Осуществление какого-либо права может быть тем не менее поставлено в зависимость от взаимности"

Наконец, в качестве примера использования принципа взаимности в МЧП на международном уровне можно привести дело N 45628/99 "Апостолиди и другие против Турции" (Apostolidi and others v. Turkey), рассматривавшееся в Европейском суде по правам человека, Постановление по которому было вынесено 27 марта 2007 г. <1>.

--------------------------------

<1> Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2007. N 9. С. 41 - 42.

Заявителями по делу выступали пятеро граждан Греции, проживающих в этой стране. Их тетя, принявшая турецкое гражданство в связи со вступлением в брак, скончалась в 1984 г., не оставив потомства. Она имела в Турции квартиру. Кроме того, на имя ее покойного мужа там был зарегистрирован участок земли. Заявители зарегистрировали на свое имя квартиру в реестре после того, как обратились за выдачей свидетельства о праве на наследство и получили его. На основании свидетельства они также претендовали на титул в отношении земли. Турецкие суды применили норму о том, что если иностранец претендует на приобретение имущества в Турции, он может приобрести его в порядке наследования только в случае, если турецкие граждане наделены таким же правом в Греции. Турецкие суды пришли к выводу о том, что это условие взаимности не было достигнуто в настоящем деле, и поэтому заявители не вправе требовать признания права на наследство. По той же причине был признан недействительным правоустанавливающий документ, выданный заявителям в отношении квартиры.

Европейский суд решил, что заявители обладали имущественным правом, признаваемым турецким законодательством в течение всего периода действия свидетельства о праве на наследство, которое может рассматриваться как "имущество". Признание свидетельства недействительным представляло вмешательство государства в их право на уважение собственности. Аннулирование свидетельства, основанное на принципе взаимности, не отвечало требованиям законности. Вопреки выводам турецких судов о том, что условие взаимности в Греции не исполнялось, не имелось никаких данных о том, что в Греции существует какое-либо ограничение, препятствующее турецким гражданам приобретать недвижимое имущество в порядке наследования. Официальные документы свидетельствовали о том, что турецкие граждане приобретали в Греции имущество по наследству. Следовательно, указанное вмешательство государства в право заявителей не может считаться предсказуемым. В итоге Суд пришел к выводу, что Турцией было допущено нарушение требований ст. 1 "Защита собственности" <1> Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод (Париж, 20 марта 1952 г.).

--------------------------------

<1> "Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов".

Является очевидным, что ключевым моментом, от которого зависит применение в государстве А принципа взаимности в материально-правовом регулировании, выступает то, как в государстве Б обстоит дело с признанием за субъектами из государства А соответствующих материальных правомочий, вытекающих из права государства Б.

Иными словами, органы государства А в ходе применения принципа взаимности должны дать оценку соответствующей ситуации касательно регулирования материальных правомочий его субъектов в государстве Б.

При этом, как известно, в сфере МЧП, в котором приходится решать коллизии юрисдикций и коллизии несхожих между собой законов, невозможно давать абстрактные юридические оценки: любое отношение, любой факт в сфере МЧП следует рассматривать только с точки зрения конкретной ситуации и конкретного регулирования, которым могут быть либо положения применимого международного договора, либо положения применимого национального права. Очевидно, что с точки зрения одного государства применимым национальным правом может быть одно, а с точки зрения другого - иное. Соответственно, и оценки правоотношений или фактов с позиций различных национальных правовых систем могут быть разными. Такая вариативность - неотъемлемая черта МЧП.

Подобная вариативность проявляется и в отношении принципа взаимности: оценку упомянутой выше ситуации в государстве Б, от которой зависит применение в государстве А принципа взаимности в материально-правовом регулировании, можно давать с позиций права государства Б, а можно и с позиций государства А. Например, по праву государства Б может быть запрещено обладание на праве собственности определенным имуществом для всех частных субъектов, а не только для иностранных, тогда как в государстве А нахождение такого же имущества в собственности частных лиц, включая иностранных, будет полностью законным.

С позиций права государства Б в такой ситуации не имеет места ущемление правомочий иностранных лиц, поскольку они приравнены к местным субъектам. Однако с позиций права государства А такое ущемление усмотреть можно, ведь за лицом из государства А в государстве Б отказываются признавать те правомочия, которыми это лицо беспрепятственно пользуется в государстве А, причем это имеет место в условиях, когда лица из государства Б могут на основании права государства А иметь в собственности то имущество, которым в их государстве им самим обладать не дозволено.

Какую же оценку указанной ситуации, учитывая возможность двух отмеченных подходов, следует предпочесть для решения вопроса о применении принципа взаимности в государстве А?

Очевидно, что государство А как суверен может дать любую из двух возможных оценок. Если оно оценивает ситуацию с позиций права государства Б, оно придет к выводу о том, что правомочия его субъектов в государстве Б не ограничиваются и что поэтому нет никаких оснований ограничивать на его собственной территории правомочия лиц из государства Б, т.е. они могут пользоваться всеми правомочиями, вытекающими для них из законов государства А. В таком случае принцип взаимности будет использоваться в государстве А для целей признания правомочий, вытекающих из его собственных законов, ввиду того, что в государстве Б за лицами из государства А также признаются все правомочия, вытекающие из законов государства Б. Для ограничения же правомочий лиц из государства Б принцип взаимности в государстве А использоваться не будет.

Однако, если государство А дает оценку ситуации с позиций своего собственного права, оно придет к выводу о том, что правомочия его субъектов в государстве Б ущемляются и что поэтому следует ограничить на его собственной территории правомочия лиц из государства Б, отказавшись признавать за ними те правомочия, которые в государстве Б не признаются не только за ними, но и за лицами из государства А. Принцип взаимности будет использоваться в этом случае в государстве А для целей непризнания за лицами из государства Б правомочий, вытекающих из собственных законов государства А, ввиду того, что в государстве Б за лицами из государства А не признаются правомочия, вытекающие из законов государства А.

В МЧП первый подход получил наименование "формальная взаимность", а второй - "материальная взаимность".

Важно отметить, что эти понятия используются в доктрине МЧП, но не в российском законодательстве. Однако это обстоятельство не мешает законодателю прибегать в соответствующих случаях к тем формулировкам, которые обозначают то, что в доктрине МЧП именуется формальной или материальной взаимностью (см. примеры ниже).

Иными словами, юридический принцип взаимности в материально-правовом регулировании подразделяется на принцип формальной взаимности и принцип материальной взаимности. Можно также сказать, что материально-правовая взаимность делится на формальную и материальную.

Формальная взаимность имеет место в том случае, когда в государстве А решение вопроса о признании за лицом из государства Б субъективных правомочий, вытекающих из права государства А, ставится в зависимость от того, наделяются ли лица из государства А в государстве Б теми правомочиями, которые вытекают из права именно государства Б. При этом правомочия лиц из государства А в государстве Б оцениваются не с точки зрения материального содержания таких правомочий по праву государства А, а безотносительно к их содержанию только с точки зрения формального закрепления за этими лицами каких-либо правомочий, вытекающих из права государства Б. Если правомочия лиц из государства А в государстве Б являются формально такими же, как и аналогичные правомочия субъектов государства Б по его собственному праву, то об ограничении правомочий лиц из государства А в государстве Б не говорится и ввиду этого правомочия лиц из государства Б в государстве А не ограничиваются.

Взаимность именуется материальной в том случае, когда в государстве А решение вопроса о признании за лицом из государства Б субъективных правомочий, вытекающих из права государства А, ставится в зависимость от того, наделяются ли лица из государства А в государстве Б аналогичными правомочиями, которые вытекают из права именно государства А. В данном случае правомочия лиц из государства А в государстве Б оцениваются не с точки зрения формы и содержания соответствующих правомочий по праву государства Б, а с точки зрения именно содержания таких правомочий по праву государства А. Если правомочия лиц из государства А в государстве Б не являются в реальности по сути такими же, как правомочия лиц из государства А в самом государстве А по его собственному праву, то делается вывод об ограничении правомочий лиц из государства А в государстве Б и на этом основании правомочия лиц из государства Б в государстве А соответственно подлежат ограничению: лица из государства Б будут пользоваться в государстве А точно таким же объемом правомочий, каким фактически пользуются лица из государства А в государстве Б.

Как видно, при формальной взаимности речь идет о том, применяются ли к лицам из государства А в государстве Б национальный режим, законы государства Б по той их форме, которая существует в таком государстве Б. Если на лиц из государства А в государстве Б распространяется национальный режим, то считается, что ограничение правомочий лиц из государства А в государстве Б отсутствует и, соответственно, нет оснований для ограничения правомочий лиц из государства Б в государстве А. Иными словами, можно говорить о том, что при формальной взаимности речь идет о применении в государстве А в отношении лиц из государства Б национального режима под условием, причем условием выступает то, что в государстве Б к лицам из государства А также должен применяться национальный режим.

При материальной взаимности имеет значение не распространение на лиц из государства А национального режима в государстве Б, а материальное содержание тех конкретных субъективных правомочий, которыми в конечном счете в государстве Б пользуются лица из государства А, в сравнении с правомочиями лиц из государства А в нем самом по его собственному праву. При этом распространения на лиц из государства А национального режима в государстве Б уже недостаточно. Ввиду этого при любом меньшем объеме субъективных правомочий лиц из государства А в государстве Б по сравнению с их объемом в государстве А считается, что ограничение правомочий лиц из государства А в государстве Б имеет место, вследствие чего за лицами из государства Б в государстве А будут признаваться соответствующие правомочия только в том объеме, в каком в государстве Б признаются правомочия за лицами из государства А, а отнюдь не в том объеме, который вытекает из права государства А.

При формальной взаимности суть состоит в самом по себе предоставлении в государстве иностранным лицам правомочий, вытекающих из права такого государства, и в целом неважно каких (т.е. предоставление национального режима под указанным выше условием), тогда как при материальной взаимности акцент делается на необходимости сущностного совпадения содержания субъективных правомочий по праву двух государств.

Примером использования материальной взаимности является ст. 11 Французского гражданского кодекса: "Иностранец будет пользоваться во Франции такими же гражданскими правами, как те гражданские права, которые предоставлены или будут предоставлены французам по договорам с государством, к которому принадлежит этот иностранец".

Примерами использования формальной взаимности в современном российском материально-правовом регулировании частных отношений с иностранным элементом могут служить следующие нормы:

"Не является посреднической деятельностью по усыновлению детей деятельность органов опеки и попечительства и органов исполнительной власти по выполнению возложенных на них обязанностей по выявлению и устройству детей, оставшихся без попечения родителей, а также деятельность специально уполномоченных иностранными государствами органов или организаций по усыновлению детей, которая осуществляется на территории Российской Федерации в силу международного договора Российской Федерации или на основе принципа взаимности. Органы и организации, указанные в настоящем пункте, не могут преследовать в своей деятельности коммерческие цели" (п. 2 ст. 126.1 "Недопустимость посреднической деятельности по усыновлению детей" Семейного кодекса РФ);

"Браки между иностранными гражданами, заключенные на территории Российской Федерации в дипломатических представительствах и консульских учреждениях иностранных государств, признаются на условиях взаимности действительными в Российской Федерации, если эти лица в момент заключения брака являлись гражданами иностранного государства, назначившего посла или консула в Российской Федерации" (п. 2 ст. 157 "Заключение браков в дипломатических представительствах и консульских учреждениях" Семейного кодекса РФ).

Примерами использования материальной взаимности являются следующие российские правила:

"На территории Российской Федерации иностранные граждане или иностранные юридические лица осуществляют деятельность в области племенного животноводства в той мере, в какой указанный режим предоставляется соответствующим иностранным государством гражданам и юридическим лицам Российской Федерации " (ст. 45 "Международное сотрудничество Российской Федерации в области племенного животноводства" Федерального закона от 3 августа 1995 г. N 123-ФЗ "О племенном животноводстве");

"Иностранные организации или иностранные граждане, осуществляющие деятельность в области связи на территории Российской Федерации, пользуются правовым режимом, установленным для граждан Российской Федерации и российских организаций в той мере, в какой указанный режим предоставляется соответствующим государством гражданам Российской Федерации и российским организациям, если иное не установлено международными договорами Российской Федерации или федеральными законами" (п. 2 ст. 69 "Международное сотрудничество Российской Федерации в области связи" Федерального закона от 7 июля 2003 г. N 126-ФЗ "О связи").

Основывается на материальной взаимности и следующая норма: "Установить, что при введении иностранным государством порядка, в соответствии с которым обязательным условием въезда на его территорию граждан Российской Федерации является осуществление на время их пребывания медицинского страхования, Министерству иностранных дел Российской Федерации в установленном порядке рассматривать вопрос о необходимости введения аналогичного условия при въезде граждан этого государства в Российскую Федерацию" (п. 3 Постановления Правительства РФ от 11 декабря 1998 г. N 1488 "О медицинском страховании иностранных граждан, временно находящихся в Российской Федерации, и российских граждан при выезде из Российской Федерации").

Крайне важно отметить, что в случае и с формальной, и с материальной взаимностью лица из государства Б не могут претендовать в государстве А на то, чтобы пользоваться теми субъективными правомочиями, которые вытекают для них из права их государства Б. За ними в качестве максимума при использовании материально-правовой взаимности могут быть признаны (не признаны) только те субъективные материальные правомочия, которые вытекают для них из местного закона, закона государства А.

Принцип национального режима выступает для таких иностранных лиц в государстве А в качестве единой "верхней планки", которая не может быть повышена за счет ссылок на право их государства Б.

Разница только в том, что в случае с формальной взаимностью эта "планка" в государстве А всегда остается на одном и том же уровне и не понижается, тогда как в случае с материальной взаимностью данная "планка" может быть понижена (и только понижена), даже если лицам из государства А в государстве Б предоставляется национальный режим, но при условии, что в государстве Б лицам из государства А фактически предоставляется меньший объем правомочий, нежели тот, который вытекает для них из права государства А. Иными словами, если "планка" их субъективных правомочий в государстве Б находится на более низком уровне, нежели "планка" в государстве А, то ввиду этого "планка" субъективных правомочий для лиц из государства Б в государстве А опускается до аналогичного уровня, существующего в государстве Б.

Непростая природа института материальной взаимности иногда приводит к тому, что его необдуманное использование начинает создавать неоправданные сложности.

Например, п. 2 ст. 18 "Право на получение компенсационных выплат" в первоначальной редакции Федерального закона от 25 апреля 2002 г. N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" предусматривал: "Временно находящиеся на территории Российской Федерации граждане иностранного государства имеют право на получение указанных компенсационных выплат в случае, если в соответствии с законодательством этого иностранного государства аналогичное право предоставлено гражданам Российской Федерации". Однако на практике применение этого правила создавало немало сложностей с установлением того, предоставлено ли гражданам Российской Федерации в соответствующих иностранных государствах именно такое же право. Более того, в данном положении вообще не говорилось о лицах без гражданства и иностранных юридических лицах.

В результате эта норма была изменена, и сегодня в ст. 18 указанного Закона имеется п. 3, который предусматривает: "На территории Российской Федерации иностранные граждане, лица без гражданства и иностранные юридические лица имеют право на получение компенсационных выплат наравне с гражданами Российской Федерации и российскими юридическими лицами". Иными словами, в данном Федеральном законе произошел вообще отказ от принципа взаимности в пользу установления принципа национального режима.

В связи со сказанным нельзя не отметить, что среди лиц, изучающих МЧП, достаточно широко распространена ошибка отождествления формальной взаимности и национального режима. Утверждение, что при формальной взаимности речь идет о приравнивании иностранных лиц из государства Б в государстве А к местным лицам, о распространении на иностранных лиц национального режима, всегда необходимо дополнять указанием на то, что такие приравнивание и распространение могут иметь место только при условии того, что в государстве Б к лицам из государства А также применяется местный принцип национального режима <1>.

--------------------------------

<1> Такая ошибка проистекает в том числе из нечеткости, часто встречающейся как в некоторых учебниках, так и в иных специализированных работах: "При формальной взаимности иностранцы пользуются теми же правами, какие имеют отечественные граждане и юридические лица, в том числе и теми правами, какими иностранцы не пользуются в своем государстве" (Федосеева Г.Ю. Международное частное право. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2002. С. 74). "Формальная взаимность заключается в предоставлении иностранным гражданам тех же прав, которые предоставляются отечественным гражданам" (Канашевский В.А. Международное частное право: Учебник. М., 2006. С. 139). Все верно, но только при этом названными авторами четко не говорится, что для такого пользования или предоставления должно быть соблюдено соответствующее указанное выше условие. Эта нечеткость встречается даже, к сожалению, и в сугубо научных изданиях: "Сама взаимность может быть двух видов: материальной и формальной. Первая предполагает предоставление равного или хотя бы схожего объема правомочий, вторая - предоставление иностранцам правомочий, предусмотренных для собственных граждан и организаций" (Международное частное право: современные проблемы. М., 1994. С. 451). Как видно, не говорится ни слова о соответствующем условии! Вот еще пример крайне неудачного определения: "взаимность формальная, представляющая собой равенство правовых режимов" (Толстых В.Л. Международное частное право. Новосибирск, 2001. С. 56). Возникают вопросы: каких режимов? какое равенство?

КонсультантПлюс: примечание.

Учебник М.М. Богуславского "Международное частное право" включен в информационный банк согласно публикации - Юристъ, 2005 (5-е издание, переработанное и дополненное).

Любопытно отметить, что в учебнике М.М. Богуславского также содержится утверждение, которое, как неоднократно замечал автор, из-за своей нечеткости часто понимается студентами неправильно: "При формальной взаимности иностранным физическим и юридическим лицам предоставляются те права, которыми пользуются отечественные граждане" (Богуславский М.М. Международное частное право. 6-е изд., перераб. и доп. С. 99). Конечно же, до этого М.М. Богуславский указывает на то, что сущность взаимности состоит в предоставлении государствами иностранным лицам определенных прав под условием, во взаимном предоставлении государствами соответствующих прав, однако в сознании большинства студентов такое указание с приведенной выше цитатой почему-то никак не связывается. Более того, в его же элементарном курсе международного частного права (М., 2002. С. 56 - 57) применительно к формальной взаимности про необходимость наличия соответствующего условия вообще, к сожалению, не упоминается.

Такой ошибки нужно избегать, поскольку в противном случае невозможно провести разницу между принципом формальной взаимности и принципом национального режима.

Следует также заметить, что в России общим правилом является распространение на иностранных лиц национального режима в безусловном порядке, а не на условиях взаимности <1> (это вытекает прежде всего из ч. 3 ст. 62 Конституции РФ). Использование взаимности в качестве условия такого распространения является исключением из этого общего правила (данное исключение может устанавливаться только федеральным законом или международным договором России).

--------------------------------

<1> Хотя в некоторых странах это не так. Например, ст. 20 Ордонанса Мадагаскара N 62-041 от 19 сентября 1962 г. предусматривает: "Иностранец пользуется на Мадагаскаре теми же правами, что и местные граждане, за исключением тех, в которых ему прямо отказано законом.

Осуществление какого-либо права может быть тем не менее поставлено в зависимость от взаимности".

Нельзя не подчеркнуть, что в странах континентального права юридический принцип формальной или материальной взаимности может по общему правилу использоваться в соответствующем случае именно тогда, когда указание на возможность его применения в таком случае прямо закреплено в писаном законодательстве. В странах же англо-американской системы права данный принцип может использоваться судами в зависимости от конкретной ситуации и в условиях отсутствия упоминания о нем в писаном законодательстве.

Необходимо также отметить, что принцип взаимности нередко включается в международные договоры, содержащие материально-правовое регулирование частных отношений с иностранным элементом.

Например, в ст. 14 "Представительства авиапредприятия" Соглашения между Правительством РФ и Правительством Венгерской Республики о воздушном сообщении (Москва, 20 декабря 2002 г.) предусматривается: "Персонал представительства должен соблюдать законодательство государства другой Стороны. В соответствии с законодательством своего государства каждая Сторона на основе взаимности в кратчайшие сроки предоставит представителям и персоналу разрешения на работу, регистрационные удостоверения, визы для трудоустройства и другие необходимые документы". Иными словами, Россия обязалась предоставлять соответствующие документы, но она не будет обязана делать это, тем более в кратчайшие сроки, если вдруг окажется, что Венгрия не предоставляет аналогичные документы российским лицам.

В ст. 8 Договора о союзнических отношениях между Российской Федерацией и Республикой Узбекистан (Москва, 14 ноября 2005 г.) предусматривается: "...Стороны с учетом своего законодательства и международных обязательств обеспечивают на основе взаимности хозяйствующим субъектам двух государств благоприятные экономические, финансовые и правовые условия для предпринимательской деятельности, совместного развития производств, а также осуществления взаимовыгодных экономических программ". Иными словами, Россия обязалась обеспечивать соответствующие благоприятные условия для граждан Узбекистана, но только в том случае, если Узбекистан будет обеспечивать аналогичные условия для российских лиц.

Нельзя не отметить, что, указывая в международных договорах на использование принципа взаимности, государствам желательно уточнять, о какой взаимности идет речь: о формальной или о материальной. В противном случае их правоприменительные органы могут понимать использование принципа взаимности по-разному, что не будет способствовать защите интересов соответствующих частных лиц.

Важно подчеркнуть и то, что принцип взаимности активно используется также и в материально-правовом регулировании международных экономических отношений как на национальном, так и на международном уровне.

Статья 2 "Основные понятия, используемые в настоящем Федеральном законе" Федерального закона от 8 декабря 2003 г. N 164-ФЗ "Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности" устанавливает: "взаимность - предоставление одним государством (группой государств) другому государству (группе государств) определенного режима международной торговли взамен предоставления вторым государством (группой государств) первому государству (группе государств) такого же режима". При этом ст. 4 данного Федерального закона подчеркивает важность института взаимности, называя "взаимность в отношении другого государства (группы государств)" одним из "основных принципов государственного регулирования внешнеторговой деятельности" наряду с такими основными принципами, как защита государством прав и законных интересов участников внешнеторговой деятельности, а также прав и законных интересов российских производителей и потребителей товаров и услуг, равенство и недискриминация участников внешнеторговой деятельности, единство таможенной территории Российской Федерации, обеспечение выполнения обязательств Российской Федерации по международным договорам Российской Федерации и осуществление возникающих из этих договоров прав Российской Федерации, и др.

На международном уровне важной областью использования принципа взаимности в материально-правовом регулировании международных экономических отношений выступает сфера международной торговли услугами. В ней, "как и в сфере торговли товарами, руководящими принципами... остаются взаимность и баланс уступок" <1>. В частности, взаимность является одним из принципов права ВТО. Правда, в нем она выступает в виде юридического принципа взаимности в ходе торговых переговоров и юридического принципа взаимной выгоды <2>, которые обладают собственной спецификой.

--------------------------------

<1> Карро Д., Жюйар П. Международное экономическое право: Учебник / Пер. с фр. В.П. Серебренникова, В.М. Шумилова. М., 2001. С. 306. См. также: Caroline Freund. Reciprocity in free trade agreements / Policy research working paper 3061, World Bank, 2003; Julio J. Nogues. Reciprocity in the FTAA / Inter-American Development Bank (Integration and Regional Programs Department), Institute for the Integration of Latin America and the Caribbean, Integration, Trade and Hemispheric Issues Division, Statistics and Quantitative Analysis Unit. Working Paper - SITI - 02. Buenos Aires, 2003.

<2> В Генеральном соглашении по торговле услугами (Марракеш, 15 апреля 1994 г.), являющемся одним из столпов права ВТО, дважды упоминается о "взаимной выгоде" в связи с вопросами либерализации торговли услугами (преамбула и п. 1 ст. XIX "Переговоры по специфическим обязательствам"). О взаимовыгодных соглашениях, направленных на существенное сокращение тарифов и иных барьеров в торговле и на ликвидацию дискриминационных мер в международной торговле, говорится в преамбуле Соглашения о создании ВТО (Марракеш, 15 апреля 1994 г.) и Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ) от 30 октября 1947 г. (понятие "взаимная выгода" упоминается и в иных положениях ГАТТ). См. также: Карро Д., Жюйар П. Указ. соч. С. 82 - 84.

Перейдем теперь к рассмотрению вопроса о реторсиях в МЧП в контексте принципа взаимности в материально-правовом регулировании частных отношений с иностранным элементом.

Статья 1194 "Реторсии" ГК РФ предусматривает: "Правительством Российской Федерации могут быть установлены ответные ограничения (реторсии) в отношении имущественных и личных неимущественных прав граждан и юридических лиц тех государств, в которых имеются специальные ограничения имущественных и личных неимущественных прав российских граждан и юридических лиц".

Данная статья является одним из развернутых воплощений максимы, использовавшейся еще в Средние века: Quam legem exteri nobis posuere, eandem illisponemus ("Какие бы законы иностранцы не установили для нас, мы установим для них такие же").

Однако ошибочно думать, что реторсии - часть механизма использования юридического принципа взаимности <1>. На самом деле это два различных и самостоятельных правовых института. Безусловно, у этих институтов есть общее в виде лежащей в их основе общей идеи "ответной реакции". Ввиду этого данные два института внешне похожи, однако их юридическое наполнение является различным.

--------------------------------

<1> "Реторсия же представляет собой инструмент, который применяется для... соблюдения взаимности в международном частном праве..." (Бендевский Траян. Указ. соч. С. 246).

Реторсии устанавливаются в государстве А для иностранных лиц из государства Б специально и отдельно в ответ на введение специальных ограничений прав лиц из государства А в государстве Б. Они считаются, с точки зрения государства А, совершенно правомерными (однако иные государства могут считать иначе). Без такого специального и отдельного установления государством А ответных ограничений окажется, что оно на ущемление прав его субъектов в государстве Б никак не реагирует.

Использование же юридического принципа взаимности по самой его сути никогда не оставляет такое ущемление без ответа: реакция должна в любом случае последовать автоматически, причем не в виде специального и отдельного установления ответных ограничений, а в виде непризнания за соответствующими иностранными субъектами определенных прав, нераспространения на них определенного регулирования.

Иными словами, реторсии являются инструментом реагирования ad hoc, тогда как юридический принцип взаимности, будучи правильно встроенным в правовое регулирование, выступает институциональным, рассчитанным на все случаи постоянным инструментом реагирования на специальные ограничения прав отечественных субъектов за рубежом. Таким образом, реторсии и юридический принцип взаимности, будучи рассчитанными на разные ситуации, друг друга дополняют, а не исключают и не пересекаются (хотя в их основе и лежит общая идея взаимности).

Более того, если установление реторсий в государстве А возможно исключительно в случае специального ограничения прав его субъектов в государстве Б, то принцип взаимности (в виде описанной выше материальной, а не формальной взаимности) позволяет государству А реагировать и на те ограничения прав его субъектов в государстве Б, которые хотя и не введены специально, но тем не менее с точки зрения государства А имеют место и являются с такой точки зрения нежелательными.

Можно также отметить и такой весьма значимый момент, что реторсии традиционно вводятся актом исполнительной власти, а принцип взаимности - законодательной.

Современное российское право не знает случаев использования реторсий в частноправовой сфере. Однако истории отечественного права такие примеры известны <1>. В 1936 - 1937 гг. некоторые иностранные правительства отказывались признавать права собственности советских граждан, не проживающих в данных государствах, на строения, находящиеся на их территории, ссылаясь на то, что аналогичные права не признаны по действующим в СССР законам.

--------------------------------

<1> Далее используются примеры, приведенные Л.А. Лунцем (Лунц Л.А. Курс международного частного права. Особенная часть. М., 1975. С. 25).

В качестве ответной меры было издано Постановление СНК СССР от 26 ноября 1937 г. "Об имуществе иностранцев, не проживающих на территории Союза ССР". Согласно этому постановлению "дома и всякого рода иные строения, находящиеся на территории СССР и принадлежащие на праве собственности или по праву застройки не проживающим в СССР иностранцам, являющимся гражданами государств, не признающих за советскими гражданами, не проживающими на территории этих государств, права собственности на имущество, находящееся на территории этих государств, подлежат передаче местным Советам депутатов трудящихся по месту нахождения этого имущества".

Еще одним примером могут служить реторсии, предпринятые СССР в 1937 г. против Италии, когда суммы, причитавшиеся от итальянского морского ведомства и итальянской фирмы по договору с Нефтеэкспортом в оплату стоимости поставленных им нефтепродуктов, не были переведены. Вследствие этого, а также ввиду неполучения от итальянского правительства на соответствующую ноту Советского правительства ответа СНК СССР в 1938 г. предложил торгпредству СССР в Италии и хозяйственным организациям в СССР "платежи в пользу итальянских учреждений и фирм временно, впредь до особых указаний, вносить в Государственный банк СССР на особые, открытые Государственным банком для этих взносов счета обязательств". Ответное мероприятие возымело свое действие. Вскоре было заключено Соглашение "О торговом обмене и платежах между СССР и Италией". Затем Постановлением СНК СССР от 3 марта 1939 г. Госбанку СССР было разрешено перевести итальянским учреждениям и фирмам суммы, зачисленные на указанные счета.

В свете вопроса о реторсиях следует отметить, что в национальном праве многих государств и на международном уровне общепризнано, что введение ограничений для иностранных субъектов является для государства возможным, однако при этом они не должны быть дискриминационными и не должны нарушать соответствующие права человека. В противном случае введение ограничений может повлечь для государства определенные негативные последствия, в том числе в виде ответных действий со стороны других государств.

Например, ст. 14 Федерального закона от 24 мая 1999 г. N 99-ФЗ "О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом" предусматривает: "4. Дискриминация граждан Российской Федерации, проживающих за рубежом, может быть основанием для пересмотра политики Российской Федерации в отношении иностранного государства, в котором такая дискриминация имеет место.

5. Несоблюдение иностранным государством общепризнанных принципов и норм международного права в области основных прав и свобод человека и гражданина в отношении соотечественников является достаточным основанием для принятия органами государственной власти Российской Федерации предусмотренных нормами международного права мер по защите интересов соотечественников". Следует отметить, что под такими мерами могут пониматься как реторсии, так и использование принципа материальной взаимности.

Однако важно понимать, что ввиду различных правовых подходов одно и то же ограничение может быть с точки зрения одного государства недискриминационным, а с точки зрения другого - дискриминационным. Кроме того, даже если оба государства согласны с тем, что ограничение недискриминационное, с точки зрения того из них, откуда происходят субъекты, на которых такое ограничение распространяется, данное ограничение может являться нежелательным.

Ввиду этого важно отметить, что институт материальной взаимности позволяет государству А реагировать правовыми средствами и на такую ситуацию, когда введенное в государстве Б ограничение не является дискриминационным и не нарушает соответствующие права человека, но все равно является для государства А нежелательным.

Далее, от института реторсий следует отличать институт ответных мер, также основанный на общей идее взаимности. Например, ст. 40 "Ответные меры" Федерального закона от 8 декабря 2003 г. N 164-ФЗ "Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности" предусматривает: "1. Правительство Российской Федерации может вводить меры ограничения внешней торговли товарами, услугами и интеллектуальной собственностью (ответные меры) в случае, если иностранное государство:

1) не выполняет принятые им по международным договорам обязательства в отношении Российской Федерации;

2) предпринимает меры, которые нарушают экономические интересы Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований или российских лиц либо политические интересы Российской Федерации, в том числе меры, которые необоснованно закрывают российским лицам доступ на рынок иностранного государства или иным образом необоснованно дискриминируют российских лиц..."

Как видно, в этих нормах речь идет отнюдь не о специальных ограничениях имущественных и личных неимущественных прав российских граждан и юридических лиц, как в случае с реторсиями, а именно об ответном реагировании на любые меры иностранного государства, которые нарушают российские интересы <1>.

--------------------------------

<1> Между тем в учебной литературе ответные меры и реторсии иногда некорректно фактически отождествляются (см.: Богуславский М.М. Международное частное право. 4-е изд., перераб. и доп. М., 2002. С. 115 - 116; Ануфриева Л.П. Международное частное право: Учебник: В 3 т. М., 2000. Т. 1: Общая часть. С. 118 - 119).

Между институтом ответных мер и принципом взаимности следует проводить такое же различие, как между институтом реторсий и принципом взаимности, ввиду чего сказанное выше об этом различии является верным mutatis mutandis и в данном случае. Можно также отметить, что в число ответных мер может входить использование принципа материальной взаимности.

Здесь важно подчеркнуть, что в современном глобализирующемся мире государства становятся все более зависимыми друг от друга, в связи с чем не могут не уделять принципу взаимности определенное внимание (однако в разных областях степень такого внимания неодинакова). При этом развитым государствам уже пришлось самоограничить свои дискреционные полномочия в отношении иностранных субъектов в связи с распространением теории прав человека, которая давно уже получила закрепление в положениях их конституций и в различных документах международного характера.

Однако принцип взаимности в определенной мере компенсирует последствия тенденции к такому самоограничению за счет предоставления государствам возможности отказывать в признании прав иностранных субъектов независимо от необходимости учета обычно используемых ими конституционных и международно-правовых рамок, вне связи с вопросами о правах человека и о дискриминации: отказ в признании прав иностранных лиц государство может объяснить действиями другого государства, т.е. введенные им ограничения не будут выглядеть полностью безосновательными.

Ввиду этого значение юридического принципа взаимности в материально-правовом регулировании частных отношений с иностранным элементом сегодня в определенной степени возрастает: государства не могут не ценить его как инструмент "тонкой настройки", который в современных условиях взаимозависимости и конкуренции государств и их субъектов имеет немалую значимость.

4.10.3. Принцип взаимности в международном

гражданском процессе

Принцип взаимности используется в международном гражданском процессе, в частности, при решении следующих вопросов:

- процессуальные права и обязанности иностранных лиц, их гражданская процессуальная правоспособность и дееспособность. На основании принципа взаимности такие права и обязанности могут признаваться или не признаваться. Например, согласно ст. 163 Закона Румынии от 22 сентября 1992 г. N 105 "иностранные граждане пользуются в румынских судах по делам, затрагивающим отношения в сфере международного частного права, теми же льготами, освобождениями и скидками в отношении налогов и иных процедурных расходов, а также бесплатной юридической помощью в том же объеме и на тех же условиях, что и румынские граждане, при наличии взаимности со стороны государства гражданства или места жительства заявителей ". В свое время примечание 2 к п. 8 Постановления от 11 ноября 1922 г. "О введении в действие гражданского кодекса Р.С.Ф.С.Р." гласило: "Иностранные юридические лица, не имеющие разрешения на производство операций в Р.С.Ф.С.Р., пользуются правом на судебную защиту в Р.С.Ф.С.Р. по претензиям, возникающим вне пределов Р.С.Ф.С.Р. и относящимся к ответчикам, пребывающим в ее пределах не иначе как на началах взаимности ";

- определение правил международной подсудности и компетенции. На основании принципа взаимности такие правила могут применяться по-разному (так, в соответствии с § 56 Указа Президиума Венгрии 1979 г. N 13 "если настоящий Указ не предусматривает иное, юрисдикция венгерского суда или иного учреждения исключена, б) по таким делам против иностранного гражданина, освобожденного от юрисдикции в силу того, что он является действующим в Венгрии дипломатическим представителем или по другим основаниям, какие не могут быть возбуждены в Венгрии согласно международному договору или на основании взаимности ");

- cautio iudicatum solvi (обеспечение оплаты судебных расходов) <1>;

--------------------------------

<1> Например, ст. 32 Закона Турции 1982 г. N 2675 о международном частном праве и международном гражданском процессе предусматривает: "Иностранные физические и юридические лица, являющиеся истцами, участниками разбирательства в турецком суде или взыскателями, ходатайствующими о принудительном исполнении судебного решения, обязаны предоставить способом, определенным судом, гарантии по оплате расходов на разбирательство и исполнение, а также по возмещению убытков противной стороны.

Однако суд может в зависимости от существа и обстоятельств разбирательства или исполнительного производства освободить истца, участника разбирательства или взыскателя от предоставления гарантий на основе взаимности ".

- правовой статус документов, исходящих от соответствующих иностранных органов (согласно ст. 162 Закона Румынии от 22 сентября 1992 г. N 105 "освобождение от легализации предоставляется в силу закона, международного соглашения, участником которого является Румыния, либо на основе взаимности");

- иммунитет иностранного государства и его собственности, а также дипломатический иммунитет. На основании принципа взаимности такой иммунитет может признаваться или не признаваться (согласно ст. 19 Кодекса МЧП Туниса 1998 г. " при условии взаимности иностранное государство, так же как юридическое лицо публичного права, действующее во имя своего суверенитета или за свой счет в своем качестве публичной власти, пользуется иммунитетом от юрисдикции во всех тунисских судах");

- предоставление бесплатной юридической помощи (согласно § 50 Закона Чехии 1963 г. N 97 о МЧП и процессе "иностранцы имеют право на освобождение от оплаты судебных расходов и внесения (обеспечительного. - Авт.) аванса, а также на назначение бесплатного адвоката, если гарантирована взаимность (со стороны соответствующего иностранного государства. - Авт.)");

- приостановление рассмотрения дела ввиду такого обстоятельства, как lis alibi pendens (наличие рассмотрения дела между теми же сторонами с теми же требованиями и по тем же правовым основаниям в иностранном государстве) (так, в соответствии со ст. 80 действующего в Сербии Закона 1982 г. о разрешении коллизий законов с правилами других стран в определенных отношениях "суд... приостанавливает процесс по требованию стороны, если такой же спор по тому же правовому основанию и между теми же сторонами рассматривается в иностранном суде, а именно:

1) если дело в отношении такого спора было возбуждено в иностранном суде первоначально;

2) если речь идет о рассмотрении спора, который не относится к исключительной компетенции суда Союзной Республики Югославии;

3) если имеет место взаимность ");

- исполнение судебных поручений и оказание правовой помощи. Например, ст. 4 Закона Южной Кореи 1991 г. о международном судебном содействии по гражданским делам N 4342 предусматривает: "Если государство, к которому принадлежит иностранный суд, обращающийся с поручением о судебном содействии, гарантирует, что оно выполнит любое поручение о судебном содействии, с которым обращается суд Республики Корея в отношении тех же самых или подобных вопросов, настоящий Закон применяется, даже если международный договор, относящийся к судебному содействию (между Республикой Корея и этим государством. - Авт.), не заключен". Является очевидным, что принцип взаимности может очень серьезно влиять на исполнение судебных поручений или оказание правовой помощи;

- признание и (или) приведение в исполнение решений иностранных судов. Принцип взаимности применительно к таким вопросам часто используется многими государствами <1> и очень сильно влияет на порядок признания и (или) приведения в исполнение в них иностранных судебных решений. В этой связи следует отметить, что п. 6 ст. 1 "Отношения, регулируемые настоящим Федеральным законом" Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" также предусматривает: "Решения судов иностранных государств по делам о несостоятельности (банкротстве) признаются на территории Российской Федерации в соответствии с международными договорами Российской Федерации.

--------------------------------

<1> См., например, английский закон 1933 г. об иностранных судебных решениях (взаимное приведение в исполнение). Данный принцип также активно используется, например, в праве Германии, Венгрии, Перу, Румынии, Туниса, Турции, Чехии, Южной Кореи, Сербии (см.: Международное частное право. Иностранное законодательство / Предисл. А.Л. Маковского; сост. и науч. ред. А.Н. Жильцов, А.И. Муранов. М., 2001).

При отсутствии международных договоров Российской Федерации решения судов иностранных государств по делам о несостоятельности (банкротстве) признаются на территории Российской Федерации на началах взаимности, если иное не предусмотрено федеральным законом";

- признание и (или) исполнение иностранных арбитражных решений. Необходимо отметить, что при ратификации Нью-Йоркской конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений 1958 г. СССР сделал следующее заявление: "Союз Советских Социалистических Республик будет применять положения настоящей Конвенции в отношении арбитражных решений, вынесенных на территории государств, не являющихся участниками Конвенции, лишь на условиях взаимности " (Указ Президиума Верховного Совета СССР от 10 августа 1960 г. "О ратификации Конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений"). Однако сегодня следует руководствоваться не этим заявлением, а п. 1 ст. 35 Закона РФ от 7 июля 1993 г. N 5338-1 "О международном коммерческом арбитраже": "Арбитражное решение, независимо от того, в какой стране оно было вынесено, признается обязательным и при подаче в компетентный суд письменного ходатайства приводится в исполнение..."

Причина того, почему в международном гражданском процессе перечень вопросов, применительно к которым используется принцип взаимности, является более детальным, нежели перечень таких вопросов в коллизионном регулировании или в материально-правовой регламентации частных отношений с иностранными элементами, объясняется весьма просто.

Во-первых, в международном гражданском процессе, в отличие от коллизионного права, имеется гораздо большее количество отличающихся друг от друга правовых институтов. В коллизионном праве все сводится к случаям разумности или целесообразности применения соответствующего иностранного права и к ряду исключений из таких случаев. Поэтому распространение принципа взаимности в коллизионном праве является производным от этих немногих случаев и исключений. В международном же гражданском процессе используется большее количество разноплановых правовых институтов, ввиду чего перечень вопросов, применительно к которым в нем может использоваться принцип взаимности, оказывается более детальным.

Во-вторых, хотя в материально-правовом регулировании частных отношений с иностранным элементом количество отличающихся друг от друга правовых институтов является гораздо большим, нежели в международном гражданском процессе, эти материально-правовые институты по своей частноправовой природе в принципе однотипны даже в праве разных государств. Между тем правовые институты международного гражданского процесса имеют публично-правовую природу и ввиду этого в разных государствах могут сильно отличаться друг от друга. Кроме того, они более важны и интересны для государств, нежели частноправовые институты, ввиду чего государства уделяют их функционированию больше внимания, в том числе в контексте вопроса о взаимности.

Следует подчеркнуть особую роль института взаимности применительно к признанию и (или) приведению в исполнение решений иностранных государственных судов. Его современная значимость в праве России обусловливается особенностями исторического развития регулирования вопроса о признании и (или) приведении в исполнение таких решений.

Так, советское право всегда исходило из того, что решения иностранных государственных судов признаются и приводятся в исполнение в СССР только в том случае, если это предусмотрено международным договором СССР (при этом решения, не требовавшие принудительного исполнения, признавались также в случаях, предусмотренных законодательством СССР). В отсутствие международного договора с каким-либо государством привести в исполнение в СССР решения судов этого государства было невозможно в принципе.

Такой подход по-прежнему во многом закреплен в российском праве. Согласно ч. 3 ст. 6 "Обязательность судебных постановлений" Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации" "обязательность на территории Российской Федерации постановлений судов иностранных государств, международных судов и арбитражей определяется международными договорами Российской Федерации".

Аналогичное правило содержится в ч. 1 ст. 409 "Признание и исполнение решений иностранных судов" ГПК РФ 2002 г.: "Решения иностранных судов, в том числе решения об утверждении мировых соглашений, признаются и исполняются в Российской Федерации, если это предусмотрено международным договором Российской Федерации" (при этом в ГПК РФ отдельно говорится о признании иностранных судебных решений, не требующих принудительного исполнения).

АПК РФ 2002 г. сделал по сравнению с этими двумя законами шаг вперед, указав на возможность признания и приведения в исполнение иностранных судебных решений не только тогда, когда это установлено международными договорами России, но и когда это предусмотрено ее федеральными законами: "Решения судов иностранных государств, принятые ими по спорам и иным делам, возникающим при осуществлении предпринимательской и иной экономической деятельности (иностранные суды), решения третейских судов и международных коммерческих арбитражей, принятые ими на территориях иностранных государств по спорам и иным делам, возникающим при осуществлении предпринимательской и иной экономической деятельности (иностранные арбитражные решения), признаются и приводятся в исполнение в Российской Федерации арбитражными судами, если признание и приведение в исполнение таких решений предусмотрено международным договором Российской Федерации и федеральным законом" (ст. 241 "Признание и приведение в исполнение решений иностранных судов и иностранных арбитражных решений").

Однако ни в одном из этих нормативных актов не говорится о принципе взаимности. Правда, изначально о нем упоминалось в проектах ныне действующих АПК РФ и ГПК РФ, рассматривавшихся в Государственной Думе России, но в ходе принятия данных Кодексов указание на принцип взаимности из них исключили.

В связи с вышесказанным в современном российском праве продолжает иметь актуальность следующий вопрос: если у России не имеется международного договора с каким-либо государством, которым предусматривается возможность признания и (или) приведения в исполнение решений государственных судов, то возможно ли признание и (или) приведение в исполнение решений судов такого государства в России?

Первоначально с начала 90-х гг. прошлого века суды отвечали на данный вопрос отрицательно. Однако 7 июня 2002 г. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда России приняла Определение N 5-Г02-64, в котором было указано:

"Решением Верховного Суда Юстиции Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии от 16 октября 2000 г. по делу N 1241 был удовлетворен иск Московского Народного Банка Лимитэд (г. Лондон) о взыскании с Государственного учреждения "Межотраслевой научно-технический комплекс "Микрохирургия глаза" имени академика С.Н. Федорова Минздрава РФ" денежных средств.

Московский Народный Банк Лимитэд (г. Лондон) обратился в Московский городской суд с ходатайством о признании и приведении в исполнение указанного решения Верховного Суда Юстиции Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии.

Московский городской суд вынес Определение от 5 апреля 2002 г. о прекращении производства по делу по указанному ходатайству по п. 1 ст. 219 ГПК РСФСР, указав на то, что при отсутствии международного договора между Российской Федерацией и Соединенным Королевством Великобритании и Северной Ирландии о взаимном признании и исполнении решений по гражданским делам дело по ходатайству Московского Народного Банка Лимитэд (г. Лондон) о признании и приведении в исполнение решения Верховного Суда Юстиции Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии от 16 октября 2000 г. суду неподведомственно...

Международный договор с Соединенным Королевством Великобритании и Северной Ирландии о признании и принудительном исполнении решений действительно в настоящее время не заключен, но это не является основанием для отказа в рассмотрении российскими судами ходатайств заинтересованных лиц о признании и исполнении решений иностранных судов...

Судебная коллегия полагает, что ходатайство о признании и исполнении иностранного судебного решения может быть удовлетворено компетентным российским судом и при отсутствии соответствующего международного договора, если на основе взаимности судами иностранного государства признаются решения российских судов. В связи с этим при разрешении настоящего дела суду следует проверить, имели ли место случаи признания решений российских судов судами Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии или по законодательству этого государства такие случаи исключаются".

Данный подход Верховного Суда России можно охарактеризовать как новаторский и даже революционный: ранее подобного в практике отечественных судов еще не было <1>.

--------------------------------

<1> Более подробно см.: Муранов А.И. Международный договор и взаимность как основания приведения в исполнение в России иностранных судебных решений. М., 2003 (полный текст см.: www.muranov.ru).

Важно отметить, что после принятия такого определения принцип взаимности применительно к признанию и (или) приведению в исполнение иностранных судебных решений стал широко использоваться не только судами общей юрисдикции, но и государственными арбитражными судами. Сегодня, несмотря на отсутствие упоминания о принципе взаимности в АПК РФ, эти суды данный принцип достаточно активно применяют, и ВАС РФ в этом их поддерживает:

"...Как следует из содержания оспариваемых судебных актов, суды правильно определили процессуальные и материальные основания признания иностранного судебного акта: статья 241 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации; пункт 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации; общепризнанный принцип международной вежливости, предписывающий государствам относиться к иностранному правопорядку вежливо и обходительно; принцип взаимности, предполагающий взаимное уважение судами различных государств результатов деятельности каждого; международные договоры Российской Федерации (Соглашение о партнерстве и сотрудничестве Россия - Европейский союз, статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года).

Кроме того, выводы судов не противоречат сложившейся практике как арбитражных судов, так и судов общей юрисдикции, свидетельствующей об исполнении судебных актов в отсутствие двустороннего международного договора, что само по себе не является препятствием для признания и приведения в исполнение на территории Российской Федерации решения иностранного государственного суда. Судами также выявлены примеры взаимного исполнения решений государственных судов Российской Федерации на территории Королевства Нидерландов" (Определение ВАС РФ от 7 декабря 2009 г. N ВАС-13688/09) <1>.

--------------------------------

<1> Правда, можно отметить, что в проекте "Обзора практики рассмотрения арбитражными судами дел о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов, об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов" (информационное письмо Президиума ВАС РФ от 22 декабря 2005 г. N 96) говорилось о том, что арбитражный суд выносит определение о признании и приведении в исполнение иностранного судебного решения на основании принципа взаимности, если не доказано, что в отношении решений российских судов принцип взаимности не может быть обеспечен. Однако в окончательный текст Обзора данное положение не вошло. К сожалению, в системе государственных арбитражных судов все еще имеет место серьезное давление упрощенного подхода к регулированию международного экономического оборота (такой подход является отчасти наследием советского права).

Такой подход, безусловно, заслуживает в современных российских условиях одобрения и поддержки: благодаря ему создаются дополнительные возможности для защиты в России интересов соответствующих кредиторов.

Однако рассматривать данный принцип в качестве панацеи применительно к вопросу о приведении в исполнение в России решений иностранных государственных судов не следует: сама его природа обусловливает для иностранных судебных решений, которые приводятся в исполнение в России, немалые проблемы. Именно поэтому данный принцип подвергается критике, например, в Германии, в праве которой его использование имеет очень давнюю историю:

"В международном гражданском процессуальном праве часто встречается требование обеспечения взаимности. На первый взгляд это становится ясным в аспекте равенства между государствами. Мы обращаемся с иностранцем точно так же, как его собственное государство обращается с гражданином Германии; мы признаем решение иностранного суда лишь тогда, когда государство, суд которого вынес это решение, признает решения германских судов. Таким образом, одно государство пытается воздействовать на другое государство самостоятельно или способствовать на основе заключения международных договоров развитию международного правового оборота и достижению равенства на высшем уровне. Однако в действительности слишком часто наблюдается в качестве результата застой на низшем уровне.

Для сторон, которым международный гражданский процесс должен служить, наступает существенное ухудшение правовой защиты, когда государство по сверхиндивидуальным политико-правовым мотивам отказывается признавать решения иностранных судов или же обращается с иностранной стороной процесса хуже, чем с гражданином своей страны в аналогичной ситуации. Даже если настаивание на обеспечении взаимности и не противоречит международному праву... тем не менее несправедливо ставить иностранных граждан (и часто на выступающую вместе с ними германскую сторону!) в процессуально невыгодное положение, поскольку они вряд ли могут оказать влияние на поведение иностранного государства. Настаивать на обеспечении взаимности неблагоразумно и с национальной точки зрения... В литературе поэтому уже долгое время настойчиво говорят о необходимости отказаться в рамках международного гражданского процессуального права от требования обеспечения взаимности..." <1>; "На первый взгляд данная идея, стремящаяся к установлению равенства между государствами за пределами международных договоров, кажется разумной. Однако требование взаимности вряд ли является пригодным средством для достижения этой цели...

--------------------------------

<1> Шак Х. Международное гражданское процессуальное право: Учебник / Пер. с нем. М., 2001. С. 16 - 17.

Требуя обеспечения взаимности, оба государства ожидают, что первый шаг в этом направлении сделает другое государство... Признающее государство может также попасть в неприятную ситуацию понуждения к действию..." <1>.

--------------------------------

<1> Там же. С. 425 - 426.

Принцип взаимности применительно к приведению в исполнение иностранных судебных решений подвергался критике и в отечественном праве еще 140 лет назад:

"Требование этого условия служит лучшим выражением того, как смотрят до сих пор на вопрос исполнения иностранных судебных решений. Требование условия о взаимности равносильно заявлению убеждения, что допущение приведения иностранных судебных решений в исполнение более выгодно для жителей иностранного государства.

Только при существовании подобного убеждения может родиться мысль, что государства, соглашаясь на счет этого предмета, как бы отказываются от каких-то прав, как будто принимают на себя какое-то бремя и соглашаются нести его только до тех пор, пока то же будет соблюдаемо противною стороною.

Мы уже говорили, какое заблуждение заключается в таком воззрении, а между тем это заблуждение пустило глубокие корни. Ни одно из государств, указанных