоянный недостаток средств заставил правительство прибегнуть к выпуску бумажных денег — ассигнаций. Первоначально планировалось выпустить ассигнаций на 1 млн руб., но уже к 1774 г. в обороте было 20 млн руб. бумажных денег, а к 1796 г. — 157 млн руб. В 1796 г. 1 рубль серебряной монетой равнялся 142 копейкам ассигнациями. В России стали действовать одновременно две денежные единицы — рубль серебром и рубль ассигнациями. Денежное обращение приходило, таким образом, во все большее расстройство, находилось едва ли не в кризисном состоянии. Однако в правление Екатерины II, несмотря на активную внешнюю политику, удалось снизить расходы на армию и значительно увеличить суммы, расходуемые на гражданские цели.

Мануфактура. Во второй половине XVIII в. строительство мануфактур приобрело массовый характер. Так, если в 60-х гг. XVIII в. в России было 504 мануфактуры (половина из них — текстильные), то в конце столетия их насчитывалось уже 1249, из них 167 — металлургических.

Металлургия развивалась особенно стремительно: выплавка чугуна за полстолетие увеличилась в пять раз и в конце века составляла 10 млн пудов. На Урале появились десятки медеплавильных предприятий — в 60-х гг. XVIII в. их было 58. В середине столетия на Урале стали действовать и первые золотопромышленные предприятия. В то же время в упадок пришли старые металлургические районы: Тульско-Каширский, Устюжно-Железопольский, Олонецкий. Не получили продолжения опыты промышленной эксплуатации месторождений нефти на территории Коми края и Башкирии, а также каменного угля в пределах современных Донецкого и Кузнецкого бассейнов.

В 60-70-х гг. в металлообрабатывающей промышленности наблюдался экономический кризис, который объяснялся (без учета ущерба, нанесенного восстанием Е. Пугачева) ростом стоимости перевозок и услуг и отсутствием технической модернизации. Определенные меры правительства по восстановлению разрушенных в ходе восстания предприятий, поощрение предпринимателей, а также облегчение положения работных людей привели к постепенному восстановлению производства продукции этой отрасли. Способствовало этому и повышение цен на чугун из-за растущего заграничного спроса, а также из-за расширения потребностей внутреннего рынка в продукции металлообрабатывающей промышленности. В итоге в 80— 90-х гг. эта отрасль переживала период необычайного расцвета, причем доля государственных предприятий в ней постоянно уменьшалась. В 1782 г. на государственных предприятиях произвели чуть более 183 тыс. пудов чугуна, а на частных — 2 876 тыс. пудов. Но отсутствие модернизации привело к началу XIX в. к отставанию российской металлургической промышленности от зарубежных конкурентов.

Изменилась география размещения предприятий в легкой промышленности. Москва оставалась лидером в шелковом производстве. Парусно-полотняная промышленность интенсивно развивалась на периферии, к северу и западу от Москвы, что связано было с близостью источников сырья: здесь издавна возделывались лен и конопля. Суконные мануфактуры были построены в южных районах, где бурно развивалось овцеводство. В конце XVIII в. на Украине действовало уже более 20 суконных мануфактур (наиболее крупные — Рясская, Путивльская, Лутковская). В 60-х гг. появились первые мануфактуры в Прибалтике: стекольная в Эстонии (1764), бумажная в Латвии (1765).

Но в целом российская перерабатывающая промышленность была сосредоточена в Центральном промышленном районе, в Москве и Петербурге и их окрестностях. Основная часть тяжелой промышленности размещалась на Урале и в Приуралье, хотя высокая концентрация железоплавилен, кузниц и домен отмечалась и вокруг Москвы — в Туле, Переяславле-Залесском, Калуге. В 1754 г. было запрещено открывать новые металлургические предприятия в радиусе 200 верст от Москвы. Эта мера была продиктована требованием сохранения лесов в этом районе. Но она повлекла за собой упадок Тулы, которая не оправилась даже после снятия запрета в начале 60-х.

Приоритеты России в промышленности. Жажда наживы толкала на путь предпринимательства во второй половине XVIII в. не только купцов и преуспевших мастеров-ремесленников, но и представителей привилегированного сословия — дворянства. Характерный для XVIII в. фаворитизм способствовал превращению во владельцев мануфактур быстро выдвинувшихся вельмож (Шувалов, Глебов и др.). Им передавались на льготных условиях казенные предприятия, огражденные к тому же привилегиями.

В рассматриваемый период дворянство перестало довольствоваться традиционными формами ведения хозяйства. Вотчины дворян обрастали промышленными предприятиями — металлургическими заводами, полотняными, суконными, стекольными и др. мануфактурами и винокурнями. Винокурение было самой распространенной отраслью дворянского предпринимательства. Объяснялось это доступностью сырья, несложностью технологии производства, а также монопольным положением дворянского винокурения. «Бесчисленное множество корыстолюбивых дворян, — с гневом писал А. Т. Болотов, — давно уже грызли и губы и зубы от зависти, видя многих других от вина получающих страшные прибытки». Более скромными были успехи дворянского предпринимательства в легкой промышленности, хотя и здесь дворяне могли конкурировать с купцами, владевшими суконными, полотняными и др. мануфактурами. Наименее удачным было участие дворян в металлургии. Кто-то из дворян пытался организовать промышленное хозяйство в стороне от вотчин, другие основывали производство на непригодной сырьевой базе, часто предпринимательство дворян граничило с авантюризмом. Неудача дворян в металлургии является прекрасной иллюстрацией того, что при равных условиях с купечеством, при отсутствии таких привилегий, как в винокурении, предприниматели-дворяне не выдерживали конкуренции с купеческими предпринимателями.

Правительство всячески поощряло развитие помещичьего предпринимательства, в частности, введя дворянскую монополию на винокурение. Монополия на частное винокурение была дарована дворянству в 1754 г. Купцы вынуждены были свертывать производство вина, к которому относили алкогольный напиток, изготавливавшийся из ржи, реже овса с добавлением солода, дрожжей и хмеля. Дальнейшей перегонкой «вина» получали более крепкий напиток «водку». К концу XVIII в. только в 17 губерниях России число винокуренных заводов превышало 560 (особенно в этом отношении выделялась Пензенская губерния), при этом часто они не являлись простым придатком вотчинного хозяйства, а имели самостоятельное значение.

Поддержку правительство оказывало и отечественной буржуазии (промышленники, купцы) в целом, в том числе путем последовательной протекционистской политики и предоставления разнообразных привилегий. В связи с этим российская буржуазия изначально не составила оппозиции абсолютистскому режиму, консервировавшему феодально-крепостнические отношения. Более того, верхушка буржуазии стремилась проникнуть в ряды дворянства, чтобы пользоваться привилегиями, предоставленными абсолютизмом дворянскому сословию. Два внешне противоположных процесса — одворянивание верхушки нарождавшейся буржуазии, как и процесс обуржуазивания верхушки дворянства — являлись еще одним показателем переходной эпохи, когда зарождались капиталистические отношения.

Работные люди. Специфика рабочей силы в промышленности состояла в том, что она в своем большинстве являлась частью крестьянства. При этом всех промышленных рабочих можно разделить на две неравные части: «подневольных» и «вольных» работных людей. К первой группе относились посессионные крестьяне, принадлежавшие предприятию, а не его хозяину; приписные государственные крестьяне, прикрепленные к предприятию на определенный срок, но при этом остававшиеся государственными; крепостные крестьяне, принадлежавшие частным владельцам, которые использовали труд своих крестьян на промышленных предприятиях, расположенных на их собственных землях. Вольные работные люди были «случайно» закрепощены при переписи 1736 г., когда работников приписали к предприятиям. К этой группе принадлежали также осужденные, бродяги без средств к существованию, незаконные дети, беглые крепостные, староверы и другие низы общества.

Работные люди по своему положению находились в более привилегированном положении по сравнению с крепостными крестьянами. Их нельзя было продать отдельно от завода, отпустить на волю или перевести с одного предприятия на другое, забрать в армию за счет другого рекрута. Их вдовы и дочери могли выходить замуж вне пределов завода, не испрашивая разрешения и не платя откупных. Крестьянин, работающий на промышленном предприятии, имел право на законном основании жаловаться на плохое обращение с ним заводского начальства.

Формирование сословия предпринимателей, династий купцов и заводчиков. До конца XVIII столетия в уральском чугунолитейном производстве продолжали главенствовать могущественные династии Строгановых и Демидовых, уже разделенные на семейные группы: у шести ветвей Демидовых было 25 заводов, четыре ветви Строгановых владели восемью предприятиями.

Во второй половине XVIII в. российская буржуазия стала пополняться и выходцами из крестьян. Наиболее умелым и оборотистым из крестьян удавалось, начиная деятельность с одного-двух ткацких станков, накопить определенный капитал и расширить производство, наняв работников. Постепенно из полукустарной мастерской вырастала крупная мануфактура. Именно так возникла богатая купеческая династия Кондрашевых, основанная в 60-х гг. XVIII в. крепостным крестьянином Кондратием. На его правнука трудилось уже более 1300 рабочих. Именно выходцами из крестьян было большинство промышленников последующего периода, поскольку купечество предпочитало как и раньше вкладывать капиталы в торговлю, дававшую более высокие прибыли. В 50-е гг. 10 % купечества, владевшего текстильными предприятиями, составляли выходцы из крестьян. Так, некий Савва Яковлев, осташковский крестьянин, сделал состояние на правительственных подрядах по поставкам провианта ко двору. В 1758 г. он был возведен в дворянство, развернул предпринимательскую деятельность и в конце концов стал миллионером. С 1769 по 1779 г. С. Яковлев построил за Уралом семь домен и кузниц, нарушив тем самым монополию старых династий заводчиков. Предприимчивые крепостные крестьяне для того, чтобы получить свободу, платили своим помещикам баснословные суммы. Известно, что крестьянин Грачев, владевший ситценабивной мануфактурой в Иванове, выкупился на волю в 1795 г. за 130 тыс. руб. После освобождения Грачев сразу записался в купеческое сословие, став купцом 1-й гильдии.

Рост товарного хозяйства. Вполне ощутимые успехи российской промышленности, усиление специализации различных районов страны, развитие отхожих промыслов способствовали увеличению объемов внутренней и внешней торговли. Все больше товаров производилось с целью реализации и получения прибыли на внутреннем или внешнем рынках. Налицо был рост товарного хозяйства. Из промысловых областей в черноземные районы шел поток промышленных товаров (ткани, металлические изделия, посуда и т. д.), в свою очередь из Черноземья везли продукты сельскохозяйственного производства (хлеб, мясо, кожи, шерсть, мед, воск). Центром всероссийского рынка и в рассматриваемый период оставалась Москва. Крупным потребителем продукции сельского хозяйства являлся С. -Петербург, откуда на периферию шли промышленные товары западноевропейского производства.

Внутренняя и внешняя торговля. Внутренняя торговля во второй половине XVIII в. в организационном плане по-прежнему делилась на стационарную и временную. Стационарная торговля производилась в городах ежедневно или в определенные дни недели. Для сельского населения основными пунктами обмена были торжки и ярмарки, количество которых росло. Во второй половине столетия насчитывалась 1831 годовая ярмарка и 6916 еженедельных торгов. Увеличилась и продолжительность ярмарок. Так, Архангельская ярмарка не закрывалась в течение всей навигации — с июня по октябрь, Оренбургская торговала с весны до осени, когда казахи откочевывали на юг. К концу столетия характер общероссийских торгов приобрели около 25 ярмарок, в том числе Макарьевская, Ирбитская, Троицкая (Оренбург), Рождественская или Коренная (Курск), Свенская (Брянск), Ростовская, Нежинская и др.

На Макарьевскую ярмарку доставлялись товары из Петербурга, Архангельска, Вологды, Москвы, Риги, Смоленска, Ярославля, Казани, Астрахани, украинских и сибирских городов. Из Москвы привозили европейские сукна, черные и драгоценные металлы, книги, стекло; из Казани — зерно, овчины, меха, из Астрахани — рыбу, восточные ткани; из северные и сибирских городов — железо, соль, пушнину, китайские ткани. В свою очередь, купленные на Макарьевской ярмарке товары отвозились в Москву, Ярославль, Астрахань, Казань, на Свенскую ярмарку (а оттуда на Украину), в Петербург. К Ирбитской ярмарке купцы готовились в течение всего года, выменивая в Енисейске, Березове, Иркутске, Якутске на муку, табак, иглы, гребни, вино продукты охотничьего промысла и скотоводства (меха белки, соболя, песцов, оленьи кожи). Купцы из европейской части России привозили на Ирбитскую ярмарку кофе, пряности, сукна, шелковые материи и т. д. Крупнейшая ярмарка на Украине — Нежинская — устраивалась трижды в году и продолжалась по две недели. Сюда доставлялись товары не только отечественных и западноевропейских мануфактур, но и турецкий табак, греческое вино, астраханская рыба.

Развитию внутренней торговли мешали многочисленные таможенные сборы (в середине XVIII в. их число достигало 17). В 1757 г. правительство провело решительную реформу в области таможенной политики и практики. Внутренние пошлины были отменены, а сумма сборов в размере 1 млн рублей была переведена на обложение внешнеторговых сделок.

На протяжении второй половины XVIII в. неуклонно возрастали внешнеторговые обороты России. Если в 1763—1765 гг. российский экспорт составлял 12 млн руб., а импорт — 9,3 млн руб., то в 1781—1785 гг. — соответственно 23,7 млн и 17,9 млн руб. В то же время изменилась структура внешней торговли, что свидетельствовало об успехах в развитии промышленности. Возрастает экспорт промышленных изделий: льняных тканей, парусного полотна и особенно железа (удельный вес в экспорте уральского железа — с 800 тыс. пудов в 1760 г. до 3840 тыс. в 1783 г.). Тем не менее Россия по-прежнему в основном экспортировала сельскохозяйственное сырье: лен, пеньку, паклю и т. п.

К середине столетия упрочилось первенствующее значение Петербурга во внешней торговле (67 % экспорта и 70 % импорта). Этому еще более способствовала отмена правительством запрета на вывоз хлеба из столицы. Экспорт зерновых продуктов во второй половине XVIII в. в целом значительно увеличился. На рубеже XVIII—XIX вв. из Петербурга различных товаров вывозили в 7 раз больше, чем в 60-х гг., а вывоз зерновых возрос в 11,5 раза. Постепенно главной экспортной культурой становилась пшеница, потеснившая рожь. С присоединением Причерноморья значительно увеличился экспорт хлеба из южных портов (главным образом, из Одессы).

Новый таможенный тариф 1766 г. запретил ввоз в Россию товаров, которыми «по изобилию в собственном государстве довольствоваться можем». Нельзя было ввозить соль, водку, скипидар, за писчую бумагу необходимо было платить 200 % пошлины. В то же время сырье для промышленности облагалось низкой пошлиной в 6 %, а некоторые изделия, в которых чувствовался острый дефицит, можно было привозить беспошлинно.

Внешняя торговля во второй половине XVIII в. в основном находилась в руках иностранных купцов, прежде всего англичан. Англичане располагали многочисленным торговым флотом, которого не хватало купцам России. В 1773—1777 гг. во всех российских портах насчитывалось только 227 торговых кораблей, из них только 12-15 судов водоизмещением свыше 200 тонн действительно принадлежали России. Иностранцы проникали и на внутренний рынок, ссужая российских купцов деньгами и товарами.

Со второй половины XVIII в. за Россией стало закрепляться положение «полупериферии» европейского рынка. Она превратилась в промежуточное звено между европейскими странами — производителями высококачественной промышленной продукции — и азиатскими странами с традиционной экономикой, являвшимися для Европы поставщиками сырья. Покупая промышленные товары на Западе (прежде всего сукно, хлопчатобумажные ткани, краски, металлические изделия, парфюмерию), Россия продавала собственные промышленные товары на Восток. Таким образом проявлялось участие России в процессе формирования мирового рынка как основы мировой цивилизации.

В XVIII в. правительство старалось сохранять купечество в общих рамках податного населения городов, осуществлялась традиционная политика охраны монопольных прав городского посада на торговую и ремесленную деятельность. В то же время представители торгового капитала стремились к полному обособлению от основной массы «тяглого» посадского населения, к сохранению только за купечеством монопольного права на торговлю и промышленность, на владение откупами и подрядами на поставку в казну различных предметов потребления, но оставаясь по существу бесправным, купечество видело единственную возможность приобрести определенные права только приобщаясь к статусу дворянства. Жалованная грамота городам 1775 г., вводившая строгое деление городского населения на сословные группы, закрепила «служебный» статус купечества и в то же время, благодаря сокращению купеческих служб, а также освобождению купцов от подушной подати и рекрутской повинности, способствовала развитию торговли и промышленности.

Российский город и его роль в экономике. Российский город во второй половине XVIII в. обладал определенной спецификой. Принадлежность населенного пункта в Российской империи к числу официально зарегистрированных городов зависела не от числа его жителей, а от статуса. Поэтому города резко отличались по количеству населения. В середине XVIII в. в 44,5 % городов было меньше 500 жителей, зато в столичных городах — Москве и Петербурге — насчитывалось соответственно около 400 тыс. и 200 тыс. жителей. В 80-е гг. численность населения Риги, Астрахани и Кронштадта превышала 30 тыс. чел. в каждом. Однако собственно городское сословие, т. е. налогоплательщики, внесенные в городские переписные книги, было гораздо малочисленнее.

Города делились на «штатные» и «заштатные». Кроме того существовали слободы, выраставшие за пределами штатных городов поселения, а также «приписные» города, административно прикрепленные к более крупным центрам. Записанные в ревизских сказках жители городов составляли потомственное городское сословие, которое подразделялось на три купеческие гильдии и ряд ремесленных объединений, ниже которых стояли простые, или «подлые» люди. Гильдии делились в соответствии с капиталом их членов. Купцы первой гильдии располагали капиталом от 100 до 500 руб., второй — от 50 до 100 руб., третьей — от 10 до 50 руб. При этом большинство так называемых купцов третьей гильдии могли зарабатывать на жизнь совсем не торговлей. Ремесленники со времен Петра I были объединены в цехи. В отличие от западноевропейских профессиональных объединений российские цехи служили для объединения горожан, занятых ремеслами, в группы, которые государству было бы удобно облагать налогами и повинностями. Управление в городах осуществляли магистраты, а в маленьких городах — ратуши. Эти учреждения представляли собой выборные советы с судебными и административными функциями.

Горожане подлежали рекрутскому набору, платили более высокую, чем крестьяне, подушную подать и были связаны друг с другом системой круговой поруки, гарантировавшей осуществление всех повинностей в пользу государства. Крепостное право подразумевало четкое разграничение экономической деятельности, предписанной каждому сословию, а также исключало недобросовестную конкуренцию. Рост новой прослойки предпринимателей, записанных «купцами», но в действительности являвшихся предпринимателями, шел вразрез с традиционной классификацией их занятий. Промышленники, подлежавшие юрисдикции Берг- и Мануфактур-коллегии, освобождались от многих налоговых тягот, лежавших на купечестве. Поэтому розничная продажа их продукции в городах могла приравниваться к нечестной конкуренции.

Обсуждение «крестьянского вопроса». Вольное экономическое общество (ВЭО). В условиях заинтересованности помещиков в увеличении продуктивности своего хозяйства правительство пыталось указать им более рациональный путь развития агрокультуры. Помещикам, многие из которых не видели иного пути в увеличении производства хлеба, как через расширение посевных площадей, должно было помочь созданное в 1765 г. в Петербурге по инициативе Екатерины II Вольное экономическое общество (Императорское Вольное экономическое общество к поощрению в России земледелия и домостроительства). Это было первое в России научное экономическое общество. Его учредителями являлись видные екатерининские сановники Г. Г. Орлов, Р. И. Воронцов и др. Общество издавало свои «Труды», которые регулярно выходили с 1766 по 1855 г. (всего вышло около 30 томов). Здесь публиковались различные работы по экономике, агрономии, селекции сельскохозяйственных культур, животноводству и другим отраслям сельского хозяйства.

По инициативе императрицы Вольное экономическое общество объявило конкурс на лучшее решение проблемы: «Что полезнее для общества, — чтоб крестьянин имел в собственности землю или токмо движимое имение и сколь далеко его права на то или другое имение простираться должны?» В течение двух лет было получено 162 конкурсные работы, из них 155 — из-за границы. Принявшие участие в конкурсе крупнейшие европейские мыслители (Вольтер, Мармонтель и др.) писали о неминуемом упадке общества, основанного на рабстве, под которым понималось крепостное право. Первую премию получило сочинение француза Беарде де Лабея, утверждавшего: «Могущество государства основано на свободе и благосостоянии крестьян, но наделение их землей должно последовать за освобождением от крепостного права». При этом, по мысли французского мыслителя, условием освобождения должна стать предварительная подготовка крестьян к восприятию свободы. Награды удостоилось и сочинение русского автора А. Я. Поленова, содержавшее резкую критику крепостнического строя. Поленов предлагал смягчить режим крепостного права, выделив крестьянам землю в наследственное владение, взамен обязав их отрабатывать определенные повинности.

В целом конкурс не имел практических результатов, хотя заставил задуматься привилегированное сословие о будущем крепостнической России и даже спровоцировал некоторых представителей дворянства выступить с конкретными проектами.

Возможно, опыт конкурса в Вольном экономическом обществе Екатерина II использовала при создании своего знаменитого «Наказа» для созванной в 1767 г. Уложенной комиссии. В ходе недолгой работы Уложенной комиссии (1767—1768 гг.) некоторые из депутатов высказывали весьма либеральные мнения. Так, Г. Коробьин обличал притеснения крестьян помещиками, сетовал на непомерную тяжесть повинностей, оправдывал бегство крестьян нестерпимыми условиями их существования и предлагал предоставить крепостным право собственности на землю. Я. Козельский требовал запретить увеличение крестьянских повинностей сверх установленного законом уровня. А. Маслов предлагал передать крепостных в распоряжение специальной коллегии, которая взимала бы повинности в пользу помещиков. В целом работа Уложенной комиссии оказалась бесплодной и, главное показала императрице, что либеральные предложения обществу являлись преждевременными. Большинство дворян-помещиков держались своих привилегий, не желая не в коей мери ими поступаться. Пойти наперекор большинству дворянства императрица не могла.

Обсужде­ние экономических вопросов в обществе (планы, проекты, полемика в журналах). Полемика по важным вопросам внутреннего развития страны продолжилась на страницах периодических изданий. Полемика эта была опять же инициирована Екатериной II, предоставившей полную свободу частной инициативе в издательском деле. Сама императрица основала сатирический журнал с небрежно-ироническим названием «Всякая всячина». Посредством журнала императрица собиралась сама разоблачать пороки общества, нести свет разума. С 1769 г. из печати вышло около 150 номеров журнала. В отличие от легковесной сатиры официозного журнала ряд возникших в то же время журналов («Трутень», «Смесь», «Адская почта», «Живописец») очень жестко выступал и против крепостного строя России. Особый резонанс имела полемика между екатерининским журналом «Всякая всячина» и издаваемым Н. И. Новиковым журналом «Трутень». Фактически в ходе полемики Екатерина II, выпускавшая свой журнал анонимно, вынуждена была признать поражение. «Всякая всячина» вскоре перестала издаваться, а уже в начале 1770 г. был закрыт и «Трутень». Но в 1772 г. Н. И. Новиков начал выпуск нового журнала «Живописец», в котором подверг еще более острой критике крепостничество. В знаменитых публикациях журнала — «Отрывке из путешествия», «Письмах к Фалалею», «Письмах дяди к племяннику» — была показана бесчеловечность, аморальность крепостного права. «Живописец» также был очень скоро закрыт, но с его обличающей сатирой успели познакомиться довольно широкие круги тогдашнего общества. В 1770, 1773 и 1775 гг. Н. И. Новикову еще удалось возобновлять издание «Трутня» и «Живописца», но затем, особенно после казацко-крестьянской войны под руководством Е. Пугачева, правительство отказалось от всяких проявлений официально дозволенного либерализма.

Несмотря на исключительно демагогический характер рассмотренных проектов, конкурсов и т. п. мероприятий, предпринятых правительством Екатерины II, благодаря им происходила постепенная трансформация общественного мнения в направлении критического отношения к крепостным порядкам.

Расширение капиталистического уклада. При полном господстве в России второй половины XVIII в. феодальных отношений, все более заявлял о себе капиталистический уклад, что находило выражение в возрастании удельного веса вольнонаемного труда и во все большем отделении и самоопределении нового сословия предпринимателей, буржуа. На крупных предприятиях России во второй половине XVIII в. по-прежнему использовался в основном крепостной труд. Так, в конце XVIII в. в горной и металлургической промышленности было занято свыше 100 тыс. крепостных мастеровых и 319 тыс. приписных крестьян. Доля наемных рабочих была невелика. Но сама Екатерина II понимала, что «невольные руки хуже работают, нежель вольные, и покупки фабрикантами деревень прямо истребление земледелия». К концу столетия отмечался рост числа мелких предприятий, на которых использовался только наемный труд. Общее число наемных рабочих на них выросло за полстолетия с 25 до 50 тыс. человек. В судостроении число наемных к концу столетия возросло до 30 тыс. чел., в горнодобывающей промышленности — до 15 тыс. чел. Возрос удельный вес вольнонаемной рабочей силы и в текстильной промышленности: в такой отрасли, как хлопчатобумажное прядение, наемные составляли 90 % рабочих. Можно также отметить, что судоходный промысел собирал ежегодно к концу века до 200 тыс. наемных. Таким образом, в целом количество лиц наемного труда приблизилось к 0,5 млн чел. Эти данные говорят о том, что в конце XVIII в. в России достаточно явно обнаружились капиталистические производственные отношения (капиталистический уклад). В то же время подавляющая масса рабочих российской промышленности оставалась в крепостной зависимости. Приписки к казенным заводам и фабрикам государственных крестьян продолжались.